Нечто большее, чем просто жизнь...

За окном хлопьями летел снег, мягко ложась на не успевшую облететь осеннюю листву. Первый снег в этом году. Приглушённый свет освещал кабинет, на фоне тихой музыки потрескивал электрический камин. Несмотря на непогоду, день выдался суматошным. Пришлось отрабатывать за пропущенные недавно часы, которые доктор Хван бессовестно прогулял в парке с Феликсом. Сказать, что Хёнджин был сегодня не в духе, ничего не сказать. Вдобавок ко всему горло с самого утра саднило, что прибавляло недовольства к итак дурному настроению. На автомате проминая спину пациента, доктор Хван пребывал в раздумьях. После «волонтёрского жеста доброй воли», Феликс, как и ожидалось, опять пропал на несколько дней, оставив доктора гадать, что, чёрт побери, всё это значило, вместе с подаренным ему кактусом. Хёнджину не давало покоя странное чувство, было что-то пограничное в Феликсе. Своими откровенными разговорами и вниманием к мелочам, он шаг за шагом постепенно прокрадывался в степенную жизнь Хвана. В парке доктор поймал себя на мысли, что рядом с этим улыбчивым, веснушчатым парнем ему становилось комфортно и тепло. Он не мог оторвать взгляда, любуясь, как Феликс играет с Ками, как он ласково с ней разговаривает, как трепет её за ухом. Хёнджин уже давно не чувствовал чего-то похожего, в тот момент он был, как это слово называется… счастлив? Неужели счастлив? Доктор Хван усмехнулся, как оказывается мало и в то же время много человеку для счастья надо. Всего лишь «тот самый» человек рядом, но как же сложно такого человека найти. Выходит, что Хван… неужели он всё же из «этих»? Хёнджин сглотнул. Он же был когда-то женат, его всегда привлекали девушки… Доктор опустил взгляд на подтянутого мужчину, лежащего на его массажном столе. Его постоянный клиент, но у Хёнджина никогда не было даже мысли подумать о нём в «таком» смысле. С Феликсом же сердце стучало быстрее, а руки бросало в дрожь. И этот его образ в парке застрял в Хёнджиновом мозгу, ни в какую не желая его покидать. Но, с другой стороны, Хван понятия не имел, чем занимается парень. Каждый раз Феликс отвечал общими, размывчатыми фразами, явно оставляя свою жизнь за пределами их общения. И тот звонок, после которого он опять исчез на несколько дней. Он называл его Хён… А вдруг всё то о чём сейчас думает Хёнджин – всё пустое, а Феликс на самом деле в отношениях, а может, он также врёт ему, как когда-то врала Лина? Хёнджин мотнул головой, отгоняя от себя бредовые мысли. Если один раз случилось, это не значит, что все такие? В этом же его уверял Феликс. Рабочий день подходил к концу. Вытирая после мытья руки, доктор бросил взгляд на висевшие в кабинете часы. Стрелки циферблата показывали без пяти восемь вечера. Устало потянув шею в разные стороны, Хёнджин сделал круговое движение головой. Тело ломило, толи от простуды, толи от усталости, после длинного, рабочего дня, уже не разобрать, голова слегка кружилась. В дверь постучали. В приоткрытом проходе появилась блондинистая голова. Феликс поднял взгляд карих глаз на доктора и, расплывшись в белоснежной улыбке, низким голосом игриво поинтересовался, – Доктор Хван, к Вам можно? Хёнджин кивнул головой, приглашая пациента в кабинет. Феликс был последний на сегодня. Клиника работала до восьми, опустевшие коридоры погрузились в тишину. Администратор, украдкой заглянув в кабинет, оставила на столе ключи от входа, и, сделав знак, чтобы доктор Хван закрыл клинику после сеанса, так же бесшумно исчезла за входной дверью. Хёнджин не согласился бы на работу сверхурочно, если бы не знал, что последним клиентом вне графика будет Феликс. За окном уже давно стемнело. Но из-за белых хлопьев и отражающихся от них тёплых лучей уличного освещения, во дворе всё же было по снежному светло. Приглушённая, расслабляющая музыка журчала фоном. Лёжа на спине, Феликс разглядывал белый потолок, время от времени украдкой поглядывая на своего массажиста. Бледное, уставшее лицо, под глазами залегли тёмные круги. Доктор невольно поднёс руку к голове, проведя тыльной стороной ладони по покрытому испариной лбу. – Доктор Хван, – вдруг подал голос Феликс, тем самым выводя Хёнджина из своих размышлений, – вам нездоровится? – его взгляд выражал беспокойство. Доктор бросил расфокусированный взгляд на парня, – да не то, чтобы…, –пробормотал Хёнджин, – немного простудился. – Вот как, – заметил Феликс, и, помолчав, добавил, – Вам понравился мой… подарок? Хёнджин приостановился, но всё же проговорил, – по-твоему, я похож на кактус? – А что плохого в кактусах? – усмехнулся парень, – при должном уходе, кактусы тоже цветут, и я считаю, что их цветы, куда ценнее, чем у простых растений… – Ценнее…, – повторил за Феликсом доктор, продолжив массировать парня. Что Феликс этим хотел сказать? Его, порой, двусмысленные фразы, вгоняли Хёнджина в неловкий ступор. Он снова протёр тыльной стороной ладони выступившую испарину. Голова кружилась, заставляя Хвана прилагать усилия, чтобы сконцентрироваться на качестве работы. – Доктор Хван, – вдруг проговорил Феликс серьёзным тоном, будто решившись на что-то важное, – простите, что прошлый раз так быстро ушёл, но… я был вынужден… понимаете, Хён, он мой… – Прости, – вдруг проговорил Хёнджин, чувствуя, как комната поплыла перед глазами, – я что-то нехорошо себя чувствую… В попытках удержаться на ногах, он схватился за массажный стол, но ноги подкосились, и он тут же упал на пол. Дальше для доктора Хвана всё было, как в тумане. – Доктор Хван… – слышалось откуда-то издалека, – доктор Хван! Хёнджин! Но сил отвечать не было. – Чёрт, – опять послышался низкий голос Феликса, – Хёнджин, доктор Хван, придите в себя! Доктор почувствовал, как чья-та прохладная ладошка коснулась его покрытого испариной лба. – У тебя жар, – проговорил взволнованный голос, – как можно было довести себя до такого. Потом всё погрузилось в темноту. Хёнджин не знал, как долго был в беспамятстве. Он почувствовал, как кто-то тихонько бьёт его по щекам, приводя в чувства. В воздухе пахло дорогой кожей и автомобильным салоном. Он лежал на сиденье машины. – Хён, – Хёнджин услышал взволнованный голос Феликса, – Хён, давай отвезём его в больницу. У него жар, ему нужно в больницу. – Феликс, ты сейчас осознаёшь, что болтаешь? – послышался в ответ мужской голос, похоже, что собеседник нервничал, – как ты собрался везти его в больницу? – Мне всё равно, Хён, – рычал Феликс, – прошу тебя. – Не проси меня о невозможном, – взмолился мужчина, – давай, сначала мы отвезём тебя домой, а потом я позабочусь о нём. – Так не пойдёт! – продолжал настаивать парень. – Чёрт возьми, Феликс, он же не при смерти, – возмутился мужчина. – Хён, пожалуйста, только в этот раз, я обещаю… – еле слышно попросил Феликс. – Чёрт бы тебя побрал, Феликс, – прошипел мужской голос. Хёнджин почувствовал, как кто-то опять его бьёт по щекам, – эй, господин, где Вы живёте? Пребывая в смутном сознании, Хёнджин назвал свой адрес и провалился в небытие. **** Хёнджин почувствовал, как солнечные лучи навязчиво светили ему в лицо. Он потянул носом. Пахло чем-то определённо вкусным. Шоколадом? Печеньем? Шоколадным печеньем? Парень потянулся и открыл глаза. Щурившись от яркого солнца, он огляделся по сторонам, и обнаружил, что лежит в своей спальне. Что вчера произошло? Он попытался напрячь память, воспоминания нехотя возвращались в его сонный мозг. Он помнил, как упал в обморок в клинике, когда был с Феликсом. А потом, кто-то отвёз его домой и помог подняться на этаж. В памяти всплывали обрывки фраз: – Хён, прошу, дальше я сам. – Феликс если… – Я сказал, я сам! – басом рявкнул Феликс, и уже чуть сдержанно добавил, – мы же уже договорились, позволь мне, я тебе обещаю. Феликс. Это был Феликс, кто притащил его домой. Точно! Феликс! Хёнджин резко сел в ворохе одеял, отчего голова пошла кругом. В спальне никого не было. Услышав, что хозяин проснулся, в комнату вбежала радостная Ками. Виляя хвостом, она поставила передние лапы на кровать. – Ками, привет, девочка, – слабо улыбнулся Хёнджин, потрепав собаку за ухом. Отбросив одеяла в сторону, Хёнджин обнаружил, что был в одних плавках. Когда это он? В памяти незамедлительно всплыли воспоминания. – Так не пойдёт, ты весь мокрый, – проговорил Феликс, – надо тебя раздеть. Подожди-ка чуточку. Отложив влажное полотенце, которым Феликс протирал горячее тело доктора, парень стянул с Хёнджина влажную медицинскую форму, оставив его в одних плавках. Что было дальше, память Хёнджина отказывалась воссоздавать, но судя по всему, Феликс с заданием справился. Выходит, что юноша просидел всю ночь возле его кровати? Хёнджин заставил себя вспоминать, и воспоминание вспышкой озарившее его не до конца проснувшийся мозг заставило вскочить Хвана с кровати. «Губы…» Он готов был поклясться, что они целовались… Феликс целовал его, нежно, мягко, сладко… Целовал? Или это… Нет! Это Хван, пребывая в лихорадке, сам притянул парня к себе, настойчиво потребовав ласки. А тот что? Хёнджин напряг все проснувшиеся извилины: «Откинувшись спиной на грудь Феликса, Хёнджин лежал в его объятьях. Феликс предусмотрительно укрыл их одеялами, в руках он держал влажное полотенце, которым то и дело промокал горящее лицо Хвана. Подняв руку, Хёнджин дотронулся до лица Феликса, и притянул его голову к себе, – Феликс, – прошептал он, нежно касаясь щекой чужих мягких губ, – прошу… – Доктор Хван…ты не в себе, – сглотнув, хрипло прошептал Феликс, не отрывая своих губ от щеки Хёнджина, – тебя лихорадит… – Мне холодно… – настаивал Хван, тяжело дыша. Его кожа горела, вызывая дрожь по всему телу, его лихорадило, ему было холодно. Он покрепче ухватился за обнимающие его руки и прижался ближе к тёплому Феликсу, – согрей меня… Феликс ещё крепче сжал доктора в своих объятьях, не сводя взгляда с пухлых губ Хвана. Они были так близко... Хёнджин вдруг чуть приподнял лицо и мягко коснулся губ парня. И Феликс не удержался, он ответил. Поцелуй. Сладкий, нежный поцелуй. Феликс так вкусно пах, в его руках было так спокойно. Хотелось, чтобы этот момент продолжался вечно. Хотелось, чтобы их губы никогда не расставались, хотелось упиваться сладостью его языка. Может это была лихорадка, но Хёнджин был готов поклясться, что никогда ещё не испытывал ничего подобного к кому-либо. Хван почувствовал, как рука Феликса нежно касается его щеки, удерживая его лицо в своей ладони. Хёнджин тут же повёл головой, требуя большей ласки. Но… вдруг всё прекратилось. Он почувствовал пустоту и холод рядом с собой. Это что сон? Хёнджин открыл глаза, перед ним всё плыло. – Холодно, – вырвалось из уст доктора, – не оставляй меня одного… – он протянул руку в поисках Феликса, попутно задев что-то на тумбочке. – Тише, тише, – поспешил успокоить парня Феликс, он схватил руку Хёнджина и засунул её под одеяло, – не переживай, я рядом, ты весь горишь, я только смочу полотенце… – Нет…согрей меня…я умираю от холода… Хёнджин помнил, как спустя короткое время, одеяло приподнялось, впуская холодный воздух, и тёплая кожа коснулась его тела. – Вот так, – прошептал Феликс, – иди ко мне. Феликс… Парень снял с себя одежду и теперь лежал под одним одеялом с Хёнджином, крепко обнимая его. Их ноги переплелись. Хван дрожал в объятьях парня, чувствуя тёплые руки Феликса на своей спине. Сам он трясущимися руками обвивал спину Феликса, уткнувшись носом в его шею. Он чувствовал тепло тела, он чувствовал его рядом. Теперь было намного теплее. Теперь было хорошо. Теперь всё было, как надо. Теперь всё было на своих местах, как должно было быть. – Я так устал… – прошептал Хёнджин в шею парня, – я рад, что, ты, наконец, нашёл меня. Феликс убаюкивающе поглаживал Хвана по волосам, – засыпай, мой Джинни, – прошептал он, касаясь губами лба Хёнджина, по щекам Феликса текли тихие слёзы, – засыпайте, мой доктор Хван. Всё хорошо. Я буду рядом…» Хёнджин стоял посреди комнаты. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Облизнув пересохшие губы, он нервно провёл по растрёпанным волосам. Судя по запахам, доносящимся с кухни, Феликс, должно быть, ждёт его пробуждения. Что же делать? Хван почувствовал, как горят его уши и щёки. Он сгорал от стыда. Но не выйти не получится. Феликс уже в его квартире, и прятаться в спальне, притворяясь спящим вечно не выйдет. Хёнджин судорожно вздохнул и, приняв решение сделать вид, что ничего не помнит, ведь у него был сильный жар и бред, направился в сторону кухни. Распахнув дверь, Хёнджин был готов к встрече с Феликсом, но к удивлению обнаружил, что кухня была пуста. Заглянув в ванную и коридор, он убедился, что в квартире, кроме него и Ками больше никого. Взгляд упал на дымящуюся на плите кастрюлю. Приоткрыв крышку, он потянул носом. Это был куриный суп. На столе стояла тарелка с шоколадным печеньем. Хван взял одно в руки, оно было ещё тёплым. Значит, Феликс ушёл совсем недавно. Может, ему тоже было неловко? Рядом с тарелкой лежал пакет из аптеки и… записка. Сердце опять забилось быстрее. Руки отчего-то предательски затряслись. Он аккуратно взял листок и развернул. «Доктор Хван, Вам вчера стало плохо. Наверное, тому виной простуда и усталость на работе. Я купил кое-какие лекарства. На первое время должно хватить. На плите куриный суп для восстановления сил. И шоколадное печенье для поднятия настроения. Выздоравливайте, доктор Хван. И…берегите себя. PS. С Ками я погулял. Ва Феликс» **** Записка… Хёнджин с трепетом и нервной дрожью в душе смотрел через стекло иллюминатора на проплывающие внизу крошечные домики. Если бы он только знал тогда, что эта записка, заботливо оставленная Феликсом, унесёт его так далеко из родной страны…