«Оставь надежду, всяк сюда входящий» – Данте Алигьери.
***
Лилит провела большую часть ночи, готовя зелье для миссис Уизли. Это было сложное зелье, требующее концентрации и терпения, ингредиенты были простыми, но если она не нарежет их и не размешает в котле должным образом, зелье не подействует, а она хотела, чтобы оно подействовало. Когда тем утром Фред встал с постели и обнаружил ее на кухне, проверяющей котел, сидя на столешнице с сигаретой у окна, он нахмурился, сбитый с толку тем, насколько серьезно она отнеслась к тому, чтобы помочь ему. Он все ещё сомневался в том, хочет ли она что-то для него сделать, потому что – зачем ей это делать? Она не могла извлечь из этого никакой пользы, но все же, видя, что она так увлечена чем-то, что касается не ее, а его, в животе Фреда зажёгся маленький огонек, и он все ещё решал, нравится ему это или лучше это отвергать. – Что ты делаешь так рано? – Он нарушил уютную тишину, заставив Лилит оторвать взгляд от дождя, который шел снаружи, звук капель дождя, падающих на окно кухни, был единственной мелодией, кроме его утреннего низкого голоса. – Жду, пока приготовиться зелье, – пробормотала она, делая глоток чая из своей кружки. – Хочешь чашечку чая? – Нет, спасибо. Ты была здесь всю ночь, Лилит? – Спросил он, когда темные круги под ее глазами стали для него более заметными. Она кивнула. – Это сложное зелье, я же говорила тебе. Оно требует много времени и концентрации, ты перепутаешь что-то одно, и испортишь все. – Ты совсем не спала? – О, нет, я делала небольшие перерывы и немного вздремнула на диване, – тут же ответила она. Фред не мог быть более удивлен. Он моргнул раз или два, весьма удивлённый, делая все возможное, чтобы взять себя в руки. Лилит прилагала столько усилий для чего-то, что имело к нему отношение – либо она действительно замышляла отравить его мать... либо она не была такой мерзкой, какой он ее считал. На часах, которые были у Лилит рядом с котлом, раздался тихий щелчок, и она встала со столешницы, выбросив докуренную сигарету в мусорное ведро, и немедленно убавила огонь. – Готово, – сказала она с гордой улыбкой на лице, увидев, как идеально оно выглядело. – Я налью первую дозу в одну из маленьких фляжек, чтобы вы могли пронести ее с собой. Помни, что это не вернёт ей все воспоминания сразу, просто внезапно, вам придется продолжать давать ей это в течение пары месяцев. Я посмотрела, нельзя ли сделать его вкуснее, но у меня были только добавки с медом и клубникой, надеюсь, твоей маме понравится. Эти два, были любимыми вкусами его матери. – Да, они ей нравятся. Спасибо, – сказал Фред мягким шёпотом, глядя на неё, Лилит заметила его глаза и бросила на него быстрый взгляд с лёгкой улыбкой, когда она взяла половник и налила порцию жёлтого зелья во флакончик, осторожно, чтобы не пролить ни капли. – Ты ведь тоже собиралась куда-то пойти, не так ли? – Да, я должна увидеться с Тео, – спокойно сказала она, проводя кухонной тряпкой по всему столу, чтобы эльфам не пришлось этого делать. Фред почувствовал укол ревности в груди и закатил глаза. – Конечно, держу пари, ты собираешься повеселиться с ними, не так ли? Ну, я собираюсь убить его отца ублюдка вместе с ним, так что да, подумала Лилит. – Определенно. Фред медленно приблизился к ней, не отводя от нее глаз, и быстрым движением схватил ее за запястье и притянул ближе к себе, соприкасаясь своей грудью с ее, когда его рука скользнула вниз по ее спине, заставив Лилит сдержать вздох. – Думай обо мне, пока ты с ним, – прошептал Фред глубоким голосом, переводя взгляд с её глаз на губы. Лилит почувствовала, как внутри нее вспыхнул костер, и она ощутила, как воздух сдавил лёгкие от его слов. Она не хотела думать о Фреде, она жаждала оказаться в его объятиях, она жаждала, что бы он умолял будучи под ней и, может быть, даже умолять его. Она хотела избавиться от этого глупого желания, которое она испытывала из-за отсутствия секса, и забыть об этом, а не продолжать размышлять о нём. Она фыркнула, качая головой. – Ты ревнуешь не к тому человеку, приятель, – прошептала она в ответ, наблюдая за его реакцией. – О, правда? – Он иронично ухмыльнулся. – Ага, это как если бы я сказала тебе думать обо мне, пока ты трахаешься с Джинни. Фред почувствовал, как его желание угасло в мгновение ока. – Фу, Лилит, – усмехнулся Фред. – Она моя сестра. И я не ревную. – А Тео – мой брат. – Джинни и я связаны кровным родством, – он попытался выкрутиться. – Семья не всегда означает кровь, – она пожала плечами, оставив его без аргументов. – В любом случае, – он сменил тему, – я знаю, что ты будешь думать обо мне. – Так же, как ты думаешь обо мне по ночам? – Лилит дразнила его. – Может быть, в твоих мечтах. – Нет, скорее в твоих. В твоём воображении я выгляжу мило, трахаясь с тобой? – Сказав это, она одарила его одним из самых соблазнительных и высокомерных взглядов, от которого ему захотелось встать на колени. Фред усмехнулся, но Лилит была готова закончить разговор. – Береги свою правую руку, Фредди. Будем надеяться, что у тебя не будет судорог из-за того, что ты так часто воображаешь меня, – пробормотала она ему на ухо и просто ушла, лишив его дара речи. Она любила это делать.***
Фред встал перед воротами Азкабана, укутавшись в куртку и шарф из-за сильного холода. Молнии и раскаты грома были постоянным явлением на острове наряду с серыми облаками над штормовым морем по обе стороны от скалы. Это было так же мрачно и опустошительно, как и в прошлый раз, когда он был здесь. Старые ворота, сделанные из прочного металла, который начал ржаветь, каждый раз издавая скрип, когда через них дул ветер – взгляд Фреда остановился на надписи над воротами: Lasciate ogne speranza, o voi ch' intrate. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Уиллоу, его золовка, однажды объяснила ему, что это единственное упоминание о магглах, оставшееся в британском волшебном мире. Это была цитата какого-то итальянца Данте Алигьери из его длинной поэмы «Божественная комедия». По словам Уиллоу, в поэме эти слова были начертаны на вратах ада. Фред не мог не оценить иронию. Азкабан – это место, которое было самым приближенным к аду, которое у них было на сегодняшний день. Дожидаясь появления охранников тюрьмы и своего близнеца, он нервно сминал рукава своей куртки. В кармане упомянутой куртки у него было зелье Лилит, аккуратно завернутое в другой шарф, чтобы оно не пролилось или не разбилась фляжка. Он так нервничал, что стук его сердца присоединился к раскатам грома.***
Вернувшись в Лондон, прибыв в подземелья Нотт-Мэнора, Лилит почувствовала себя в ловушке сырых и темных каменистых коридоров, пытаясь найти место, где Тео ждал ее со своей добычей. Она все тщательно спланировала до мельчайших деталей, чтобы это выглядело как несчастный случай. Вчера, когда она рассматривала жидкости на рынке, она заметила одну темно-зеленую, которая была ей довольно хорошо знакома. Это было своего рода зелье, привлекающее змей – Теодор Нотт-старший был человеком, который испытывал искреннее очарование дикими животными, настолько сильное, что относился к своему сыну и жене, когда она была жива, точно так же, как относился к своим неприрученным животным. Его любимыми, самыми дорогими и заботливыми, были его драгоценные экзотические змеи, каждая из которых была опаснее и смертоноснее другой. Но Тео научился их изучать, это не было чем-то добровольным, но после пыток с различными видами их ядов, какие из них были самыми страшными, которые могли справоцировать случайную смерть, и, самое главное, как его отец контролировал их. Его отец заставлял змей кусать его, наблюдая, как Тео, будучи ещё совсем ребенком, корчился от боли, умоляя о пощаде и заливаясь собственными слезами, и не давал ему противоядие, пока Тео не оказывался в шаге от смерти, было травмирующим воспоминанием, которое глубоко укоренилось в его сознании, но которое помогло ему спланировать смерть своего отца. Внимательно воспроизводя свои воспоминания и заново переживая ежемесячные пытки, Тео заметил, что его отец управлял змеями с помощью их наиболее развитого чувства – обоняния. Он использовал аромат, который ассоциировался у змей с ним, особый запах, который он применял всякий раз, когда кормил их и когда обращался с ними должным образом, чтобы они признали его своим хозяином. Один день без этих духов, и его отец был бы убит собственными зверями. Лилит шла по коридору, пока не увидела свет и Тео, стоящего перед одной из камер, со скрещенными руками и серьезным лицом. Она сразу же подошла к нему ближе, и, чувствуя, как ее сердце бешено колотиться в груди, она успокаивающе посмотрела ему в глаза. – Все готово, любовь моя? – спросил он ее шёпотом. Она кивнула. – Да, давай начнём. Чем скорее ты станешь сиротой, тем лучше. – Не могу дождаться этого, – ухмыльнулся он, снова сосредоточившись на входной двери. Лилит проследила за его взглядом и заметила, что внутри камеры, привязанный к старому деревянному стулу, сидел Теодор Нотт-старший, с закрытыми глазами и текущей из носа кровью. Слабый свет, проникающий сверху и из окна с перегородками за спиной у Нотта-старшего, был мрачным и унылым, и несколько капель, Мерлин знает какой жидкости, капали с потолка прямо на его дорогой костюм. – Тогда давай, – подбодрила она его, и Тео улыбнулся, хватая ведро с водой стоявшее около него. Рядом с ним, на полу, лежала волшебная палочка, вероятно, принадлежавшая его отцу, чтобы, очнувшись, он не смог убежать. Лилит не нужно было спрашивать, как Тео удалось заманить его в ловушку – ее друг, скорее всего, отправил его в нокаут одним ударом. Тео выплеснул грязную воду на мужчину, внезапно пробуждая его, заставив громко кашлять и вертеть головой, в попытке сориентироваться. – Теодор – ч-что, чёрт возьми, произошло? Где мы? – Проворчал Нотт-старший, пытаясь прийти в себя, продолжая кашлять. Ощутив кровь, текущую у него из носа, он замер, и уставился на своего сына, забыв, что его сопровождают. Лилит увидела, как его глаза покраснели от ярости, и как его дыхание стало таким быстрым и глубоким, что старик выглядел так, словно собирался превратиться в одного из своих зверей. – Вы понимаете, что вы делаете? – Добро пожаловать в день твоей смерти, отец! – Тео улыбнулся, наслаждаясь выражением глаз своего отца. – Что, чёрт возьми, ты несёшь? И что эта сука делает рядом с тобой?! – Нотт-старший сплюнул, как только его взгляд сфокусировался на Лилит, желая стереть победную улыбку с её лица. – Что непонятного, грёбаный ты ублюдок? Мы собираемся лично отправить тебя обратно в ад, – усмехнулась она, положив руку на плечо Тео, видя, как его отец побледнел ещё больше. О, сладкая месть.***
Джордж, идущий рядом с Фредом, пытался игнорировать атмосферу внутри тюрьмы и сосредоточиться на поиске камеры их матери. Фред рассказал ему о том, что Лилит приготовила для них, и хотя он должен был признать, что все ещё был немного осторожен с Арамбеллой, но хотел дать ей презумпцию невиновности. Его жизнь дома была не так плоха, как он думал – у них с Лив была невероятная дружба, и они были лучшими союзниками друг друга, и пока она тусовалась со своими друзьями, Джордж использовал эти моменты, чтобы провести время наедине с Уиллоу, он был счастлив, только выходя за пределы поместья Лавгуд, наблюдая за звёздами вместе с ней или отправляясь в поместье А́йне и часами читая вместе и обнимаясь. Его жизнь не была идеальной, но и была далека от плохой. Фред шел по коридору как на иголках, ничуть не успокоившись. Он собирался снова увидеть свою мать, впервые за несколько месяцев. Находясь рядом со своим близнецом, они оба добрались до скрытой зоны, где дементоры держали самых опасных заключённых – то, что их мать была там, звучало для обоих как абсолютное безумие. Молли Уизли лежала, свернувшись калачиком в одном из углов своей камеры. Запах гнили и бушующего моря наполнял комнату из крошечного окошка в стене, слишком высокого, чтобы кто-нибудь мог до него дотянуться, пол был пыльным и покрытым грязью, ее серая одежда была порвана и в пятнах, и как только Фред и Джордж увидели ее, они заметили, как сильно она похудела. Перед входом в тюрьму охранники-люди предупредили их, что в последнее время она отказывается от еды в знак бунта. Их отец, с которым они виделись минут десять, прежде чем войти в запретную зону, уже предупредил их с печальным выражением лица, что она, скорее всего, вообще их не узнает – единственный человек, которого она, казалось, узнавала, был Артур и воспоминания о Гарри и Роне. Фред даже не хотел думать о своем младшем брате – он знал, что тот жив, и знал это наверняка. Рон был намного умнее, чем о нем думали люди, но после того, как он столько времени не видел его и не получал от него никаких новостей, Фред начинал чувствовать пустоту внутри себя всякий раз, когда думал о своем брате. Снова взглянув на Молли, Фред заметил, что у нее выпало немного волос, ее кожа была смертельно бледной с несколькими небольшими ранками и синяками, и ее глаза казались потерянными, когда она шептала Мерлин знает что. – У вас есть тринадцать минут, – предупредил их охранник, отходя в другой угол коридора, чтобы дать им немного уединения, но не оставляя их совсем одних. Близнецы одновременно посмотрели друг на друга и, как будто у них была какая-то телепатия, они опустились коленями на землю и попытались медленно приблизиться к ней через решетку. – Мам, – первым заговорил Джордж, еле слышным шёпотом, стараясь сохранить нежный тон. Молли ещё больше сжалась, становясь меньше. – Мам, это мы, близнецы, – попытался сказать Фред, подражая тону брата. – Мы кое-что принесли для тебя. – Н-нет, – сказала Молли шёпотом, который звучал так, как будто ее голос спал внутри нее много дней подряд, или она рыдала несколько часов назад. – Мои близнецы... нет. – Мама, посмотри на нас, – пробормотал Джордж, почти умоляя. – Пожалуйста, это мы. Молли бросила на них быстрый взгляд, но затем прижалась лбом к согнутым коленям, горячо качая головой. – Нет... Нет! Я уже рассказала вам все, что знаю, – всхлипывала бедная женщина. – Я не знаю, где Гарри, я не знаю, где мой Рон... ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! – Мам, – заикаясь, произнёс Фред, чувствуя, как сердце сжимается в груди. Это было разрушительно. – НЕТ! – Она швырнула пустую металлическую чашку в решетку, напугав их. – Нет, нет, нет, нет, нет... – Шептала она, как бы убаюкивая себя. – Ничего не получится, – Джордж повторил в слух то, о чем думал Фред. Но был кое-кто, кто был свидетелем этого, у кого была идея. – Уизли, – вмешался один из охранников, увидев близнецов в таком отчаянии. Молли тут же подняла на него глаза. – Мне удалось принести тебе выпить, давай, возьми это. Немного поколебавшись, Фред отдал охраннику маленькую фляжку с зельем. Убедившись, что они с Джорджем отошли в сторону, чтобы не напугать Молли ещё больше, охранник открыл камеру и предложил фляжку Молли, которая приняла ее. Судя по всему, она боялась не столько охранников, сколько дементоров и Пожирателей Смерти. Молли почувствовала запах зелья, как только охранник открыл для неё фляжку, и, отвернувшись, как будто она боялась, что кто-то может у неё её украсть, выпила зелье одним глотком, ощущая медовый привкус на губах и одобрительно мурлыча. Близнецы внимательно наблюдали за реакцией матери. Она медленно выпрямилась, моргая, как будто была дезориентирована, с немного потерянным видом и удивлённым выражением лица. Она бросила быстрый подозрительный взгляд на стоявшего рядом с ней охранника, сузив глаза, но затем они сфокусировались на широко раскрытых глазах ее сыновей, и на ее лице появилась лёгкая улыбка. – Мои близнецы... – Пробормотала она дрожащим голосом сквозь слезящиеся глаза, и оба, Фред и Джордж, почувствовали, как их сердца разрываются от счастья, и одна или две слезинки скатились по их щекам. – Это мы, мам, – кивнул Фред, изо всех стараясь говорить своим дрожащим голосом. Улыбка Молли начала медленно исчезать, она снова стала выглядеть выглядеть все более и более дезориентированной, а ее дыхание становится затрудненным. – Нет... нет, нет, нет, – пробормотала она, скользя по полу обратно, чтобы свернуться калачиком в своем углу. Фред посмотрел на своего близнеца, который был так же удивлен, как и он. Молли узнала их. Это длилось всего пару секунд, но она узнала их. Зелье Лилит подействовало.***
Теодор Нотт-старший иронично усмехнулся, стараясь не выглядеть таким испуганным, каким он был на самом деле. – У тебя нет яиц, Теодор, – протянул он, обращаясь к сыну. – У тебя их никогда не было, и сука рядом с тобой должна была сидеть здесь связанной, чтобы я мог научить её некоторым манерам. Лилит почувствовала, как гнев наполняет ее вены, но она хотела продолжить план – скоро она будет смеяться. – Как мало ты нас знаешь, – промычал Тео, не обращая внимания на слова отца. – И что ты собираешься делать, Теодор? Оставишь меня здесь умирать? – Нотт-старший усмехнулся, но на лице Тео появилась дьявольская ухмылка. – Скажи мне, отец, ты сегодня надушился своими драгоценными духами? – Иронично спросил Тео, демонстрируя маленький флакончик из изумрудного стекла, в котором была жидкость. – Нет, ты, блять, вырубил меня, прежде чем... – Начал было Нотт-старший огрызаться, но прервал себя, услышав знакомое шипение. – Ах ты, грёбаный сукин сын. Тео и Лилит вместе улыбнулись, наблюдая, как Нотт-старший осознал то, как он умрет. Они вдвоем распылили духи на свои тела, это был сильный и горьковатый запах, тот вид духов, который у многих ассоциировался бы со старомодным богачем, таким как Нотт-старший, в то время как из отверстий в каменистой стене начали выползать змеи, выбранные для этого особого случая. Лилит узнала в них горных гадюк – их яд правоцирует остановку сердца, а его след все ещё невозможно было найти даже с помощью магической медицины. Теодор Нотт-старший был семидесяти летним мужчиной, который всю свою жизнь был не совсем здоров, поэтому ни у кого не возникнет подозрений, когда они узнают, как он умер, но даже если они заметят, что его укусила одна из его змей, они сочли бы это за несчастный случай. В конце концов, с каждым может случиться несчастье. Тео очень тщательно спланировал этот момент. Нотт-старший попытался вжаться сильнее в кресло, но это было глупо, змеи уже учуяли его кровь. – Ты жалок, – Нотт-старший попытался насмехаться. – Не важно, что у меня нет духов, мои звери все равно меня узнают. Лилит насчитала десять змей, большинство из них уже скользили вокруг деревянного стула. – Да неужели? – Усмехнулась она, указывая глазами на то место, где одна из змей уже готовила свои клыки. Нотт-старший посмотрел вниз и в порыве ужаса попытался пнуть своих змей – это только разозлило их ещё больше и в ярости они вонзили свои клыки в его кожу прям через брюки. Громкий крик старика рассёк воздух, когда Лилит и Тео просто наблюдали за происходящим. Они оставались там, смотря, как мало-помалу на него воздействовал змеиный яд: сильная жажда, бред, в котором он думал, что его дорогой лорд Волдеморт спасет его, и что Лилит на самом деле была матерью Тео – человеком, которого он ненавидел больше всего на свете сразу после собственного сына. – Т-ты... ты гребаная сука, – протянул Нотт-старший, быстро и тяжело дыша, чувствуя как его глаза закрываются и пот становится холодным. – Я должен был изнасиловать тебя, когда... была возможность. Лилит фырнула. – Не волнуйся, Нотт. Ты не будешь единственным, кто умрёт, я обещаю. Я убью всех вас, кто посмел тронуть меня хоть пальцем, может быть, я даже доставлю Цирцее удовольствие убить одного из вас. Нотт-старший, который уже был в предсмертном состоянии, когда его змеи сгруппировались вокруг него на полу, широко открыл глаза и начал дышать ещё быстрее, как будто он увидел перед собой сомого призрака. – НЕТ! НЕ ЦИРЦЕЯ! ТОЛЬКО НЕ ЦИРЦЕЯ, ПОЖАЛУЙСТА! – В ужасе взмолился он. Мужчина начал рыдать от гнева и ужаса, поскольку боль от яда становилась все сильнее и сильнее, и ему становилось все труднее дышать, а сердцу качать кровь по венам. – Я буду смотреть, как вы все умрёте, – пробормотала Лилит достаточно громко, чтобы Нотт ее услышал. – И мы увидимся в аду. – Bon Voyage, отец, – добавил Тео, переплетая свою руку с рукой Лилит и медленно уходя с ней, когда они услышали крики от боли и о пощаде, переходящие в оскорбления как в адрес Лилит, так и в адрес его сына. Поднявшись наверх, они посмотрели друг на друга, проверяя, все ли с ними в порядке. – Что ты собираешься с ним делать? – Спросила Лилит, убедившись, что с Тео все было и будет в порядке. В конце концов, человек, который там умирал, был его отцом. – Я перенесу его тело к террариуму, где он держит змей, пока оно не начало гнить, а затем я вернусь домой с Уиллоу, приму душ и буду обниматься с ней всю ночь, – сказал он, одарив Лилит успокаивающим взглядом. – Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? – Снова спросила она, лаская щеку Тео, который поцеловал ее руку. – Конечно, любовь моя. Я ждал этого момента всю свою жизнь – я наконец-то свободен, Лилит. Больше никаких пыток, никаких избиений, ничего больше. Я свободен, – честно улыбнулся Тео. – Что ж, мы позаботились о том, чтобы он больше никогда не прикасался к другой девушке, – кивнула она, чувствуя внутренний покой – многие люди сказали бы, что месть – это не выход, но что касается ее, то сегодня вечером она отомстила не только за себя, но и остановила одного из своих преследователей от причинения вреда другому ребенку, потому что Лилит точно знала, что после и до нее были другие. – С тобой все будет в порядке? – Спросил Тео, на секунду становясь серьезным. – Да, не волнуйся. Мне нужно только побыстрее принять душ, чтобы избавиться от этого дерьмового запаха. – Мерлин, действительно воняет, не так ли? – Он усмехнулся. Лилит посмотрела на него и крепко обняла. – Я очень люблю тебя, Тео, – прошептала она. – Спасибо тебе за все. – Я люблю тебя ещё больше, сестра, – пробормотала он в ответ, гладя ее по волосам.***
Когда Фред открыл дверь поместья Арамбелла, он почувствовал, как тяжесть упала с его плеч. Увидев, как их мать на мгновение обрела здравый смысл, они поговорили с охранником, который помог им дать ей зелье – по-видимому, он был полукровкой, чей отец был родом из мелкой богатой чистокровной семьи, он заботился о Молли все это время, потому что она напоминала ему его собственную маму-магглу. Но особенно он благодарил Лилит. Именно ее зелье немного прояснило разум Молли, и Фред не мог не чувствовать тепло в груди при мысли об Арамбелле. Как будто мысленно призвав ее, когда Фред снимал куртку, он услышал ее голос. – Спокойной ночи, Фред, – прозвучал ее мягкий и соблазнительный тон, заставивший его повернуться к ней лицом. Фред пожалел, что сделал это, потому что в тот момент, когда он увидел ее, он подумал, что Мерлин представил перед ним самое большое искушение, с которым ему когда-либо приходилось иметь дело. Вот она, только в полотенце, прикрывающем её тело, и капли воды, украшающие ее прекрасную кожу. Она ухмылялась ему, не сводя с него пристального взгляда, когда подняла свою руку, чтобы распустить свои кудри. Она выглядела как богиня, совершенная, красивая и элегантная, даже если на ней был только этот кусок ткани. Фреду пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем подойти к ней. – Спокойной ночи, Лилит, – сказал он, подойдя к ней ближе и ещё раз отмечая, какой чертовски красивой она была. – Ты много думала обо мне? Лилит лукаво улыбнулась. – В душе? Возможно. Фреду пришлось сделать ещё один глубокий вдох, когда его глаза были прикованы к ней: эти зелёные глаза, которые поглощали его и охотились за ним. – Как прошел твой день? – Спросила она шёпотом, подходя ещё ближе к нему, прижимая полотенце к своему телу. Рыжему показалось, что он вот-вот взорвется – его тело умоляло его прикоснуться к ней, поцеловать её, поклоняться ей, и, чувствуя, что Лилит затуманивает его разум и здравый смысл больше, чем когда-либо, он начал подумывать о том, чтобы хоть раз поддаться желанию. Что, если она у меня будет один раз? Только один раз – чтобы стереть ее из моей системы? Забыть её, и наконец дышать без того, чтобы она была воздухом, подумал он. Она не так плоха, как я думал, что, если я, наконец-то трахну ее так сильно, как всегда хотел? – Очень хорошо, – ответил он, обнимая её за талию, чтобы ещё сильнее прижать к своему телу, к их большому удовольствию. – Твое зелье сработало. Она узнала нас на пару секунд, но, тем не менее, она знала, кто мы такие. Улыбка Лилит стала шире. – Это хорошо. – Ммм, – кивнул Фред с глубоким, но тихим бормотанием, когда его взгляд переместился прямо на ее губы. – И я хочу вознаградить тебя за это. – Могу ли я спросить, как? – Она приподняла бровь, но ее улыбка не исчезла. Фред не ответил, он просто притянул ее к себе и быстрым движением поймал её губы своими, поглотив прекрасный тихий стон, который она издала, и чувствуя, как это ещё больше возбудило его тело. Он направлял поцелуй, неистово смакуя ее сладкие губы и пытаясь попробовать ее на вкус как можно больше, ощущая, как внутри него разгорается тот же костер, который он чувствовал, когда они впервые поцеловались. Их губы двигались, как будто они соскучились друг по другу, их тела были так прижаты, что воздух едва проходил сквозь них, их языки играли вместе – и мягкие звуки, срывающиеся с губ Лилит, сводили его с ума. Лилит казалось, что она бы расстаяла в его объятиях, если бы не его твердые прикосновения и хватка, держащая ее, как будто она была самым большим сокровищем, которое когда-либо существовало, но также следившая за тем, чтобы она ни в малейшей степени не могла отдалиться от него. Прикосновения Фреда были страстными, притязательными и наполненными желанием к ней. Она могла чувствовать покалывание, концентрирующееся у нее между ног, и единственное, что она отчаянно хотела услышать прямо сейчас, это его стоны и желание ее так же сильно, как она хотела его. Фред ненадолго отстранился от нее, лаская ее щеку и прижался своим лбом к её лбу, пока они восстанавливали дыхание. – Я хочу вознаградить тебя даже больше, чем просто поцелуем, – прошептал он хриплым голосом, пока его большой палец ласкал её губы. – Пожалуйста, Лилит, скажи мне, что ты хочешь этого так же сильно, как и я. Она улыбнулась, прикусив нижнюю губу. – Я хочу, Фредди, – просто сказала она, отпустив полотенце. В мгновение ока Фред снова поймал её губы в ловушку, его руки подхватили ее за ягодицы, чтобы она прыгнула в его объятия, ее ноги обхватили его бедра, когда он понес ее в свою спальню, где он мог поклоняться ей должным образом. Фреду казалось, что он живёт во сне, от которого не хочет просыпаться. Но это было реально. Абсолютно реально. И он собирался сделать так, чтобы эта ночь была незабываемой для них двоих.