«Давайте начнем игру»
***
Лилит продолжала ползать по вентиляции, пытаясь выяснить, откуда доносились голоса. Проход был узким и тёмным, она дышала пылью, и прилагала все усилия, чтобы не думать о том, что ещё может быть с ней впереди. Слыша голоса всё ближе и ближе, ей удалось оказаться у одной из решёток с очень узкими щелями, позволяющими ей видеть, но скрывающими её. Она была в паре метров от места Волдеморта, а конкретно, справа от него. Он был там, сидел, слушая, как обсуждают другие, поглаживая огромную змеиную голову, в то время как животное, которое было самым преданными из его последователей, отдахало у него на коленях. – Северяне, вероятно, оценят это, Тёмный Лорд! – произнёс кто-то, и Лилит подумала, что узнала голос Эйвери. – И нам нужно начать заводить других союзников на случай, если французы решат повернуться к нам спиной, – сказал Теодор Нотт-старший намного спокойнее и не обращая внимания на сидящего рядом с ним сына. – Северяне всегда были более солидарны с нашей идиологией, милорд, – сказал Люциус Малфой. – Дурмстранг не допускает к учебе никого, у кого нет, по крайней мере, одного родителя-волшебника. Французов будет намного сложнее убедить. – Я согласен с твоими идеями, – заговорил Волдеморт своим шипящим и шепчущим голосом, продолжая гладить змеиную голову серыми пальцами с длинными заострёнными ногтями. – Но мы должны быть умными. Магглы уже совершили эти ошибки пятьдесят лет назад – нам нужны страны и люди, которые считаются более непредубеждёнными, чтобы утвердить нашу волю. Мы не можем вторгнуться во все страны, у нас недостаточно союзников для этого, и теперь, когда этот маленький ублюдок, Сами-Знаете-Кто, забрал с собой Бузинную палочку в ночь своего исчезновения, я не могу просто стать самым могущественным существом в мире. Пока я не найду этого ребёнка, наконец-то не убью его и не верну то, что принадлежит мне по праву, нам нужно быть осторожными, и нам нужно, чтобы вся Европа и другие страны за её пределами участвовали в нашем проекте. – Значит, нам следует отменить план? – спросил Яксли. Лилит нахмурилась, стараясь дышать как можно глубже, но тише. – Не отменить, а отложить. Я предлагаю подождать год, чтобы начать с этого, – сказала Цирцея, заставив Волдеморта медленно кивнуть. Цирцея была осторожна со своими словами и мыслями, она знала, что Тёмный Лорд не приемлял, что кто-то отдаёт ему приказы. Лилит изо всех сил сдерживала себя, чтобы не фыркнуть. Конечно, её мать была здесь. – И что мы будем делать с Северными странами и Балканами?! Им нужны их слуги, и мы не можем потерять их союзничество! – Беллатриса взорвалась, внезапно замолчав, как застенчивая маленькая девочка, когда Волдеморт посмотрел на неё. – Пока мы не отправим им две сотни магглорожденных, они сами могут справиться с большим количеством эльфов. В конце концов, эльфы – менее затратная рабочая сила, – вмешался Волдеморт. – И всё ещё существует гораздо больше правил о правах грязнокровок. – Мы не можем использовать их в коммерческих целях, как если бы они были животными, и мы должны убедиться, что с ними не обращаются как с рабами, – совершенно очевидно заявила Цирцея, вызвав пару фырканий и смешков со стороны её команды. – Что? В тебе проявляется еврейство, Цирцея? – Беллатриса насмехалась над ней. Лилит увидела, как её мать стиснула челюсти и незаметно сжала карандаш в руке. Имя Лилит не было случайным, она носила имя одной из самых известных женщин в еврейской мифологии, и оно не было выбрано из ниоткуда. Отец-маггл Цирцеи, при жизни, был набожным евреем, и хотя Цирцея не исповедовала религию из-за травмы, полученной от собственного отца, она всё ещё презирала любые насмешки над этой частью её личности. – Нет, Белла, я просто рассматриваю тот факт, что подумает остальной мир, если они узнают, что с грязнокровками обращаются как с рабами. Тебе может быть наплевать на них, но в тот момент, когда об этом узнают другие страны, нам конец. Никто не захочет стать нашими союзниками, – объяснила Цирцея. – У нас недостаточно дементоров, чтобы контролировать каждого маггла в мире, нам нужно, чтобы другие Министерства магии думали, что наша система общества работает и не покушается на права человека. Меня определенно не волнуют грязнокровки, но я не жертвовала всей своей жизнью и любовью моей дочери ради того, чтобы это провалилось. У Лилит перехватило дыхание. Итак, вот что они хотели сделать... Они хотели использовать магглорожденных в качестве наемных слуг, в том числе, для небританских чистокровных. Она с трудом сглотнула – ей нужно было рассказать об этом Римусу, зная, что у них есть срок в один год, чтобы остановить это, и он мог бы найти способ перенаправить любое транспортное средство, в котором находились эти люди, и освободить их. Это было извращённо, отвратительно и порочно, но, почему-то, это даже не удивило Лилит. Она всегда ожидала худшего от этих ублюдков. – Я согласен с Цирцеей, – сказал Волдеморт, нарушая тишину, которая образовалась сразу после того, как прозвучал его голос. – Как я уже говорил ранее, нам нужно быть осторожными. Лилит пыталась продолжить слушать, но от пыли в воздухе у неё начало щекотать в носу. Ей удалось сдержать чихание, зажав ноздри пальцами, но она почувствовала неприятное ощущение в горле и слёзы, выступившие на глазах из-за сдерживаемого чихания. Особенно она замерла, когда заметила, как Нагайна, змея Волдеморта, высунула язык, словно она чуяла окружающую обстановку и кого-то незнакомого в ней. Животное начало сползать со стула Волдеморта и медленно приближаться прямо к тому месту, где спряталась Лилит. Девушка прижалась спиной к другой части прохода и молила кого-то или что-то там наверху, чтобы её не обнаружили. Змея понюхала решётку и, напугав Лилит до глубины души, попыталась укусить металл, за которым скрывалась девушка. Это чёртово животное знало, что она там. – Что происходит, Нагайна? – спросил Волдеморт, снова заставив замолчать всех присутствующих. – Должно быть, она учуяла неладное, – сказал Нотт-старший с лёгким намёком в голосе на то, что он теряет терпение, но, конечно, он никогда бы в этом не признался. Грёбаный мудак. Лилит восприняла это как послание для неё, чтобы уйти, она не знала, было ли что ещё обсудить Пожирателям Смерти и их Лорду, но ей определённо нужно было вернуться домой, пока она не оказалась в большей опасности. Сумев отползти назад и не заблудиться, она осторожно открыла проход с помощью своей палочки и выскользнула из него, будучи незамеченной ни одним из эльфов, поскольку все члены собрания всё ещё находились в запертой комнате. Бдительно следя за всем в поместье и за каждым возможным движением, которое могло произойти, Лилит, наконец, выбралась из жуткого здания незамеченной и, снова спрятавшись в кустах в лесу, она схватила свою палочку и заставила себя исчезнуть оттуда, чтобы снова появится на улице у своего собственного поместья. Она глубоко вздохнула, взволнованная тем, насколько важной была информация, которую она получила на этот раз, и взволнованная возможностью дать Римусу то, за что он будет гордиться ею, хотя Люпин всегда гордился всем, что делала его приёмная дочь. С лёгкой улыбкой на лице она снова вошла в поместье, увидев Фреда, лежащего на диване, закрыв лицо руками и выглядящего так, как будто он был морально истощен. С тех пор, как он вернулся домой, он часами думал, что он может сделать с тем, насколько глубоко укоренилась в его сознании Лилит, и, не найдя ответа, он заснул, будучи разбуженным приходом именно той девушки, которая занимала его мысли. Как только их взгляды встретились, Фред сел прямо и, пытаясь совладать с ревностью и гневом, которые наполнили его вены, встал с ироничной улыбкой. Он ненавидел эту свою сторону, которую не мог контролировать. В прошлом он никогда не был таким человеком; он никогда не ревновал, ему никогда не приходилось контролировать себя, ему никогда не приходилось дважды обдумывать свои действия, и он никогда не чувствовал такой злости на кого-то другого. Он хотел снова стать прежним Фредом, тем, кто был слишком занят, живя жизнью своей мечты, чтобы думать об Арамбелла дальше, чем о том, какая она хорошенькая для того, чтобы быть слизеринкой, тем старым Фредом, который любил быть героем, и который, в настоящее время, казалось, был глубоко мёртв и похоронен внутри него. – Уже вернулась, Арамбелла? Нотт, должно быть, шустрый, – поддразнил Фред, ухмыляясь и приближаясь к ней. Лилит усмехнулась, прижимаясь спиной к стене и качая головой. – Хотя, судя по этой улыбке, я не знаю, невероятно ли он хорош или невероятно плох, – продолжил он, заставив девушку фыркнуть. – Раньше в Хогвартсе говорили, что он был потрясающим, я очень сомневаюсь, что что-то изменилось, – пробормотала она, не сводя с него глаз, пока он инстинктивно приближался. – Кроме того, ты не знаешь моей улыбки после секса, Фредди. Пока. Фред почувствовал, как его сердце бешено забилось, а кровь быстрее побежала по венам, когда его глаза открылись шире, а дыхание, казалось, замедлилось. – Что ты сказала? – прошептал он низким голосом. Она хихикнула, глядя ему прямо в глаза, таким игривым и соблазнительным тоном, что заставило Фреда взять себя в руки, чтобы не положить руку ей на шею и не слиться с ней в страстном поцелуе. – Не играй со мной, Лилит, – повторил он, немного приподняв подбородок и одарив ее властным взглядом, от которого по её позвоночнику пробежали мурашки и проникли между ног. – Я не играю, я думаю, ты ревнуешь, – сказала она с невинным видом. – А я просто говорю, что, возможно, тебе следует больше беспокоиться о моей бывшей девушке и её муже, чем о таком давнем друге, как Тео. Кто знает? Может быть, Долгопупс хочет секса втроём. Она слегка подтолкнула его, чтобы он начал подниматься по лестнице, с широкой улыбкой на лице. Очевидно, она сказала это только для того, чтобы позлить Фреда, поскольку Невилл не только был её другом и оставался бы им до сих пор – если бы захотел, – но и одной из самых чистых душ, которых она когда-либо встречала, и, судя по улыбке Пэнси всякий раз, когда она видела её, мальчик положил глаз только на свою жену. – Ты хочешь, чтобы я ревновал, Арамбелла. Ты совсем одержима мной, не так ли? – Сказал Фред, пытаясь контролировать то, как закипает его кровь и как он был удивлен её смелостью. Лилит рассмеялась и обернулась на середине лестницы. – Ты уверен, что не наоборот? – Поддразнила она, лишив его дара речи. – Приготовься, мы должны быть в Академии через час. Сказав это, Лилит, наконец, поднялась наверх, чтобы принять освежающий душ и подготовиться, оставив Фреда внизу смотреть на то, куда она исчезла, пока он пытался успокоиться. Он хотел подняться наверх и запереться с ней в её комнате, чтобы научить её хорошим манерам, но вместо этого, когда в его голове он снова одержал победу в этом раунде, он направился в свою комнату, готовый принять холодный душ. Через несколько минут они оба появились в холле, готовые выходить. Фред был одет в довольно неформальный костюм без галстука, с растрёпанными волосами и цепочкой на шее, также несколько колец на пальцах, включая их обручальное. Лилит, однако, выбрала что-то более повседневное, чем то, что она обычно носила; на ней был прозрачный чёрный кружевной топ, обнажавший её кожу, который заканчивался у начала её талии, и короткая кожаная мини-юбка, плотно прилегающая к бёдрам, демонстрируя её красивые ноги с небольшим вырезом с одной стороны, чтобы позволить ей более свободно двигаться. Её локоны были распущены – Лилит действительно изо всех сил пыталась сделать прическу самостоятельно, без помощи Лив или матери, поэтому большую часть времени она укладывала свою гриву. Глаза были подведены нежной подводкой, и она была почти одного роста с Фредом, благодаря блестящим босоножкам на массивном каблуке, которые так хорошо ей подходили. Фред вздохнул, когда она встала перед ним с триумфальной улыбкой, сохраняя зрительный контакт, как будто они играли в гляделки. – Ну что, пойдем? – спросила она игривым тоном. Фред с радостью схватил бы её за шею, прижал к дивану позади себя и вылизывал бы до тех пор, пока она не заплакала бы от чистого удовольствия. – Да, пошли, – просто сказал он, как будто у него в голове ничего не происходило, в то же время, когда он надел свою мантию и увидел, как Лилит надевает свою, убедившись, что она полностью прикрывает её, пока они не добрались до секретного прохода уже внутри самой Академии. Оказавшись там, они сделали всё возможное, чтобы держаться подальше друг от друга. Выпивали со своими друзьями и пытались игнорировать растущее напряжение между ними. До тех пор, пока Тео не решил, что ему скучно и он хочет повеселиться. – Уизли! Идите сюда, поиграйте с нами! – Сказал он, заставляя Джорджа, который был в своем обычном хорошем настроении, тащить за собой своего близнеца, пока они оба не оказались в одном кругу со слизеринцами, заставляя Фреда и Лилит впервые за ночь взглянуть друг на друга и почувствовать, как ток проходит через их тела. Тео наблюдал за ситуацией и ухмылялся. – Давайте поиграем в правду или действие.