***
— Тебе нужно спрятаться. — Лу́на провожает Феликса до панорамного окна его квартиры и сидит на широком подоконнике на манер волка. Опор на руки и полупальцы. Хвост — единственно что выдавало ее нервозность. — И не спорь. — опережает его высказывание девушка, выпрыгивая из оконной рамы. — Конечно, мадмуазель Писцова. — с явным сарказмом ответил юноша.***
— Кот Нуар! Отвлеки его! — Леди Баг уворачивалась от фотопленки, сделанной на манер плетки у акуманизированного. Все, до чего она дотрагивалась, исчезало в пустующем окошечке полоски. — Конечно, Моя Леди. — отвесив шуточный поклон, Кот кинулся к злодею, начиная прыгать и кричать вокруг него. Леди Баг, используя свой супер шанс, ловит прилетевшую в руки брошку полумесяца. — Что? Это… — она начала оглядываться, пытаясь придумать план, но ничего не лезло в голову. Абсолютно. Пока со стороны напарника не послышался приглушённый крик. Леди кидается туда, но уже поздно. На пленке появилась его встревоженное лицо и бьющие, будто по толстому стеклу, когтистые кулаки. — «Они все живы! Лишь заперты, будто в клетках.» — пронеслось у неё в голове. Кинограф, так звали акуманизированого, почти смог поймать местную героиню в свою ловушку, если бы не вовремя появившаяся Лу́на. Она, обхватывая божью коровку за талию, взмывает в небо, словно перо отталкиваясь от воздуха. — Тебе не стоит вот так открыто стоять и думать над планом, Леди Баг. — Леди удивлённо осматривает новую героиню, хлопая большими иссиня-чёрными ресницами. — Ты кто? Я не давала никому…у меня вообще нет камня Волка. Но и потерянных талисманов всего два. Волка там не было изначально. — Все верно. — удовлетворенно кивает головой Мира — Я не одна из вас. Я — нечто иное. Мой квами не́сколько отличается от ваших. — Откуда мне знать, что ты не очередной амок? Вдруг Бражник хочет, чтобы я доверилась тебе, а потом обманом заберёт мои камни чудес? — героиня оглядывает новую знакомую цепким взглядом, останавливаясь на жезле с полумесяцем на конце, висящим за спиной. — Там точно нет акумы? — Будь она там, я бы спасла тебя? И стояла ли тут, разговаривая с тобой? — Это имеет смысл, но… — Леди Баг, время. — напоминает девушка и прыгает с крыши, поднимаясь по воздуху. Леди лишь недовольно кривит губы, недоверчиво смотря вслед. — Какой план? — интересуется Лу́на, когда божья коровка догнала ее. — Я пока не понимаю. — она смотрит на раскрытую ладонь, в середине которой лежал брелок в виде полумесяца. Черноволосая узнала копию своего наконечника копья, но в уменьшенном формате. — Аккуратно! — совсем рядом с девушками раздается взрыв. Их откидывает на несколько метров. Баг, понимая, что не может зацепиться не за один выступ, ибо он тут же отвалится, беспорядочно болтается в воздухе. Мира метает жезл в стену кирпичного здания и пытается перекричать образовавшийся от взрыва шум. — Зацепись за копье! — Лу́на облегченно выдыхает, когда синеглазая вскидывает йо-йо и его леска накручивается на серебряный стержень. — Сзади!!! — Мира оборачивается, но, к сожалению, на несколько секунд позже чем было нужно. Огромный кусок от дома падает на неё. Один маленький рывок, и огромный булыжник попадает не в голову, а в левую руку. Раздается тихий хруст, а конечность пробивает адской болью. Девушка теряет равновесие и падает на асфальт, через костюм сдирая спину. Едва оклемавшись, откуда-то сбоку летит минивэн, грозя раздавить черноволосую насмерть. Карие глаза расширились в ужасе. Превозмогая боль, она группируется, ожидая очередного удара, но кто-то вовремя хватает ее под мышки и оттаскивает за угол стены здания. — Ммм… — не открывая глаз, Мирослава сжимает левое плечо, от боли перед глазами заплясали красные пятна. — Что с рукой? — Почему ты не остался дома, как я тебе сказала? — Кажется, ты вполне сообразительна, чтобы ответить на этот вопрос самостоятельно. — изумрудные глаза сверкнули, но тут же погасли. Он касается рукой опухшего участка. — Это не перелом. Вывих. Надо вправить кость, но сама я не смогу. — Феликс все понял без слов. Он усаживается поудобнее, одной рукой аккуратно обхватывая плечо, второй — предплечье. — Готова? — она кивает. — Раз… — резкое движение и тихий вскрик. — Ты не умеешь считать до трёх?! — шипит та, вращая резко переставшей болеть рукой. — Неожиданная боль не такая болезненная, в отличии от ожидаемой. — только сейчас девушка решила взглянуть на своего спасителя. Волосы его были в полном беспорядке. Все ещё чёрные водолазка и брюки измазаны пылью от побелки и грязью. Но несмотря на свой небрежный вид, он оставался гордым и хладнокровным. Словно сидит на приёме у королевы. — Надеюсь, ты не про нож в спину… Спасибо, Феликс, а теперь прячься, иначе и тебя заденет. — Мира убегает в сторону брошенного копья и дерущейся с акуманизированым Леди Баг. — Ночная мгла! — Лу́на направляет на Кинографа чёрный туман, что незамедлительно окутывает злодея с ног до головы. Он тут же теряет соперницу из виду, начиная размахивать плетью в абсолютно противоположные стороны, продолжая что-то рычать. — Что ты сделала? — Где акума? — проигнорировав брошенный ей вопрос, Мира бежит к мужчине. Услышав в ответ: «Металлическая коробка на поясе» — срывает ее и кидает Леди Баг. Та пытается сломать ее, но ничего не получается. Значит акума не там, ибо поражённый предмет буквально рассыпается в руках. — А если она внутри? — предполагает Мира, вставая рядом, рассматривая отверстие под ключ. Он был выполнен в виде полумесяца. —«Интересно, догадается?» — подумала черноволосая. Леди Баг, словно услышав ее мысли, вытаскивает из йо-йо брошку полумесяца и вставляет ее в скважину, что идеально подошла по форме. Внутри лежала цилиндрическая коробочка с фотоплёнкой, что пользовались популярностью в прошлом.***
— Чудесная Леди Баг! — Подожди, кажется, мы не знакомы. Я Кот Нуар. — поклонился зеленоглазый блондин. Леди Баг же стояла в стороне, недовольно осматривая новую знакомую. Мира вкладывает руку в протянутую ладонь Нуара, которую он тут же легко целует. — Какие чу́дные манеры, я Лу́на. — Моя Леди решила пополнить команду? — Все не совсем так. Я не одна из вас, ребята. Мой камень отличается ещё большей древностью, чем ваши. И он никому не принадлежит. — мягко улыбается девушка. — Думаю, тебе стоит отдать его мне. Все-таки я нынешний хранитель. — Мира сумела сдержать каменное выражение лица, лишь один раз хлопнув ресницами. — Кажется, вы не поняли. Мой камень чудес не принадлежит никому. Едва я сниму его, он кажется не более, чем дешевой бижутерией. Поэтому, даже если я отдам его тебе, ты окажешься ни с чем. — Таких камней не существует. Предыдущий хранитель мне ничего не рассказывал о других талисманах. — Леди Баг упорно стояла на своём, что начало раздражать Миру. — Если ты не видела чего-то, это не значит, что этого не существует. Я вот не верила в магию, пока не получила камень волка. И тем не менее…— она указывает руками на себя, поражаясь тому, насколько, милая и робкая Маринетт, может быть настырной и дотошной Леди Баг. Раздался предупреждающий писк камня Кота Нуара, что с открытым ртом смотрел за перепалкой новой знакомой и его Леди. На ее лице была лишь неприязнь и пренебрежение, чего Нуар никогда в жизни не видел. — Простите меня, Леди, но мне нужно удалится. Всего хорошего, Лу́на. — он целует руку каждой из девушек и исчезает в дали. Когда Кот во второй раз коснулся губами руки Миры, мимика божьей коровки дала о себе знать. — Так это не из-за меня? Ты ревнуешь… «Какой идиотизм. Они влюблены, но при этом так старательно отшивают друг друга.» — Не лезь в наши с Котом отношения. — она складывает руки на груди, недовольно хмуря брови. — А там есть какие-то отношения? Кажется, все то время, что вы работаете вместе, ты его динамишь. — Мира закладывает руки за спину, максимально выпрямляя осанку. — Я не буду повторять. Все, что мне нужно, это контроль и порядок. — Ты никогда не сможешь контролировать все, Леди Баг. Контроль идентичен жадности. Чем больше возьмёшь, тем труднее удержать. Всего хорошего. — Лу́на согнулась в неглубоком прощальном поклоне и спрыгнула с крыши, побежав к себе домой.***
— Чем сегодня займёмся? — Мира стояла у зеркала и рассматривала немного заросшие брови. — Как насчёт прогулки? — предложил волк, прожёвывая очередной кусочек молочного шоколада. — Ты все ещё не нагулялся? — девушка начала выщипывать лишние волоски — Кажется, милая и добрая Мари значительно отличается от Леди Баг. С ней будет сложнее. — Эта девчушка ещё совсем ребёнок в душе. Она просто боится не справиться с задачей, которую ей доверили. И зачастую… — Это излишнее усердие приводит к провалу. — Мирослава продолжила незаконченную мысль, заходя в гардеробную за новой одеждой. — Точно. Мне очень понравились твои слова о контроле. Я не на миг не жалею о том, что выбрал тебя в качестве своей хозяйки. — квами откладывает шоколадку и садится на хрупкое плечико, что ещё несколько часов назад было вывихнуто. — Спасибо, Фрол. Для меня эти слова очень много значат. — Мира гладит серую шёрстку между острыми ушками. Этот маленький волшебный комочек первый, кто смог увидеть за грудой холода и безразличия жаждущую внимания и понимания девочку. И на данный момент, он единственный, кому она безоговорочно верит.***
Мира идёт по вымощенной камешками тропинке. На ней чёрные джинсы, большая белая толстовка, поверх которой накинута джинсовая куртка. Светлые кроссовки, не жалея своей чистоты, пинают камушки. Темные длинные волосы забраны в небрежный высокий хвост. В правой руке находится стаканчик со свежесваренным эспрессо, а левая убрана в карман куртки. Она ходит по тихой части парка, засаженной деревьями и кустарниками. Поздняя осень окрасила всю зелень в желто-красные оттенки, не пропуская ни одной веточки. Под ногами шуршали уже опавшие листья, отдавая неоновыми тонами оранжевого и алого. Из дальней части парка доносились веселые крики и смех детей, катающихся на различных аттракционах. Девушке не хотелось туда идти. Там много людей, улыбок и веселья. А она любит одиночество. Вот и сейчас она садится на самую далёкую скамейку и потеплее кутается в кофты. Несмотря на ярко светящее солнце, ветер холодный. Она греет руки о горячий стакан, не забывая отпивать любимый напиток. Многие удивлялись тому, с каким каменным лицом она пьёт горький кофе без сахара. А ей нравилось. В определённый промежуток времени, эта горечь была единственной отдушиной. Напоминанием о том, что она всё ещё жива. Эта ядреная жидкость опалила горло, возвращая к реальности, помогая продолжать своё существование. После смерти мамы, она вливала его в себя тоннами, до сих пор удивляясь, как сердце не встало от такого количества кофеина. Девушка не заметила, как предалась воспоминаниям… ____________________________________ …— Папочка, почему ты злишься? — Потому что ты бестолковая и бесполезная. — холодно бросает мужчина девочке с большими карими глазами и забранными в два хвостика чёрными волосами. Она тут же сжимает кулаки за спиной, чтобы не заплакать. — И не называй меня «папочкой», я для тебя отец. — Сергей, она ещё ребёнок! Как ты с ней разговариваешь? — в кабинет вбегает разгневанная, но красивая женщина с большими, почти чёрными глазами и высоким каштановым хвостом. — Каждый должен нести свой вклад в семью. Что делает она? — Ей четыре! Ты так хотел ребёнка…зачем? Чтобы срываться на моей несчастной дочери?! — женщина нарочно выделила слово, дабы хоть как-то привести мужа в чувства. Мира стояла возле двери, всей своей силой воли подавляя всхлипы. — Закрой свой поганый рот и не смей больше произносить такое в моем доме. Я люблю вас! — со всей силы мужчина бьет рукой по столу, с отвращением проговаривая последнюю фразу. — Тогда какого черта вся твоя «любовь» приносит столько боли?! — отчаянно кричит темноглазая, тут же замолкая, прерываемая громким шлепком. Ее голова отклонилась, а покрасневший на щеке след от руки прикрыли коричневые волосы из хвоста. — Значит, тебя что-то не устраивает? — Я умираю…задыхаюсь в золотой клетке…в твоём чёрном сердце уже никогда и никто не сможет заслужить место…— она до крови прикусывает внутреннюю строну щеки, дабы горько не заплакать. — Так убирайся, Агата. — выплёвывает Сергей. — Если бы не моя дочь, меня бы уже давным давно не существовало… ___________________________________ — Не занято? — Мира возвращает себе способность двигаться и, прежде чем повернуться, смаргивает скопившиеся слёзы в уголках глаз. — Нет. — на лице появляется легкая улыбка, когда рядом с ней садится Феликс. Его волосы снова забраны назад, поверх чёрной водолазки накинуто такого же цвета пальто, а на руках красовались перчатки. Он обхватывал ими такой же стаканчик, как и у Миры. — Видимо, я снова у тебя в долгу? — начинает она диалог, вращая вправленной рукой. — Я это делал не из выгоды. Ты выглядишь опечаленной. — юноша аккуратно переводит тему в иное русло, что очень напрягло Мирославу. — Извини, я пока не готова делиться столь сокровенными тайнами. — Все в порядке. — он слегка улыбается, показывая девушке, что все в норме. — Думаю, что для таких как мы с тобой, мы и так слишком сблизились. — девушка смеётся, Феликс непроизвольно засматривается на ее яркую улыбку и блестящие глаза. — Ты прав. — немного помолчав, Мира допивает остатки кофе и выбрасывает пустой стаканчик в мусорку. — Это так удивительно…— едва различимо шепчет. — Что именно? — Отец отправил меня сюда в качестве наказания, но именно в этом месте я оказалась счастлива. Здесь я снова почувствовала себя живой, нашла друга, обрела свободу. Спустя столько лет я могу дышать полной грудью и не бояться того, что…что не достойна этого счастья. Что не заслужила. — Это страшно. Осознавать то, что ты не достоин банальной радости и любви. Все, чем тебе остается довольствоваться это либо ненависть, либо безразличие. Смотря на мимо проходящие счастливые лица хотелось просто… — Ногтями разодрать себе грудь. Лишь бы не чувствовать этой пустоты… — девушка откидываешься на спинку скамейки и задирает голову вверх. — Именно. — небо начали затягивать серые тучи. — Как на счёт небольшого обеда? — Думаю, это прекрасная идея. Я ужасно голодна. — ребята встают с лавочки и направляются в небольшое кафе, находящееся недалеко от парка. Всю дорогу они поддерживали непринужденную беседу, обсуждая любимые книги, фильмы и всякую подобную ерунду. Им было приятно в компании друг друга. Ну а что ещё нужно?..***
— Готовы сделать заказ? — молодой парень стоял возле столика, перебирая в руках блокнот и ручку. — Да, мне, будте добры, чашку американо и греческий салат, а даме апельсиновый сок и лазанью. Спасибо. — Феликс замечает взгляд официанта, направленый на его спутницу. Полный интереса и противного блеска, что люди часто называют «раздеть глазами». В груди поднялась неизвестная для юноши волна злости. Какого черта, он так откровенно пялится на неё? Не уж то не видно, что она пришла не одна? — Вы записали? Или запомнили? — из мечтаний юношу выводит спокойный голос Мирославы. Она явно заметила этот взгляд. Просто не могла не не заметить. Феликс не сомневался в этом. — Конечно, мадмуазель. Могу я узнать имя столь прекрасной дамы? — Думаю, эта информация будет лишней. Давайте, для начала, решим проблему с заказом? — ее голос не был груб, но и нежным его назвать нельзя. Она словно бесчувственная кукла проговорила эту фразу. Феликс немного опешил от столь резкой перемены настроения. Ведь только что она шла рядом с ним и улыбалась. Или он со стороны выглядит точно так же? Адриан не раз ему об этом говорил, но Грэм де Ванили никак не мог понять, что именно кузен имеет в виду. Теперь понятно. — Конечно. — откашливается парень, исчезая за дверью кухни. — Невыносимо. Это ещё не конец. — девушка устало трёт лицо руками и направляет взгляд в окно, возле которого ребята сели. — Как ты это поняла? — Феликс приглаживает рукой чуть растрепавшиеся пряди пшеничных локонов. — Сейчас он принесёт заказ и, на салфетке, в которую заворачивают вилку и нож, будет написан его номер телефона с просьбой позвонить. И если я не наберу, то он, неизвестно где, откопает мой номер, и дозвонится сам. — Видимо, ты уже не раз была в таких передрягах. — усмехается блондин. — Я сменила двенадцать номеров, Феликс. Считай меня профессионалом. Я отойду ненадолго? — Разумеется. — пока Мирослава ушла в уборную, Феликс размышлял. Почему же эта девушка пробуждает в нем столь невероятные эмоции? Она свалилась словно снег на голову. Тот приём у дяди отпечатался клеймом в памяти юноши. У подножия лестницы стоит невероятной красоты девушка. И он не только про ее внешний вид. Она будто притягивала его магнитом. Этот холод в ее взгляде манил, словно самый сладкий нектар. Феликс просто не смог воспротивиться собственному желанию подойти. И финальным ударом стало ее легкое разоблачение лжи. Никто, даже Габриэль, не мог различить Адриана и Феликса, когда они притворялись друг другом. А она, с первого взгляда, не успел парень и слова произнести, поняла. Феликс оборачивается и замечает, как Миру поймал тот самый официант, пытаясь ее заболтать. Зеленоглазый уже хотел было встать и подойти, как девушка подныривает под его рукой и быстрым шагом направляется к их столику. — Что. — его перебивают. — Габриэль звонил. Сказал, что-то срочное. Извини за сорвавшийся ужин, давай я оплачу. — Не нужно. Я оплачу заказ и поедем. — она виновато смотрит на собеседника, начиная крутить кольцо на пальчике. Феликс кладет свою ладонь на ее руку и улыбается так мило, на сколько был способен.***
— Черт, Феликс, волосы! — вскрикивает Мира перед самой дверью в кабинет дизайнера. Она тянет руку, но замирает в нескольких сантиметрах от его пшеничной шевелюры. — Можно? — спрашивает девушка, на собственной шкуре зная, что многие не любят чужие прикосновения к своим волосам. Парень кивает и немного наклоняет голову, чтобы подстроится под рост девушки. Первой, кому он доверил свои волосы. Кареглазая запускает пальцы в невероятно мягкие и шелковистые локоны. Гель для укладки ничуть не ожесточил пряди, оставляя их такими же податливыми. Она массажными движениями взлохмачивает его волосы, пытаясь повторить беспорядок Адриана, на голове его брата. — Все, пошли. — ребята входят в кабинет, предварительно постучавшись. — Добрый вечер, мистер Агрест. Чем вызвана столь сильная необходимость в моем присутствии. — Добрый, Мирослава. Очень добрый. И ты здесь, Адриан. — Здравствуй, отец. — Отлично. Вы были на прогулке? Как вам Париж? — Габриэль сел за свой стол, начиная перебирать бумаги. — Видимо это очень важная тема, раз вы так срочно вызвали нас в семь часов вечера. — с явным недовольством сказала девушка, усаживаясь напротив мужчины. Феликс встал рядом с Мирой, положив одну руку на спинку кресла, в которое она села. — Что ж…перейдём к главному. Я связался с Сергеем Писцовым. — сердце кареглазой больно ударилось о рёбра, предчувствуя что-то нехорошее. — Мы решили расторгнуть ваш контракт. — Но это не все. — в горле пересохло, а руки начли ужасно зудеть. Габриэль одобрительно улыбнулся ее сообразительности и продолжил. По мере сказанных слов, улыбка его становилась все страшнее и страшнее. — В обмен на твой брак с моим сыном. — земля будто исчезла из-под ног. Благо она додумалась сесть в начале разговора. Голова нестерпимо закружилась, будто она находилась внутри юлы. Так же пусто и так же быстро. — Нет. — она попыталась придать голосу стальные и ледяные нотки, но вырвался лишь сдавленный хрип. Трахею словно зажало изнутри, она не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. И снова все по кругу. Ее пытаются втюхать, словно свинью на подношение. Отдать в качестве подарка, как приложение к подписанному контракту, мол, вот вам дополнительный аксессуар! — У вас нет выбора, моя дорогая. — он не переставал страшно ухмыляться. — А ты не хочешь спросить нашего мнения, отец? — зато голос Феликса звучал твёрдого и решительно. Он положил руку на плечо еле дышащей девушки, подбадривающе его сжимая. — Мы не куклы, с которыми можно поступать так, как заблагорассудиться. Мы тоже имеем чувства! — надо отдать должное юноше, он прекрасно играл роль Адриана. Та же наивность и вечная вера в лучшее, лишь слегка прикрывающая важные и хладнокровные слова. — Выйди, Адриан. С тобой я поговорю позже. В последнее время ты меня сильно разочаровываешь. — Только в последнее время? Кажется всю свою жизнь я был бельмом на твоих глазах, разве нет? — Габриэль это проигнорировал, вернув торжествующий взгляд к чуть живой Мирославе. — Почему у меня нет выбора? Вы сказали, что у меня нет выбора, значит, поездка и фотосессия отменяется. Что представляет собой другой конец веревки? — Красивая метафора…нужно оставить на заметку. — мужчина откинулся на спинку кресла, продолжая растягивать губы. — Что. Будет. Если. Я. Откажусь? — Я просто продам ваш контракт эротической рекламе. У меня как раз спрашивали о возможных моделях знакомые. Представляете, мадмуазель Мирослава, как прекрасно вы будете выглядеть? Особенно, в глазах отца. Выбор за вами: свадьба или новая сфера деятельности. — смуглая кожа черноволосой бледнеет так сильно, что практически сливается с белым мраморным полом. По горлу вверх двигается противный, липкий ком. Вот-вот сработает рвотный рефлекс. Феликс был не в лучшем виде. Он даже подумать не мог, что его дядя способен на такое. Он сжимает плечо Миры, призывая придти в себя, но ей было не до чего. Она из последних сил сдерживала слёзы, уже капельками сидящие на нижних ресницах. — Сколько у меня времени? — абсолютно безжизненным голосом спрашивает девушка. Она, сквозь мучительную боль, делает глубокий вдох и смаргивает слёзы, придавая лицу отстраненное выражение лица. — Ровно неделя. — не став слушать дальше, Мира вскакивает с места и пулей вылетает из кабинета, как, в прочем, и из дома. — Для меня больше не существует слова «отец». Ты добился чего хотел. Тебя ненавидят все. Все, кого ты когда-либо любил. — Феликс громко хлопает дверью и выбегает вслед за девушкой. На улице льёт, как из ведра, но это не останавливает бегущую по тротуару Миру. Она пытается проглотить этот противный комок, засевший в горле. Это все отец. Ее родной папа. Ее снова продали, будучи уже проданной. Это надо уметь, черт возьми. — Мира! Постой! — останавливается девушка только после того, как падает на колени в лужу и начинает бить голыми руками асфальт, раздирая кожу на костяшках. Чистая дождевая вода окрашивается в вишнёвый оттенок. — Пожалуйста, перестань… — Феликс садится перед ней на колени и нежно берет ее руки в свои. Она не сопротивляется. Ее пустые глаза ранят его душу сильнее любого ножа. Сейчас он был готов на все, лишь бы снова зажечь в ее очах искорку той радости, что она чувствовала от его неуклюжих попыток пошутить. Чёрные волосы прилипли к ее невероятно бледному лицу. По щекам течёт размазавшаяся тушь, а с покусанных губ слетает хриплый смех. — Знаешь, кем я только не была. Но вот шлюхой в рекламе…это что-то новенькое…хахаха… — Мира… — Ненавижу это имя. Мир, счастье, любовь. Все, что олицетворяет мое имя, обходит меня стороной. Ненавижу себя. Ненавижу отца. Ненавижу…всё ненавижу…— Феликс замечает вылетевшую из-за угла фиолетовую бабочку. Сердце боязливо замирает, из-за чего кровь к лицу поступать перестаёт. Как, в прочем, и ко всем одеревеневшим конечностям. Как привести ее в чувства? Зеленоглазый, решаясь на отчаянный шаг, касается ее губ своими, все ещё держа в своих ладонях кровоточащие ручки девушки. Она вздрагивает, но не отстраняется. Феликс чувствует, как ее напряжённые плечи немного опускаются и уже было собирается отстраниться, как она выдергивает свою руку и, положив ее на затылок юноши, прижимается сильнее. Она углубляет поцелуй, разрешая юноше положить руку на свою талию и взять инициативу на себя. Блондин прикрывает глаза и слегка прикусывает нижнюю губу, прося разрешения для большего. И она позволяет, податливо открывая рот, в который тут же пробирается его язык, изучая ровный ряд зубов и верхнее нёбо. Когда же их языки сплетаются, у обоих сносит крышу. Дождь смывал всю боль и напряжение, очищая разум от лишних мыслей. Лишь он и она. Мира отстраняется и утыкается лбом в острые ключицы парня. Феликс берет ее лицо в свои руки и заставляет на него посмотреть. — У тебя самое прекрасное имя. И будет ещё счастье с радостью, ведь мы бы не узнали, что такие мир, не будь войны, верно? Ты самая прекрасная и невероятная девушка, которую я когда либо встречал. Не смей попадать под влияние акумы, Мира. В руках Бражника, такая сообразительная и сильная, ты сможешь стать величайшим оружием, готовым уничтожить не только Париж, но и весь мир. — все это он говорил серьезно и собрано, пытаясь смотреть в карие глаза сквозь занавес ливня. — А для тебя это имеет какое-то значение? Я думала, ты плевать хотел на мир. — следующая сказанная им фраза заставила девушку замереть. — На мир плевать, но если пострадаешь ты, я этого себе не прощу. — Останься сегодня со мной…пожалуйста… — облегчённая улыбка появляется на бледном лице после кивка зеленоглазого.