***
Мужские руки в темных перчатках аккуратно прошлись по изголовью двухместной кровати, которой ему и его спутнику предстояло пользоваться около недели. От прикосновения на перчатке собралась горстка пыли, что заставило Чжун Ли раздосадовано вздохнуть и в очередной раз погрузиться в размышления. — Почему ты такой угрюмый? — послышался голос в другом конце комнаты. — Опять нашел пыль? — Ощущение, что здесь совсем не убирали. Чувствую себя некомфортно из-за этого, — огорченно ответил мужчина, снимая перчатки и складывая их на прикроватную тумбу. Тарталья подошел к нему ближе и прищурился, удостоверившись, что тот не просто так придирается. В последнее время мужчину все не устраивало. Возможно, его связывали определенные воспоминания с этим местом, но парень отчетливо понимает, что точного ответа на этот вопрос Чжун Ли не даст. — Если тебя это так волнует, то почему бы тебе не взять тряпку и не убрать самому? — эта насмешка в голосе была настолько очевидна, что Чайльд искренне был уверен, что его возлюбленный поймет. Но, как оказалось, тот был слишком наивен и прямолинеен. Мужчина задумчиво кивнул, а затем стал искать инвентарь для уборки. Тарталья растерянно захлопал глазами и вовремя одернул, когда Чжун Ли уже собирался снимать пиджак, чтобы не запачкать его. — Малыш, я же пошутил. Ты просто можешь позвать персонал, который все здесь уберет. — Ты прав, но я бы справился эффективнее. — В конце концов, мы отправились в это путешествие, чтобы отдохнуть и узнать друг друга получше, не так ли? — Тарталья подошел к мужчине и застегнул кардиган, что свободно висел на нем, после чего поцеловал в висок, отчего лицо Чжун Ли приобрело слегка красноватый оттенок. Видеть смущение на лице 6000-летнего Архонта было неописуемым зрелищем, которое Чайльд откладывал на задворки памяти каждый раз, когда его целовал. — Ох… Ты в очередной раз прав, Тарталья, — Чжун Ли поддается этим прикосновениям и кладет ладони на плечи возлюбленного, чувствуя горячее дыхание на своей коже. — Конечно, я прав. Тогда, может, ты согласишься прогуляться со мной по Мондштадту? — парень чуть отстранился и, наклонившись вперед, обворожительно улыбнулся, протягивая ладонь в пригласительном жесте, зная, что Чжун Ли никогда и ни в чем ему не откажет. — Это что, свидание? — с легким удивлением спросил он. Наивность казалась Чайльду одной из милейших его черт, но иногда до него доходило слишком долго. — Иначе и быть не может.***
Лицо Тартальи озарялось улыбкой всякий раз, когда, проходя по торговым рядам Мондштадта, глаза его возлюбленного засматривались на какую-нибудь дорогую вещь. Может, в отличии от Ли Юэ, Город Свободы и не мог похвастаться различными драгоценностями, шелковыми одеждами и дорогими украшениями, но в нем обитал тот самый дух свободы, от которого под нежный звук лиры сердце взлетало высоко в небо. В колорит такому чувственному и романтичному инструменту на другой стороне улицы была слышна гармошка, под которую бросались в пляс все рядом находящиеся горожане. Оба парня по разным причинам чувствовали дискомфорт. Тарталья не был любителем шумных праздников и других событий в толпе народа. Всякий раз он начинал задыхаться от избытка кислорода и места. Идея поездки по всему Тейвату была слишком заманчивой. Время, что дали ему на отдых, казалось много, оттого он не торопился выжать максимум за короткий срок. Он просто наслаждался присутствием Чжун Ли и его счастливой улыбкой. А желание побыть наедине было куда сильнее, чем увидеть город, который с такой бодростью Чжун Ли хотел ему показать. Чжун Ли же просто стеснялся, как бы глупо это ни было для Бога. Они были в отношениях не так долго, чтобы он мог так просто взять Чайльда за руку и повести танцевать. В голове появлялось много вопросов. А понравится ли ему? А хочет ли он? Чувствует ли он дискомфорт? Ответов Чжун Ли не знал. От этих мыслей наслаждение танцами обычных граждан куда-то улетучилось, как и сам Чайльд. Мужчина растерянно оглядел толпу, но не смог найти в ней свою любимую рыжую голову. Ему пришлось окончательно забыть о музыке и веселье, чтобы найти возлюбленного. Одиночество было штукой болезненной. Выйдя из основной массы толпы, которые так наслаждались фестивалем цветов, Тарталья смог вдохнуть полной грудью. Чтобы отвлечься от шумной музыки и столпотворения, он решил оглядеться. «Наверное, Чжун Ли будет огорчен, что я не посмотрел на танцы вместе с ним. Невыносимо от этой мысли», — Чайльду было трудно. Вступить в отношения с таким удивительным человеком, как Чжун Ли… О таком он мог лишь мечтать. Они были слишком разными, но всякий раз, когда такая мысль посещала его, мужчина показывал удивительный мир Предвестнику. Попытка за попыткой и, Чайльд уверен, он сможет наслаждаться целым миром, а не только миром Чжун Ли. Но пока предстояла огромная работа над собой и своими чувствами. За прилавком, полным разнообразных цветов и растений, стояла юная девочка, что складывала для своих покупателей букеты. От мыслей, что мужчина может расстроиться, или даже хуже — обидеться, Чайльд решил сделать ему подарок. Но зная утонченный вкус Чжун Ли, найти что-то более идеальное, чем он сам, было просто невозможно. Он направился к девочке и встал в импровизированную очередь. Украдкой взглянув на цветы, парень стал размышлять, что может больше всего понравиться мужчине. Пробежав глазами по яркому прилавку, он не нашел ничего знакомого. Здесь не было ни одного цветка из Ли Юэ, к которым у Чжун Ли было такое трепетное, буквально по-детски наивное, отношение. Но было множество не менее прекрасных, которые точно понравились бы мужчине. Чжун Ли нужно было самое лучшее, потому Тарталья отнесся к выбору букета куда серьезнее, чем к своей работе. Когда подошла его очередь, Чайльд стал задумчиво поглядывать то на прилавок, то на девочку, которая приторно улыбалась Тарталье. Ее глаза поблескивали на солнце, когда они встретились взглядами. — Здравствуй, — Чайльд улыбнулся девочке, на что та резко оживилась. — Я ищу букет для… Любимого человека. Но я не очень разбираюсь в цветах, тем более в цветах Мондштадта, — он неловко почесал затылок. — Добрый день! Позвольте подобрать Вам букет, — она хихикнула, на что Чайльд положительно кивнул. — Так значит, для любимого человека? У него есть какие-нибудь предпочтения в цветах. — Не думаю, что есть что-то конкретное, но… Он очень элегантный… Эстет до мозга костей, — от своих собственных слов Тарталья подавился смешком, вспоминая как они отправлялись за цветами цинсинь, с каким упоением и осторожностью мужчина собирал жемчужного оттенка цветы. — Вот как… Могу предложить взять за основу цветы, называемые сесилией, — девочка поместила в ладошку белый цветок с заостренными кончиками заснеженных лепестков. — Они растут только там, где дует резкий холодный ветер. — Очень красивые. Думаю, они хорошо подойдут ему, — Тарталья сначала не был уверен, ведь флористика была такой же сложной работой, как и остальные, а миниатюрная девочка, стоящая за прилавком, не выглядела как кто-то, кто сможет создать настолько подходящий и прекрасный букет. Возможно, Чайльд так придирался лишь из-за того, что подарок предназначен для Чжун Ли. Хотелось угодить ему. — Отлично. Также, чтобы разбавить цвет, добавлю парочку ветряных астр — один из символов нашего города, — девочка ловкими движениями обернула букет цветов в бумагу нежно-бежевого оттенка, на котором красовались плоды травы светяшки. Получился на редкость красивый букет, который определенно должен был понравиться Чжун Ли. В это время мужчина успел обойти весь город в поисках возлюбленного, но так и не нашел его. Его поиски окончились на площади перед церковью, где стояла статуя Анемо Архонта. Мужчина присел на деревянную скамейку и тяжело вздохнул. Он успел изрядно вымотаться, пока искал Чайльда. За это время у него появилось ощущение пустоты от мысли, что Тарталье настолько неприятно было находиться там, словно все это время он просто терпел. Чжун Ли бы очень хотел выслушать и желания партнера тоже. Ведь, как ему казалось, это главный принцип отношений. Склонив голову, он полностью погрузился в эти мысли, стараясь анализировать свое поведение с человеческой точки зрения настолько, насколько это вообще возможно для бывшего Архонта. Он не заметил, как кто-то подсел рядом с ним. — Наконец-то я нашел тебя. Голос вместе с заходом солнца смягчился. Рука парня легла мужчине на плечо. Чжун Ли продолжал пялиться в пол, уже изрядно накрутив себя. — Тарталья… Прости, что заставил делать то, чего ты не хотел, — мужчина прикусил нижнюю губу, что успела обветриться. — Заставил делать что? — Еще проводя время с тобой в Ли Юэ, я заметил, что ты всегда старался избегать шумные праздники. — Это так. Просто… Я не чувствую той радости, которую испытываешь ты от улыбок других людей, от их веселья, — честно признался парень, прижавшись спиной к скамейке. — Правда? Но почему? — глаза мужчины широко раскрылись. Этот прекрасный янтарь овладел Тартальей настолько быстро, что даже если бы он сильно захотел, то все равно не смог бы вырваться из плена этих золотых глаз. Глаза, что повидали все на свете, смотрели на него с присущей детям наивностью и желали всеми силами избавить от груза мыслей, что тащил на себе Чайльд. Сам того не осознавая, Чжун Ли взял возлюбленного за руки и провел большим пальцем по выпирающей части кисти. — Может, дело в моей работе, — на эту реплику мужчина лишь пожал плечами, чувствуя, как Тарталья подсаживается немного ближе, а затем продолжает. — А может, дело в тебе. — Что ты имеешь в… — Чжун Ли был заткнут самым первым и, пожалуй, самым богатым на эмоции поцелуем. Он чувствовал сухие, покусанные губы на своих губах, а ладони Тартальи плавно переместились на затылок мужчины. Моракс ощутил то чувство, о котором люди говорят «бабочки в животе». Он знал, что бабочкам там взяться неоткуда. Только сейчас, прочувствовав это на себе, он понял, что подразумевалось под этой фразой. Такое легкое и нежное действие пробудило в нем целый спектр эмоций. Некогда спокойное и умиротворенное с виду лицо залилось краской и неумело отвечало на поцелуй. Мужчина медленно протиснул язык в чужой рот, по пути встретился с кончиком языка Тартальи, что совершенно бесстыдно и с пугающим для Чжун Ли напором сжимал его волосы на затылке, отчего последний глухо простонал в поцелуй. Мужчина положил свои руки на чужие плечи, мелко подрагивая от новых ощущений. Закралась мысль, что он также должен проявить хоть каплю инициативы. Еще какое-то время они продолжали неуклюже целоваться, изредка останавливаясь от того, что обоим выбивало воздух из легких. — Твои губы так сильно покраснели, — Тарталья поднес большой палец к губам мужчины и, чуть надавив, провел по ним. — Видимо, они очень чувствительные, совсем не привыкли к поцелуям. Чжун Ли впервые за долгое время не проронил ни слова, а лишь смотрел в глаза. Он был в смятении от случившегося, но ему определенно понравился такой опыт. Физическая близость всегда была для него темой странной и бессмысленной, ведь Архонты не нуждались ни в чем, что могло бы приносить удовольствие и удовлетворение, но сейчас его имя — Чжун Ли, он — консультант в похоронном бюро, а в данный момент находится в небольшом отпуске после всего случившегося. Каждый раз вспоминая, кем он являлся, мысленно стукал себя по голове самым большим булыжником, что когда-либо встречал на землях Ли Юэ. Теперь у него другая жизнь, и он должен привыкнуть к этому. Впереди его ждет совершенно иной мир. — Значит, ты хотел побыть вдвоем, наедине. Не так ли? — уточнил Чжун Ли, надеясь, что Чайльд не будет слишком зол за его недогадливость. Но на эту фразу взгляд парня еще больше смягчился. Он опустил широкую ладонь на голову мужчины и погладил по шелковистым волосам. — Я рад, что ты это понял, — после небольшой паузы Чайльд продолжил. — Когда мы были в Ли Юэ, я думал, что нас связывает лишь миссия. Что ничего более ты ко мне не испытываешь, а твое доброжелательное поведение — просто привычка и этикет. Но когда я узнал, что ты Архонт… Боже мой… — Тарталья нервно усмехнулся, оглядывая все еще оживленную площадь. — Весь мой мир перевернулся. — Ох… Прошу прощения, Тарталья. Мне все еще жаль, что я не рассказал тебе об этом сразу. Я и подумать не мог, что мы так… Кхм, сблизимся. — Говоришь таким тоном, будто это плохо, — с наигранной обидой ответил Чайльд. — Я… Не знаю? Люди — существа сложные, но удивительные. Вы испытываете так много и так ярко. И неважно, счастье это или печаль, любовь или ненависть. Я бы хотел почувствовать намного больше, чем кто-либо другой. Постоянные прогулки, обеды, встречи с людьми, работа, покупки… Во всем этом я пытаюсь найти себя, найти Чжун Ли. В голове Тарталья прокручивал слова мужчины, будто мантру, пытаясь найти ответ на такой сложный экзистенциальный вопрос. Однозначного ответа не было и никогда не будет. Оба это прекрасно понимали, но легче на душе не становилось, в особенности от вида поникшего мужчины. Как кто-то кто оставил семью и честь, примкнул к Фатуи и стал одним из Предвестником, будучи одержимым жаждой крови, может давать советы по поиску себя? Себя он уже давно потерял и никогда не вернет. Так он считал до встречи с Чжун Ли. Блистательный бриллиант среди серых камней. Даже с этими трудностями, которые появились лишь сейчас, когда ему наконец есть, с кем эти проблемы разделить, он был и будет идеален со всеми своими тараканами в голове. — Тогда, — Тарталья решительно взял мужчину за руку и поцеловал сквозь ткань перчатки. — Мы вместе пройдем этот путь. Я буду идти рядом и держать тебя за руку все время, и мы вместе будем спотыкаться или падать. Но взамен… Чжун Ли заинтересованно уставился на возлюбленного. Тот обернулся на другой край скамьи, а затем взял букет, который приготовил для мужчины. Тот был украшен светяшками, отчего тусклый синий свет отсвечивал мужчине на лицо и на глаза. — Научи меня жить.***
Яркая улица. Темная ночь. Мелодичная лира, под стать звездному небу, с каждой пронзающей воздух струной доставала по падающей звездочке. В небольшой комнате, в которой почти все место занимала кровать, они кружились в ритм мелодии, слышную под окном их номера. Одна рука парня крепко держала его за пояс, а другая вела, сцепив пальцы друг друга. Чжун Ли на редкость отлично танцевал. Многие партнеры по танцам со всевозможных банкетов, которые устраивались в Снежной, были теми еще дилетантами. Но рядом с мужчиной тело расслабилось, полностью отдаваясь ненавязчивому такту мелодии. Он вел его по начерченному в голове квадрату, изредка наклоняясь к бывшему Архонта, целуя и нашептывая милые вещи. Чжун Ли лишь тихо цыкал на него, надеясь уловить за стенами отеля, в котором они поселились и танцевали прямо сейчас, лиру еще ненадолго. Свет травы светяшки от букета усилился, рассеивая по всей комнате тусклое синее свечение, в котором в коротких поцелуях утопали Чайльд и Чжун Ли.***
Прошло несколько дней с тех пор, как Чжун Ли покинул Ли Юэ вместе с Тартальей. Несколько дней с тех пор, как тревога, ушедшая после запечатывания Осиала, вернулась в двукратном размере. Ведь никакие тесты и испытания не смогут облегчить ношу за то детище, что ты сотворил собственными руками и довел до совершенства, а затем отдал в руки кого-то другого, понимая, что пришла пора передать бразды правления. Конечно же, внешне бывшего Архонта ничто не выдавало. Или, по крайней мере, он так думал. Ведь Тарталья раскусил его довольно быстро. На редкость пасмурное утро они встретили в постели, все в том же отеле Гете. Оба чувствовали невероятную сонливость от резко изменившихся погодных условий. Чжун Ли редко видел дождь и тучи на вечной синеве неба Ли Юэ, а Чайльд, по всей видимости, подхватил подобное состояние от своего возлюбленного, целую ночь обнимая его ладонями за живот и мешая спать. На утро Тарталья чувствовал себя слегка раздраженно. Все то время, что они не спали, он старался найти место, куда бы уложить свои шаловливые руки. Они то и дело касались охладевшей кожи мужчины. Хоть его и крайне заводила реакция на прикосновения, — Чжун Ли старался как можно менее заметно дергаться, — последующие возбуждающие мысли он выбрасывал из своей головы, ведь еще ни разу они не заходили дальше, чем поцелуи. Даже сейчас, стоило Тарталье уложить ладонь на бедро бывшего Архонта, как вдруг тот попытался незаметно убрать руку или переместить в менее интимное место. Чайльд знал, что нужно ждать. Ведь для него Чжун Ли не был очередной куклой, за ниточки которой можно дергать до тех пор, пока те не оборвутся. Он был человеком. Хорошим другом и верным возлюбленным. В чем он не сомневался, так это в его верности. Но от этого знания не было легче. Каждый раз, видя, как мужчина нагибается или будто невзначай оттягивает воротник серой рубашки, Тарталье кажется, что он делает это специально и просто-напросто провоцирует его на первый шаг. Но после каких-либо действий он получал отказ. Было ощущение, словно ему снова шестнадцать, а гормоны бушуют, словно дикое цунами. Сказать, что Чжун Ли был хорош собой, это ничего не сказать. Тарталья был настолько поглощен бледной, бархатной кожей, большими и упругими ягодицами, что просвечивались сквозь халат, стройным, но в меру накачанным телом, что иногда забывал, что это чудо принадлежит ему. И как, скажете вы, можно сдерживаться, когда такой красавчик лежит рядом с вами в одном шелковом халате? Чжун Ли вытащил ноги из-под одеяла, оголяя накачанные икры и поджимающиеся от легкого холода пальцы ног. Его безмятежное лицо, которое все еще находилось на тонкой грани сна и пробуждения, слегка подрагивало. Изредка янтарные глаза приоткрывались, смотрели на Чайльда и закрывались вновь, пока атласный халат легко приоткрывал завесу, обнажая выпирающие ключицы и слегка покрасневшие плечи, которые мужчина отлежал во время сна. Тарталья предпринял еще одну попытку. Его руки ловким движением прижали тело полусонного Чжун Ли вплотную к себе, а затем переместились на ягодицы. Такие большие, но достаточного размера, чтобы полностью помещались в ладонях Тартальи, который постепенно начинал чувствовать тяжесть внизу живота. Даже сквозь нижнее белье он ощущал их упругость и мягкость. Это заставило его на время забыться и расслабиться. В тот же момент Чжун Ли смог окончательно проснуться. Возможно, эти прикосновения повлияли на него, ведь его никто ранее не трогал там и это место было более чувствительно. На лице вспыхнул яркий румянец. В знак протеста мужчина вдруг резко выставил ногу вперед, отчего удар пришелся Тарталье в живот. Хоть это и было не сильно, но от неожиданности выбило из парня весь воздух. — Утро начинается не с кофе, — с хрипотцой в голосе пробурчал парень. — Ох… Мне очень жаль, Тарталья. Это рефлекс… — мужчина растерянно забегал глазами по лицу парня, а тот, чувствуя себя вдвойне виноватым, отвел взгляд. — Все в порядке. Думаю, я это заслужил. Просто… Больше не могу терпеть. — Терпеть? — Ты просто не представляешь, — парень поднялся и сел в позу лотоса, крепко сжимая ладони мужчины, — насколько ты привлекателен. — Привлекателен? Да, я часто слышал подобные комплименты от незнакомцев. Я выбрал себе очень красивое, по людским меркам, тело. Этот занудный и монотонный диалог хотелось прервать: заткнуть мужчину поцелуем, повалить на кровать и наконец претворить в жизнь все его самые развратные фантазии. По недовольному и напряженному лицу Тартальи, мужчина понял, что сделал что-то не так, и поспешил исправить ситуацию. — Ох, но ты же тоже очень… Красивый. — Он неловко отвел глаза и поджал нижнюю губу. — Ты правда так считаешь или просто говоришь так, как считается привлекательно? По людским меркам, — передразнил Чайльд возлюбленного. Его взгляд тут же поник, а парень чувствовал повисшее в воздухе напряжение. — Прости, это было грубо. Если бы Чжун Ли знал, как много Тарталья держит в себе и как сильно старается, то это могло бы удивить даже его, бессмертного бывшего Архонта. — Ничего страшного. Я понимаю, насколько со мной тяжело. Правильно говорил Барбатос, я старый глупец, не понимающий чужих чувств, — Чжун Ли смог выдавить из себя улыбку, а затем также приподнялся и сел на колени рядом с Тартальей, у которого одна часть мыслей была сосредоточена на диалоге, а другая на стояке, что образовался, несмотря на всю серьезность обсуждения. — Тарталья. От услышанного из уст мужчины, во рту почувствовалась резкая горечь прошлого, которая переливалась вкусом нежности голоса возлюбленного, что сказал это с особым тоном, которым ни с кем не говорил. Полушепот, слегка повышенный, в отличие от его обыденного тона. Глаза, полные любви… Иногда взгляд был единственным, что помогало понять, что Чжун Ли не равнодушен к нему. — Твоя красота… Она другая. Я не могу объяснить ее человеческой психологией, которая написана в книгах. Прочитав их, я не смогу стать полноценным человеком, но зато я знаю, что… — Чжун Ли слегка покраснел и отвел взгляд. — Что ты примешь меня любым. — Я… Пожалуй, слегка удивлен, — Тарталья смущенно усмехнулся, но затем поднес ладонь к губам и поцеловал нежную, горячую кожу. — Но в одном ты прав. Я приму тебя любым. И буду ждать, сколько потребуется.***
«И буду ждать, сколько потребуется.» — Сказал я ему, но, черт Моракса побрал, сдерживаться не так-то просто! — воскликнул Тарталья, ударяя по столу огромной кружкой пива, которое было лишь началом. Рядом сидел его новый-друг-собутыльник Кэйа, который со всем почтением и интересом слушал рассказ, хоть и бессознательно. — Но у тебя банально нет другого выбора, — пробурчал Кэйа, похлопав парня по плечу. — Не принуждать же его. Так будет только хуже. — Да знаю я, — огрызнулся Чайльд, стукнув кулаком по деревянной барной стойке, за которой по ту сторону стоял молодой красноволосый бармен и с явным легким раздражением от присутствия Кэйи протирал бокалы, ставя их на аккуратную сосновую полку позади себя. — От этого ничуть не легче. Не могу сдержаться, когда он рядом. — Может, попробовать действовать постепенно? Ты метишь слишком высоко для такого короткого периода отношений. — Но… Разве не так и надо? — Тарталья удивленно уставился на парня, который лишь звонко залился смехом, чуть не пролив содержимое большой кружки, которое даже в непосредственной близости пахло хмелем, смешанным с остальными запахами разных сортов алкоголя и галдежом посетителей первого этажа таверны. — Какой же ты идиот! У каждого свой подход, — Кэйа вытер выступившую от смеха слезинку, а затем шумно выдохнул, делая очередной глоток. — Но судя по твоему рассказу, с ним именно так и надо. Вот я с Дилю… Темнокожий парень поперхнулся от удара, который прилетел ему с другой стороны барной стойки от бармена. Тот фыркнул и отвел взгляд. — В общем, вам стоит поговорить с ним… Тарталья был уже до чертиков пьян, но его все еще удивлял тот факт, что Чжун Ли, такой утонченный и галантный, согласился пойти с ним в такое обыкновенное место. В таких тавернах всегда было в переизбытке две вещи: пьянчуги и выпивка. И дерущиеся пьянчуги, конечно же. Сам Чайльд до сих пор не понимал, зачем он пошел сюда и затащил возлюбленного с собой, который уже успел познакомиться с кем-то и разговаривал с ней неподалеку от них. Тарталья не стал возражать, ведь верил добропорядочности мужчины и его чувствам. Все-таки, они не все время должны проводить вместе. Чжун Ли были интересны люди, а не алкоголь. Вино, скорее, было катализатором, который помогал установить доверительные отношения хотя бы на время, проведенное в таверне. — Я, признаться честно, никогда не бывал нигде, кроме Ли Юэ, — неторопливо начал Чжун Ли, боясь спугнуть свою собеседницу, ведь выглядела она довольно грозно. — Удивительно. Судя по нашему разговору, Вы очень много знаете о Тейвате. Будто жили в каждом уголке планеты, — девушка находчиво усмехнулась. Длинными, необычной бледности руками она приподнял бокал и изящно отпила глоток одуванчикового вина. — Приятно слышать, — мужчина повторил жест за ней, а после тайком взглянул на смеющегося Кэйю и Тарталью, что, кажется, вспыхнул и уже собирался ударить первого. — Чувствую себя не в своей тарелке от нахождения в незнакомом месте. Будто что-то… пропало. Будто без меня сейчас в Ли Юэ все будет по-другому. Конечно, он не мог рассказать Розарии, так звали девушку, всю правду. Ведь такое явно вызовет потрясение и потянет за собой множество проблем, от которых голова точно пойдет кругом. Так что Чжун Ли, как бы не хотелось выговориться, приходилось говорить загадками. — Вы можете вернуться в любое время, когда пожелаете. Не думаю, что здесь может возникнуть трудность. По Вашему костюму видно, что Вы не бедствуете, — она улыбнулась и положила ногу на ногу, всей своей позой демонстрируя открытость и желание продолжить диалог. — Вы здесь с возлюбленным, правильно? Видимо, он сейчас сидит рядом с Кэйей. — Откуда Вы узнали? — Розария тяжело вздохнула. Все-таки, обращение на «Вы» напрягало ее, так как ей хватало этого и на работе в церкви, но таков уж был ее собеседник — сплошная ходячая формальность. — У Вас на лице написано. Вы слишком часто смотрите в его сторону. — Дело в том, что отношения с человеком… То есть, кхм… — Чжун Ли сделал вид, словно закашлялся и отвел взгляд. — Прошу меня простить, отношения в принципе это очень тяжелое дело. Я просто не понимаю, что мне нужно делать и в какой момент. — По-моему, простой разговор может запросто развеять все сомнения. — Разговор? Мы пытались прежде, но… Кажется, мы думаем о совершенно разных вещах. — Разговор предполагает, что вы оба будете слышать друг друга и прислушиваться. — Вот, значит, как, — от этих слов Розария на секунду потеряла свою хладнокровность и уже собиралась сказать что-то желчное в адрес такого наивного мужчины, но резкий звук, похожий на падение, отвлек каждого, кто находился в таверне. Чжун Ли также обернулся, чтобы посмотреть на источник шума, и к своему удивлению заметил, как Тарталья и Кэйа дерутся. Розария вместе с Чжун Ли поднялись из-за столика и быстрым шагом направились к ним, но красноволосый оказался быстрее. Оба парня успели отхватить по ярко выраженному удару в нос. Но неизвестно, было ли это дело рук Дилюка или их самих. — Никаких. Драк. В моей. Таверне, — голос бармена был резко холодным. Даже Кэйа, ранее очень буйный и такой расслабленный, сжался, понимая, что сейчас получит еще больше тумаков. — Он первый начал! — Кэйа, словно ребенок, указал пальцем на рыжеволосого. — А нужно было за языком следить, даже если пьян! — Тарталья, в свою очередь, захотел еще раз выбить из него дурь, но Чжун Ли быстро подошел к нему и аккуратно взял за руку. — Прошу, прекрати… В Чайльде кипела злость к Кэйе из-за сказанных им слов. Алкоголь с каждой минутой бил в голову сильнее, оттого кровь в жилах остывала от любых слов. И неважно, понравятся они ему или же нет. Но увидев взгляд Чжун Ли, — такой большой, вопрошающий и слегка… разочарованный? — парень прекратил сопротивляться и скалить зубы на мондштадтца, осознавая всю тяжесть своих действий и полностью отдаваясь в руки возлюбленного, который наверняка начнет его отчитывать в силу своего тысячелетнего опыта. Но Тарталья вовсе не против. Возможно, он действительно это заслужил. — Пойдем, — мужчина крепко взял Чайльда за руку и повел на второй этаж таверны. Но что удивило парня, так это то, что Чжун Ли даже не перед кем не извинился. Возможно, это было сделано на эмоциях, которые в нем бушевали, а может так на него влияло нахождение в «городе свободы». Свободен от обязательств и этикета. Уже будучи на втором этаже, мужчина присел с возлюбленным на свободные ступеньки, которые вели на закрытый этаж. Тарталья сгорбился и склонил голову к деревянному полу, пока Чжун Ли собирался с мыслями, чтобы что-то сказать. — Кровь… У тебя идет кровь? — шепотом спросил мужчина, не смотря на Тарталью. — Нет… Все в порядке. Мне совсем не больно, — Тарталья протер остекленевшие глаза, пытаясь прийти в чувства после выпитого алкоголя. Пивом все не закончилось. Кажется, что больше он никогда не будет так напиваться. — Почему же вы подрались? — Мы разговаривали о наших с тобой отношениях и он сказал, что если я не стану действовать, то заберет тебя себе. — Как бы он смог забрать меня против моей воли? — Чжун Ли искреннее удивился. — Черт тебя побери, Моракс… Я просто… Просто приревновал! — выпалил парень, тут же краснея. — Я… Я рад, что ты сказал это. — Ч-Что? Так ты понял? — теперь пришла очередь Тартальи удивляться. — Естественно. В Ли Юэ ты ревновал меня к каждому столбу. Кажется, госпожа Ху Тао говорила именно так о твоем поведении. Она на примере тебя объяснила, что значит ревность. Тарталья хотел было что-то возразить, ведь не любил, когда над ним так издевались, но в результате прыснул смешком, а затем ухватился за живот и стал заливисто смеяться. — Так значит, она тебе рассказала… А-ха-ха. Ты просто удивителен. — Поскольку ты не любишь выдавать своих слабостей, мне приходится искать помощи со стороны, — Тарталья вновь захихикал, а затем выдохнул, после чего Чжун Ли продолжил. — Не станешь действовать, значит? — Э-Эм, да, знаешь… Просто… — что и требовалось доказать. Тарталья ощущал себя маленьким ребенком, которого отчитывал его отец. В каждый из таких случаев он вновь и вновь чувствовал эту тяжкую разницу в возрасте и в жизненном опыте. Но на этот раз Чжун Ли молча слушал, словно действительно стараясь вникнуть в суть, понять, откуда у Тартальи такой камень на душе и как этот камень разбить. — Я очень сильно хочу тебя. — Ох… Кажется, мы это уже обсуждали и… — Постепенно, да? Я и не говорю, что мы сразу обязаны заниматься этим. Но мы можем начать медленно. Я покажу тебе, сколько приятного можно испытать помимо секса, — парень обворожительно улыбнулся, заставив Чжун Ли застыть на одном месте. Он почувствовал, как рука Чайльда уже медленно поглаживала его колено, поднимаясь выше по твердым мышцам ног, что так отчетливо прощупывались сквозь штаны. Один палец зацепился за черную лямку и оттянул ее. Та создала секундную вибрацию, заставляя мужчину растерянно вздрогнуть. — Тарталья, постой… Я согласен делать все постепенно, но не тут же этим заниматься. Это общественное место и мы можем причинить много неудобства людям, — бывший Архонт засмущался и сжал ноги вместе, заставляя ладонь Тартальи ускориться. Он успел дотронуться до промежности, плавно поглаживая потихоньку встающий член. — Но ты не сказал, что обеспокоен тем, что нас могут увидеть. Значит, тебя это не так уж и сильно волнует, хм? — вопрос риторический и явно провокационный остался без ответа, вгоняя мужчину лишь в большее смущение. — Здесь, на втором этаже, никого нет. Не стоит переживать. А если кто и зайдет, то мы услышим. Ступеньки довольно скрипучие. Чжун Ли начал ощущать, как жар разгоняется по всему телу, особенно концентрируясь на половом органе, который Тарталья уже медленно высвободил из штанов. Самое удивительное, что бывший Архонт не пытался прекратить его действия. Где-то в внутри играла его человеческая сущность, которая в данный момент была открыта ко всему новому и неизведанному. Этот же человеческий интерес смешался со страхом этого самого неизвестного. — Не волнуйся, малыш. Я лишь покажу один из вариантов удовлетворения, — в глазах Тартальи явно загорелся не добрый огонек, от которого у Чжун Ли скрутило живот еще больше, а перед глазами все расфокусировалось. Видеть мужчине в подобном состоянии было до чертиков приятно, но в тоже время так непозволительно. — Так странно… Все тело горит. — Не волнуйся, Чжун Ли. Это нормальная реакция твоего тела, — Тарталья бодро улыбнулся, а затем наконец выудил член мужчины из штанов. На самом деле, Чайльд никогда не отсасывал кому-либо. Обычно он распоряжался и командовал своим партнером. Но с Чжун Ли он мог отключить свою гордость. Хоть и ненадолго. Владеть мужчиной, все-таки, дорогого стоило. — Наконец-то я увидел его. Интересно, какой же он на вкус, — Тарталья с надменной улыбкой сначала лизнул головку члена, что уже истекала предэякулятом в нетерпении, чтобы посмотреть на его реакцию. Тот дернулся, пискнул и закрыл рот рукой, понимая, что дальше стонов будет гораздо больше и сдержать их будет куда тяжелее. — Приятно. Надеюсь, скоро я смогу попробовать на вкус и твою задницу. — Что ты такое говоришь? П-Прекрати, это смущает… — мужчина покраснел, отчего Тарталья получил не только эстетическое удовольствие, но и возбуждение, с которым, как он мог предположить, ему придется справляться в одиночестве. — Ох, не волнуйся, скоро я займусь делом. Чайльд подмигнул возлюбленному, а затем, облизав обветренные и слегка покусанные губы, взял в рот член как можно глубже. Он медленно двигался, поджимая губы. Одна его ладонь, что уже оказалась без перчатки, гладила набухшие яички и Чжун Ли полностью обмяк. Он чуть выгнулся в спине и стал ерзать от таких удивительных ощущений. Чайльд поудобнее устроился на коленях перед возлюбленным и ускорил темп. Сначала он просто быстро двигал ртом, как можно крепче сжимая член мужчины ладонью. Но вскоре он начал медленно, но глубоко, до самого основания заглатывать член Чжун Ли. Тот крепко сжал руки в кулаки. Его глаза остекленели, а все тело под одеждой горело. Первый раз оказался слишком чувствительным. Чжун Ли очень сильно хотел кончить, но также хотел, чтобы горячий рот Тартальи продолжал делать это снова и снова. — М-м-м… Ах… — протягивал мужчина, чуть раздвигая ноги в стороны. Эти стоны были намного выше обычно бархатного низкого тембра мужчины. Такой колорит заводил и заставлял ускориться. — Пожалуйста… Еще… Чайльд в мыслях самодовольно улыбнулся, после чего ускорил темп. Его движения головой стали такими быстрыми, что перед глазами Чжун Ли загорелись золотые звездочки, что ослепляли, а стоны продолжали вырываться. Один из них был самым ярким и громким. Наверняка вся таверна это слышала. — Ч-Чайльд… Ах… В этот момент Чжун Ли почувствовал, как его тело задергалось в судорогах и тут же из головки брызнула белая жидкость, которую Чайльд, без всяких сомнений, собирает языком и проглатывает. — Не думал, что ты можешь быть таким громким, Чжун Ли… — Тарталья облизал губы. — Только теперь у меня такая же проблема. Чжун Ли даже был рад, что Тарталья настоял на таком оригинальном опыте. Это было до безумия расслабляюще. Будь он все еще Архонтом, никогда бы не смог испытать азарта, возбуждения и желания другого человека. — Думаю, нам нужно возвращаться. — Так и знал, что ты откажешь в продолжении. Даже после такого мастерского минета, — это были последние слова Тартальи перед тем, как Чжун Ли, вечно робкий и тихий, вовлек его в страстный поцелуй, от которого закружилась голова. Возбуждение вновь стало набирать обороты, как вдруг мужчина резко отстранился и улыбнулся, словно хитрая лиса. — Твое наказание за драку в таверне. — Меня поражает то, насколько стремительно ты становишься похож на человека, — Тарталья от этих слов почувствовал лишь радость. Он потрепал возлюбленного по голове, поднялся и взял его за руку. — Пойдем.