Sliding kiss

      В прихожей появились мои родители. Холодный сухой воздух повеял с прихожей на кухню, где мы сидели с Ритой. Сердце необычайно забилось от страха. Они не знали о Рите. Я молча встала со стула и приложила ладонь к сердцу. Кто-то третий стоял позади мамы. Девушка хмуро вздохнула, думая над тем, как изгнать его. — Доченька, привет! — тишину прервал тёплый голос Алёны Трусихининой, но фамилия от отца была Честина. — Почему маму свою не встречаешь? Мы с отцом пришли, чтобы подарочек перед Новым годом тебе отдать. — Женщина стряхнула с меховой шапки снег и раскрыла руки в стороны, откладывая пакет на пол. — Мам! — я побежала и обняла её за шубку. — Х-холодная… Бр-р… — А как же отец? — папа прижал меня к своей ещё более холодной куртке. Он поцеловал меня в щеку колючей щетиной, горячими губами, от которого шёл сладковатый запах маминой бордовой помады. — Привет, колючка. — Прошипела я и довольно пожмурилась.       Брюнетка стояла в проёме двери кухни, задумчиво смотря на тень. Она сложила руки, странно, с быстротой терев средний и большой палец левой руки. Словно собираясь щёлкнуть, но звук щелчка был еле слышим. — А, м-мама, папа, познакомьтесь, это моя очень хорошая соседка по дому! — я неумеренно взглянула на неё, подзывая к себе рукой. — Её зовут Стригова Рита. — Здравствуйте. — брюнетка улыбнулась моим родителям и подошла ко мне, расправив руки на бёдра. — Ева. — Мама осмотрела коридор с кухней, девушку, и положила свою руку мне на плечо. То ли злость, то ли грусть проблестела в её поджатых губах. Чёрная тень позади взяла её за затылок. — Тебя в психиатрическую больницу надо? Почему у тебя до сих пор ночники стоят в квартире? ТЕБЕ СКОЛЬКО ЛЕТ? — от её голоса я тихонько заскулила и скорчилась в состоянии перед рёвом. — Что за неформалку ты привела сюда? Ч-что это за засосы у тебя не ключицах? Е-Ева, чем ты вообще тут занимаешься?! — глаза моей мамы с безумством на меня смотрели и я… И я… Только поджала губы и сдерживала нюни. — М-мам… Я-я *хнык* п-просто привыкла к ночникам! И Рита *хнык* не н-неформа-лка… — Холодными от волнения пальцами, я легонечко со спины прикоснулась к руке девушки. Стригова в ответ поглаживала мои пальцы и волнительно смотрела то на меня, то на мою маму. Я чувствовала, как Рита готовилась каким-то образом прикоснуться к моей маме, чтобы пламя изгнало тень. — Д-дорогая! — мой отец приобнял Алёну. — Мы пришли не затем, чтобы дочь отчитывать. Тем более она уже взрослая и сама вправе решать, как вести жизнь. Мы все должны перед праздником извиниться друг перед другом за ошибки и счастливо провести Новый год. Так ведь? И наверняка соседке Евы неудобна вся эта ситуация. Может, сядем и выпьем чаю? — в любой ситуации Трусихин предпочитал всё спокойно обсудить за чашечкой чая. Не любил конфликтовать. А моя мама… Любила всё в лицо сказать. На то она — Честина. — Милый… — Вздохнула она. — Ты совсем не волнуешься за нашу дочь? — волнуюсь. — Мы и она к нам раз в полгода приезжает. И что мы видим в квартире?! НОЧНИКИ! ЗАПАХ СВЕЧЕЙ ВСЮДУ! НАШЕЙ ДОЧЕРИ ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ! И ОНА ВСЁ ЕЩЁ СПИТ С НОЧНИКАМИ! И ТАМ, И СЯМ ОНИ! ТОЛЬКО ПОСМОТРИ ЦЕЛЫХ ДВА НОЧНИКА В КОРИДОРЕ! Ох… — Присядем за стол и выпьем чаю. За чаем всё спокойно обсудим. Чайник ещё горячий? — Д-да. — Сказала я и вытерла нахлынувшие слёзки. — Садитесь пока за стол.       Я повернулась к Рите и шёпотом ей сказала: «Быстро прибери всё в спальне». Девушка кивнула мне и, в последний раз, погладив руку, зашла в спальню. Она закрылась там. — Доча, мы вещи в спальне положим? — Андрей снял с Алёны шубу и повесил на вешалку в шкафу. — Э-э, н-нет! В спальню нельзя! Т-там беспорядок! — Ты что-то скрываешь? — сказала мама.       С этими словами лицо моей мамы страшно расплылось. Голова превратилась в кусок мышечной массы. Высокая полупрозрачная чёрная тень била её по голове, тошно мычала и плющила черепушку моей матери: «До-0чь врёт, что всё хорошо. Ева врёт. Ева врёт. В больницу. Её надо в больницу. Еву в больницу для психически больных. Врёт. Врёт. Она лгунья. Развратница. Психопатка. Одиночка. Бедная Ева. Ведьмой обманута. Плохая соседка. Брюнетка плохая. Лгуньи. Ужасная дочь. Ужасная квартира. Ужасная выбранная профессия. Она никогда не добьётся успеха. Зачем только спасла это дитя из мусорки? Пусть бы там и умерла. Умерла среди мусора. Личинки бы съели. Съели орущее дитя. Её душа в руках ада. Никто не без грехов. Пройдёт все семь кругов. Она не просто так на мусорке. Дитя врат. Дарила жизнь злу. Злу в невинным лицом». — Слышать это было невыносимо. Невыносимо мне. По синему домашнему платью матери стекалась кровь. Дверь в спальне растворилась. — Д-давайте, как па-папа предлагал, пойдём на кухню! — в страхе я задышала в тахипноэ. — Н-нее-ет, Ева врёт. — Промычала тень. — В спальне всё самое интересное. Туда надо. — Мэм, у нас с Евой был вчера девичник. — Спокойно сказала Рита, её рука загорелась тусклым пламенем. — Правда, стыдно показывать беспорядок. — Легко улыбнулась она и похлопала мою маму за плечо и нечестивый на её шее исчез. — Давайте и вправду за стол.       Мама удивлённо посмотрела на неё. — Ух, что ты сделала? Прикоснулась ко мне, и у меня от холода пошли мурашки! И остеохондроз прошёл! Рита, вы остеопат? — Можно сказать, что да. — Широко улыбнулась она. — Просто было видно, что на вашей шее стоит что-то недоброе. — Ну всё, хочу уже чая выпить! — Он снял обувь с верхней одеждой, и с пакетами направился на кухню. — Ева, что столбом стоишь, словно призрака увидела? — выглянул из-за угла он. — А-а… — Я не могла отойти от слов той тени.       Моя мама облокотилась на моё плечо и снимала кожаные сапоги на высоком каблуке. На её шее было красное потёртое пятно в виде креста, которое виднелось среди блондинистых волос. Она похлопала меня по голове правой рукой и погладила по щеке. «Прости, что накричала на тебя, доченька, — она крепко обняла меня. — Ты только говори мне о своих проблемах. Не забывай звонить мне». — И я обняла её в ответ. Алёна прошла на кухню, перед этим помыв руки в ванной. — Ев, — Рита погладила меня по спине. — Зайдём в спальню? Я ведь тебе… Не договорила за завтраком кое-что. — Я ничего не хочу слышать. — Тихонько сказала я. — Давай потом. — Ева, это важно. Пожалуйста, это нужно тебе услышать. — Она потёрла меня по спине, чтобы подбодрить и смотрела в мои глаза игривым сияющим взглядом. — Это настолько важно? — я равнодушно отвела взгляд от её глаз. — Да, Евонька. Ну не пускай нюни! — она взяла меня за щёчки ладонями и отвела в спальню. — Ce fantôme t’a contrarié? — девушка приподняла бровь и пыталась поймать мой взгляд. — Он лгал. Твоя мама питала его негативом и он её. И вот ты тоже расстроилась и питала его! Ласточка, я ведь изгнала его. Мне надо зачмокать тебя, чтобы ты улыбнулась? — она потянула меня за щёки. — Не смущай меня… — С краснеющими щеками я надула губки. — Раз уж в спальне, то говори важную информацию. Какая я девушка?       Рита немного замешкалась и взяла меня за оба плеча. В моей спальне брюнетка всё валяющееся с пола прибрала под кровать… Секс-игрушки теперь в пыльной дорожке, как и лубрикант, и пакеты, порванные упаковки. Испачканную постель она повернула на сухую сторону. Пыль летела перед глазами ещё и со шторки. Икона больше не была прикрыта, как и наши кресты были на нас. Девушка открыла рот, как тут с кухни послышался мужской крик. — Ева-а, Ри-ита, чего чай не идёте пить? Мама птичье молоко принесла! — басистым, но таким добрым возгласом. — Па-а-ап, мы тут с Ритой немного поговорим! — крикнула я. — Не ешь все сладости!       Я обратно повернулась к ней. — Надеюсь, что никакие обстоятельства сейчас не помешают нашему разговору. — Немного посмеялась она. — Евонька, я пыталась понять, кто ты на самом деле такая. У нас было много с тобой уроков по изгнанию нечисти. Никаким подходом у тебя не выходило изгнать их. Даже обмен силами не помог, но… Твоя искра пробудила во мне то, что ни у одной ведьмы или ведьмака никогда не было! Ну… Это, конечно, спорный момент… Потому что некоторые могут вызывать духов умерших. Но твоя искра пробудила во мне мощную силу! Ты, Ева — вратарь. Ты сама можешь вызывать нечисть! Благодаря тебе, я тоже так могу! — Н-но это же неправильно… — Расстроенно сказала я. — И я… Получается, я вижу нечисть благодаря нечистой силе? — Н-не расстраивайся! — она поцеловала меня в лоб. — Благодаря тебе я могу научить тебя контролировать эту силу! — в её глазах был блеск. — Только посмотри!       Рита немного отошла от меня к стене. К иконе. — Ни у одного моего предка не было таких великих знаний! Теперь можно избежать смерти вратарей руками тех, кто борется против них. Во время вчерашней горячки ко мне пришло видение! Чувства между нами создали особенную силу и вот результат! — Она взмахнула левой рукой, и по комнате раздался щелчок.       Между нами появился прекрасный мужчина с бледной кожей и чёрными длинными волосами. Пыль в комнате превратилась в сияющие осколки рубеллита, имеющую оттенок красного вина с каплей крови. На боковой части его головы висела мраморная маска льва. Он стоял ко мне лицом, а к ней спиной. Его бёдра прикрывало лишь серое плотно. Он лукаво улыбнулся мне, и в его руках появилась красная роза, которая была цветом, как и его глаза. — Так ты, прекрасная дама, осмелилась вызвать обольстительного и всемогущего Асмодея? — Роза в его руке витала. Голос демона прекрасно бархатен и ласкал уши, а что уж про лицо говорить… Ни одного изъяна! Я стояла в полном шоке и глазами по пять копеек. — Я исполню любой твой блуд и гордыню. В твоих ногах появятся множество прекрасных мужчин и дорогие вещи. Только возьми эту розу и с ней исполняться любые твои желания. Правда… Ценой гибельной смерти и тем, что ты станешь изумительной рабыней моего гарема. Твоё тело выглядит очень заманчиво. Может, хотела бы ты познать вкус развратного инкуба? Может, мой? Не стесняйся брать эту ро…       Рита пнула его ногой по яичкам. Я неприятно сморщилась. Звук был такой, словно на завтрак разбиваешь ножом яйцо. Асмодей приглушённо простонал и взял себя за яички. — Ишь, чего захотел, хуила! Только я могу доставить удовольствие Еве! Никакие ей дорогие вещи и не нужны! — она щёлкнула пальцем, и демон пропал.       Не так уж и сильно я пребывала в шоке. Спасибо, что хоть Сатану самого не вызвала… — Т-ты т-только что вызвала все-м-могущественного демона? — Я могу вызывать любого нечистого, но и обратно убирать! Только вот не знаю, куда он пропадает. В общем, и ты так тоже можешь! Но, как я поняла, у тебя в квартире стоят двери, которые выпускают их. А при ясной луне ты более уязвима в их открытие. — А почему Асмодея вызвала? — задумчиво спросила я. — Так рандомно вышло. — Просто ответила она. — Я ведь только вчера так научилась. — Стригова подошла ко мне и взяла за руку. — Думаю, что нам и вправду стоит чаи погонять. А уж следующие уроки будут завтра. — Наши пальцы переплелись друг с другом, и Рита прислонилась к моему лбу своим. — Я рада, что такая новость не испугала тебя. Ты сильная, ласточка. И вскоре больше никто не появится ночью в твоём доме.       Тепло улыбнувшись ей, я прикрыла глаза и робко подняла голову, идя навстречу её губам. Ясное солнце осветило наши лица и комната заиграла красными огоньками с багровых осколков рубеллита. Девушка тоже прикрыла глаза и приятно заулыбалась в поцелуе. Её губы славно пахли утренним кофе с шоколадным печеньем. Кончики пальцем чувственно задергались от приятных возбуждающих мурашек. Её волнистые волосы щекотали мои ресницы с ключицами. Наши губы нежно скользили друг с другом, лаская. Сладостный чувства овладели нами в объятиях. Точно, я вновь вылетела во время ласкового поцелуя в захватывающую волну удовольствия. Её губы уж точно как маршмэллоу в молоке. Нежные и такие сладкие до невозможности от них оторваться. Еле как смогла остановится. — Только так я и могу тебя поблагодарить, Рита. — Это самая лучшая благодарность, Евонька. — Она поцеловала мокрыми губами меня за щеку. — Если меня ещё поцелуешь, то мне дело до чая вообще не будет. — Думаешь, что я была готова ещё раз поцеловать тебя? — А почему бы и нет? Ты не могла отлипнуть от моих губ. — Она засияла в улыбке. — Ха… Идём уже на кухню.       Мы быстро возвратились на кухню. На столе была всевозможная выпечка и довольное лицо отца, который попивает горячий чай и заедает сладким пирожным. Моя мам сидела рядом с ним и через каждую минуту пила горячий чай по одному глотку, сёрпая. — Чего так долго, девочки? — она встала со стула. — Я налью вам чаю. — М-мама, я сама всё сделаю! — я усадила её обратно. — Ты сиди, я сама всё сделаю. Рита, ты тоже садись! — я подтолкнула девушку к сидению.       Я суетливо взяла две кружки, из которых мы пили. Я быстро вымыла их и стала наливать ягодный чай. Я поставила кружки и присела рядом с Ритой. С ней мы были напротив родителей. — Рассказывай, Ева. — Она нарезала кусочек бизешного торта и положила его мне на чайную тарелку. — Как у тебя дела на любовном фронте? Что за следы на ключицах? Кто оставил? — Ну, мама! Чего ты такая прямолинейная! Мне так то перед Ритой стыдно, что ты такое говоришь! — я недовольно надула губки. — Ну да… Кое-кто у меня есть. — Под столом я взяла Риту за руку.       Отец подавился чаем. Мама наклонилась телом на половину стола, чтобы послушать. — Кто?! Кто же это?! Твой однокурсник? Парень со старших курсов? — Моего парня зовут Риккардо…       Рита надула щёки, пытаясь сдержать смех. Её лицо покраснело. — Ого! Иностранец! — сказали родители. — Да, он смуглый мексиканец. Познакомились у Риты в квартире. Он её брат. — Сколько ему лет?! — сказала мама. — Ему… Ему двадцать семь лет. — Я хлебнула чаю и фальшиво улыбнулась. — Бог ты мой… Да он же тебе в дяди годится! Богатый хоть? — Хороший заработок… Ну… — Я не знала, что ответить. — Не волнуйтесь, тётя Алёна. Мой брат зарабатывает достаточно. — Она приобняла меня перед родителями. — Но пока мой брат обратно вернулся на родину, в Мексику. Он сказал мне приглядывать за Евонькой. Знаете ли… Мексиканцы те ещё ревнивые и он сказал мне стоять на страже за Евой. — Фото то есть? — сказал отец. — Если он хуже обезьяны, то моей дочери он точно не заслуживает! — Да-да, нам нужны красивые внуки! Я вот тебя, Евонька, родила… — С такой радостью сказала это моя мама и резко опечалилась. — Ох… Приютила тебя, когда мне было двадцать один. Ты была как маленький грязный котёнок, который нуждался в маме. Я так долго плакала в полицейском участке и умоляла малышку вернуть мне, и долго мучалась с документами на удочерение. В то время я была ещё студенткой, поэтому мне не хотели давать тебя. Но я добилась своего! Я ни за что не хотела, Ева, чтобы ты была в детском доме. Я растила тебя ещё с пелёнок. Доченька моя, я так рада, что ты выросла такой красивой. — Моя мама протянула мне руку и погладила по щеке. Я прикусила край губы, чтобы не заплакать. — Ты для меня и моего отца самая родная и настоящая дочь. Не забывай об этом.       Отец запихнул мне в рот вкусное птичье молоко. — Мы дорожим тобой, доча. — Сказал он и прожёвывал тортик. — Ох, всё ещё помню твои детские крики и запах подгузников. — Мужчина убрал с уголка глаз мужскую скупую слезу. — Ой, не будем переходить на слёзы, а к подаркам! — мама помахала руками по лицу, чтобы самой не заплакать. Она достала из пакета красивую коробочку и дала её мне. — Ты давно этого хотела. — Что же это может быть?! — я стала трески коробку, но в ней было что-то плотно упакованное.       Рите тоже было интересно, что же такое было в коробке. Но со спальни послышался громкий рингтон: «🎵 Дядя Грегори звонит~. Юх-ху-ху, дорогой дядя Грегори! 🎵». — А… Я отойду ответить на звонок. — Она громко сглотнула слюну и встала с сидения. — Конечно, Рита! Ты ведь не собираешься уже уходить? — Нет ещё… — Неуверенно ответила она и вышла из кухни в спальню.       Пока она отлучилась в спальню, чтобы поговорить по телефону, в моей коробке оказалась книга моего любимого писателя с его автографом. Книга была в толстом красивом белом с золотым названием переплёте. На корочке автограф автора и пожелание: «Твои сюжеты захватывают! Твори и дальше, Ева, и ещё… Зови меня сниматься в фильме~. С любовью, Голубой хвост~». — Ва-ах, спасибо, мама и папа! — Я вышла из-за стола и крепко обняла обоих. — Ого! Ему ещё и мои сценарии нравятся! Ваааа! — Я отпустила родителей из объятий и запрыгала на месте от радости.       В кухонно проёме появилась Рита. И её взгляд был уж явно горьким. — Тётя Алёна, вы ведь заберёте Еву к себе на Новый год?