***
Андромеда появилась на пороге на следующее утро в синих джинсах, футболке и рубашке. Сириус решил позвать её просто поболтать, но она пришла, будто готовая драться. В подмышке у нее был зажат свежий выпуск «Пророка», от которого Ремус отказался сразу, как только они переехали на побережье. Каждый день читать колонку с теориями о том, как поживает бывший заключенный Сириус Блэк, очень не хотелось ни Ремусу, ни «бывшему заключенному», спасибо. — Привет, — Сириус посмотрел на стену дождя позади кузины и пригласил её внутрь. На нем до сих пор была пижама. — Ты рано. Как дела? — Питера поймали, Сириус. — Кого?.. — целую секунду он пытался собрать глаза в кучку, потому что перед ним все рябило, как старый телевизор. — Что? Андромеда прошла в кабинет Ремуса прямо напротив входной двери и приволокла Сириуса туда за руку. Лунатик, желавший было возмутиться, замолк, стоило Андромеде впечатать «Пророк» в его рабочий стол главной страницей вверх:«Убийца Джеймса и Лили Поттеров найден.
Питер Петтигрю доставлен в Азкабан после побега во время судебного заседания».
— Ах ты пи… — Ремус ущипнул его. — Вас звали на суд? — спросила Андромеда. — Мы были на суде, — Сириус прислонился бедром к столу, и теперь они втроем стояли над газетой, как над картой. — Три… Два… Сколько-то времени назад, в начале лета, кажется. Ему дали пожизненное в Азкабане, но он сбежал сразу после суда, потому что никто, блять, не учёл информацию о его анимагической форме. Тупицы. — Он сбежал, и Дамблдор хотел послать нас выслеживать его и других пожирателей, — продолжил Ремус, отложив свой ежедневник. — Но мы отказались, потому что хотели забрать Гарри; и потому что это работа авроров. Они молчали, разглядывая уродливую фотографию Питера с дощечкой в руках. Сириус неосознанно потер собственное клеймо из Азкабана на шее. — Вы расскажете Гарри? — тихо спросила Андромеда. Она стояла между ними. — Сириус, мы расскажем? — Ремус поднял серо-зеленые глаза, полные искреннего беспокойства. Сириус замер. — Почему ты спрашиваешь у меня? — Ты его опекун, последнее слово за тобой. — Мы вместе должны принять это решение. Что ты думаешь? Сириусу портил настроение тот факт, что вервольф для себя решал, будто Сириус хоть в чем-то «главнее» его. Рем не должен был отделять себя от Гарри и Сириуса, будто третье колесо. Бродяга потянулся к нему и погладил по руке, успокаивая. — Я думаю, что не надо. Точно не до конца августа, — неуверенно сказал Ремус, ища поддержки в глазах мужа. Тот закивал. — У него сейчас все довольно хорошо, он наконец стал нормально спать и есть, я не хочу возвращать его в новости о войне. — И я с тобой полностью согласен, — Сириус позволил себе слабую улыбку. — Но мы расскажем ему перед школой, чтобы он не узнал всё из газет и слухов. Андромеда хлопнула в ладоши, Сириус и Ремус синхронно вздрогнули, каждый по своим причинам. — Чудесно! Я знала, что вы, мальчики, хорошие родители. Я вами горжусь, — Сириус улыбнулся гордо, Ремус — смущённо. — Поговорим о шкатулке? — О, мы отложим её до сентября, — поморщился Сириус. — Она открывается кровью Блэков. Только тех, кто сейчас на семейном древе. — А кто сейчас на семейном древе? — спросила Андромеда. — Не я и не ты. Ближайшие варианты это Нарцисса и Драко. Ты знаешь Цисси: она не будет рисковать и помогать предателю рода прямо под носом пожирателей. Драко, ну… Это Драко. Он ещё ребёнок. А ещё мы не настолько близки, чтобы я, знаешь, подошел к нему в Хогсмиде и сказал: «Ого, кого я вижу! Кстати, можешь сцедить немного своей крови в эту пробирку?» Ремус тактично кашлянул, отодвигая от себя газету. — О, извини, Луни, — Сириус собрал ее гармошкой. — Ты работаешь? — Я работаю, — подтвердил он. — Молодец! Мы будем на веранде, — Сириус поцеловал его в лоб и позвал Андромеду за собой. Они вместе левитировали чайник и две кружки на веранду. Дождь не утихал, на улице было прохладно. Самое то, чтобы укутаться в пледы и болтать, сидя на диване под навесом. Блэки всегда жили в довольно прохладных поместьях, и холод устаканивал их внутреннее равновесие. — Ты уверен, что не стоит хотя бы попытаться спросить Нарциссу? Мы же семья, и мы не наши родители, и чем дальше в будущее, тем меньше мы привязаны к предрассудкам. — Я знаю, что Цисси не настолько плохо относится к… ну, знаешь, нам с тобой, — он пожал плечами. — Но… Она не будет подвергать Драко опасности. Ты можешь себе представить, что Цисси придет к тебе и попросит помочь ей открыть что-то, что оставила ей Белла? — Ох, никто бы не хотел открыть то, что оставила Белла. — Потому что это Белла, да. Но всё же? — Регулус — совсем другое дело, милый. Он был близким ей человеком тоже, они чуть ли не вместе принимали метку, — на этом моменте Сириус тяжело вздохнул, но ничего не сказал. — Она могла бы помочь, мне кажется. И, отвечая на твой вопрос, я не знаю. Они сестры, я ценю эту связь; может, я бы и помогла. Дождь усилился, вдалеке грянул гром — Сириус вздрогнул, но почувствовал на плече руку Андромеды и потянулся к прикосновению. — Я не хочу ставить Цисси в опасность, — признался Сириус, садясь поближе. — Ей и без меня нелегко со всеми последними новостями… Я не знаю, что у нее там с Люциусом. Мне кажется, что они, блять, любят друг друга, совет да любовь и все дела. Но тот факт, что Люциус заинтересуется, чем это она захотела помогать мне, мне не нравится. Когда мы будем провожать Гарри в школу, они прекрасно увидят, что он под нашей с Ремусом опекой. Ненавижу думать о том, что внутри семьи нужно наперед просчитывать, что кто-то может предать тебя и твоего ребенка за идею. — «Ничего не бывает просто так». — Фу, — выплюнул Сириус. — Бывает. Я думаю сейчас, что бывает, и иногда должно быть, особенно в семье. Мы же, ну, все связаны, почему бы не ценить это по-особенному? Его глаза горели простым детским: «Почему?» — Господи, как я люблю тебя за то, как ты думаешь, ты бы знал, — Андромеда чокнулась с ним кружкой, проливая себе на коленку немного черного чая. — Взаимно, дорогая, — улыбка Сириуса была доброй и уверенной. Они прислушались к дождю. Андромеда наложила слабое согревающее на их пледы. — Цисси не вариант, как и Драко, — подвел итог Сириус. — И Белла. Боже упаси мне спрашивать у Беллы. О, а еще представь себе, что будет, если Питер сдаст пожирателей, чтобы не получить Поцелуй, и Малфои попадут под раздачу? Нет, это вообще отвратительная идея. Я не хочу в такое ввязываться. — Может, нам стоит посмотреть, кто еще остался на дереве? Кто-то из дальних родственников? — Ты знаешь, что это идиотское дерево никогда ничего хорошего не рассказывает. Одно и то же: куча выжженных лиц, уродливая собака вместо Ремуса, черепок вместо Регулуса. Куча мертвых людей и инцеста. Это должно было быть дерево, а не… не ебучий «кружок». Андромеда слушала его внимательно и даже не дернулась. — Эти «умные» обои медленно растут новыми именами, но до заключения я видел, как их лица за месяц-два становятся черепами-черепами-черепами… Столько детей не доживает и до двух, зато мы Toujours Pur. Мы вымираем. Не знаю, как чувствовать себя по этому поводу, фамилия красивая, а традиции… Его речь стала быстрее и сбивчивее, будто он медленно, но верно переходил на лай. Андромеда погладила его локоть, и он замедлился, видя, что она понимает его. Не только слушает, но и слышит. — Я как будто один на один со всем этим. Сначала меня как псину на улицу выперли. А когда я сбежал из тюрьмы — Реджи уже давно мертв, Джеймс и Лили больше нет, Ремус старается, как может, и я люблю его, но… А кто я без него, где Я? Я вернулся из Азкабана и куда? В ничто. На пепелище. Одна фамилия, и та осталась только у меня, из всех нас, понимаешь? Как у тебя вообще хватило сил поменять её? — Это казалось правильным, — честно ответила Андромеда. — Андромеда Блэк звучало как-то похоже на твою маму, очень грозно, а Тед такой милый и мягкий, и его фамилия так мне шла, и Тонкс, ты знаешь, взяли её, как имя. Ты никогда не думал о фамилии Ремуса? — Она… Слишком его, — Сириус призадумался. — Это его собственная вещь. Ты же знаешь, что до четырех у него было другое имя? Он не помнит, какое. Его переименовали в приюте. И когда его забрали Лайалл и Хоуп, фамилия и имя просто, знаешь, странно и смешно совпали в «Волк Волков». Я считаю, что это очень забавно, — Сириус всегда краснел щеками, когда рассказывал о Ремусе. — И мне кажется, она очень личная. Нет, у нас как-то не получится отлепить имена от фамилий, они слишком… хорошо сшиты. И моя фамилия важна для меня. О чем бы я тут не распинался. — Если тебя это утешит: мне казалось, что Гарри хотел сменить фамилию на двойную, разве нет? — Он хотел что?! Сириус аж кружку на столик отставил. — Ну-у-у, — хохотнула Андромеда. — Мне казалось они говорили об этом с Тонкс, а ты тогда был пьяненьким и громко рассказывал шутку про гиппогрифов. Бродяга молчал и смотрел в одну точку большими глазами. Потом хлопнул себя по лбу и откинулся на спинку дивана. — Во даёт, — он покачал головой. — Нет, это очень приятно, конечно, и, боже, как я люблю этого ребенка, но это же просто жесть… — Привыкай, милый, — Андромеда посмеялась в свою кружку. — Дети творят классные вещи. — Сириус? Голос Гарри рассек пространство и время на «до» и «после». Сириус широко улыбнулся, самым милым голосом спрашивая: — Да, детка? Сохатик высунулся из дома и одной ногой стоял на веранде, махая кипой бумажек. На нем был большой свитер с волками, новые очки и заколки в волосах, которые подарил ему Сириус. Очень домашне. — Письма из школы пришли! — радостно воскликнул Гарри. — Супер! Я все подпишу, оставь на столе в гостиной. Ты как? — Делаю домашку. Здравствуйте, — он смущенно помахал Андромеде. — Привет, Гарри, — о, ее улыбка была почти точной копией улыбки Сириуса. — Молодец. Хочешь есть? Я могу разогреть нам обед, — Бродяга посмотрел на часы на запястье. Обед у них должен быть через часа полтора. — Нет, все в порядке. Я пойду почитаю. Ремус занят? — Можешь спросить у него. Мне кажется, ему нужен перерыв. — Хорошо. Спасибо. Пока! Когда он закрыл дверь, Блэки тихо рассмеялись. Гарри был очень милым. — Он расцветает на глазах, — у Андромеды появились ямочки на щеках, которые Сириус заметил только теперь. — Он чудо. И очень взрослый, если честно. Но я пока не готов посвящать его в, знаешь, «наши дела», хотя он уже подросток. Не хочу, чтобы его участие в Ордене началось с четырнадцати. Это плохо влияет на психику. — Хорошо. А что насчет его родителей и Регулуса, он знает о них? Сириус поджал губы и поудобнее накинул плед на плечи, рассматривая то, как вода сбегала с крыши по водосточной трубе и хлестала у подножья веранды. — Звезда? — Я сам не очень хочу вспоминать что-то хорошее про Регулуса, если честно. Потому что то, что он сделал в конце жизни, перекрыло всё хорошее, — признался он. — Но эта дурацкая шкатулка, наверное, не такая уж и дурацкая. Она никого из нас не убила. Думаю, если бы Рег добивался такого эффекта, то не заставил бы нас решать загадки. Перешел бы сразу к делу. Где ты вообще её нашла? — Нашла у него в комнате, на подушке, вместе со зверятами, — Андромеда пожала плечами, выглядя печально. — Они были сложены так аккуратно, и чернила в записке сверху размазались, наверное, из-за слез, поэтому у меня так и не получилось разобрать дату. Но, мне кажется, он оставил это всё таким перед тем, как исчезнуть. — Интересно, что с ним произошло, — Сириус помотал головой, будто пытаясь отмахнуться от мыслей. — Ладно, к черту. Спасибо большое, что пришла. Я здесь, как видишь, с ума схожу, — он постарался улыбнуться ей как можно шире. — Все хорошо, милый, — она притянула его к себе, обнимая так крепко, что Сириус охнул. Он сам с удовольствием упал ей в руки, положив голову на плечо. — Зови, когда я буду нужна, хорошо? Ты не один. Ближе к четырем часам начался сильный ветер, и Андромеде уже нужно было отправляться домой, чтобы приготовить ужин. Перед тем, как исчезнуть в камине, она сказала: — Не унывай, Звезда. Дети уедут в школу — и мы попробуем разобраться с подарком Реджи. — Люблю тебя, — неожиданно сказал Бродяга. Андромеда поцеловала его в лоб. — И я тебя люблю. — Привет Теду и Тонкс! — Передам, — она улыбнулась, помахала ему рукой и исчезла.***
— Мы говорили о том, что боль в его шраме может быть психосоматической. Знаешь, от нервов или типа того? — Угу. Они лежали в кровати. Сириус вываливал на Ремуса все свои ощущения от сегодняшнего разговора. Ремус уже не пытался сопротивляться. — Мы даже не можем с точностью знать, что Волан-де-Морт жив, понимаешь? — Мы собирались спокойно спать, а ты мне про Темного Лорда. Родной, закрой глаза, умоляю тебя. — О, заставь меня. Ремус закатил глаза и нежно поцеловал Сириуса, слабо укусив за нижнюю губу. У того в животе затрепетали бабочки, прямо как на пятом курсе. — Достаточно? — прошептал Рем. — Да, спасибо, — Бродяга обвил его руками и ногами, притискиваясь максимально близко. — Но, если серьезно… Я думаю, мне надо перестать быть придурком и начать рассказывать Гарри про его семью. С Регулусом, Джеймсом и Лили, понимаешь? Он имеет право знать. И я открою эту штуку, чтобы показать ему, что там такое! — Я рад за тебя, Сири, правда. Очень мило и мудро. Но, блять, закрой уже свой рот. — Люблю тебя, — прошуршал Сириус в ответ. — И я тебя люблю, балабол. И заснуть было немножко легче обычного.