«Ты научила меня языку любви, на котором я не могу говорить ни с кем другим» –Тейлор Свифт.
***
Когда Лилит внезапно проснулась той ночью, она была удивлена, обнаружив, что накрыта, потому что не могла вспомнить, как сама взяла одеяло, и была еще больше удивлена, когда увидела перед собой тарелку супа. Сразу делая вывод, который казался ей наиболее логичным, она предположила, что это были эльфы, всегда заботившиеся о ней. Особенно, когда разогрев суп, чтобы он снова стал теплым, она заметила, что это ее любимый рецепт. После этого полуночного перекуса и завершения работы еще на час, она, наконец, отправилась к себе в спальню, пытаясь уснуть и не думать о некоем рыжем, который, казалось, прочно запечатлелся в ее сознании с той ночи, когда они оба отбросили свои разногласия и дали волю своему желанию. Лилит проснулась на следующий день с большими темными кругами под глазами и была почти так же измотана, как и перед сном. Спускаясь вниз, уже готовая идти на работу, она хотела, чтобы Фред проснулся, чтобы спросить его, не хотел бы он поужинать сегодня вместе, поскольку вчера они не смогли этого сделать, потому что она заснула, но в то же время ей было страшно. Боялась, какой может быть его реакция. Боялась, что его доброта окажется всего лишь минутной слабостью. Лилит привыкла к тому, что люди использовали ее эмоции и ее уязвимость по своему усмотрению, не заботясь о том, какие последствия это может иметь для нее, ее мать была первой, кто сделал это, поэтому ее способность доверять была очень глубокой и запертой внутри нее. Лилит ненавидела это признавать, но она была из тех людей, которые слишком быстро привязываются к людям, поэтому ей пришлось научиться скрывать свои склонности к зависимости, чтобы не продолжать получать травмы и страдать. Придя на работу, Лив первая заметила усталость на лице своей лучшей подруги. Из-за статуса крови Лавгудов к Лив относились немного лучше, чем к Лилит, но это не помешало Амбридж поручить и ей дополнительную работу, к счастью для Лив, у нее было больше времени, чтобы закончить ее. Увидев усталость на лице Арамбеллы, Оливия пообещала ей, что навестит ее на следующий день в сопровождении их друзей, включая Паулину, которую они обе хотели включить в свой круг друзей. Лилит приняла это с легкой улыбкой, которая слишком сильно напомнила Лив ту улыбку, которую Лилит заставляла себя дарить в дни после одного из своих ужасных кошмаров, спровоцированных воспоминаниями о травмирующем детстве и подростковом возрасте. Лилит работала в своем кабинете после небольшого перерыва на обед, когда кто-то с громким стуком открыл ее дверь, слегка напугав ее. Она с любопытством подняла глаза, и чувство ненависти и отвращения немедленно поселилось у нее внутри, когда она узнала Эйвери, идущего прямо к ней и положившего перед ней газету, смотря на нее с презрением. – Это была ты, сука, не так ли? – проговорил мужчина сквозь стиснутые зубы, указывая на титульную страницу газеты. Лилит заставила себя отвести глаза, полные ненависти и презрения, от голубых глаз мужчины и прочитать главные новости. У нее слегка похолодела кровь, но легкая ухмылка угрожала слететь с губ, хотя ей удалось сохранить ее в тайне.ТЕОДОР НОТТ-СТАРШИЙ НАЙДЕН МЕРТВЫМ СЕГОДНЯ УТРОМ В ПИТОМНИКЕ В НОТТ-МЭННОРЕ
статья Риты Скитер
Теодор Нотт-старший, почетный член нашего общества и бывший служитель Тёмного Лорда, был найден сегодня утром мертвым в своем поместье в возрасте шестидесяти восьми лет. Согласно медицинским заключениям составленным по указанию больницы Святого Мунго, его обнаружил один из эльфов, находящийся у него в прислуге. У него была сердечная недостаточность, обострившаяся, когда он кормил своих любимых и дрессированных змей. Были проведены анализы на наличие яда, но в его крови не было обнаружено никаких следов, и люди, которые видели его в последний раз, были допрошены без каких-либо улик. Причина его смерти была естественной […] Она закончила читать, и ее глаза вернулись к Эйвери, который смотрел на нее, полный ярости. – Я, что, Эйвери? – она прикинулась дурочкой. Мужчина ударил кулаком по деревянному столу, но Лилит даже не вздрогнула. – Ты убила его! Я, блядь, знаю, ты чертова шлюха! – Не знала, что я теперь богиня, которая может управлять сердцами людей, – иронизировала она. – Если бы это была действительно я, то что заставляет тебя думать, что ты не был бы первым в моем списке? Эйвери зарычал и подошел к ней, схватив за шею и поднял со стула, чтобы прижать к ближайшей стене. У нее болела спина, и воздух с трудом заполнял легкие, но Лилит не сопротивлялась и не изменила своей вызывающей ухмылки. – Я не знаю, как ты, черт возьми, это сделала, но я знаю, что это была ты, – рявкнул он приглушенным голосом, дрожа от чистого гнева и не сводя с нее глаз. – И я клянусь Мерлином, Маленькая Цирцея, в тот момент, когда я это докажу, я уничтожу тебя, как мы должны были сделать это той ночью. Ты пожалеешь, что родилась на свет. – Будь осторожен со своими словами, Эйвери, – прошептала она, держа себя в руках и убедившись, что не доставляет ему удовольствия видеть ее испуг. – В наши дни люди умирают слишком легко. – У тебя не хватает смелости атаковать, - усмехнулся он. – Моя мать это делает, а Темный Лорд ничего бы не сделал. Цирцея - один из его величайших умов, в то время как ты … тебя отправили управлять Азкабаном, потому что от тебя нет другого применения, – воспроизвела она. Не говоря ничего, кроме правды. – Моя мать могла бы перегрызть тебе горло, и никто бы и пальцем не пошевелил. Эйвери снова зарычал и ударил ее в живот, отчего Лилит непроизвольно закашлялась и почувствовала, что воздух застрял у нее в легких. – Ты, сука, слава Мерлину, что тебе повезло, что ты находишься под защитой предателя Уизли и своей матери. В мгновение ока Лилит достала из ботинка кинжал, который всегда носила с собой, и приставила его к подбородку Эйвери, на ее лице появилась торжествующая улыбка, а его глаза стали еще слепее от ярости и бессилия. – Давай, сделай мне больно. Увидишь, что произойдет, - он попытался выглядеть храбрым. – Ты был тем, кто начал это, сукин сын. Амбридж бы отчитала меня, но в тот момент, когда моя мать и мой дядя узнают, что ты ударил меня, это будет последним моментом, когда ты дышишь, – пришло ее время усмехнуться. Он щелкнул языком и освободил ее шею, заставляя ее незаметно дышать глубже и сдерживать кашель в горле, пока он не уйдет, чтобы она не показала, как сильно он причинил ей боль. Эйвери в ярости направился к двери и, прежде чем исчезнуть из кабинета Лилит, оглянулся на нее. – Я не спущу с тебя глаз, Арамбелла… – Уизли, - поправила она его, перебивая, убедившись, что ухмылка в значительной степени присутствует на ее лице. – Лилит Уизли. – Если я когда-нибудь узнаю, что ты имела какое-то отношение к смерти Нотта, клянусь Мерлином, я устрою ад в твоей жизни, и ты пожалеешь, что не покончила с собой после окончания войны. Будешь думать, что ночь, когда мы тебя осматривали, была раем по сравнению с тем, что я с тобой сделаю. Лилит почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки, когда она заставила себя оставаться беспристрастной и безмятежной. Следующий, кого предстоит убить: Дуглас Эйвери.***
Лилит вернулась домой с тяжестью в сердце. Она не хотела, чтобы эти ублюдки влияли на нее, но ничего не могла с этим поделать. Воспоминания о той ночи и всех случаях, когда они, прямо или косвенно, причиняли ей боль, были бременем, которое она будет нести всю оставшуюся жизнь, если только не отомстит или, наконец, не пойдет на терапию, как она всегда хотела до окончания войны, но это считалось магловским занятием. Той ночью ее раздели в перерывах между их смехом и шутками, они прикасались к ней, когда хотели, парализовав ее заклинанием, чтобы она не могла сопротивляться, поскольку молилась каждому богу, богине или энергии там, наверху, чтобы остановить это, прежде чем они изнасилуют ее – к счастью, Волдеморт остановил их до того, как это могло произойти, но ее все равно заставили не рассказывать матери или дяде о случившемся. Они думали, что ее обследовали, как и остальных новых членов, им нужно было только показать свои запястья, а Лилит не осмеливалась сказать им правду, потому что боялась, что у них не будет времени отомстить за нее, прежде чем другие снова поймают ее в ловушку. У нее часто случалась провалы в памяти на некоторых моментах той ночи. Она знала, что ее не изнасиловали, и она чертовски хорошо помнила, кто все они были, но, например, не могла вспомнить, как она попала из поместья Слизерина обратно в поместье Снейпов. Однако это не помешало той сцене стать ее главным кошмаром. Раньше, когда она была ребенком и подростком, ее кошмары были наполнены тем, как ее мать мучила ее и предупреждала, что вернется, чтобы заставить Лилит присоединиться к ней, теперь эти кошмары казались сладкими снами по сравнению с ужасом, который она испытывала всякий раз, когда ей снилось, что эти ублюдки зашли дальше того, что они сдег той ужасной ночью. Когда Фред увидел ее днем у главного входа, он почувствовал щемящий холод в животе при виде Лилит со слезящимися глазами и слегка дрожащими руками. Он поставил свою чашку с чаем на один из предметов мебели в холле и медленно подошел к ней. – Эй, все в порядке? – спросил он, опасаясь, какой может быть её реакция. Лилит шмыгнула носом, сдерживая слезы, что не осталось незамеченным для Фреда. – Да, просто … тяжелый день на работе, – сумела сказать она, уходя. Фред нахмурился, оборачиваясь, чтобы посмотреть ей в спину. – Я тебе не верю, - тихо сказал он. Она приподняла бровь и обернулась, чтобы посмотреть на него в замешательстве. – Почему? – У меня такое чувство, что ты лжешь, а моя интуиция редко обманывает меня, – объяснил Фред, подходя к ней ближе. – Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что я заставляю тебя что-то говорить мне, Арамбелла. Но ты выглядишь точно так же, как в тот день, когда я обнаружил, что Нотт-старший запугивает тебя – если он имеет какое-то отношение к тому, как ты выглядишь прямо сейчас, мы можем что-то с этим… – Нотт-старший мертв, Фред, – иронично рассмеялась она, сидя на диване. Фред широко раскрыл глаза, он совсем этого не ожидал. – Сегодня утром его нашли мертвым, сердечная недостаточность, – объяснила она, почти не замечая, как Фред сел в кресло рядом с ней. – Дуглас Эйвери пришел сегодня в мой кабинет, потому что искренне верит, что я имею к этому какое-то отношение. Рыжий сразу кое что понял, он вспомнил день своей свадьбы и то, как Лилит неловко разговаривала с этим парнем, Эйвери. Его пьяное "я" подумывало о том, чтобы вмешаться, но бабушка Тео и Лилит сделала это раньше него, так что он вроде как не вспоминал об этом, до этих пор. И снова возник вопрос, который бродил у него в голове весь день и всю ночь; что эти ублюдки сделали с ней? – Лилит…У меня к тебе вопрос. Ты можешь не отвечать, если не хочешь, но, – осторожно начал он, привлекая ее внимание, – Эльфы упомянули вчера что-то о том, что ты пострадала после войны… Они имели в виду браки по договоренности или… произошло что-то еще, и именно поэтому Нотт-старший и Эйвери запугивали тебя раньше? Лилит была удивлена тем, насколько наблюдательным был Фред, и хотя она говорила об этом только со своими самыми близкими друзьями, такими как Лив, Драко, Тео и Пэнси, и ее эльфами – Римус ничего не знал, она знала, что, учитывая, как сильно этот человек любил ее, он убил бы всех этих ублюдков, и она не могла позволить ему быть импульсивным – теперь, когда никого из них не было рядом, она почувствовала огромную потребность выговориться, и Фред выглядел идеальным человеком для этого, потому что, даже если, теоретически, он был ее врагом, но он уже однажды защитил ее. – Это было связано с ними и… с тем, что произошло сегодня, – она сглотнула. Ей пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы найти правильные слова и не сломаться прямо здесь, перед Фредом. – После окончания войны всех нас, кто согласился на сделку с Темным Лордом, заставили провести проверку наших тел, чтобы убедиться, что мы не отмечены вашей Светлой Меткой. Процесс состоял в том, чтобы просто показать свои запястья и позволить им произносить заклинания, чтобы убедиться, что вы их не скрываете, но для меня – для меня все было по-другому. Меня всегда считали самым большим предателем, чем любого из вас, потому что я дочь Пожирателя Смерти и племянница другого, поэтому они зоспользовались первым предоставленным шансом, чтобы отомстить мне за то, что я не присоединилася к ним раньше… Фред внимательно слушал, не сводя с нее глаз, хотя она смотрела на свои дрожащие руки, ковыряя ногти. Он не торопил ее, не задавал вопросов и не перебивал, он просто слушал. – Той ночью, более года назад, когда была моя очередь проходить проверку, меня заперли в комнате с Ноттом-старшим, Эйвери, Малсибером, Булстроудом, одним из братьев Лестрейндж и Яксли, a Тёмный Лорд наблюдал за этим со своего трона. Прежде чем я успела сказать хоть слово, Эйвери наложил на меня парализующее заклинание – вот тут то я и поняла, что облажался, – и, с разрешения Тёмного Лорда, в перерывах между смехом Яксли полностью раздел меня. Все они начали, по их словам, искать Светлую Метку на моем теле, пока я была совершенно беззащитна перед ними. Они остановились только после того, как Темный Лорд приказал им это, в противном случае они, вероятно, изнасиловали бы меня, а не только напали. После этого Нотт-старший шантажировал меня, говоря, что, если я донесу своей матери, они закончат то, что начали, потому что знают, что если Северус или Цирцея узнают, моя мать сдерет с них шкуру живьем, а Северус, вероятно, будет пытать их, пока они не начнут умолять о пощаде. Она произнесла это, почти не делая пауз, потому что хотела избавиться от этого груза. Фред некоторое время молчал, глубоко дыша. Он знал это – черт возьми, черт возьми, он знал, что бы они с ней ни сделали, это, должно быть, было ужасно. Он знал, что эти ублюдки смотрели на нее как на объект, которым они могли обладать. Он, блядь, знал это и чувствовал себя дерьмово из-за того, что не придушил Нотта-старшего, когда у него была такая возможность. – И… сегодня, – продолжила она дрожащим голосом, – Эйвери снова угрожал мне и ударил кулаком в живот. Он поклялся, что уничтожит меня, если найдет малейшее доказательство моей причастности к смерти Нотта-старшего… – Она разразилась беззвучными рыданиями, почувствовав, что комок в ее горле стал слишком большим, и она не могла сдержать его. Она чувствовала себя глупо из-за того, что расплакалась перед Фредом Уизли, именно перед Фредом Уизли, но ей это было нужно. Она так сильно нуждалась в этом. – И я устала притворяться, что это меня не пугает. Фред почувствовал, что его сердце разрывается на части. Он почувствовал потребность, необходимость встать, бежать, где бы ни были эти ублюдки, и убить каждого из них. Он хотел забить их до смерти, он хотел уничтожить их так сильно, что они пожалели бы даже о том, что подумали о Лилит. Ни одна женщина этого не заслужила. Ни один человек этого не заслуживал. Не имело значения, верил ли он все еще, что Лилит не была одной из лучших, он был полностью уверен, что она этого не заслуживала, и ярость, переполнявшая его вены в тот момент, могла сжечь дотла весь огромный мир. Но ему пришлось сдерживать себя, потому что Лилит теперь не нужен был ангел-мститель, теперь, когда она утонула в собственных слезах, все, что ей было нужно – это кто-то, кто мог бы утешить ее и защитить. Фред сел на диван рядом с ней и, взяв ее за запястье, медленно потянул, так, чтобы она могла сесть между его ног. Прежде, чем дать ей возможность спросить: "что он делает", он обнял ее. И Лилит, которая чувствовала себя более разбитой, чем когда-либо за последние месяцы, почувствовала, что руки Фреда словно собирают ее по кусочкам воедино. Она крепко обняла его в ответ и зарыдала еще сильнее. Фред тоже крепко обнял ее, он хотел сделать свои объятия ее домом. Он хотел, чтобы она была под защитой. Он хотел, чтобы она могла свободно высказаться и нашла в нем спасение от своей травмы. Я имею в виду, обнимать своего врага так сильно, что чувствуешь, что его сердце вот-вот соединится с твоим, когда ты узнаешь о нем что-то настолько разрушительное, разве это не странно? Он продолжал обнимать ее, гладя по волосам, позволяя ей свободно лить слезы уткнувшись в его плечо. – Я клянусь своей жизнью, что пока я жив, ни один из этих ублюдков и пальцем тебя не тронет, Лилит, – тихо прошептал он, лаская ее волосы и спину. – У нас могут быть разногласия, но ты была права. Я не ненавижу тебя, и никто, абсолютно никто, этого не заслуживает. Пока я могу, я обещаю тебе, что буду защищать тебя от них, и если я не побегу в их поместья и не задушу каждого из них, то только потому, что я хочу контролировать себя и потому, что знаю, что тебе сейчас нужно плечо, на котором можно поплакать, а не чертов телохранитель, мстящий за тебя. Лилит почувствовала, как тяжесть на сердце исчезла, когда Фред обнял ее. Как ни странно, его руки и прикосновения невероятно успокаивали и защищали – она чувствовала себя комфортно, и как будто Фред действительно заботился о ней, что на мгновение, на крошечный миг, когда ее рыдания начали стихать, она почувствовала, что находится дома. Настоящий дом. Но из-за страха, который она испытывала перед силой своих собственных чувств, она отсекла эти мысли и отвергла их, прежде, чем они смогли повлиять на нее еще больше. Вместо этого она медленно отодвинулась от него, всхлипывая и вытирая слезы рукавами своего большого джемпера, в то время как Фред обхватил ее лицо ладонями и помог вытереть их большими пальцами. – Спасибо, Фред, – удалось ей сказать тихим голосом. Он покачал головой, сохраняя серьезное выражение лица, но показывая своими карими глазами, насколько он обеспокоен. – Это минимальный уровень порядочности, который я мог проявить, Лилит. Как я уже говорил тебе, мы, возможно, были соперниками всю нашу жизнь, но никто этого не заслуживает, и если я могу что-то сделать, чтобы остановить их, то я должен это сделать. Он осторожно положил одну из своих рук ей на живот поверх одежды. – Тебе больно? Он слишком сильно тебя обидел? Она мягко покачала головой, потирая один глаз, который немного припух из-за слез. – Нет, все в порядке, – Лилит заметила, что Фред был в спортивных штанах и одном из своих пуловеров с длинными рукавами. – Ты куда-то собирался? – Нет, я только что вернулся с тренировки, принял душ и планировал выкурить сигарету в лесу, – спокойно сказал он. – Хочешь присоединиться ко мне? Она не хотела оставаться одна в пустом поместье, и не хотела беспокоить своих эльфов, поэтому пожала плечами и кивнула. –Тогда пошли, – Фред похлопал ее по колену и встал, собираясь взять свою пачку сигарет. Лилит последовала за ним. Когда они прогуливались снаружи, в лесу перед поместьем, Фред следил за тем, чтобы она не споткнулась о какую-нибудь ветку у него за спиной, чтобы она не споткнулась о какую-нибудь ветку или не отстала из-за того, что он шел слишком быстро. Он знал, что Лилит была очень способной женщиной, и не хотел внезапно подавлять ее потребностью в нем, чтобы защитить ее, но в то же время, увидев ее такой уязвимой и эмоционально незащищенной, он хотел убедиться, что с ней все в порядке, даже если это противоречило всему, чего он всегда проповедовал. Они гуляли в приятной тишине, а шум ветра, ласкающего листья деревьев, и их шаги по траве создавали вокруг них мягкую уютную мелодию. Они, наконец, добрались до небольшого укромного местечка, которое Фред нашел некоторое время назад, когда бегал по лесу. Там была небольшая полянка, откуда открывался вид на далекие горы, солнце начало прятаться за ними, когда на небе появилось несколько звезд. – Это так красиво, – тихо сказала она, обнимая себя. – Я довольно часто прихожу сюда после тренировки, – сказал Фред садясь на один из камней, открывая пачку сигарет и предлагая их ей вместе с зажигалкой. Лилит приняла это и зажгла сигарету под его любопытным взглядом. –Это действительно круто, – сказала она, слегка улыбнувшись и выдохнула дым. – При других обстоятельствах я бы подумала, что ты привел меня сюда, чтобы убить и унаследовать поместье. Фред усмехнулся. – И стать вдовцом, чтобы Волди мог подарить мне другую по расчету? Нет, спасибо, – иронизировал он с искренней улыбкой на лице, – По крайней мере, я не против видеть твою уродливую физиономию каждый день. Теперь пришло время Лилит усмехнуться. – Я самая красивая женщина, которую ты когда-либо видел, помнишь? – поддразнила она его, показывая, что тоже помнит каждую секунду их встречи. Фред приподнял брови, мягко выпуская дым изо рта, не сводя с нее глаз, хотя она все еще любовалась видами перед ними. У него не было желания подарить ей лучший секс в ее жизни, как обычно, теперь у него было желание покрыть ее лицо поцелуями, потереться носом о ее и обнимать часами напролет... – Hy, теперь я не могу лгать, не так ли? – сказал он. Ее улыбка стала шире. – Ты можешь попробовать но я тебе не поверю. – , Lilith, touché. Фред продолжал наблюдать за ней прямо там, сидя на камне, совершенно загипнотизированный. Золотистый сумеречный свет заливал ее нежную кожу, контрастируя с холодными цветами леса вокруг них и почти фиолетовым небом, и сочетание тонов выделяло темно-зеленые глаза и розовые губы. Ветер мягко ласкал ее кудри и тело, словно пытался слиться с ней, а дым от сигареты покидал ее губы, создавая небольшой ореол над ней. Фред, который никогда не считал себя хуудожником, почувствовал необходимость взять кисть и палитру, чтобы нарисовать эту сцену перед своими глазами, потому что несправедливо, что что-то настолько красивое может быть таким эфемерным. – Ещё раз спасибо, Фред, – прошептала она, теперь глядя на него с той же легкой улыбкой на губах и без следов слёз в глазах или какой-либо печали, которую можно было прочесть на ее лице. – Меня не за что благодарить, Лилит, – просто сказал он, стараясь не выглядеть так, будто восхищается ею, как кто-то восхищается произведением искусства. Он почувствовал, как его сердце немного освобождается от веревок, которыми он связывал себя столько лет. Фред устал сдерживать себя, чтобы не испытывать ни малейших чувств к своей жене.