Несуразная

      Десять мучительных минут тишины ломают мозг и остатки внутреннего самообладания, пока отец все же не решается задать вопрос.  —Бабушке с дедом сама расскажешь, или лучше я? — Мужчина снисходительно смотрит на девочку-подростка, понимая ее положение.  —Я сама расскажу — она вздыхает — с трех до семи, говоришь? — Никита снова с поддельным интересом рассматривает носки своих стареньких найков — только ты это — она ненадолго запинается, формулируя свою мысль — постарайся пожалуйста в выходные все же приехать, Дарина с Тимуром очень ждут тебя. — Прикусывая губу, а после облизывая, девочка поднимает голову, встает и неспешно начинает двигаться к выходу из кабинета.  —Тебя подвезти? — Антон Викторович поднимается вслед за дочкой и быстро догоняет ее.  —Не, я сама доеду, тут на автобусе три остановки — она усмехается и накидывает на голову капюшон, плотнее затягивает шнурки на обуви и поворачивается — пап, прошу, реши все свои дела до выходных и приезжай, иначе с каждым разом мне будет все сложнее и сложнее поддерживать веру в тебя у мелких. —  Ника устало улыбается и оставляет быстрый прощальный поцелуй на щеке отца. — Ждем тебя! — До автобуса всего две минуты, нужно постараться успеть. —Будь осторожней! — Все, что долетает до слуха девочки, запрыгивающей в автобус.       Тишина в квартире напрягает больше, чем выключенный везде свет. Закрыв дверь на два оборота и задвижку, девушка принимается снимать обувь, пока в ее голове крутятся тысячи вариантов того, что тут случилось в ее отсутствие. Вариант о взломе отпадает сразу, так как дверь была закрыта, а замок и задвижка в своем обычном состоянии, никто не мог спать, так как еще не было даже десяти вечера, когда младших уже загоняют по кроватям. Остается всего пара вариантов, либо они уже знают обо всем, либо у них там какая-то семейная тусовка. Последнее подтверждается сразу, когда девушка замечает тусклый свет за закрытой дверью предков. Идиотская мысль напугать родных действовала быстрее, чем девушка успела ее обдумать. Она резко открывает дверь в комнату с характерным звуком «Ага, попались!» и начинает громко смеяться, под испуганные возгласы семьи.  —Господи, ну ты бы еще с ножом ворвалась, балбеска! Чуть до инсульта меня не довела…— Ворчит бабушка со свечой в руках.  —Ты испортила всю атмосферу, прям как на зло — Дарина закатывает глаза и встает с пола — мы тут гадаем блин, а она со своими страшилками, дура. — Она разочарованно вздыхает и, быстро обогнув сестру вышагивает в свою комнату.  —Ник, ну рил как-то не по-пацански вышло — Тимур жмурится и двумя пальцами трет переносицу — из-за тебя мы не узнали, на сколько Даша придурошная — он так же как и сестра закатывает глаза и уходит в комнату.        Они остаются один на один, точнее два на одного. К горлу подкатывает противный комок, из-за чего хочется разрыдаться. Девушка сжимает и разжимает кулаки, собираясь с мыслями. А дед, черт старый, знает ее, как облупленную, так что закрывает дверь и поудобней усаживается на диван.  —Ну рассказывай, что на этот раз? — Мужчина складывает в рук в замок, подпирая ими лицо, а его жена в этот момент тяжело вздыхает и готовится к явно не очень хорошим новостям.  —Вы только это, ну, сильно не расстраивайтесь, это не навсегда и папа знает — Никита закусывает щеку и продолжает — ну, короче это, в исправительный центр теперь после школы хожу… С трех до семи. — Девушка нервно крутит в руках телефон, не решаясь смотреть на старших. — Два годика похожу и все, меня отпустят.        Она была готова услышать от них что угодно, разочарование, гнев, девушка даже была готова выслушивать часовые нотации от деда, как это обычно и бывает, но точно не того, что родные поддержат ее.  —Ну, центр так центр — бабушка неоднозначно пожимает плечами — все лучше, чем колония — женщина усмехается и обнимает внучку, утыкаясь ей в висок и мимолетно целуя —  мы справимся.  —Я так понял, ты с отцом виделась? — Виктор Анатольевич томно смотрит в стену, явно что-то обдумывая — на выходные приедет или опять что-то ему помешает?  —Обещал приехать. — Девушка освобождается от крепких объятий бабушки и направляется к двери. — Но ты его знаешь, в любой момент у него могут появиться дела — закатив глаза, она продолжила — или новая бестия.        В комнате царит тишина, но точно не порядок. Балкон, вместе с окном на нем, как обычно открыты на полную, из-за чего в помещении всегда свежо и немного прохладно, а дешевый ароматизатор воздуха оттеняет запах табака от сигарет легким шлейфом каких-то ягод. Делать хоть что-то не хочется от слова совсем, день оказался слишком выматывающим и, в каком-то плане даже продуктивным. Дверь закрывается уже на автомате, тяжелый рюкзак летит куда-то под стол, а свет отключается брошенным в выключатель резиновым тапочком. Интерес берет вверх, и в поисковик вбивается место, что так интересует. «Центр для трудных подростков». Среди кучи непонятной рекламы, сайтов и прочей дребедени, все же находится тот самый. Как назло, учреждение находилось совсем рядом со школой и домом, а значит, все одноклассники скоро будут знать о ее походах в этот «карцер». Проложив маршрут в «Яндекс навигаторе», «метро Москвы» и «московском транспорте», оказывается, что в любом случае придется ехать всего около 15-ти минут. Да, явно не этого Никита ожидала. Педагогический состав тоже не особо прояснил обстановку, Герман Алексеевич - одно из немногих знакомых имен здесь. Их встреча произошла совершенно случайно, просто как-то раз в школу приходили люди, как теперь уже стало понятно, из центра, раздавали какие-то листочки и что-то рассказывали. Не то, чтобы Никите в тот момент это было интересней, чем предстоящий поход к пирсеру, но краем уха она все же уловила и даже запомнила имена приходивших людей. Оказалось, директор исправительного центра и преподаватель искусства из этого же места. Парочки минут вполне достаточно, чтобы прошерстить весь список учителей, но что-то привлекает внимание. «Ковалев Антон Вадимович». Что-то знакомое вертится в голове, будто где-то она уже это слышала, но то ли из-за усталости, то ли из-за никотина, который уже течет вместе крови в теле девушки, мозг категорически отказываются искать и подкидывать информацию о этом человеке. Быстро вбив в поисковик имя и фамилию, девушка  сначала смотрит фотографии, так как визуальная память работает гораздо лучше, чем какая-либо другая. Глаза лезут на лоб от осознания, кто этот человек. Кажется, с ним она тоже пару раз встречалась, на работе у отца. Они тогда какой-то протокол писали или что-то другое, она абсолютно не разбирается во всех этих ментовский бумажках и терминах. Теперь желание появляться в центре падает в геометрической прогрессии, не из-за того, что Ковалев чуть не грохнул человека, а от того, что он ее видел, а шестое чувство подсказывает, что мужчина прекрасно помнит малолетку которая писала его приговор под диктовку полиции в крохотной комнатке участкового. И к сожалению, интуиция Никиту подводит редко, благодаря чему где-то в глубине души поселяется огонек тревоги.       Будильник наконец действует на перепонки ближе к часу дня, большая часть уроков уже пропущена, так что идти смысла нет. Да и к тому же, бабушка ее не будила, значит все хорошо и она не пришла в школу по явно весомой причине. Вставать совершенно не хочется, во рту противный привкус, глаза слипаются. Ноги ватные, будто она вчера пробежала марафон, а спину и поясницу ломит из-за неожиданного приступа любви к паркуру. Мятная паста противно жжет рот, а щетка явно умерла еще месяц назад и требует покоя в мусорном ведре. Мыть голову просто нет сил, так что идеальным вариантом становятся две криво заплетенные косички.        На завтрак были выбраны хлопья с молоком, которые стоят уже почти неделю и их никто кроме девушки и не ест. Малолетние спиногрызы выпросили их у бабушки клятвами о том, что буду есть их утром каждый день. Чайный пакетик приземляется в кружку вместе с двумя ложками сахара, за ними следует и порция кипятка.        В новостных телеграмм-каналах как обычно кто-то виноват, кто-то прав, снова обещаются какие-то плюшки москвичам, только вот, что-то их не особо видно. Просмотр очередного видео на ютубе не приносит и капли оптимизма, а до выхода остается всего час. Сине-голубые тени ложатся на нижнее веко, мягко растушевываясь к внешнему уголку глаза, а во внутренний накладываются блестки. Массивная черная стрелка делает глаза еще более узкими, чем раньше, пожалуй единственное, что приглушает весь этот парад яркости и дерзости - пудровая матовая помада на губах. День обещает быть достаточно насыщенным.       Будто уже сейчас все кричит о том, что день будет просто дерьмовым. Закончившийся в зажигалке газ, из-за которого пришлось забегать в магазинчик у дома, чтобы купить новую, сломавшаяся прямо в руках сигарета, автобус, который уехал раньше положенного, все сейчас было против девушки. Но, в карманах все еще валялась мелочь в скромном эквиваленте 150 рублей, телефон заряжен на все сто процентов, да и наушники с собой, и ничего страшного, что они спутались в комок.        В ушах играет какая-то спокойная мелодия, ее специальный плейлист для нервных ситуаций, остается еще десять минут, а ворота центра кажутся неправдоподобно пугающими. Колено по неизвестной причине начинает противно ныть, как раз на месте синяка от скейта парня из параллели. Ника явно не спешит и, прогулочным шагом направляется к пластиковым дверям здания, на пандусе у которых курит компания подростков. И все будто бы хорошо, она уже здесь, следовательно, пути обратно нет, но рыжая башка и слишком знакомое лицо заставляет мурашки под кожей бегать табунами сломя голову. Но знакомые лица только на нем не заканчиваются. Блондинка, что курит рядом с парнем с какой-то ущербной херней на штанах выглядит до боли родной.  —Ленка, ты что ли? — Не веря своим глазам, Беда прибавляет шаг и щурится, пытаясь лучше разглядеть блондинку.  —Ника? — На немой вопрос девушки, Никита налетает на нее с объятиями, под непонимающие взгляды остальной группы.  —Ебать ты выросла конечно — они обе смеются и отстраняются, разглядывая друг друга после долгой разлуки — ты в шестом классе ниже меня была, а щас сантиметра на три выше. — Подросток выгибает бровь в притворно-обиженном жесте.  —Да иди ты, сама-то, настолько в Воронеже тухло, что ты плесенью покрываться начала? — Фокина усмехается, и сново обнимает подругу. — Но я рада, что ты вернулась.        Кивнув в ответ и, посмотрев на часы, девушка быстро прощается со старой подругой и летит в здание, так как получать пиздюлей еще и от Германа не особо хотелось.