***
— Ах…ринеть…— дом Агрестов был покрыт куполом из аметистовых молний, сквозь которые безуспешно пытались пробраться зомби. Они бились об эту энергию, словно о стекло. Столь шокирующее зрелище было видно аж за три квартала от места происшествия. Не зная зачем, Мирослава вышла из машины и направилась к ближайшему переулку, прячась за выступ дома. — «Есть ли там какая-то то брешь? Возможно ли туда пробраться живым? Если дом под куполом, через которые не могут пройти монстры, значит Адриан может быть в порядке! А если в порядке Адриан, то и Кот Нуар цел! А если он просто не может выбраться от туда? Адриан ведь не знает, что его отец — это и есть Бражник.» — хоть что-то хорошее за последние 48 часов. Ее взгляд падает на кольцо. Пять фаз Луны мерцали всеми цветами радуги, словно предупреждая о чем-то свою хозяйку. Может быть и Фрол там? Резкое прикосновение к локтю выводит девушку из транса. Она, действуя наугад, вырывает руку из цепкой хватки и бьет этим самым локтем за спину. Она медленно оборачивается, услышав неожиданный для себя вскрик боли и шипение сквозь сжатые зубы. Слишком громкий. Слишком…живой! Перед ней на одном колене, держась за рёбра, стоял Феликс с растрёпанными грязными волосами и такой-же измазанной чёрной кофте с джинсами. Первые несколько секунд она молча смотрит на юношу, не понимая, настоящий ли он? Или у неё уже глюки? Второй мыслью было то, что он может быть заражённым. Третья. А третьей уже не было. Ей плевать. Вот он перед ней. Живой, невредимый. Если уж и умрет, то только от его рук! Мира падает рядом с парнем и крепко-крепко сжимает в своих объятиях, спуская с губ выдох облегчения. Сердце быстро-быстро билось о рёбра. Долгожданная радость буквально выбивала из сознания. Ей хотелось просто лечь на асфальт и громко-громко рассмеяться. Он жив. Он перед ней. Целый, дышит! Черт…он просто рядом!.. Забыв о боли, Феликс так же прижимает к себе девушку, утыкаясь носом в любимую смоляную макушку. Он не переставал верить в то, что его Мира не может вот так просто исчезнуть из его жизни. Эта девушка обладала просто невероятным даром и умением справляться с абсолютно любой проблемой. В сложной ситуации она берет себя в руки и рационально мыслит. Она собрана и расчётлива. А ещё очень-очень напугана… Он, буквально, кожей чувствует, как она сдерживает слезы. Как дрожат ее плечи, а лёгкие сбивчиво принимают порции кислорода. Она в панике, но старается держаться. Его сильная и невероятно ранимая малышка… — Господи…ты живой…живой! Я так переживала…— восторженным шёпотом говорит кареглазая, вдыхая родной аромат от шеи мужа. Этот запах. Он вселял уверенность в то, что они обязательно победят. Они все смогут и преодолеют любые невзгоды. Вместе. Рука об руку. Что бы не случилось… — Ты в порядке. И это главное. — они продолжают сидеть на коленях, пока к ним не подползает полу тело, опасно клацая остатками зубов. Феликс тут же вскакивает на ноги и прячет девушку за спину, аккуратно, но крепко придерживая за талию. Он наступает на голову зомби, раскромсав остатки черепа и мозга. — Пойдём скорее! — она тянет его к машине и усаживает на пассажирское сиденье.***
Ребята сидели за столом и обсуждали все, что им пришлось пережить за тот небольшой промежуток времени, что они находились порознь. Жалкие сорок восемь часов. Но сколько в них было вложено страха, паники и слез. — Когда я проснулся, почувствовал ужасную вонь. Ну не могло в офисе так пахнуть. Меня это жутко насторожило. — он делает глоток растворимого кофе, который Мира заварила только-что. — Да, я тоже проснулась от того, что начала задыхаться. Не знаю, как описать своё состояние, когда выглянула в окно. Связи на телефоне не было, я не могла тебе дозвониться. Я жутко перепугалась. — она отодвигает чашку и закрывает лицо руками. С губ слетает полу-хрип, полу-всхлип. Голова кружится, в горле, словно саха’ра, сколько бы она не пила, а глаза жутко болят и слезятся. Уже не понятно от чего: от бессонной ночи или от обиды. Обиды на эту чёртову, несправедливую жизнь! — Я так устала. Что это за вечное дерьмо? Я всю жизнь притворяюсь сильной, а меня как будто на прочность постоянно испытывают! Эта сильная, крепкая и эмоционально выносливая Мира не я, а образ, который сделал из меня отец. Настоящая Мира, это девочка, которая любила выращивать колокольчики в саду с мамой, которая плакала из-за каждого укуса комара и смеялась лишь из-за того, что на ее нос села бабочка. Настоящая я…очень и очень слабая. — Феликс внимательно выслушивает все, что накипело у Миры. Слушал, как ее голос надламывается с каждой произнесённой буквой. Как с рук, сквозь пальцы, скатывались капельки слез, со звоном ударяющиеся о коричневую кофейную пенку. Он подходит к девушке и садится перед ней на колено, кладя руки на ее ноги. Он нежно гладит дрожащие конечности, успокаивающе баюкая. — Люди, умеющие искренне смеяться, показывать, что им больно, не боясь быть осуждёнными, умеющие просить помощь и помогать, это самые сильные люди. Они в тысячи раз сильнее тех, кто закрывает свои чувства на замок, оставляя лишь хладнокровную оболочку. Та Мира, что сидит внутри, та, которую ты только что назвала слабой, самая стойкая и сильная. Именно благодаря ей, ты все ещё можешь улыбаться. Именно благодаря той Мирославе, ты всегда побеждаешь. И только та маленькая девчонка, несмотря на все ужасы и невзгоды, все ещё верит в чудо. — Мира убирает руки от заплаканного лица и перемещается на плечо мужа, крепко сжимая его в объятьях. Тот кладет руки на тонкую, совсем худую спину и нежно гладит выпирающие рёбра. Когда все это кончится, он обязательно возьмёт отпуск и займётся их здоровьям. Может пошлют все к черту и улетят в Дубаи. — Я тут вспомнил, наверное ты слишком буквально восприняла наш разговор после помолвки, на счёт апокалипсиса. Я же тогда пошутил. В голове черноволосой тут же проносится их диалог.***
«— Мда уж, с выбором я не промахнулся. — загадочно произносит юноша. — И как это понимать? — Мира складывает руки на груди и приподнимает одну темную бровь. — Скучно мне с тобой точно не будет. — О, не сомневайся. Я за неделю перевернула всю свою, да и твою тоже, жизнь с ног на голову. Прикинь, что будет в грядущем году? — Если там не будет апокалипсиса, я не хочу в этом участвовать. — девушка смеётся качая головой. — Я занесу этот пункт в список дел.»***
— Знаешь, вот не представляю, плакать мне сейчас или смеяться. — она отодвигается от мокрого плеча парня и улыбается, стирая слёзы. — Кажется, я немного намочила твою одежду. — она смотрит на небольшое мокрое пятнышко на футболке. Он протягивает ладонь и стирает большим пальцем остатки от мокрых дорожек с ее чумазых щёчек. — Плевать. Главное, чтобы твои чудесные глаза не были мокрыми. — он завлекает ее в нежный, полный любви и ласки поцелуй, на который она тут же отвечает, пряча длинные пальцы в густой блондинистой шевелюре. — Рядом с тобой, они могут быть мокрыми только от счастья или облегчения. Только с тобой я такая сл. — Нежная и ранимая. Ты не слабая. Перестань внушать это сама себе. Пойдём спать, уже довольно поздно. А завтра будем думать, как пробраться в логово Бражника. — он встаёт на ноги, но цепкие пальцы продолжают удерживать его за руку. — Я не хочу спать. Все равно не усну. — но вопреки своим словам, она подавляет зевок ладонью. Феликс лишь хмыкает. — Не хочу больше выпускать тебя из поля зрения. — Я буду лежать рядом и держать тебя за руку. — Не-а… — Да ты на ходу засыпаешь. Пошли уже. — не найдя другого варианта, он подхватывает ее на руки и несёт в спальню. Феликс укладывает черноволосую и укрывает большим пуховым одеялом, а затем, раздеваясь, ложится рядом, крепко прижимая к себе за талию. Она обвивает его торс руками и утыкается носом в голую грудь, улыбаясь. Он рядом, ей больше не холодно ночью и не страшно. — Только не уходи… — Я не уйду, обещаю. Отдыхай. — он целует ее в лоб и слышит монотонное сопение. Как же, спать она не хочет…