***
Громкий звук резанул по ушам, заставляя некоторых подскочить на месте. Хотелось зарыться под землю, чтобы не слышать ужасного шума, который, казалось, раздавался в самом мозжечке. С разных сторон послышались маты на любой вкус и цвет, как говорится. По всей видимости, своеобразному будильнику не был рад никто. Еле разлепив сонные, и до бессовестности красные глаза, Ева тут же посмотрела наверх. Перво-наперво взгляд упал на три силуэта в белоснежных шелковых рясах, чьи лица были скрыты под завесой капюшона. Лишь потом глаза разглядели находящийся рядом с ними гонг, который и послужил сегодняшним будильником. Глаза моментально округлились, стоило белоснежным капюшонам исчезнуть с голов неизвестных, являя взору пацанок преподавателей. Красивые, ухоженные, и до безобразия женственные, женщины стояли на самом верху, с подобающей строгостью глядя на людское месиво, оправляющееся ото сна. — Ебануться, вот это ангелы. — послышался голос Юли, что лежала недалеко. Девушка с придурковатой улыбкой глядела снизу-вверх. — Ага, прилетели нас на тот свет забрать. — добавила светловолосая Рони. — Здравствуйте, девушки. — раздался грозный голос директора. На секунду показалось, что он звучал куда звонче гонга. Лаура Лукина смиренно подождала, пока все выскажутся о происходящем, и лишь потом продолжила. — Скажите, вы хотите выбраться? Хор голосов на любой тембр не заставил себя долго ждать. — Мы просим назвать имя одной, самой достойной, которая заслуживает покинуть эту яму. — продолжила женщина невероятной обаятельности. Мария одарила всех своей фирменной лучезарной улыбкой. Шквал негодования моментально прошёлся по всем обитателям ямы. Будущие леди наперебой начали доказывать то, что каждая из них была достойна места под солнцем. — Мы все вместе дошли до этой ямы, значит и все вместе должны подняться. — также, как и остальные высказалась Ева, однако Кристина тут же перебила её. — Да в пизду всё, ты ж видишь они не уступят. Реально походу выбирать надо будет. — А давайте пчёлку? — предложила вдруг Чикина, указывая на ту самую обнажённую особу, которая сейчас, хвала небесам, была уже в одежде. — Ну ладно, давайте пчёлку, хуй с ней, ей и так вчера досталось. — поддержала Захарова. — А почему пчёлка? — шепнула Воронцова на ухо Кире. От тихого шепота девушка поёжилась. — Ну так она вчера сама рассказывала, что у нее в попке более сотни жал побывало. — пацанка улыбнулась во все тридцать два, но улыбка исчезла также моментально, как и появилась. — «Пиздец она странная, конечно. Настроение меняет, как перчатки». Маленькая растрёпанная девушка с широченной улыбкой встала с места, подойдя к уже раскатанной по стене веревочной лестнице. Девушка неумело поднималась по ступенькам, оттопыривая свой задний отсек, покрытый кожаной юбкой, являя всему миру своё нижнее бельё. — «Ладно, похуй, спасибо, что оно вообще есть». — Ангелина, теперь вам необходимо выбрать ещё одну девушку, — начала с акцентом Татьяна Полякова, стоило Пчёлке забраться наверх. — которая по вашему мнению заслуживает подняться наверх. Недолго думая, та, которую с первого взгляда можно было принять за простушку, назвала Кристину. Захарова поднялась со своего места также быстро, как и предшественница её. На лице было куда меньше эмоций, чем могло бы быть. Минута — и шумахер стояла рядом с Ангелиной. — Кристина, — снова послышался голос Лауры Альбертовны, — вам необходимо сделать тоже самое. Девушка долго обводила взглядом толпу, выбирая среди них следующую жертву. Многие вскрикивали, просили выбрать их, однако до слуха Кристины это, казалось, и вовсе не доносилось. — Ева, давай поднимайся, пока не обблевала там еще что-то. Воронцова громко засмеялась, прикрывая неуклюжую улыбку рукой. При желании можно было принять это за оскорбление, но лишь дурак увидит его в такой шутке. Лестница оказалась куда более хрупкой, чем казалась. Тоненькие веревочки норовились порваться под подошвой, но тот факт, что Захарова будет потяжелее Евы, значительно успокаивал. Наверху даже воздух чище. Это было заметно в первые же секунды. Сейчас девушка чувствовала себя так, словно выбралась из заточения в газовой камере. Чувствовала себя человеком. — Ева. — Татьяна Полякова лишь кивнула, давая понять той, что её задача аналогична. — Кира. — недолго думая выпалила та, смотря вниз прямо через перила. — Да ладно тебе, киса, тут вон еще сколько бедолаг, их вытаскивай. Меня напоследок. — девушка развела руками. — Кира. — настойчиво повторила та, глядя прямо в карие глаза. — Кира, поднимайтесь, пожалуйста. — громко сказала Мария, вынуждая ту приблизиться к лестнице. Она взобралась быстро и умело. Такая ловкая, словно обезьянка на лианах. Пару секунд всего, и уже она стояла рядом. — А ты, я вижу, с характером? — Медведева взяла под локоть свою спасительницу и отвела её в сторону, предварительно вытащив из ямы Юлю. — А ты я вижу мать Тереза? — с такой же интонацией ответила Ева. — Что, не привыкла, когда что-то идёт не по твоему велению? Рука Кира сжалась в несколько раз сильнее, заставляя Воронцову приглушённо охнуть. — Киса, всё и всегда идёт по моему велению. — ответила та тихо. Угрожает. — Ты просто ещё этого не знаешь. — И, надеюсь, не узнаю никогда. Воронцова силой вырвала руку из цепких лап, пройдя в следующую комнату по-английски — не попрощавшись. Поездка к особняку — что находился не так уж и далеко от места их встречи — заняла не много времени. Куда больше его ушло на регистрацию и осмотр их багажа. В особняк будущие леди вошли, когда на улице уже смеркалось. Первым делом уставшую и голодную ораву отправили на ужин, где те смели всё подчистую. Кто-то даже попросил добавку. Только после всего этого девушкам было позволено подняться в комнаты, чтобы распределить между собой кровати. Особняк невероятных размеров просто поражал своим величием. Не дом вовсе, а самый настоящий дворец, он простирался не на один десяток метров в разные стороны. Абсолютно каждая новоприбывшая не могла себе позволить не удивиться вслух такому прекрасному месту, как это. Профессиональное граффити, что украшали каждую стену лестничного пролёта, придавали дому атмосферу заброшенности, а вместе с тем таинственности и загадочности. Спальни были не менее завораживающими. Чего только стоило шелковое постельное белье на каждой кровати, которые, к слову, были подписаны. Персональная школьная форма уже висела прямо под табличками с именами. — Блять, что кормили, что нет, один хер жрать хочется. — сказала та самая девушка с оскалом, распаковывая вещи. Во время всех этих процессий Ева познакомилась со всеми пацанками. Эту звали Анастасия. — У кого-то есть что-нибудь в рот положить? — А ты хуй резиновый, который у Пчёлки забрали, попроси и положи. Будешь сыта по горло. — ответила Кира, чем вызвала волну смеха у всех находящих в комнате, в том числе у самой Насти. — Ой, да иди ты на хуй. — улыбнулась та, продолжая раскладывать одежду по полкам. — Кстати, я так предполагаю, что очередь в душ занимать надо будет, так что как хотите, но я иду первая. Воняю хуже минотавра. — отметила Янголенко. — Не надо, пожалуйста, со мной сравнивать, у меня с гигиеной всё заебись. — воскликнула Кристина, снова погружая комнату в смех. Атмосфера царила приятная и спокойная, по крайне мере спокойнее, чем было сутки назад. Картину портило лишь лёгкое напряжение между девушками, понимавшими, что все они тут соперницы. — Пиздуй. Тогда я Вторая. — добавила Юля. — Я после Чикиной. — забила очередь Лера. Все последовали их примеру и начали распределять, кто после кого идёт. К сожалению, ванна в их комнате была лишь одна…***
Воронцова бережно обернула чёрные крашеные волосы полотенцем, заматывая их на голове. В свое время она отдала много денег на то, чтобы рыжий цвет стал чёрным. Тогда они у неё ещё были. Пальцы, измазанные в креме, прошлись по тонкой коже лица, очерчивая полукруглые синяки под глазами, касаясь носа опустились ниже, к шее с татуировкой. Этот крем пах куда лучше, чем матрацы в той яме, так что впервые за последние сутки девушка искренне улыбнулась. Горячий душ как нельзя лучше вернул её в колею, из-за чего она стала чувствовать себя куда лучше и увереннее, нежели час назад. Она была последней из их комнаты, кто пошел на водные процедуры. Именно поэтому ей совсем некуда было торопиться. Выйдя из душа в одном лишь полотенце Воронцова поёжилась — в коридоре оказалось куда прохладнее, чем казалось. Наверняка всё дело в распахнутых настежь окнах — прихоти других пацанок. Ева уже направилась в комнату, как вдруг услышала звук где-то слева. Это было что-то среднее между тихой мелодией и мурлыканием кошки. Весьма низкоголосым мурлыканьем. Не смея скрывать любопытства, она сделала шаг влево. А затем ещё и ещё, пока не убедилась, что звуки доносятся с балкона. Она всего лишь приоткрыла дверь шире, а сидевшая там Медведева, заслышав этот звук резко развернулась, перестав напевать мелодию. — У тебя хорошо получается. — улыбнулась та, проходя дальше. — брала в детстве уроки вокала? — Всё что я брала в детстве — это поцелуи ремня по жопе. — ответила Кира, жестом предлагая девушке сесть рядом. Только сейчас пацанка увидела дымящуюся сигарету в её руках. — А если об этом узнают преподы? — она многозначительно посмотрела на Киру, которая сделала ещё один затяг, и, выпустив молочно-белый клуб дыма протянула сигарету ей. — Спасибо. — Не холодно в одном полотенце разгуливать? Пизду отморозишь. — А с каких пор ты думаешь о моей пизде? — улыбнулась та в ответ. Кира поддержала такой же улыбкой. — Ладно, один-один. — Извинений, я так понимаю, мне не ждать? — вдруг прервала тишину Ева, подобно Кире, выдыхая сигаретный дым и возвращая белый стержень хозяйке. — Каких ещё извинений? — девушка изогнула одну бровь, искренне не понимая, о чём идет речь. — За свое грубое утреннее поведение. — Ева сглотнула ком в горле. Кира лишь рассмеялась. Тихо, коротко, но очень многозначительно. — Во-первых, киса, Кира Медведева никогда не извиняется. Ты слышишь? Никогда. Никогда такого не было, нет и не будет. Я скорее сдохну, чем извинюсь перед кем-то. — ноздри пацанки в ярости раздулись, словно бы та готовилась к нападению. На секунду стало страшно. — Ну а во-вторых… Солнышко, поверь, то, что было утром, это ещё хуйня. Ты не знаешь меня и на что я способна. — Девушка встала с края балкона, выкинув тлеющий бычок куда-то в дерево. Ева не заметила, как та оказалась за спиной. Сильные пальцы коснулись белого полотенца, что всё это время было обёрнуто вокруг головы, срывая то к чертям собачьим. Чёрные влажные локоны упали на спину, касаясь её своими холодными кончиками, как ледышками. Татуированная рука быстро и умело накрутила свободный конец на свой кулак, оттягивая на себя. Голова невольно запрокинулась. — Это страшно. То, на что я способна. — прошептала та на самое ухо, медленно ослабевая хватку. Через пару секунд волосы вновь сплошным потоком упали на спину, заставляя хозяйку вздрогнуть. Она ушла тихо и без тени улыбки на лице, оставляя Воронцову одну на краю балкона. Тихо ушла, по английски — не попрощавшись.