Меняя реальность

Маше пришлось пару десятков раз искупаться в ледяной воде — что до Астера, когда они с подругами в очередной раз прыгали в подводное царство, что после, когда приходилось прятаться от тёмных сказок. Каждый раз был как новый по одной простой причине — вода затягивала, душила, будто бы намеренно лишала воздуха, очередным холодным потоком обдавая лицо. К этому нельзя было привыкнуть. С каждым разом она всё сильнее сдавливала легкие, размывала и так замыленный взгляд. Колющее ощущение сдавливало позвоночник Маши, как только она оказывалась в настолько пугающих её водах. Вася ей как-то рассказывал про законы физики, и что это называется давлением. Или плотностью. Что это открыл какой-то из земных учёных, как же его имя… Имя… Маша, если честно, уже забыла. А может вообще не могла даже вспомнить. Воспоминания тех лет казались на удивление блёклыми, со всеми их яркими красками, будто бы и не её воспоминаниями вовсе. Будто не она говорила с Васей, будто она так и жила всю жизнь в бегах. Девушка не ожидала, что вместо падения на пол тронного зала она плюхнется в воду, или это было очередным плодом её воображения. Тёмная вода была без дна, без края, без какой-либо живности… Такой холодной, совершенно неприветливой, выбивающей воздух из лёгких с каждой секундой. Так прошло около… Девушка, если честно, не понимала, сколько прошло. И прошло ли. Она продолжала падать, лишь иногда делая слабые попытки всплыть на недосягаемый и угасающий луч света. Её легкие то и дело, что больно наполнялись водой, однако не настолько, чтобы дать ей умереть. Какая-то изощрённая магическая пытка для волшебницы, чьим элементом была земля. В конце концов, Маша почувствовала, что окружающая её вода из иссиня-чёрного перетекает в различные светлые краски. Сначала всё было таким же мутным, как и вода вокруг — Маша могла лишь видеть собственные очертания, но не всю картинку. И только потом всё заимело смысл. Марья падала в чьи-то воспоминания — а именно, воспоминания Корвина. Пятна цвета становились четче, приобретая форму одноклассников или окружения. Это был кабинет Астрономии, конец мая — когда экзамены подходили к студентам Волшебного Колледжа уже вплотную. Им ничего не задавали уже месяц, а все уроки были посвящены повторению вопросов, которые могли встретиться в экзаменационных билетах. За окном стояла глубокая ночь, как и положено по уставу проведения экзаменов: все наблюдения должны были проводиться под чистым небом ровно в полночь. Для их группы это был первый экзамен, и в воздухе царила атмосфера лёгкой подавленности. Корвин же был расслаблен, держа одной рукой увесистый томик по «Звездам и метеорам», а другой внутреннюю часть кармана в толстовке. Его предупредили, как и остальных студентов, что мошенничество на экзамене будет караться строжайшим образом (указав при этом на мешковатую одежду, и, наверняка имея ввиду его тёмную родословную), но парню было в принципе плевать с высоты птичьего полёта. Может, в учёбе он был не мастак, особенно в зазубривании, однако и не дураком тоже. С телескопом справится сможет и без инструкций. Кстати говоря об учёбе. Корвин легко нашёл взглядом юную дриаду, перешептывающуюся со своими друзьями. Все старались говорить тише, дабы не мешать другим готовиться. Каждый пытался что-то повторить в последнюю минуту — Любава беззвучно отчеканивала страницы конспектов, Настасья старалась запомнить названия главных созвездий, Эй… Эй, наверное, тоже что-то делал. Кроу не обращал на остальных внимание. Взгляд был прикован к Маше, что сейчас отчитывала сонную рыжую подругу за что-то. Наверняка та чуть не проспала экзамен, чем вызвала беспокойство Искусницы. Рядом с ними копошились ещё три её подружки, но, похоже, они были слабее заинтересованы в успеваемости рыжей, нежели Марья. Корвин слабо дрогнул уголками рта. Улыбка тут же спала, когда он заметил, что Маша направляется к нему. Сейчас он благодарил Мерлина за то, что решил отращивать челку, так удобно скрывавшую половину лица. — Как проходит подготовка? — беспокойно спросила она, поправляя очки на носу. — Я не сомневаюсь, что ты всё сдашь. Мне, наверное, просто нужно убедиться у кого-нибудь знающего предмет так же, как и я, что если попадётся вопрос о Зодиакальных Созвездиях, напишет ли он о Змееносце, или же это будет слишком и-… — Маша, — твердо прервал её Корвин, закрывая учебник. Волшебница перестала говорить и поджала губы. Кроу тише продолжил: — Я польщен, что ты воспринимаешь меня как равного в познаниях, и мне думается, что будет достаточно и двенадцати созвездий. Я бы лучше потратил время на остальные вопросы. Искусница выдохнула, а её плечи опустились. Корвин в полной мере почувствовал, насколько сильно он отрезан от социума. Стоило сказать что-нибудь ещё. — Но ты — не я, поэтому пиши, что хочешь и сколько хочешь. Пока ты успеваешь ответить на все вопросы, любая дополнительная информация может пойти в плюс, — выдохнул Кроу, и потупил взгляд обратно на учебник. — Спасибо, — спустя несколько секунд ответила Маша, и парень снова поднял глаза. Она скромно улыбалась, заведя руки за спину. — Просто с ограничением во времени писать про детали, наверное, плохая идея. Она легко кивнула головой в сторону рыжеволосой принцессы, сжав губы. Корвин понимающе кивнул. Неудивительно. Маша действительно была хорошей подругой, если собиралась нарушить один из главных законом экзаменов, дабы помочь рыжей написать работу. — Умеешь же хранить секреты? — спросила Искусница, заранее зная ответ. — Лучше, чем кто либо то ни был, — ответил Кроу. — Да и кому мне рассказывать? — Ну-у-у-у, — протянула Маша, прижимаясь к стенке рядом. — Например Несмеяне. Вы, вроде, общаетесь? Корвин мрачно усмехнулся. — Возможно, в некотором роде это… можно назвать общением. У нас есть общие занятия по Тёмным Искусствам, но она на них не ходит. Как, в прочем, и на все остальные, — Кроу огляделся. — Сейчас её тоже нигде не видно. Так что будь спокойна. Пока. Маша тихо хихикнула, но потом тоже огляделась. — И вправду, её нет. Я понимаю, что у неё образ плохой девчонки, и всё такое… Но на экзамен же надо прийти. Прошло некоторое время, прежде чем студенты стали волноваться. Кроме, может, Волода и Эя — растянувшись и позёвывая у распахнутого окна, из которого веял тёплый летний ветерок, они перекидывались знанием определений, то и дело лениво путаясь в словах. Полночь уже давно наступила, но двери Астрономической башни так и оставались закрытыми. Первой выступила Варя, встав перед дверью, положив руки на бока. — Профессор Звездочёт с Астером там что, уснули? Мы тут сидим, теряя драгоценные часы сна, а им хоть бы хны, — недовольно проговорила принцесса Штормграда. — Предлагаю открыть дверь и посмотреть, что происходит. — Вперед и с песней, Варечка, — послышался приторно-сладкий голосок старосты. — Только давай ты первая, а то я не хочу вылететь с Колледжа за то, что не умею ждать готовности преподавателя к экзамену. Блондинка вышла вперед и ткнула пальцем в сонную рыжеволосую девчонку. — Или запустите туда принцессу. Всё равно её не жалко, так и так вылетит с Колледжа. Днём раньше, днем позже… — Любава, будь добра, не нагнетай, — в разговор вступила Маша, отходя от Корвина и становясь между подругами и старостой. — Предлагаю подождать ещё пять минут. Если никто не выйдет и ничего не скажет, то уже будем действовать. Все согласны? Класс что-то недовольно промычал с положительной интонацией. Блондинка тряхнула хвостиками и вернулась к повторению материала, недовольно сжимая пальцами мятые страницы. Одни из качеств, которые любил Корвин в Маше — умение разрешить ситуацию и смелость это умение применять. Однако с каждой минутой атмосфера становилась всё более болезненной, и даже шутки трио отстающих (Алёнки, Волода и Эя) никак не спасали ситуацию. Казалось, что воздух вокруг пахнет холодностью и злостью, и никакие вибрации от рыжей волшебницы или от слабых огоньков свечей на стена не перебивали этот запах. Несмеяна так и не явилась. Корвин напрягся всем телом, когда услышал ледяной от ужаса вскрик из-за дубовых дверей. Класс, впрочем, тоже натянулся как струна, быстро переглянувшись друг с другом. — Это был кто-то из нас? Не смешно, — испуганно пробубнила староста, пряча тетрадь. В свете одних звёзд и луны студенты медленно поскладывали конспекты, не отводя взгляд с дверей. — Может, это часть экзамена?.. — робко предложила снежная подружка Маши. — Вдруг профессор Звездочёт решил изменить вид экзамена, и нас ждет квест-комната в стиле… — В стиле какой-то неведомой фигни, о которой нас по документам школы должны были оповестить за неделю до самого экзамена минимум, — Варя закатала рукава рубашки, нахмурившись. — Идеи и предложения? Класс затих, пытаясь в лихорадочном припадке перебрать все возможные варианты события. Может, это всё просто один сплошной розыгрыш? — Предлагаю позвать либо Василису Васильевну, либо дежурного учителя, — выступила Любава, переглянувшись со своей командой. — Они-то точно должны знать обо всех изменениях проведения экзаменационных работ. Ну, а если это что-то более серьезное… — Отлично, значит ты, Кика и Настасья идете за дежурным учителем, — скомандовала Варя, а потом обернулась на Волода и Эя. — А вы — за Василисой Васильевной. Всем остальным оставаться здесь, будем решать, что предпринять. — Что, прямо сейчас? — потрясённо спросил Волод, лениво и грузно спадая с подоконника. — Конечно сейчас! — сердито сказала Варя. — А что, ты предлагаешь сначала поужинать? Пятеро учеников выскочили в разные стороны, пока остальная часть класса оставалась перед дверью. Действовать надо было немедленно — вдруг учителя не успеют? Волшебницы Патруля заранее приняли боевую форму, Корвин быстро проморгался и расправил плечи. На самом деле крылья всё ещё причиняли ему боль при каждом использовании, хотя и далеко не такую сильную, как мысль о том, что сейчас вместо экзамена их (Машу) ждет какая-либо опасность. — И так, у кого есть идеи как нам туда войти? — Варя собрала оставшихся учеников в круг и нахмурилась. — Просто вломимся, или устроим засаду? — Астрономическая башня является и Часовой в том числе, — протараторила розово-блестящая подружка Маши, что от беспокойства сжимала руки в замок на груди. — Все Часовые башни по столичному чертежу являются идентичными в своей архитектуре, за исключением совсем мелких деталей. Я сама в этом убедилась, когда… Ну… Пару раз приходила сюда на урок… — Ближе к делу, — поторопила её Варя. — В общем! Если мы устроим засаду, то два человека зайдут сверху, где будет карта звездного неба и астролябия, то мы сможем окружить центр на случай непредвиденной ситуации. За окнами грянул гром, заставив всех покрыться мурашками. Дверь постепенно открылась, будто бы приглашая студентов войти и начать экзамен, но свет не включился. Не было и Профессора Звездочёта. Он должен был по правилам Колледжа, как и любой принимающий преподаватель, проверить по отдельности студентов на наличие вспомогательных артефактов, а после завести их на свои места. Лица Патруля помрачнели. — Нет времени. Идем напролом, — тихо выдохнула Варя, сжимая руки в кулаки. Девочки кивнули и медленно вошли в темноту. Рыжеволосая, Алёнка, зажгла в руке небольшой огонь, немного освещая башню. Всё, казалось, стояло на своих местах — Корвин оглядел столы, сами телескопы. Воздух был настолько пропитан темной магией, что становилось трудно дышать. Пятеро волшебниц почувствовали это так же, как и Кроу, оттого только сильнее притихли. Через пару секунд хранительница времени вскрикнула, прижимая ладони ко рту. — Мерлин, профессор Звездочёт! — подорвалась Маша, подбегая к бездыханному тельцу профессора-лягушки. Руки волшебницы загорелись, однако заклинания были тщетны. Частички жизни уже покинули тело Звездочёта, оставив в этом мире лишь холодное тельце. Корвину стало не по себе, и он пошёл дальше, поднимаясь к часовой части башни. — Василиса Васильевна скоро придет… Я уверена, что всё будет хорошо… — тихо сказала принцесса Полюса, поглаживая напуганную рыжеволосую девчонку. Варя и другая, вроде как Алиса, прошли вперед. Корвин прошёл вместе с ними, однако он не был готов к обжигающей волне панического ужаса, которая окатила его при виде силуэта наверху. Остроконечная шляпа, плащ, блеск от очков… — Профессор Астер! — крикнул мальчик, заставив вздрогнуть Варю и Алису. — Профессор Астер, это вы? Его голос эхом прокатился по башне, но никто ему не ответил — только справа что-то слабо зашуршало. Это подошли остальные члены Патруля, весьма обеспокоенные происходящим. — Все наверх, и тихо, — сказала Варя, и Корвин заметил, что Маша была так переполнена чувствами, что её колотила дрожь. Мальчишка аккуратно коснулся её руки и утвердительно кивнул, пытаясь показать свою участливость. Я с тобой, не бойся. На лестнице к этажу выше их ждало второе тело, и теперь Корвин понимал, почему Несмеяна так и не пришла на экзамен. Фиолетовые глаза волшебницы настроения навсегда померкли, а привычная надменная ухмылка сменилась гримасой ужаса и чем-то ещё. На лестнице наступила полная тишина, нарушаемая лишь редкими вздохами оцепеневшего от ужаса Патруля. Корвин мог поклясться, что слышал, как у одной из принцесс ухало сердце. — Лучше бы это оказалось просто частью экзамена, — мрачно сказала Варя, пытаясь сохранить на себе маску спокойствия и здравого рассудка. — Всем быть наготове. Мальчику показалось, что его ноги и спина онемели от напряжения. Наверняка около шеи, в зоне подмышек и пояснице стало мокро от холодного пота. Может, он и был тёмной сказкой, однако никогда не видел настоящих убийств — не говоря уже о настоящих трупах. Безжизненный и испуганный взгляд Несмеяны навсегда отпечатался в его подсознании, больно и когтисто царапая по здравому рассудку. На самом высоком этаже их уже ждал тот самый человек в шляпе. Патруль с Корвином во главе взошли на балкон, с осторожностью поглядывая на стоящего у перил сказочного. Зажмурившись, Кроу сделал медленный вдох, а затем открыл глаза и вытянул вперед руку. — Что здесь происходит? — постарался сказать Корвин самым прямым и самым безразличным голосом, на который только был способен. — Профессор Звездочёт и ученица… Кто вы такой? — Очень хорошо, — сказал силуэт своим самым угрожающим приторным голоском. — Вы уже их видели? Простите, не было времени аккуратно разложить декорации. Несмеяна была славной девочкой, однако ужасно мешала моему… Так скажем, моему плану. Что же, одной тёмной сказкой меньше. Голос был знаком и незнаком одновременно. Вперед вышла Варя, уже готовая наколдовать одну из самых ужасных бурь, на которые была способна. — Астер?! Что здесь происходит? Ученица и преподаватель мертвы, а вы просто стоите здесь и… — Я не просто стою, Варвара, — перебил её Астер, резко сверкнув очками. — Я ждал Вас. Точнее его. У Корвина подхватило кишки. Глаза ассистента горели. Холодный мерцающий свет голубых глаз отражался на гладком мраморном полу, делая его похожим на тёмную воду под ногами. У мальчишки было очень странное чувство — будто бы сейчас что-то будет. — Что же, я думаю, мне нужно немного объяснить детали, а то ваши напуганные мордашки… Знаете, я ведь в этой истории не какой-нибудь злодей, — ухмыльнулся Астер и поправил очки. Из мантии он достал полупустой свиток, сияющий подписями в кромешной темноте. — Знаете что это? Договор тёмных сказок, естественно. Правда, он уже недействителен. Видите ли, Ядвига, Леший, Снежная Королева… Они все его нарушили. Потому что это их природа, их предназначение — стать тёмными. Не виню… Ой! Астер будто бы случайно выронил свиток в сторону Патруля, и пятеро девиц тут же ринулись поднимать свиток, в тоже время исчезнув. Корвин ощутил прохладу за спиной — он остался один. — Куда ты их дел?! — сердце у Корвина неистово колотилось. — Ох, да сам не знаю. Растащило их по всему Сказочному Миру. Какой конфуз, — хихикнул ассистент. — Просто решил, что им не стоит видеть то, как их друг и одноклассник превращается в монстра. Знаешь, тот, кому ты доверяешь… Всегда больно от него получить нож в спину. В руке у Астера оказался тёмный кристалл. Во рту у Кроу было совсем сухо. Кулаки сами напрашивались сжаться до полумесяцев на ладонях. — Я же обещал рассказать… То был свиток-телепорт, обычный приём. Так, безделушка. Настоящий сейчас у меня, и ты мне его поможешь активировать, — медленно, долговязый парень в плаще надвигался на мальчишку. — Видишь ли, в последнее время… Так надоело, что настоящих героев не существует. Ну, знаешь, не тех добрых сказочек, что только и думает, какую юбку надеть на бал. А настоящих. Которые задумываются о чести, морали, любви… Чем ближе становился кристалл, тем хуже чувствовал себя Корвин. Вот минуту назад он был готов дать отпор, а сейчас его колени медленно приковывались к земле. В висках не переставало звенеть. — Ну вот я и подумал, что просто создам реальную угрозу. А ты мне в этом поможешь. Как тебе идейка? Кристалл тут же оказался около пергамента. Настоящий свиток засветился, а Корвин закричал от боли. Последнее, что почувствовала Маша, перед тем как проснуться, это гнев, страх и огромную боль. Ей показалось, что вдалеке она услышала голос Любавы, Морока, а может ещё кого-то…

***

Маша резко распахнула ресницы, вдыхая прохладный воздух. Зрачки бегали от одной стенке к другой, прежде чем девушка поняла, что видит их отчётливо. Да, дом Корвина, можно было и запомнить все детали, но нет. Не нащупав на своём лице очков, волшебница с ужасом посмотрела на собственные руки. Ее грудь напряглась, и ей показалось, что она даже перестала дышать. От кончиков пальцев и до плеч тянулся градиент глубокого фиолетового, напоминая больше не руки, а перчатки. Маша стала с яростью пытаться их снять, но вместо этого только нащупала, что потемневшая кожа стала похожа на камень. В висках зазвенело. Голова у неё сразу закружилась, словно волшебница только что слезла с карусели в парке аттракционов. Девушка подобрала к себе колени и опустила голову, заставив себя медленно вдохнуть. Может, это всё просто ещё один сон? Видение, кошмар. Что угодно. Маша сглотнула и нервно прикусила губу. Что бы с ней ни произошло, только минуту назад она увидела как именно начался тот ужас четыре года назад, причём не от своего лица — от лица Корвина. Он стал жертвой сначала Астера, а впоследствии его к своим рукам прибрал Морок. Шестерёнки в голове Искусницы то шевелились слишком быстро, то ржаво скрипели, усугубляя умственный процесс. Девушка почувствовала, как по спине бегут мурашки. Почему она с такими руками? Что случилось с аудиенцией у Морока? Как и зачем она увидела воспоминания Корвина? Резкий звук открывающейся двери заставил Машу взглянуть на визитёров. В двери стояла чуть взволнованная Лоон-Нэна, а второй человек в плаще к стремительно к ней приближался. Девушка отпрянула, вытянув руки и зажмурившись. Корвин остановился, нечитаемым взглядом уставившись на руки девушки. — Что ты со мной сделал? — хриплым голосом спросила девушка, Корвин заметно стиснул зубы. — Тья-эх Ма’гья, вы… — начала дриада, но Маша взглянула на неё таким взглядом, что та тут же умолкла. Искусница прикусила язык и повернулась к Корвину. — Ещё раз спрашиваю, что ты со мной сделал, — раздельно произнесла девушка, не понимая, откуда у неё взялись силы угрожать Кроу без магии и даже без какой-либо физической силы. Корвин, казалось, слегка побледнел, но после совсем заметно разозлился и почесал через перчатки переносицу. — Я должен был предугадать, что ты получишь мою не самую приятную часть. Но если тебе интересно, то у нас не было другого выбора, — сказал он. Маша недоуменно моргнула. — Любава специально подорвала тебе мозги. Нам нужно было вогнать тебя в состояние на грани жизни и смерти — по плану Морок должен был поверить, что произошёл несчастный случай. Ну а потом… Парень прикусил губу и отвернул взгляд, пока девушка судорожно пыталась понять, что происходит. — Я передал половину своей магии тебе. У девушки перехватило дыхание, когда она подумала о том, как близка была к тому, чтобы умереть — то, что она так страстно желала последние несколько недель. Но самое непонятное было в том… что зачем? Какой-то очень хитрый план, тем более с Любавой, приближенной Морока… Она зажала рот и несколько раз икнула, пытаясь дышать ровно. — Раз уж ты очнулась, то больше нет времени ждать, — выдохнул Корвин, вновь возвращаясь к состоянию без эмоционального камня. — Лоон-Нэна, проверь её на раны и одень в дорогу. Оповести остальных, что я снова уезжаю по заданию Повелителя. Постарайся закрыть поместье настолько хорошо, насколько это возможно. Крой отдал ещё пару приказов, но Маша их не услышала. Она с трудом сглотнула, пытаясь остановить дрожь в теле. Она была так зла, напугана и слаба, что не знала, какой эмоции дать волю. Вопросов становилось только больше, а ответы едва покрывали старые. Самый главный вопрос горел у Маши в голове красным цветом и большими буквами — куда и к кому они отправятся?