Нечто большее, чем просто жизнь...

Чёрный минивэн остановился возле старинного здания на брусчатой мостовой одной из узких улочек Парижа. Выйдя из машины, Феликс бросил взгляд на серое, зимнее небо. Украшенные Рождеством витрины рядом стоящих зданий, укутанные гирляндами ветки голых деревьев, отзывались тоской того времени, когда Феликс провёл несколько часов наблюдая из своего минивэна за окнами квартиры Хвана в сочельник. Он до сих пор помнил образ растрёпанного парня в заднем тонированном стекле автомобиля. Парня, который выбежал из подъезда в наспех наброшенной куртке в надежде ухватить призрачное ведение, показавшееся ему до боли знакомым. Наблюдая за раздосадованным видом Хёнджина, у Феликса тогда появилось безудержное желание остановить машину, и, наплевав на всё, бросится со всех ног к Хвану. Захотелось положить тёплые ладони на его замерзшие щёки, прикоснуться к потрескавшимся губам своими, и затеряться от всего мира в волшебстве рождественской ночи, залечивая в своих тёплых объятьях сердечную тоску доктора, причинённую его жестоким молчанием. Но, обстоятельства делали самого родного человека на свете недосягаемым. Нужно было быть сильным. Нельзя. Он и так слишком много себе позволил, появившись под его окнами. Неожиданный взрыв фейерверков, вывел юношу из размышлений. Нервно вздохнув, Феликс остановился перед массивной деревянной дверью. На его уложенные каштановые волосы тихо падали редкие снежинки, нос слегка покраснел. Он дал последнюю возможность колотившемуся от ожиданий сердцу успокоиться. Что будет после того, как он ступит на порог этого здания? Как всё пройдёт? Чем в итоге обернётся этот визит? Как отреагирует Хван? Простит ли он его? Феликс нервничал. Прошло около восьми месяцев с того момента, как он оставил Хёнджина в парке с конвертом в руках, толком ничего так и не объяснив. Он не смог. Откровенно говоря, у Феликса не было никаких дел во Франции, он летел из Мексики с мирового тура, и настоял на том, чтобы его маршрут был с пересадкой в Париже, чем вызвал жуткое недовольство менеджера. Делать петлю из-за пары часов в Париже, и за это нести экстра расходы, в глазах организаторов выглядело нерационально. Но, переубеждать Феликса никто не решился, ведь айдол ходил гидрой с того самого времени, как пресёк любые контакты с доктором. Феликса, как будто подменили. Он стал невозможным, резким, требовательным. Казалось, что его ничего не интересует, кроме его нового альбома. Он с деловитой дотошностью относился к каждому изменению в проекте, хотя, нужно было признать, песни выходили, что надо. Каждый трек становился шедевром, разрывая на куски все возможные чарты. Волей неволей приходилось терпеть все выходки айдола. В тот день, у Феликса было только пару часов на то, чтобы встретиться с Хваном. Сойдя с самолёта, он тут же приказал отправиться в академию искусств. Слава богу, Хёнджин оказался довольно популярной личностью. Опрос нескольких студентов, встретившихся Феликсу по дороге, и возможное местоположение Хвана было обнаружено. Но окажется ли там Хёнджин? У Феликса хватало времени только на одну локацию, иначе, не успеет. Пробежав по нескольким аллеям вдоль и поперёк, запыхавшийся, он, наконец, остановился, услышав знакомый лай. Ками! Это точно был лай Ками. – Тише, Ками, – шикнул на собаку темноволосый парень, – разбудишь. Феликс увидел родной образ, стоящего посреди благоухающего сакурой парка парня. На светлую футболку был наброшен бежевый кардиган воздушной, кружевной вязки, свободные джинсы, отросшие волосы наспех собраны в пучок на затылке. Сердце Феликса забилось быстрее. Но отчего-то ноги встали, как вкопанные, он не решался подойти ближе. Хоть он и примчался, как идиот, на другой конец света, и стоял сейчас, как влюблённый дурак, не в силах отвести взгляд от своего доктора, но он ни в коем случае не мог позволить Хвану увидеть себя таким. Ведь… он осознавал, что не мог дать своему доктору ничего, кроме пустых надежд и обещаний. И пусть сердце истосковалось и ныло, а на глазах при виде родного силуэта выступили непрошеные слёзы, и по коже бежали мурашки, он здесь не для этого. Он здесь по делу, конечно же, по делу, как уверял себя сам Феликс, и очень важному делу, отдать гонорар за авторские права. Ведь…это очень важное дело…, чтобы увидеть его разок… ведь… он так давно его не видел. Сделав несколько шагов вперёд, он застыл в нерешительности. Ему вдруг стало страшно, а что, если Хёнджин возненавидел его за всё то, что сделал Феликс? За всю его ложь, увёртки, исчезновение и молчание. А может, он его уже и забыл вовсе. Ведь прошло больше года с их последней встречи. Страшно… Но и уйти так просто он не мог. Он, что зря проделал весь этот путь и придумал такой идеальный предлог? Что ж, да простит его Джинни, придётся импровизировать… А что же сегодня? Феликс вздохнул, и, набравшись мужества, взялся за ручку входной двери. Сегодня он был готов. Сегодня Феликс поставит всё на карту. Он расскажет Хвану всю правду без утайки, он попросит прощения, будет умолять простить, если понадобиться. Но, если будет хоть малейшая возможность на то, что Джинни простит его, о большем он и не мечтал (хотя кому он врёт, конечно же мечтал), он постарается объяснить ему всё максимально доходчиво и искренне, больше никакой лжи между ними. Феликс увидел его сразу, как только вошёл в светлое помещение. Хёнджин стоял посреди уютного выставочного зала, держа бокал шампанского в руках. Статный, эффектный, в изящном костюме, его длинные волосы были забраны в аккуратный хвостик, а в ухе поблёскивала еле заметная серёжка. Он улыбался. Окружавшие его несколько девушек, что-то лепетали на своём французском, умиляясь картине, которая их очень заинтересовала, а Хван, вежливо прикрывая рукой благодарную улыбку, бегло отвечал им на том же языке. В помещении приглушённо играла музыка. Феликс застыл, зачарованно глядя на своего, но уже совсем другого доктора Хвана. Он так гордился им. Хёнджин сделал это, он, наконец, свободен от предрассудков, он поверил в себя, он… прекрасен. Феликс невольно улыбнулся. Но подойти не решался, боясь разрушить волшебство, представшего перед ним момента. – Джинни, – к Хвану подошла темноволосая девушка, и приобняв его за плечо слегка прикоснулась губами три раза щёк парня, – прекрасная выставка! Я так тобой горжусь! – Джули, – улыбнулся ей в ответ Хёнджин, – спасибо, дорогая, что пришла, я так рад…, – беря руки девушки в свои ладони, прожужжал парень на французском. Они нежно о чём-то переговаривались, улыбаясь друг другу. Похоже, они были близки. И тут взгляд Феликса упал на безымянный палец Хвана, на котором поблёскивало обручальное кольцо… Сердце Феликса пропустило удар, его окатило холодным потом. Хёнджин был… женат? Стало не по себе. Феликс потянул за стянутый галстуком воротник. Не хватало воздуха. Ему нужен был глоток свежего воздуха. Парень развернулся и направился к выходу. Выйдя на крыльцо, он опёрся ладонями о деревянные поручни. Прикрыв глаза, он потёр дрожащими пальцами веки. В висках пульсировало. А чего он ожидал? Бросив парня без каких-либо объяснений, ни разу не позвонив, заявившись с гонораром за авторские права, ничего не объясняя, держа в неведении, он ожидал, что всё это время Хёнджин будет, как послушная кукла, сидеть на диване и покорно его ждать? Ждать что когда-нибудь возможно айдол Ли Ёнбок соизволит посетить его жизнь? Значит, та коляска всё-таки была… Идиот… – Феликс…, – нерешительно позвал знакомый голос. Феликс открыл глаза и не спеша повернулся. Перед ним стоял Хёнджин. Он смотрел прямо в карие глаза парня. – Ты всё же пришёл…, – выдохнул Хван клуб морозного воздуха, – я боялся, что приглашение от академии, направленное в твоё агентство может затеряться. Затеряться? Феликс мысленно горько усмехнулся. Он проверял почту компании каждую неделю, и самолично позаботился о том, чтобы получить приглашение, но разве это сейчас так важно... Парень опустил взгляд, уставившись на свои начищенные до блеска ботинки. – Почему не подошёл? – поинтересовался Хван, удивлённый странной молчаливостью парня. – Я собирался…, – Феликс постарался выдавить улыбку, он не позволит чувствам взять над собой верх, он не испортит такой значимый день для Хёнджина. Но, судя по тому, как Хван с подозрением сузил глаза, тот не поверил. – Мне стало немного нехорошо, – поспешил оправдаться парень, – решил подышать свежим воздухом. – Нехорошо? – повторил Хёнджин, и в его взгляде застыла тревога. Он схватил парня за плечи, – ты болен? Опять с шеей проблемы? – Нет, нет, – тут же опроверг переживания доктора Феликс, – наверное, это всё… разница во времени, я полагаю, – парень аккуратно спустил руки Хвана со своих плеч, что не осталось не замеченным собеседником. – Вот как…, – тихо проговорил Хван, в задумчивости покусывая губу. Взгляд Феликса упал на тонкую золотую полоску на безымянном пальце Хёнджина, и он с горечью обнаружил, что ему не привиделось, это действительно было обручальное кольцо. – Я…хотел вас поздравить, доктор Хван, – всё-таки выдавил из себя парень. Сердце колотилось, как бешенное, руки тряслись, подкативший ком разочарования больно сдавливал горло. – Зачем так официально? – Хёнджин улыбнулся, – забыл? Ты же сам говорил, что я больше не твой доктор, разрешаю фамильярности. «Больше не твой доктор…» – фраза так легко произнесённая Хваном, с болью пронзила и без того ноющее от тоски сердце. Феликс почувствовал, как голова пошла кругом. Его замутило. Хёнджин действительно изменился. Это больше не тот романтичный, страдающий от неразделённой любви его доктор Хван. Его доктор Хван никогда бы так с лёгкостью не произнёс подобное. Сжав кулаки, Феликс постарался взять себя в руки. – Нет, я… поздравляю вас обоих, – наконец, вымолвил парень, слова давались с трудом. – Нас обоих? – Хёнджин огляделся по сторонам, – ты это сейчас о ком? – Ну…, ты и та девушка, брюнетка, я полагаю, – наконец, озвучил свой приговор Феликс, – вы хорошо вместе смотритесь, правда… – и, запнувшись, все же добавил, – я… за вас рад, за вас обоих, правда, – он выдохнул, – поздравляю… – Рад, девушка, смотримся…, – непонимающий Хёнджин пытался срастить все доводы Феликса воедино, и вдруг до него дошло, – ты должно быть о Джули? – Красивое имя, – только и смог выдавить из себя Феликс, отведя взгляд от Хвана. Он понимал, что ведёт себя неподобающе. Понимал, что выглядит сейчас, как ревнующий подросток. Понимал, что не имеет никакого права. Понимал, что сейчас не время и не место. Ведь – это день Хёнджина, день к которому он так долго шёл. И уж точно не Феликсу его портить. Он и был рад за Хвана, но ошеломляющая новость никак не давала парню взять себя в руки. Почему Хёнджин не сообщил? Да действительно, почему? А кто отрезал все возможные варианты с ним связаться? Сам виноват. Но он столько шёл к этому дню, столько приложил усилий, столько вынес, и… опоздал. В груди болью отдавало разочарованием и несправедливостью. – То есть ты хочешь сказать, что увидев меня с Джули рядом, – начал Хван, наконец, понимая всю нить происходящего, – сделал некие выводы и решил всё сам за всех…, так? Феликс молчал, стараясь не смотреть на собеседника. – И если бы я не увидел твоё дезертирство, и не поймал тебя здесь на пороге, ты бы так и уехал, ничего не сказав… опять…, так? – в голосе Хвана опасно послышались нотки надвигающегося негодования. – Скорей всего, – выдавил из себя Феликс. – Ну ты и сволочь, Феликс, – наконец вывалил своё негодование Хёнджин, – самая последняя эгоистичная скотина. Не ожидая услышать в свой адрес подобной лексики, Феликс поднял на Хвана удивлённый взгляд. – Чего так таращишься на меня, как будто не заслужил? – Хван сузил глаза, взгляд метал молнии, – как долго ты будешь так со мной поступать? Скажи, чем я это всё заслужил? А? – Я…, – Феликс замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Он ещё никогда не видел Хёнджина таким… злым? – Не знаю, это у вас такой предмет в школе айдолов преподают или это твоя личная… черта, – выплюнул Хван, – но если всё же преподают, то ты, по моему мнению, получил бы самый максимальный бал по скотоству, – скулы Хёнджина побелели от злости. – Я не собирался так поступать, – огрызнулся Феликс, наконец, найдя в себе силы, – я пришёл сегодня с другой целью, но…, – парень недовольно смерил Хвана взглядом и замолчал. – Но… что? – не собирался останавливаться Хёнджин, – что опять? Мне до чёртиков надоело пребывать в догадках и пытаться тебя понять. – А что я должен был тебе сказать?! – не выдержал Феликс, – что ужасно скучал? Что не было и дня без того, что я думал о тебе? Что ты мог в любой момент лицезреть меня в интернете, ведь я столько раз оставлял тебе послания, а я твой образ хранил у себя в памяти, потому что не мог видеть тебя, ведь ты даже соцсетей не ведёшь! Что я ужасно жалею, что опоздал?! Что мне очень жаль, что не успел? Что я просто умираю только от одной мысли, что ты принадлежишь другой?! – Феликс зашёлся на крик, по щекам потекли горячие слёзы. Хёнджин застыл в замешательстве, недоумённо хлопая глазами. – Да, Джинни, – шмыгнув носом, вытирая замёрзшими руками мокрые дорожки слёз, всхлипнул Феликс, – когда я получил твоё приглашение на персональную выставку, я несказанно обрадовался за тебя. И… и мой старый контракт, запрещающий мне иметь отношения, наконец, подошёл к концу. И расследование завершилось. Всё складывалось, как надо. Я, наконец, мог тебе всё рассказать. Но я не думал… Феликс закрыл мокрые от слёз глаза руками и присел на корточки, опершись спиной о резную ограду. Наступила тишина. На улице тихо падал снег, оседая на волосах, элегантном костюме парня, падал под ноги, пушистым ковром покрывая крыльцо. – …Так что тебя останавливает сейчас? – послышался уже более спокойный голос Хёнджина, – я ведь здесь, перед тобой. – Ты женат, – всхлипнул в ладони Феликс, – и это неправильно. Наступила нерешительная пауза. Хёнджин молчал, и это убивало остатки самообладания Феликса. Если бы парень только позволил себе поднять свой взгляд на Хвана, то обнаружил бы умиление на лице Хёнджина. Смотря на сотрясающегося в рыданиях парня, который как ребёнок, обняв колени, не смел посмотреть в глаза своему наваждению, доктор Хван улыбался. – Когда-то один мой очень близкий друг сказал мне очень мудрую фразу, которая позволила мне пережить много невзгод, – тихо проговорил Хёнджин, – никогда не додумывай за других причину их поступков, это большая ошибка. Феликс перестал всхлипывать, переваривая сказанное Хваном. – Посмотри на меня, Феликс, – позвал Хёнджин, и, не дожидаясь, схватил парня за плечи, – ну давай, поднимайся, нечего тебе сидеть на холоде. Твоей шее это не на пользу. – Ты…, – во взгляде айдола читалась надежда. – Я не женат, дурачок, – фыркнул Хван, расплывшись в довольной ухмылке. – Тогда та девушка и… твоё кольцо, – парень бросил взгляд на безымянный палец Хёнджина, – оно же обручальное… – Ага, обручальное, – хитро ухмыльнулся Хван. – Хватит мне голову дурить, – не выдержал Феликс. – То есть тебе можно было столько лет водить меня за нос, а я и пяти минут не могу поиздеваться над твоим жестоким сердцем? – парировал Хёнджин, засунув руки в карманы брюк. – Прости…, – только и смог выдохнуть парень. – Во-первых, Джули – моя хорошая подруга, и ребёнка, которого ты видел тогда в парке, это их с её мужем Джереми дочка, и если бы ты тогда выслушал меня, то, мы бы избежали нынешнего недопонимания. А во-вторых, – Хёнджин сделал шаг вперёд, став ещё ближе к парню, – видишь ли, твой доктор Хван довольно популярен среди французских особ, пришлось придумать легенду, что я в отношениях, дабы не беспокоили понапрасну, ведь моё сердце давным-давно занято… Хван подошёл вплотную, так, что Феликс мог чувствовать его морозное дыхание у себя на виске, и, заправив выбившуюся из причёски Феликса прядь за ухо, нежно дотронулся щеки парня. – Так… ты не женат? – сглотнув от внезапной близости, проговорил парень. – Нет, – прыснул Хёнджин, в его глазах заплясали озорные чёртики, – и я с удовольствием послушаю все твои объяснения и мольбы о прощении, как только мы закончим с гостями, что терпеливо ожидают на выставке. Вытерев пальцами остатки слёз с лица Феликса, Хёнджин заключил парня в тёплые, объятья, после чего взял его за руку и потянул в сторону входа, – пойдём, я представлю тебя своим друзьям. **** – Ну…, – Хёнджин закрыл входную дверь за последним гостем, – что ж, – оглядев опустевшую галерею, он удовлетворённо вздохнул и направился к дивану, где сидел Феликс. Наполнив бокалы своим любимым красным вином, Хван протянул один Феликсу и сел рядом. Устремив свой взгляд на сидящего рядом парня, Хёнджин застыл в ожидании. Он так долго ждал этого момента, ждал, что Феликс когда-нибудь откроется ему, расскажет причину своих поступков, сам, без каких-либо додумок и выдумок. И… Феликс рассказал, рассказал всё без утайки, всё на чистоту со всеми чувствами, болью, переживаниями, зная, что возможно по окончанию рассказа ему будет стыдно, но он принял решение больше никогда ничего не утаивать от своего доктора Хвана. – В тот вечер в парке…, – он запнулся, дойдя до самого сложно момента рассказа. « – Феликс, я жду тебя на парковке возле парка, срочно, – серьёзно проговорил менеджер в трубку телефона, – поторапливайся! – Что стряслось? – выпалил Феликс, бухнувшись на заднее сидение минивэна. Менеджер протянул ему конверт. Айдол сразу же узнал его. В таком же конверте лежала записка от сталкера в червивых розах. Сердце забилось быстрее, в ушах загудело. Трясущимися руками он раскрыл конверт. На пол упала фотография. Он поднял её и увидел улыбающегося доктора Хвана крупно взятого в объектив, а рядом себя. Они стояли на крыльце клиники. Феликс помнил тот день, день, когда набрался смелости попросить у Хёнджина номер телефона. Они обсуждали бархатцы, и он ещё флиртовал с доктором, бросая многозначительные фразы про то, что «бархатцы, конечно же, исчезнут, если их не запечатлеть», исчезнут... ирония судьбы? Парень сунул руку в конверт и достал записку. «А твой папочка-директор знает, что наш шлюшка Ёнбокки нашёл ему замену? Грязная сучка червивей, чем я думал. Ты сдохнешь Ли Феликс. Я вырежу твоё грязное, сердце, чтобы посмотреть насколько оно прогнило. Я ближе, чем ты думаешь, Ёнбокки…» – Когда ты это получил? – хрипло произнёс Феликс, опуская записку. Его руки тряслись, дыхание сбилось. – Несколько минут назад мне передал это начальник охраны, – проговорил мужчина, – послушай, меня внимательно, Феликс, – менеджер повернул к парню голову с водительского сидения, – я закрывал глаза на твоё… увлечение довольно долго. Я понимаю, все мы люди, но…это опасно, я обязан сообщить обо всём руководству, и передать это, – он показал пальцем на фотографию с запиской, – полиции, иначе под угрозой окажешься не только ты, но и он. Опустив взор, парень покорно кивнул. **** Он выслушал всё. Директор рвал и метал, угрожал расторжением контракта, неустойкой, тряс перед носом айдола фотографией с Хёнджином, возмущался, какой же Феликс лгун, и сетовал, как он докатился до жизни такой. Опустив взор в пол, Феликс молчал, нервно покусывая губу. Ему было страшно. Голова шла кругом, перед глазами всё расплывалось. Хотелось вырубиться прямо тут на диване, и никогда больше не открывать эти набитые песком от усталости глаза. С момента, как он узнал в туре про сталкера, он толком так и не поспал полноценным сном. Гастроли, перелёт, утренняя фотосессия, где он начал смотреть на каждого стаффа с подозрением, ведь сталкером мог оказаться кто угодно. Прошлой ночью, после прилёта, оставшись один на один в своей комнате, в голову непрошено нагло начали лезть мысли, как кто-то мастурбирует на его кровати, и сон совсем не шёл. Только под утро, когда забрезжил рассвет, забитый в угол, укрывшись одеялом с головой, парень поймал пару часов тревожного сна. А теперь этот ублюдок ещё и на Хёнджина нацелился. От одной только мысли об этом, становилось жутко. Феликс был знаменитостью, и навлечь на себя внимание психа, не судьба, но уж точно большая вероятность. Но Хёнджин – обычный человек. Он не заслужил такой участи. Он даже понятия не имел, во что его втягивал Феликс. Разбившаяся о стену… возможно ваза? заставила парня вздрогнуть. Директор достиг пика своей истерии, значит, сейчас озвучит приговор и, наконец, отпустит восвояси. – Значит так, – выдохнул мужчина, – слушай меня внимательно, два раза повторять не буду. Парень поднял стеклянный взгляд на директора. – Ты сейчас же незамедлительно рвёшь какие-либо контакты с этим доктором. И до конца расследования, полиция строго настрого запретила разглашать какую-либо информацию о деле. Подозреваемым может оказаться, кто угодно. И не дай бог мы его сейчас спугнём или ещё хуже вызовем его негодование, кто знает, что он может сделать, – мужчина замолчал, переводя дыхание, – и тебе же будет лучше, если порвёшь с ним, – уже мягче проговорил директор, – ему лучше оставаться в своём мире, так будет для него безопаснее. Всё, свободен, – заключил мужчина, и, набрав кого-то по телефону, дал понять, что диалог, а скорее монолог, окончен. Феликс на ватных ногах поднялся и направился к выходу. – И смените ему номер телефона, – бросил директор вдогонку менеджеру, всё это время тихо стоящему возле входа. – Прости, – проговорил менеджер, закрыв дверь кабинета директора. Он протянул руку, чтобы взять телефон, – но так, действительно будет лучше для вас обоих. – Знаю…, – будто из потустороннего мира прошептал Феликс, и поднял на менеджера умоляющий взгляд, – Хён…у меня к тебе будет только одна просьба, после этого обещаю, я больше никогда с ним не свяжусь… Менеджер напрягся, зная, что то на, что он соглашается, конечно же, будет против всяких правил. – Хён, отвези меня завтра к нему в последний раз, – тихо проговорил Феликс, – не знаю как, но запиши меня к нему.» – …Феликс…, – Хёнджин не сводил взгляда с сидящего рядом парня, – Я и понятия не имел, что тебе так… тяжело. – А потом ты заболел…, – с пустотой во взгляде констатировал парень, – расследование было в самом разгаре, но поймали они его совсем недавно, в ноябре на день Пеперо, – проговорил парень со стеклянным взглядом, – им оказался неуравновешенный фанат, они вычислили его по интернету, он совершил покупку огромного количества бордовых роз в цветочном онлайн-магазине и внушительное количество червей сразу в нескольких магазинах для рыбалки. Как он утверждал, он собирался сделать шикарное для меня погребение, – Феликс горько усмехнулся, – …Как я мог тебе о таком рассказать, Джинни… – растеряв под конец все эмоции, проговорил парень, – полиция, конечно, сказала, что интерес сталкера пропадёт к тебе, как только он поймёт, что ты для меня ничего не значишь. Но Хён всё равно присматривал за тобой. Феликс ненадолго замолчал, но вздохнув всё же добавил, – когда я получил твой подарок, я сразу понял, что ты собрался покинуть страну. И как бы это странно ни звучало, я был рад, что ты уезжаешь, так моё сердце было спокойно, что этот псих тебя точно не тронет... В помещении повисла тишина. Хёнджину казалось, что он слышал, как бьётся собственное сердце. За всё это время он перебрал много разных вариантов возможных причин, пока совсем не сдался, приняв мудрый совет Сынмина. Но ему и в голову не могло прийти такое. – После всего случившегося…, – наконец, осторожно начал Хван, – почему ты всё это не бросишь? Разве люди заслужили твоей заботы о них? – Это моё призвание, Джинни, – на губах Феликса появилась задумчивая улыбка, – я люблю то, что делаю, и пока я могу помочь хоть одному замёрзшему или заблудшему сердцу найти свой путь, я буду считать, что работа, которую я делаю, имеет смысл. Хван поставил чуть пригубленный стакан вина на столик, и подсев к Феликсу, наконец-то, крепко обнял его, уложив голову парня к себе на плечо. – Ты делаешь очень важную работу, Ликси, – проговорил в макушку парня Хёнджин, – и я тому пример. Я тебе безмерно благодарен за всё. Но… – Но… – Феликс попытался поднять голову, но был прижат к плечу тёплой ладонью Хёнджина. – Но обещай мне, что больше не будешь справляться с этим в одиночку. Ведь у тебя теперь есть я, а я уже довольно популярная личность в некоторых кругах… так что давай справляться с маньяками вместе… – Обещаю, – выдохнул в плечо Хвана Феликс, и по его лицу потекли так давно сдерживаемые слёзы освобождения. Наконец-то он это сделал, раскрыл свои чувства перед своим доктором Хваном. **** За окном валил снег. В комнате уютно потрескивал электрический камин. Феликс провёл рукой по щеке, вытирая дорожку от слёз. Было так хорошо, наконец, было так хорошо до мурашек по телу, до слёз из глаз, до крепких объятий лучшего на свете родного человека. Хёнджин потянулся и, открыв глаза, поднял взгляд на поглаживающего его волосы парня. – Проснулся? – улыбнулся Феликс. – Ммм, – довольно протянул Хван, – ты не спал? – Загляделся на тебя. Хван положил ладони на грудь парня и упёрся в них подбородком, пристально посмотрев на Феликса. – Слушай, одно мне никак не даёт покоя… – И что же? – промурчал Феликс, накручивая прядь волос парня на свой палец. – Зачем ты взял мой номер телефона и ни разу не позвонил? – А… это, – Феликс хмыкнул, – чтобы не потерять тебя, если вдруг ты уволишься из клиники. Хорошие массажисты, знаешь, на дороге не валяются. – Вот как…, – разочарованно проговорил Хёнджин. – А ты что… ждал звонка? – игриво прорычал Феликс, пройдясь пальцами по бархатистой спине своего доктора. – Вот ещё, – фыркнул Хван. – Я знаю, что ждал, – на лице парня появилась заговорщицкая улыбка, – а что если я скажу тебе… что это был мой план по завоеванию твоего холодного и безразличного сердца… Хёнджин задумался. А ведь действительно, этот хитрюга всё это время так мастерски обставлял их каждую встречу и игноры, что Хван сам не заметил, как стал ждать их встреч, скучать, и… в конце концов принял тот факт, что влюблён в него. – Кстати, на счёт ждать…, – Феликс вдруг сел в кровати серьёзно уставившись в глаза доктора, – у меня для тебя кое-что есть, – наклонившись, он покопался в кармане брошенных на пол брюк, и достал оттуда маленькую бархатную коробочку. Хёнджин непонимающе посмотрел на парня. – Дай палец, – приказал он. Хван протянул свою руку. Через несколько секунд на безымянном пальце красовались два нефритовых тоненьких кольца. – Подошли… – довольно выдохнул Феликс, – эти парные кольца прождали очень долго, и, наконец, пришло время, – пояснил он, и немного помолчав, будто взвешивая все за и против, всё же добавил, – Джинни, хочешь вернуться со мной в Корею? Хёнджин покачал головой, – не сейчас, моё место пока здесь. – Я так и знал, – согласился Феликс, – Париж – город Хван Хёнджина! Хван улыбнулся. На сердце стало тепло от мысли, что рядом с ним, наконец, правильный для него человек. Тот самый человек, который понимает стремления сердца, поддерживает его мечты и желания, и обязательно утешит, если в какой-то момент вдруг что-то пойдёт не так. – Спасибо, – прошептал Хёнджин, – ты не расстроился? – Нет, конечно, – улыбнулся Феликс, притягивая к себе своего доктора, – главное, что мы есть друг у друга. Мир такой удивительный, а мы с тобой ещё нигде не были вместе… где бы ты хотел побывать? – Я…, – Хван задумался, – как насчёт Испании, всегда мечтал побывать на родине Сальвадора Дали… или Кубы… Че Гевара и всё такое… – Куба…, – Феликс задумался, – так и вижу тебя на песчаном пляже в лучах заходящего солнца, рисующего яркие фазенды гаванской архитектуры… тебе пойдёт… За окном валил снег. В комнате уютно потрескивал электрический камин. А губы Феликса опять пробовали на вкус сладость кожи его доктора Хвана… **** Стоя в зоне провожающих, Хёнджин наблюдал, как Феликс прошёл паспортный контроль, и, обернувшись, помахал ему рукой. Ничего не длиться вечно, жизнь продолжалась. Как бы им обоим не хотелось заморозить течение беспощадного времени, настал момент, когда следует прощаться. Они оба понимали, что там за пределами их уютного убежища, их двоих всё ещё ждёт жизнь, наполненная событиями, впечатлениями и грандиозными планами. И каждый из них теперь полон сил опять вершить, творить и покорять. Ведь теперь уже не будет, как раньше, теперь они есть друг у друга, и это константа. Они расстаются, лишь только для того, чтобы встретиться вновь. И не важно, где и когда, их мир – такой единственный во всей Вселенной. Мир, который нечто большее, чем просто жизнь…