Одержимые Властью.

Весна, скромно краснея последними распустившимися бутонами ранних роз, медленно и плавно перетекла в жаркое обжигающее лето. В Калунии все жители торопливо прятали плащи из толстошкурых животных в самые дальние сундуки, одевая легкие летящие ткани; с Севера потянулись спешащие деловые караваны с огромными бочками, доверху наполненными глыбами льда; винодельцы, довольно потирая руки, снова приступили к своей работе, пачкая руки в сочной мякоти только созревших виноградов; с дальнего и загадочного Востока приехали на своих верблюдах высокие и загорелые жители пустынь с необъятными рулонами различных тканей – Каллуния, дремлющая всю зиму и осень, снова проснулась, расцветая своей южной красотой, гостеприимно открывая ворота в свои каменные владения. Но только одна вещь, словно ложка дегтя в бочонке приторного меда, огорчала своеобразный летний праздник пробуждения – шестая годовщина смерти Короля. Не смотря на яркое солнце, что лукаво развернулось на небосклоне, город снова погрузился в черные траурные тона. Каждый уважающий себя житель поменял легкие рубахи и холщовые штаны на длинные одежды скорби, выражая тем самым покорность короне и уважению умершему Королю. В городе все еще мелькали люди в разноцветных одеждах, но те не были истинными жителями Калунии, которые, не взирая на жару, прятали разгоряченные тела под удушающие черные ткани. Никто не возражал скорбящей Королеве, которая и устраивала все это, ибо сами жители прекрасно понимали, какого достойного человека они потеряли роковые шесть лет назад. Утро только начало робко расцветать на небосклоне нежно-розовыми оттенками, как Виктуар де Нуа – второй советник Королевы – был уже на ногах. Ему предстояла масса дел, которые также включали в себя утешение вечно рыдающей и полностью сломленной горем Королевы, которая когда-то была воистину сильной и непреклонной женщиной. Горе сломило ее, как тончайшую тростинку сломал бы северный ветер. Мужчина обреченно вздохнул, медленно вылезая из широкой кровати. Милая, с иголочки одетая служанка (Виктуар терпеть не мог неряшливой прислуги) мягким голосом сообщила, что ему пора вставать, что с минуты на минуту придут слуги, что бы привести его в порядок, и что завтрак будет подан когда он прикажет. Виктуар нахмурился, сонно рассматривая служанку, которая немного натянуто улыбалась, нервно сжимая передник. «Боится,» - с удовольствием подумал де Нуа. Звонкий щелчок пощечины и девушка, чуть не рыдая падает на дорогой ковер. - Мне все равно, что слуги придут с минуты на минуту. Они уже должны стоять за дверью, - мужчина взъерошил волосы, щурясь подходя к окну. Он ненавидел не дисциплинированной прислуги, которая вечно норовила отвязаться от работы. У него и так было много дел, а еще эти совершенно бесполезные людишки, не умеющие делать их работу нормально. Повернувшись к испуганно замершей девушке, он резко сказал: - Что ждешь? Иди и зови это отродье человека, - служанка на эти слова только что-то пискнула, и наспех поклонившись вылетела за дверь. «Бесит.» Буквально через пару мгновений появились слуги, и извинившись за опоздание, стали поспешно приводить второго советника в порядок. Виктуар не стал наказывать прислугу – он уже опаздывал на завтрак, и как вследствие – на встречу с Королевой. Сначала он принял расслабляющую ванну, с приятным отваром, который, по словам слуг, порекомендовала сама госпожа Придворный Маг. После горячей воды тело избавилось от той странной стянутости, которое обычно появляется после долгого сна без ночных видений. Его облачили в в тонкую светлую рубашку, а сверху одели дорогой, новый костюм из плотной черной ткани, украшенной серебряной вязью и отороченной иссиня-черным коротким мехом, расчесали и уложили волосы, пшикнули легким мужским парфюмом. Ловкие пальцы слуги быстро прикрепили небольшую изящную брошку, инкрустированную обсидианом и тонкими переплетениями серебристого металла. Как только его привели в порядок, Виктуар сразу же отослал слуг куда подальше, собираясь остаться в полной тишине хотя бы на несколько минут. Следуя старой привычке, второй советник шагнул к высокому зеркалу, высотою в рост человека. Усталый взгляд быстро пробежался по костюму, критично задержавшись на тончайшем жабо и брошке, высматривая неполадки в его внешности. Тонкие прямые темные волосы обрамляли худое бледное лицо с прямым носом, широким ртом, тонкими бровями и крупными глазами. Небрежно отбросив неаккуратно лежащую прядь со лба, Виктуар последний раз осмотрев себя, направился к выходу. К тому времени, когда он наконец дошел до своего личного обеденного зала, Виктуар невообразимо опаздывал. Его отчаянная душа перфекциониста не могла вынести и минуты опоздания. Он и так занимал вторую позицию, по сравнению с первым советником, который, пользуясь своим высоким положением, ни делал ровным счетом ничего, что бы улучшить дела в стране. Слуга уже открывал перед де Нуа тяжелую массивную дверь, как внезапно перед ним несколько бесцеремонно возник невысокий молодой парень. По отличительной брошке на груди, мужчина легко понял, что этот юноша – один из личной прислуги Королевы. Паренек учтиво поклонился, и протянул второму советнику тончайшую бумагу, перевязанную символической черной лентой. Виктуар не мог отложить прочтения записки – послание могло быть важным, что бы не читать его сию секунду. На тонкой бумаге, с водяным знаком королевской семьи, аккуратным женским почерком было написано: «Мой милый Виктуар, я бы хотела, что бы ты составил мне и моей дочерью компанию во время завтрака. П.С. Слуги специально испекли твои любимые фруктовые пирожные.» Виктуар обреченно вздохнул. После смерти мужа Королева не только сломалась, но и перестала вести себя как правительница страны – ее фамильярности, зачастую, поражали критичного второго советника. Старая женщина не то, что бы «забыла» подписаться своими титулами, она даже не поставила королевскую печать! Но деваться было некуда – еще один день в компании капризной принцессы и ее вечно скорбящей матери не мог полностью свести его с ума. На завтрак с Королевой де Нуа умудрился не опоздать – женщина и ее дочь не были такими же точными, как второй советник, и позволяли себе опоздание на несколько минут. Так что вошел Виктуар в тот момент, когда Королева и ее наследница- дочь – Мелиссандра – садились за стол. Место во главе стола – где по традиции должен был сидеть Король – пустовало. Королева хранила традиции, и день изо дня садилась по правую сторону этого места, словно дух покойного все еще восседал на положенном ему месте. - Я рада, что ты успел вовремя, мой милый Виктуар, - Маргарет де Эйнкор, Ее Величество Королева, грустно улыбнулась ему. - Я рад что вы пригласили меня, - учтиво ответил ей Виктуар, садясь на левую сторону, прямо напротив принцессы. - Рада тебя видеть, Виктуар, - улыбнулась ему принцесса, медленно кивнул ему. Мелиссандра была очаровательной, но крайне капризной молодой особью, 19 лет. Казалось, что годовщина смерти отца вовсе не заботит ее – голова с длинными светлыми волосами не была покрыта, как принято по традиции, черное платье там и тут украшали вишневые вставки с золотыми и темно розовыми узорами. Девушка была красива и свежа так же, как и всегда – ее длинные золотые кудри были аккуратно собраны в два кокетливых рогалика по бокам, украшенные тонкими лентами, вишневого цвета, в тон платью. Из-под тяжелых рукавов платья виднелись длинные белоснежные рукава рубашки, отороченные тончайшими кружевами и маленькими нашитыми жемчужинами. Королева, в отличии от своей легкомысленной дочери, была одета очень скромно. Глухо закрытое до горла черное платье не было украшено даже тонкой отсрочкой дорогой лентой по подолу, на голове было арселе с тонкой летящей тканью, покрывающей светлые, с проблесками седины, волосы женщины. Даже руки Маргарет были затянуты в лайковые перчатки черного цвета. Королева воистину была самим воплощением траура и скорби. Разговор как то сразу завязался о платьях, перчатках и прочей одежде – а все потому что Мелиссандра захотела новый наряд к предстоящему через несколько месяцев празднику Лета. Девушка с непередаваемым восторгом рассказывала о тканях, что были привезены с Востока, о загадочных зачарованных украшениях из Стрегонерии и о разных прическах. Королева почти не реагировала на свою дочь – только лишь вяло кивала время от времени, и слабо улыбалась, поэтому разговаривать с не останавливающейся девицей пришлось де Нуа. Виктуар, который решил, что по любому выдержит этот завтрак, про себя повторял себе одно слово «Я спокоен». Несколько месяцев назад ему в голову пришла хорошая идея, которая могла приблизить его к трону – жениться на принцессе. Как наследница престола она бы подарила ему безграничную власть над Каллунией и прекрасного сына. Завоевать внимание легкомысленной девушки было легко – она и так постоянно флиртовала со всеми, а Виктуару, как обаятельному мужчине, было бы легко добиться ее расположения. Но теперь, выслушивая бесконечный поток совершенно ненужной информации, де Нуа внезапно понял всю абсурдность своей идеи. Он бы никогда в жизни не выдержал столь глупых речей каждый день, тем более от принцессы. «И вообще, как она собирается быть Королевой?», - подумал Виктуар, отпивая дорогой крепкий кофе, привезенный с Запада. Завтрак, все же, закончился без вспышек гнева второго советника, и Королева, мягко придерживая ткани длинной юбки, пожелала де Нуа хорошего дня, и удалилась в усыпальницу Короля – молиться его духу и снова и снова проливать горючие слезы. За ней последовала внезапно появившаяся фаворитка – Эрика Нордсвиль – единственная девушка, с которой Королева могла поддерживать нормальную беседу. Принцесса, кокетливо хихикая, щелчком пальцев призвала к себе слуг, и ушла к себе. Наверное, снова прихорашиваться для встречи с очередным ухажером. Виктуар же ушел к себе в кабинет. Эта просторная комната, с высокими окнами, выходящими на сад, не выглядит широкой – почти что каждый сантиметр горизонтальной поверхности забит бумагами, донесениями, указами, книгами и свитками различной информации. С тех пор как Королева перестала следить за делам страны, а первый советник – пропадать в борделях чуть чаще, чем не позволено, вся тяжесть легла на плечи Виктуара. Можно было сказать, что в каком-то смысле он управляет государством, но это было бы правдой, если бы под боком не существовали две жутко враждующие организации. Инквизиция и Око. Два слова, заставляющие людей дрожать только из-за слухов, который тайной окутали эти две организации. Инквизиция была неумолимой древней громадой, скоплением одних их сильнейших магов и воинов всей Каллунии. Столетиями, с самого основания королевства она строила свою кровавую историю на трупах и костях погибшей от ее руки нечисти. Она без устали и без страха шла в Леса, вгрызаясь стальными зубами оружий в ересь, вырывая ее с корнем. Каждая нечисть, даже самые глупые гоблины прекрасно знали, что их ждет, если они попадут в цепкие лапы этой организации. Инквизиторы могли спокойно, хладнокровно пытать нечисть до смерти, они использовали все силы и пути, дабы вытащить информацию. Но они действовали за пределами Каллунии – в самом городе водились только редкие ведьмы и ведьмаки, и то те подозрительно быстро исчезали, стоило им только устроить шабаш. Но пусть и Инквизиция не трогала почти никого в городе, Виктуару продолжала мешать вторая организация Око. Око было основано покойным королем, но со времени ее смерти, почти не обращалось к Королеве. Эта организация была до мозга костей предана королевству, как и Инквизиция. Члены этой организации действовали тихо, под масками пажов, мирных горожан и даже вельможей. Виктуар прекрасно знал, кто управляет Инквизицией, он так же знал, где находиться храм этих фанатиков, но об Оке он не знал ровным счетом ничего. Помимо того, что глава организации умен настолько, что еще не разу не дал де Нуа поймать его. По идее Виктуару существование обеих организации было на руку – одна уничтожала нечисть, не прося почти ничего взамен, другая – выискивала преступников королевства и судила их, но второго советника больше пугала не могущественность организация, а их почти полная независимость. Де Нуа был прекрасно осведомлен, что Епископ Натаниэль, будучи храбрым и непреклонным мужчиной, никогда бы не подчинился слабой, лишенной волей женщине, коей являлась Королева. Так же, он много раз пытался выяснить, причастная ли Королева к Оку, может ли быть, что именно она – глава организации, но все чаще сводился к мнению, что Королева вовсе не скрытная женщина, прикрывающаяся маской скорби, а простая вдова, погрязшая в жалости к себе и покойному мужу. Размышления второго советника прервала странный человек, спокойно разгуливающий по Королевскому Саду. Виктуар подошел поближе к окну, пытаясь разглядеть нахального глупца. Человек, по комплекции, напоминал девушку – пусть и формы тела были сглажены объемистым плащом, все равно была видна чисто женская мягкая походка, тонкие запястья и руки с длинными пальцами. Мужчина ухмыльнулся, по привычке поправляя волосы. Ветер за окном раздул плащ незнакомки, скидывая капюшон с ее головы, и по узким плечам девушки рассыпались длинные, слегка волнистые серебристые волосы. Она тщетно попыталась натянуть плащ обратно – ветер снова и снова скидывал плотную ткань обратно, не давая ей покрыть свою голову. Второй советник улыбнулся своему отражению в окне, и, набросив на плечи плащ, висевший на спинке кресла, легкой походкой направился в Сад. Разговор с незнакомой барышней, с волосами цвета серебра, сулил быть интересным и занимательным.