Бесполезный омега

      — Я чувствую себя бесполезным, когда не пытаюсь угодить Хёнджину, — робко поделился Феликс с новыми друзьями. Минхо его пугал своими свободными взглядами и вечными нотациями, но тот в последнее время как-то подуспокоился и не бесится, стоит упомянуть общину. А с Чонином всегда было проще, ведь тот вырос в том же месте, что и Ликс, и тоже во многом боролся с собой. Правда, получалось у него гораздо успешнее — тот побыл всего на парочке занятий в центре, а потом забил, принял новые правила к сведению и активно приручал к себе своего, всего опасавшегося, особенно такого быстрого прогресса, альфу Чана.       — Пфф, — фыркнул Минхо, — ты и не должен быть полезным, ты должен быть любимым.       — Разве тебе не обидно, когда Джисон тебя так называет?       Минхо громко рассмеялся, но, поняв, что опять напугал робкого Ликси, успокоился.       — Феликс, как ты думаешь, Джисон меня любит?       — Конечно, он так о тебе заботится и так смотрит, как будто не верит, что ты выбрал его, — смущаясь, произнёс Ликси. Сначала он пугался бесконечных склок этой парочки, но потом заметил взгляды, которыми они обменивались. Джисон так неверяще и счастливо всегда смотрел на Минхо, а тот в ответ насмешливо, но с теплотой, которую можно было практически потрогать, настолько осязаемой она казалась, что Ликси завидовал. На него Хёнджин смотрел с какой-то опаской и чересчур напуганно, как будто он хрустальная ваза, которую легко сломать. Он не такой на самом деле и всё прекрасно понимал. Но Хван и друзья не понимали, что бывают другие омеги, которым нравится угождать во всём альфе. Он же просто заботится о том, кого любит, что в этом страшного?       — Вот и я так думаю, а теперь скажи причём тут моя полезность?       Чонин громко рассмеялся, а Феликс растерялся. Сказать Минхо правду он стеснялся, тот даже близко не был похож на идеального омегу, если так посмотреть, совсем не старался угодить альфе и быть полезным. Готовил редко, только по собственному желанию («Ура, сегодня звёзды сложились, и у меня будет ужин», — называл эти моменты просветления Джисон), заставлял своего альфу самого убирать бардак и стирать за собой, занимался в основном своими делами, а не ждал покорно дома. Единственное, Феликс покраснел, когда об этом подумал, альфа Минхо постоянно жаловался на сексуальное насилие, но при этом так счастливо сиял, что ему никто не верил. Но, несмотря на всё это, Джисон так любил своего бесполезного омегу, так радостно на него смотрел, как будто лучше в мире никого нет.       — Правильно, — прочитал ответ Ликса по глазам и весело продолжил Минхо, — совершенно ни причём. Ему нравится быть рядом со мной да и всё. Мысли о том, кто больше вкладывается в отношения, ведут к расставанию. И если ты так беспокоишься о полезности, то ты для Хвана намного полезнее, чем он для тебя. Твой альфа считал себя таким крутым, а потом столкнулся с кучей несчастных, которым не всегда можно помочь. Но ваши отношения показатель того, что он всё это делает не зря. Они помогают ему держаться за его наивные мечты о бравом полицейском. Столько боли, которую он видит, сложно воспринимать и не озлобиться, но он возвращается домой к тебе, окружающему его заботой. Тебе не надо сильно себя ломать, ты любишь о нём заботиться, в этом нет ничего плохого или неправильного, мы же все разные. Но дай Хёнджину время понять, что твоя забота не всегда вымученная, и он научится её принимать. А ты просто немного научись понимать себя и свои желания, а не только подстраиваться под чужие.       Феликс вздохнул и улыбнулся. Слова о том, что он полезен, несколько подбодрили и воодушевили. В общине ему было легко: ты подчиняешься правилам, а тебя никто не наказывает. Да и правила были простые — заботиться о нуждах альфы, да и всё. Конечно, было больно и обидно, когда отец или старшие братья оставляли на нём синяки, вымещая плохое настроение или наказывая за мелкие неудачи. Но он же привык, можно потерпеть, ведь раз бьют, значит замечают, значит нужен и любят. Но Хёнджин, его муж, почему-то всегда на что-то очень злился, но никогда не трогал, не обращал внимания ни на какие правила и всегда требовал большего. Предлагал самому делать выбор и принимать решения. Спрашивал о каких-то там желаниях. Было нереально трудно. Ведь единственный выбор, который когда-либо сделал Феликс самостоятельно — это подойти к понравившемуся альфе в больнице. Он очень-очень радовался, что альфа всё же тоже выбрал его, и они поженились. После этого всё стало хуже. Хёнджин воспринимал в штыки его желание угодить, наоборот, расстраивался и не позволял даже мелочи. Не хотел и слышать, о наказаниях. А Феликс не понимал — идеальных омег же не бывает, всех вокруг него били, показывая крепость чувств. А Хёнджин только злился сильно, но не трогал. Больше всего Ликси расстроился, когда узнал, что всё не по-настоящему, а омега всего лишь прикрытие для полицейского (он сначала, даже не понял кто это такие). Ещё и общину закрыли и отправили к каким-то непонятным людям, пытающимся с ним поговорить и исправить. Хёнджин так вообще хотел развестись. Ликс не мог привыкнуть быть тут и постоянно плакал. Когда альфа не стал разводиться, а стал приезжать и забирать по вечерам, Феликс понял, что это его последний шанс понравиться и очень старался. Знать, чего ты хочешь и выбирать, как будешь жить, приходилось сложно и долго учиться. Но Ликси был готов. Он же видел, как Хёнджин устал от его молчаливого подчинения и желания понравиться, быть идеальной омегой, но тем не менее согласился же не разводиться. Был рядом каждый вечер с ласковыми объятиями. Поэтому ради него Ликси решил, что попробует. Старался прислушиваться к своим желаниям, как советовали психологи. Он очень боялся, что ничего не получится, и Хёнджин его бросит, поэтому согласился даже пойти на учёбу. Оказалось, всё не так плохо и даже интересно. Они с Хёнджином долго выбирали специальность, как только Ликси закончил вечернюю школу в реабилитационном центре. Феликс робко предложил кондитерскую — это было привычно, много и вкусно готовить, и было единственным, чем, казалось, всегда доволен его муж. Хёнджин очень обрадовался, что тот выбрал профессию сам, и Феликсу стало легче. Тем более, что альфа сразу успокоил, сказав, что, если ему не понравится, ничего страшного, будет хозяйничать дома, Хван не против, но попробовать всё же попросил. И Ликси решил, что они на правильном пути.       Но всё испортила течка. Первую он почти не помнил — как только у него появились признаки, его тут же отдали Хёнджину, а он так боялся, что провёл её, как в бреду, было горячо, немного больно, Хван был рядом, но только обнимал, вот и все его воспоминания о той парочке дней. Но сейчас все ощущения были сильнее в разы, внизу живота всё горело огнем, хотелось сжаться в комок и плакать. Стали возвращаться страхи, что муж его бросит, не хочет, что омега может неадекватно себя повести и наброситься на альфу, вызывая отвращение.       — Ликси, что случилось? — Хёнджин приехал с работы пораньше, ведь ему позвонил Минхо и сказал срочно дуть домой. Хван хотел его послать, но засомневался, Ли нередко лез в их отношения, а Феликс в последнее время доверял этому противному омеге. Картина дома его напугала — Ликси забился в самый угол кровати, дрожал и плакал. Хёнджин никогда не видел омегу в таком состоянии, даже когда они только поженились, его муж хоть и боялся резких движений и постоянно вздрагивал, но так себя не вел.       — Я… Уйди, пожалуйста, ночевать к Джисону, — пробормотал парень.       — Что? Зачем? Я не оставлю тебя такого одного, у тебя что-то болит? — осторожно приблизился Хван к Феликсу.       — Я… У меня… Я могу на тебя наброситься, — выкрикнул омега и сжался ещё сильнее.       — Ты? Наброситься? — скептически посмотрел на него альфа. — У тебя течка! — наконец-то дошло до Хёнджина.       Ликси заплакал ещё горше и сильнее. Хёнджин потратил некоторое время на техники расслабления, которые недавно освоил. И, как можно ласковее, сказал:       — Феликс, посмотри на меня, пожалуйста.       — Зачем? — испугался тот сильнее. — Ты меня не хочешь, терпишь, но я не наброшусь, перетерплю боль.       Хёнджин мягко улыбнулся.       — Ты мне доверяешь, солнышко?       Ликси даже плакать перестал от удивления.       — Конечно, мы на правильном пути, у нас всё получается. Я не хочу больше ничего испортить своей навязчивостью, только уйди подальше, я потерплю немного, и всё будет, как раньше.       — Ликси, а ты не хочешь, чтобы я тебе помог?       — Нет, — активно замотал головой парень, — тебе это не надо.       — А если я скажу, что надо? Я хочу заняться с тобой любовью, но только, если ты не боишься, — смело выдал Хван.       В последнее время их отношения совсем поменялись. Хёнджин очень старался поверить, что его любят и просто заботятся, совсем не вынужденно, а испытывая при этом радость, а Феликс стал намного смелее высказывать свои желания и, насмотревшись на Минхо, даже иногда что-то делать по-своему и не спрашивать бесконечно о всякой ерунде, вроде «можно мне зайти в комнату? можно сесть? ты от меня не устал? я не раздражаю?».       — Очень-очень хочу, совсем не боюсь, я знаю, что с тобой всё будет хорошо. И я столько всего пересмотрел, тебе со мной тоже будет очень хорошо, позволь, пожалуйста.       — Правда? — Хёнджин ещё не успел договорить, а омега уже оказался в его объятиях, крепко прижимаясь.       Хван усмехнулся и прижал мужа крепче — это было совсем не похоже на дрожащие предложения Ликса в их первую брачную ночь.       — Одно условие, Ликси, но очень важное. Если тебе что-то не понравится, ты должен сразу сказать, если увижу, что ты терпишь, мы тут же заканчиваем, — всё же предупредил альфа.       Омега активно ему закивал.       — Я знаю, если ты не веришь, давай мы будем исполнять мой большой список желаний на течку, а не твой, я так долго этого ждал и много хочу попробовать.       Списки желаний — это была идея Минхо. Феликсу было очень сложно отследить, чего бы он хотел по-настоящему для себя, и его друг нашёл выход. Они начали с простого «я хочу поесть…» и закончили «в каких позах я хочу попробовать заниматься сексом». Минхо успокаивал, что простые и примитивные желания всегда легче, чем глобальные.       Ликси не мог поверить, что его самый длинный список желаний вот-вот исполнится. Сначала было немного стыдно, но, посмотрев на длиннющий список-пример Минхо (раз в десять больше), он подумал, что всё же не настолько извращенец, как омега Джисона. Хан так вообще грохнулся в обморок, когда увидел этот список, заглянув через плечо своего омеги. Минхо только вяло отмахнулся «это он от счастья, не переживай, так любит, когда я его ублажаю» и пригрозил мужу, демонстративно держащемуся за сердце, «у тебя давно творческих прорывов не было, что ли?». А Чонин с блестящими озорством глазами, нагло списав у них все идеи, весело ускакал к что-то быстро заподозрившему и убегающему от него Чану.       — Я так сильно люблю тебя, — смущаясь, выдал Феликс куда-то в шею.       Хёнджин почти умер на месте от восторга — Ликси никогда такого не говорил и в общине это было совсем не принято произносить. Хван понадеялся, что омега сказал это действительно искренне, так же, как и он тут же ответил:       — И я тебя очень люблю.