Sliding kiss

      Дрожащими ногами я привстала и потянулась за ручку открытой двери. Слёзки потекли сильней. Я услышала быстрые шаги в свою сторону. Раздался гул каблуков. Кто-то крепко обнял меня со спины. Так тепло, но и печально стало. — Прости, что припоздала, ласточка.       Я повернулась к ней. Рита встревоженно смотрела на меня, и я не могла сдержать своих слёз от противного чувства после объятий Хитрова. Стригова положила пакет с продуктами на пол и продолжала смотреть на меня. — Что случилось? Почему ты сидела на полу? — девушка аккуратно погладила моё запястье. — Я *хнык* открыла дверь думая, что там стоишь ты. А-а *хнык* т-там стоял мой одногруппник и начал приставать ко мне. О-он хотел *хнык* з-зайти ко мне в квартиру и-и *хнык* сделать это. — Где он? Я сейчас же вырву ему яйца! — Рита обняла меня за плечи смотря прямо в глаза. — Ласточка, надо звонить в полицию! Вот как ты нервничаешь сейчас из-за прикосновений этого ублюдка. Я придушу его. — Е-его забрал твой квартирант. Он поцеловал Макса и схватил за шиворот. Со странными словами забрал его.       Стригова заморгала глазками и расслабленно нахмурилась. — Барни забрал его? Тогда тому парню не повезло. Хотя я и сама не прочь избить того, кто приставал к тебе. Барни поиздевается над ним и почитает ему конституцию. Думаю, к завтру та идиотина Макс будет извиняться перед тобой. С моим квартирантам шутки плохи, но когда дело касается девушек в беде, то он рад помочь. — Учится на полицейского? — так вот как зовут того квартиранта- Барни. — Учится на юридическом судьёй. Тот ещё фрик по поведению. Но не о нём сейчас нам говорить.       Рита достала из сумочки платочек и вытерла мои слёзки с протёкшей тушью. — Такому личику плакать ни к чему. Ты сегодня очень прекрасно выглядишь, ласточка. Такую тебя только я и должна видеть. Давай же зайдем к тебе.       Уши загорелись от её слов. Настроение вновь встало на прежнее место. Она взяла пакет и зашла в прихожую. Я закрыла дверь. Я хотела затмить те горечные прикосновения Хитрова. В припрыжку от радости я крепко обняла её, прижимаясь всем телом к ней. От неё шёл слабоватый запах сигарет. Больше цитрусовый и хлопковый. Запах был специфичен, но так он раскрывался мне приятно и уютно. Брюнетка несколько удивилась моим объятиям, но на спокойном лице загорелась тёплая нежная улыбка. — Спасибо, что пришла, Рита! — Я обещала тебе помочь, Ева, — она усмехнулась. — ce soir est une nuit spéciale.       Она обняла меня в ответ с пакетами. — Ох, т-точно. Обряд! Но я хотела бы пригласить тебя на ужин. Я *хнык* приготовила кролика и вкусный десерт из персика! — ещё крепче я обняла её. — Твои объятья явно опустошат мой желудок, Евонька. Я с радостью попробую твою приготовленную еду. Я как раз накупила к ночному ужину кое-чего. — Ты с работы приехала? — Угу.       Её пышные волосы собраны в один хвост. На её лёгкой улыбке был сексуальный матовый карминовый цвет. Полукольца не было, как и чёрных гвоздиков в ушах. Вместо гвоздиков были жемчужные серьги. Она выглядела как эталон знаменитой офисной компании. На ней был лёгкий расстёгнутый чёрный кейп до колен. Под ним белоснежная рубашка, заправленная в тёмно-синюю юбку-карандаш. На ногах чёрные блестящие туфли, лодочки на высоком каблуке и прозрачные колготки. Одним словом, она выглядела как модель. Аккуратно и строго.       Она повестила кейп на белую гардеробную вешалку около тумбы и сняла туфли. Я проводила её до кухни и приступила накрывать стол, пока она доставала фрукты, сладости и напитки. — Не против терпкого вина к кролику? — сказала Стригова и достала бутылку. — Мне нельзя. — Со вздохом сказала я.       Рита застыла от моих слов. — Как это нельзя? Т-ты несовершеннолетняя? — она опешила. — Ева, ох, что же я наговорила тебе. Прости меня, пожалуйста!       Я тихонько посмеялась. — У меня аллергия на спиртное. И мне девятнадцать лет. — Я достала из духовки кролика и поставила его на плиту, — Ваши слова прошлой ночью и вправду красноречивы, — мои щёчки порозовели. — Поэтому не пейте вино, если собираетесь целовать меня во время обряда. — Вот как, — брюнетка поставила бутылку около раковины. — Надо потренироваться с поцелуями перед обрядом. Только с хорошим поцелуем духи согласятся отдать тебе и свои силы. Обряд на крови и страсти. Tu es spéciale, Eva, — чувственно и так страстно она произнесла последние слова. Девушка подошла ко мне ближе. Она облизнула губы и приподняла мой подбородок. Некая жара возникла между нами цветочным запахом. — Он ведь не целовал тебя? Его скверные следы похоти должны исчезнуть долой с твоего прелестного тела. Montre moi. Покажи, где он трогал тебя. — Н-нет! Сначала ужин. П-потом это всё! — Ты хочешь, чтобы я сполна насладилась обрядом? Пойми, голодной можно быть не только желудком, mais aussi un vaisseau de l'âme. — Хватит с французского! Я тебя не понимаю. У меня нет тех самых волшебных левитирующих субтитров. М-может ты и говоришь так красиво, но я тебя не понимаю. — Je suis en colère contre toi, chérie. — Рита обиженно отвернулась от меня. — Банжур, мадмуазеля? Садись за стол, пока не выключился свет. — Я поставила десерт на стол и разложила две серебряные ложки. — Le temps viendra, et tu ne feras que gémir dans mes baisers! Tu vas le vouloir tous les soirs! — Так громко она произнесла последние слова и собиралась поцеловать меня.       Я отразила её атаку. Я торопливо взяла ложкой мороженое с десерта и самолётиков направила к губам Стриговой. Она «слегка» удивилась этому. Вместо сладкого нежного поцелуя она получила холодную ложку мороженого с горячим малиновым соусом. Но вкус десерта она явно оценила и заулыбалась. — Ну хорошо, — сказала она. — Очень вкусно. Но такой великолепный десерт не грех съесть по необычайному методу, растягивающий полное удовольствие вкуса. — Сначала с персика, потом мороженное? Или надо, чтобы мороженое подтаяло? — Снимай фартучек и присаживайся за стул, Ева. — Сначала надо наложить еды и налить напитки. Десерт на потом. Гостья должна сесть первой~. — Всё-таки было не сложно догадаться, что хотела сделать Рита. Ведь она прихватила губами кусочек персика и приобняла меня.       Девушка от моих слов недовольно разжевала кусочек и надула губки. — Ты так введёшь меня в фрустрацию, Евонька. Всё-таки я предпочитаю острые эмоции. — Она присела за стул, продолжая меня обнимать. — Ты преувеличиваешь! — я отлипла от её объятий.       Наконец мы приступили к еде. Её умелое знание французского не спроста, ведь родилась она в южной деревне Франции. Цветущий дикий виноград и акации с лавандой на каждом участке. Одни распрекрасные виды и приятный климат. Любимая бабуля, что умеет гадать на картах Таро погоду и сезон урожая у соседей. Нечисть изгоняли травами и оберегами. Ритина смелось — это просто нечто. Как много она рассказывала мне о мистических историях во Франции. И смешное, и страшное. В шесть лет её забрала мама в Москву, а там и в Колея, где мы сейчас. Мама её тоже со способностями. В отличие от бабули, она рассказала Рите многое и познакомила со всеми родственниками. Что в России, что и во Франции. Путь, что она выбрала, мне не известен. Время было без десяти к полночи, когда мы закончили трапезу.       Я бегом расставляла и зажигала свечки по квартире. Я не могла унять своё волнение с мыслью, что вот-вот это наступит. Ванную я успела приготовить ещё до её прихода. Как и было в записке: расставить по три свечи и зеркала. Рита лишь поглядывала на эту суматоху в квартире. Из своей сумочки она достала неприметный артефакт и автоматический ланцет. Она держала до конца в секрете, что будет во время обряда. Лишь рассказывала истории о нечистях и духах занимая время. Оставалось пять минут. — Р-Рита, уже скоро будет полночь. Ты ведь мне расскажешь, что надо будет делать? — Я сама всё сделаю. Держи, — она положила мне в ладонь артефакт- это был пакетик с травой. — Рассыпь перед тремя зеркалами. Я наберу ванную. — Мы будем мыться? — Мм-м, не совсем, но если хочешь, то поплескаемся. А так в воде надо будет сидеть. — Хорошо! Я достану купальник. — Нельзя. — В п-полотенцах? — Нет. Ты так стесняешься? — Конечно же! Ох, точно же, забыла тебя спросить. Ты ничем не болеешь? — Не волнуйся, у меня на работе раз в полгода проводят медосмотр. Всё хорошо у меня со здоровьем. А сидеть голым во время обряда — это обязательно. Идём поскорее в ванную.       Свет вырубился, как только мы закончили приготовления. Она и я стояли в тесной ванной. Тускло горело в кромешной тьме три свечки, огоньки которых отражало большое зеркало и два маленьких. По телу прошлись мурашки. — Раздевайся. — Сказала она. — М-можешь отвернуться? — Ева, мы всё равно будем обе голые в ванной. Мне тебя раздеть? — Нет! — моё тело воспылало в стыде.       Я отвернулась от Стриговой, и она начала что-то бормотать на французском. Её слова вводили меня в транс. Расстёгивая пиджак напротив зеркала, я увидела, что Рита отвернулась от меня и потихоньку расстёгивала рубашку, оголяя спину. Она распустила хвост. Продолжать смотреть такое я не стала. Слишком сексуально. Непотребно. Я опустила голову, смотря на чёрные пуговички. Со спины я почувствовала неприятный холодок. Возможно ветер с вентиляции от открытого окна. Нежная шелковая ткань пустилась лежать на стиральной машине. Я подняла взгляд к зеркалу. Свечка была напротив него. Розовые щёчки и красные кончики уши выделялись в тусклом свете. Поправляя чёлку, я заметила, что Стригова медленно поворачивала голову к плечу. Ах! Она решила, значит, подсмотреть, как я раздеваюсь? Моё сердце забылось от стыда. В своих мыслях заиграла романтическая сценка. Неожиданное горячее объятье. Её руки под моим топом развратно массировали мою возбуждённую грудь. Её мягкие волосы защекотали мои ключицы. Эрос благословил её губы, что целовали мою шею. Наши ноги заплелись в тугой узел. Через зеркало она строго смотрела и расцеловывала. «Твоё тело восхитительно и сладко, ласточка», — принудительно в моих мыслях я так представляла её речь. Слишком романтично.       Я помахала рукой перед своим лицом, убирая облако мыслей, и снова посмотрелась в зеркало. Я сжала челюсть. Она не поворачивалась туловищем, чтобы посмотреть на меня. Захрустели кости, растянулась кожа. Я потёрла веки. Стригова повернула голову полностью на меня, смотря пустыми и огромными глазами на меня. Из её рта шла кровь. Оцепеневшая от страха, я не могла и выдохнуть. Рита вывернула себе руку, в которой был автоматический ланцет. Она продолжала и продолжала вонзать в мою сонную артерию ланцет. По ванной разошёлся истошный крик. На зеркале остались следы моей крови. — Очнись!