Крыло Ночи

Поместье. Дик Грейсон. Я наблюдал как, в потёмках, Альфред выносил торт с зажженными свечами, а Бабс вместе с Затанной пели «С Днём Рождения тебя». Затем к ним присоединился Пенниуорт. – Загадывайте желание, мастер Дик, – с отеческой улыбкой проговорил Ал. Я же набираю в грудь побольше воздуха и задуваю свечи. – С днём рождения! – вновь повторяют девочки, и целуют меня в щёки с двух сторон. – Спасибо, – против воли краснею, прикасаясь к коже. – Что загадал? – интересуется Занна. – Тебе ли не знать, что если произнести вслух, то желание не сбудется, – подмигиваю надувшейся магичке. – Бабс, попробуй, Альфред печёт самые лучшие торты, – отрезаю тициановой самый приглянувшийся кусок. – Уверена, это правда, но у меня режим, Дик, нельзя сладкое, – улыбнулась Гордон. – Да брось, балерина, всего один кусочек, – начинаю хлопать глазами. – Ну, ради меня. – Только из-за твоего дня рождения, циркач, – цокнула Бабс с улыбкой. Все взяли по кусочку, Ал разлил по кружкам ароматный чай. Идиллия. Жаль Брюс не смог прийти…       После истории с Расом прошло чуть больше года. И Бэтмен действительно весьма ответственно подошёл к соблюдению своего обещания. Разумеется, Тёмный Рыцарь не оставлял Готэм без защиты, но стал очень часто отлучаться, путешествуя по миру и охотясь на Теней. Я же, после, честно говоря, позорных, похищения и поражения в дуэли против Кейна, полностью сосредоточился на тренировках, отложив все свои планы и схемы, посвящая свободное время самосовершенствованию.       Превратиться в Брюса 2.0. мне не дали Альфред со своим влиянием, живущая у нас Зи, которая решила не мириться с моим погружением в вечное времяпровождение в пещере. И Барбара, с которой я продолжал встречаться как Робин, и как Дик Грейсон. Ещё через полгода Бэтмен вызвал меня, сообщил, что знает о том, что я тренируюсь с Бэтгёрл. Отругал меня, но затем признал, что в Барбаре есть потенциал и отдал приказ продолжить подготовку «перспективного кадра». Но теперь всё под присмотром Брюса. Маячок я не отключаю, если один в городе отчитываюсь каждые два часа по коммуникатору. И он всё же подвёл телепортеры Лиги Справедливости к нашим поясам…       В общем и целом время текло размеренно, я приближался к своей желаемой форме, даже достаточно сильно вытянулся. С Бабс мы начали сближаться сильнее в обоих образах. Я даже нервничал из-за того, что тициановая заметит схожести во мне и Робине раньше, чем я сам расскажу ей правду. Но Гордон будто активно разделяла наши образы. По-другому я это не могу объяснить. Даже, несмотря на то, что тициановая когда-то обратилась к Робину «Циркач», с тех пор мою ипостась в плаще она именовала только как акробат. А циркачом остался Дик Грейсон. Такие дела. Думаю, совсем скоро я буду готов. С Затанной наши отношения тоже серьёзно потеплели. После возвращения из плена Теней у нас состоялся разговор. Затара сильно переживала из-за моего отсутствия, чувствовала, что что-то не так. Я рассказал о произошедшем, она плакала. А потом поделилась тем, что ей приснилась мама. Тому, кто не терял родителей не понять что это такое. И, мы, сироты, всегда ощущаем некую похожесть друг в друге. Эту пустоту. После того вечера и открытия друг другу мы стали ближе. – Итак, Барбара, через неделю приезжает твой брат, верно? – отломив ложкой небольшой кусочек бисквита, задала вопрос балерине Зи. – Да, Джим-младший прибудет из Чикаго на поезде, – Бабс заправила прядь за ухо. – Видно, что я нервничаю? – Уверен, что всё будет нормально, – кладу руку на плечо тициановой. – Ты ведь не видела брата почти два года, верно? – Да, – кивнула нервно девушка. – Только папа ездил и смотрел, как они обосновались там… я ужасная сестра. – Совсем нет, просто ты была занята и по-своему мирилась с ситуацией, – пытаюсь подбодрить свою любимую. Задерживаю руку на ладони Барбары дольше, чем положено и мягко поглаживаю её бархатную кожу, большим пальцем. Мы заглядываем друг другу в глаза. – Кхм-кхм, – откашливается Альфред, и мы сразу же отскакиваем друг от друга как ошпаренные. – Кому ещё чая? – Мне, спасибо, – подставляет кружку Занна, не смотря на покрасневших нас с Барбарой. Некоторое время продолжаем празднование. Беседы, настольные игры, обсуждение, пицца. И заметить не успели, как наступил вечер. – Тебе точно пора? – неуютно потираю затылок. – Может, отпросишься у комиссара ещё на немного, а Альфред тебя потом отвезёт? – указываю на невозмутимого Пенниуорта – Было бы здорово, Дик, но ты же знаешь отца, он скорее вызовет спецназ, чем отпустит меня с кем-то кроме себя. Не в обиду, мистер Пенниуорт, – ответила Бабс, завязав на шее шарф. Ну да, октябрь ведь, холодает… – Какие обиды, мисс Гордон, – флегматично кивает Ал. – В любом случае, было весело, – тициановая подошла и поцеловала меня в щёку. – Ещё раз с днём рождения, циркач. – Позвони, как приедешь, – просто обнимаю девушку в ответ, – или напиши. – Разумеется, – тициановая кивает, прощается с Алом и Зи, которая стояла здесь же и подозрительно буравила нас взглядом, а затем выходит из поместья. Провожаю любимую взглядом из окна, до ворот, где её уже ждёт отец. – Прошло больше десяти минут с тех пор, как мисс Гордон и комиссар Гордон уехали, мастер Дик или вы стоите и держите штору, потому что задумались о вечном? – шутит Альфред, вырывая меня из замершего состояния. – Ничего от тебя не скроешь, Пенни-1, – отвечаю с улыбкой, а затем оборачиваюсь. – Где Зи? – Мисс Затара сказала, что должна позвонить отцу, – сложил руки за спиной дворецкий. – Как давно вам нравится мисс Гордон? – Ха, так заметно? – интересуюсь с усмешкой. Если кто и заметил бы, то точно он. – Не представляете как, – продолжает англичанин с той же мягкой отеческой улыбкой. – И, также заметно, что мисс Гордон… не осведомлена о том, что у вас на сердце. – Это тот самый разговор, который проводят родители с детьми о пестиках и тычинках? – отвечаю с фирменным подшучиванием, однако попадаю в неожиданную мишень. – Мне приятно, что вы относитесь ко мне, как к семье, – замечает Пенниуорт таким тоном, что мне хочется заплакать… Как я мог так поступить с семьёй тогда? – Хочешь довести именинника до слёз, Альфи? Как подло! – стараюсь справиться с неожиданным комом в горле неизменной защитной реакцией. – Прошу прощения, я ужасный негодяй, – также улыбается дворецкий, поддерживая обмен шутками. – И всё же, почему вы молчите? – Знаешь, я даже не буду упоминать банальный страх самого процесса признания в чувствах девушке, которая нравится, – начинаю отвечать, дав понять тоном, что мне не нравится обсуждение. – А ещё, не хочу говорить, пока Бабс не узнает, что я Робин. – Это определённо может охладить отношения, – вздыхает англичанин. – Не признавались, боясь реакции мастера Брюса? – находит логичный аргумент полевой хирург. – Было бы просто сказать да, ведь мистер рыцарь не оценил бы, открой я личность, пусть и лучшей подруге, дочери комиссара, которая сама без пяти минут член Бэтсемьи, но причина не совсем в этом. – А мне казалось, что вы не ведаете страха, мастер Дик, – улыбнулся Альфред, стараясь разогнать тучи внезапной помрачневшей атмосферы. – Встреч с Пугалом было достаточно, но о полном иммунитете говорить рано, – ухмыляюсь. – Дело в самой Барбаре, узнай она, что я «так долго лгал» с признаниями явно придётся повременить, хотя мне давно хочется сказать правду… чёрт, да я влюбился в неё, как только увидел! – Волшебная юность, – с ностальгией протягивает Пенниуорт. – Если любите, то признайтесь как можно скорее, а там, будь, что будет. Знаете, лучше сделать и жалеть о последствиях, чем сожалеть о том, что не сделал. – А вы философ, мистер Пенниуорт, – правый уголок губ сам поднимается. – Я не первый год живу на этом свете, мастер Ричард, – а вот тон Альфи становится не самым жизнерадостным. – Что-то случилось? – сразу теряю всю расслабленность. – Вы же знаете, что мисс Затанна также… заинтересована вами? Теперь маска слетает и с моего лица. – Да, – вздыхаю, подойдя к окну, – понять, было не трудно. Любовного треугольника ещё не хватало.       А я ведь просто пытался подружиться с магичкой. Совместные занятия, много вместе проведённых часов, личные и сокровенные беседы… ладно, да, не уследил за перешедшей на новый уровень симпатией. – Похоже, мне придётся очень некрасиво поступить, – вздыхаю. – Но я ведь должен быть честным, правильно? – Как бы я не хотел сберечь нежные чувства мисс Затары, так будет лучше, – кивает Пенниуорт. – Спасибо, Альфред, – поворачиваюсь к англичанину. – Просто спасибо, что ты есть. – Теперь вы пытаетесь довести до слёз старика? Оба смеёмся. – Как думаешь, Брюс внизу? – перевожу тему. Хватит о делах сердечных. – Я был бы рад, но невозможно предугадать поведение мастера Уэйна, – вздохнул Пенниуорт. – Однако я настоятельно уговаривал его отпраздновать ваш день рождения дома. – За что я благодарен, Альфи.       После той крупной ссоры с последующим примирением отношения между мстителем в маске и его первого, а также самого верного союзника на этом пути, пошли на лад. Брюс, не верится что такое мать его возможно, Уэйн, даже пошёл на уступки! Например, мистер миллиардер стал чаще наведываться в Уэйн Энтерпрайз, хотя ворчал и говорил, что это для конспирации, а также увеличения прибыли, дабы лучше финансировать деятельность Бэтмена и сторонние филантропские начинания. В любом случае, Люциус Фокс был весьма благодарен Алу, за положительное влияние. Также Брюс даже возобновил бурный роман с мисс Викки Вейл, который вновь сдулся через несколько месяцев. И, благодаря всему произошедшему, а также повышенным за последний год тренировкам, я был готов к своему проекту. Невольно из груди вырвался тяжёлый вздох. – Вы так расстроились из-за отсутствия мастера Брюса? – сочувственно спросил дворецкий. – Нет, Альфред, я ведь понимаю, дела и всё остальное, – отмахиваюсь. – Дело в другом. – Поделитесь? – как всегда, Пенниуорт готов выслушать и поддержать. – Последние расследования и дела не дают покоя, – честно отвечаю, пусть и полуправду. – Ощущение будто за последний год стало больше жестокости, понимаешь? – Ещё как, мастер Дик, – вздохнул полевой хирург. И всё в действительности было так.       Хватка мафии и, в частности преступных семей Фальконе и Марони окончательно ослабла и спала с Готэма. И, тем не менее, они вновь заклеймили город ответными подарками. Например, Харви Дент не избежал своей участи и получил кислотой в лицо, что породило Двуликого. То событие стало первой трещенкой в, пока ещё «молодом» образе Бэтмена. Увеличенное количество убийств во время ограблений. Изнасилования со смертельным исходом. Торговля людьми. Проституция, контролируемая мелкими группками преступников, оставшихся после распада мафии на более мелкие и жестокие банды. И теперь у них не было определённого кодекса. И девушки зачастую встречались с бурным проявлением жестокости своих сутенёров или мамочек. Наверное, этого всегда было достаточно, просто я старался не замечать? Если долго смотреть в бездну, когда-нибудь она посмотрит на тебя. И тогда пути назад не будет. А затем свою маньячную натуру проявил он. Джокер сбежал их Аркхэма и, подозрительно затих.       А затем полиция получила игральную карту с адресом химического завода «Ace Chemicals». Того самого, где преступник Красный Колпак упал в чан с химикатами. Того самого первого места преступления Клоуна с отравлением водохранилища Готэма. В тот раз жертв было не много, да и никто не погиб. Брюс подумал, что Джокер решил повторить старую шутку. Как же он ошибался. Смеющийся психопат действительно повторил старую шутку. Правда, применил новую формулу своего газа смеха. Сотни отравленных жертв. Семьдесят девять убитых за одну ночь. Одиннадцать детей. Полсотни впавших в кому с неблагоприятным прогнозом от врачей. Переломная ночь перерождения относительно безобидного преступника в того Джокера, которого я знаю. И самая крупная трещина, ставшая глубоким шрамом на Брюсе.       До сих пор мурашки от воспоминаний личных дел каждого погибшего в «клоунском безумии», как окрестили тот акт террора газетчики, которые мелькали на мониторе Бэткомпьютера. И Брюс, который неотрывно изучал имена жертв, виня себя. Когда мы вышли на Джокера, Бэтмен проявил гораздо больше жестокости, чем обычно, сломал клоуну сто шесть костей, выбил половину зубов, не иначе как из-за чудодейственности своей изменённой биохимии безумец не скончался от болевого шока. На один миг я даже испугался (или обрадовался), что Уэйн убьёт ублюдка. Но наставник сдержался. Как и всегда. Однако, с той ночи, стал ещё мрачнее. Безвозвратно. После того происшествия я убедился, что пора.       Больше четырёх месяцев тайной деятельности в лаборатории, поиск собственного уголка, о котором не знал бы Брюс. И РедИкс был готов. Я готов. – И всё же, вы стараетесь, – вытягивает меня из водоворота мыслей, закончив собственные размышления, Альфред. – Бэтмен и Робин дают жителям Готэма надежду. Не забывайте, сколько жизней вы спасли, – подбадривающие улыбается мне дворецкий. Хочется сказать, — недостаточно. Но я натянуто улыбаюсь. – Спасибо, Альфи. Доходим до лифта и спускаемся в пещеру.       Намекнуть Бэтмену, что пора немного расширить основной вход в пещеру? И то, что появилось ещё два дополнительных в других частях особняка, дело не меняет. Створки открываются, и мы ступаем на каменную лестницу. Уэйн сидит за компьютером в плаще, капюшон снят с лица. Как только мы начинаем двигаться к информационному уголку, наставник сам встаёт с кресла и идёт к нам на встречу. – Поздравляю, – спокойно проговаривает Брюс, передав мне небольшую серую коробку, обвязанную красной лентой. – Спасибо, – улыбаюсь наставнику, приняв подарок. Открываю коробку, развязываю узел и поднимаю крышку. – Эм… – смотрю на желтовато-зелёный минерал. – Это… криптонит? – Очищенный криптонит без примесей, – кивает Уэйн. – Самый действенный. Сможешь хранить в обшитом свинцом отделении. – Подобное лучше всегда носить с собой. – Круто, – стараюсь искренне поблагодарить, а вот Альфред тяжело вздыхает. – Мастер Брюс, – неодобрительно качает головой из стороны в сторону дворецкий.       Нет, это, конечно, без шуток, очень крутой подарок. Я сам, не понаслышке знаю, насколько опасен Супермен и другие криптонцы. И, всё же… я надеялся, что хотя бы в мой день рождения обойдётся без этих взаимоотношений инструктора и новобранца. – А теперь перейдём к основному подарку, – развернулся к компьютеру Уэйн, взмахнув плащом. А мы с Алом удивлённо переглянулись. – Основному подарку? – уточняю, заинтересованно последовав за Брюсом. Вместо того, чтобы остановиться у монитора, наставник проследовал к мастерской. – Первое, – Бэтмен сорвал покрывало, которое скрывало красно-зелёный реактивный ранец с чёрно-жёлтой эмблемой R. – Люциус рассказал о твоём интересе и небольшом проекте.       Да, маскировка для отвлечения внимания о столь долгом пребывании в лаборатории и использовании определённых, серьёзных ресурсов. Например, улучшение эмблемы Робина на костюме с внедрением системы связи в подшивку, а внешний кожух был превращён в отделяемую «крышку-сюрикен». Я ещё подумывал там же в грудную пластину фонарик встроить. Вот такое небольшое улучшение, которое стоило десятка-другого «провалов-прототипов», маскирующих траты ресурсов для проекта «Череп». – Я смогу летать? – искренний детский восторг. – Скажи, что я смогу летать! – Ты сможешь летать, – чуть улыбнулся уголком губ Брюс. – Но после тщательной тренировки на полигоне и не чаще раза в месяц, – строго добавил Уэйн. Всё же, пусть игрушки и неоспоримо помогали в нашей геройской деятельности, Бэтмен хотел, чтобы мы не зависели от них в той мере, в какой можем. В принципе, правильное отношение. – Обещаю, – радостно киваю. – Ну что же, и последнее, – теперь голос Бэтмена становится более нервным. Буквально на тон, а затем резко возвращается к привычному, глубокому сосредоточенно-холодному. – Ещё что-то? – моё удивление, правда, можно потрогать. Не ожидал, что Брюс столь расщедрится на подарки. – Я, правда, не знаю, как ты к этому отнесёшься, – чуть замялся Величайший в Мире Детектив. Уэйн подошёл к компьютеру и нажал несколько кнопок. На экране замелькали изображения преступника, оставленного у дверей Полицейского Департамента Готэм-Сити, закованного в бэтнаручники. Преступника, которого я без проблем узнал. – Зукко, – подхожу ближе и внимательно разглядываю монитор. – Я обнаружил его во Флориде несколько месяцев назад, – заговорил Брюс. – Знаю, ты бы хотел сам его поймать и ты заслуживал этого, но, Дик, ты ведь понимаешь… – Правосудие. Не возмездие, – перебиваю замявшегося наставника.       Я знаю, что у Брюса проблемы с выражением эмоций. Он отгородился от них, постарался стать чем-то большим, чем простым человеком: образом, идеей. Бэтменом. Но, именно с нами: Альфредом, мной, Зи, ему труднее всего. С теми, от кого он не может просто так закрыться маской богатого повесы или холоднокровного борца с преступностью. Не после многих лет. Так что я спокойно подхожу и обнимаю наставника, пряча глаза, в которых уже горит решимость будущего плана, касающегося Энтони Зукко. – Спасибо, Брюс. – С днём рождения, – отвечает Уэйн на грани слышимости.