Её «идеально» или Мраморная Принцесса

Амелия впопыхах забралась на трибуну, выделенную ее факультету и заняла место между братом и Изи. Гран старалась не подавать виду, но скованные движения выдавали девочку с головой: она так же нервничала и переживала, сработал ли их план с усыплением Поттера. Младшая близняшка сжала руку подруги и утвердительно кивнула, подтверждая то, что их задумка пока что шла точно, как и должна была. Разве что зелье не попало прямиком в руки избранного. Но это же не проблема? Тем временем последний этап так и не начинался, и по рядам уже начали быть слышны шёпот и недовольное бормотание как студентов, так и преподавателей. Многие были недовольны такой задержкой долгожданного финала, о котором все грезили весь год. Прождав ещё несколько минут, Дамблдор скрылся в компании Снейпа, направляясь прямиком к палаткам участников. — Накинь и мой шарф. — безразлично сказал Драко, уже наматывая на сестру элемент одежды. — Ты же понимаешь, что от добавления ещё одного поверх уже имеющегося, теплее не станет? — ответила Амелия в тоне брата, не отрывая взгляда от места, куда ушли старшие. — Тем более, уже не так уж и холодно. Младшая близняшка каждую секунду прокручивала в голове все варианты развития событий. Практически ничего не могло нарушить ее плана, но… почему тогда на душе было так неспокойно? Она же отдала зелье барсуку, а это один из самых честных и правильных факультетов в Хогвартсе! К тому же, если участников до сих пор не было, значит что-то случилось? Но это предчувствие… — Не спорь. — отрезал слизеринец и посмотрел туда же, куда и блондинка. — Бесит. Рядом с ними беззаботно о чём-то болтали Тео и Блейз, будто и не замечая каких-то накладок. Нотт и вовсе был весь красный, и, видит Мерлин, явно не от мороза. Забини же только создавал видимость непринужденности. В его мыслях уже который месяц разрабатывались и отвергались множество планов мести одному пожирателю. В каждом своём сне он представлял, как лично убьёт эту мразь и спасёт Амелию от постоянных страданий. Да. Конечно он знал. Про все знал. И про то, как она тихо плакала перед входом в гостиную факультета, пока он стоял по ту сторону стены и сдерживал порыв обнять, прижать эту крохотную девочку к себе, и никогда в жизни больше не отпускать. Но Забини знал ещё и характер Малфой. Эта девчонка никогда бы не простила, если б он увидел ее слезы. Ещё с детства он запомнил эту непреложную истину. Когда им было лет по десять, на одном из балов, устроенных чистокровными, они долго танцевали и Мел больно натерла ноги новыми туфельками. Тогда кто-то из детей нашёл её, тихо всхлипывающую в одной из комнат отдыха, и попытался утешить, на что получил смачную пощёчину и резкие слова о том, что Малфои не плачут, и чтоб тот навсегда стёр из памяти все, что только что видел и слышал, если не хотел проблем для семьи. Да… Амелия с рождения была истинной наследницей своего рода. И Блейз безумно любил ее именно такой: гордой, самодостаточной, высокомерной с другими и мягкой и открытой с близкими. Так что, каждый раз приходилось подгадывать момент, когда она успокоится и быстро усаживаться в кресло, имитируя подготовку к итоговым экзаменам. А она заходила, будто ни в чем не бывало, и начинала травить шутки, подкалывать его, усердно стараясь скрыть все новые кровоподтёки. — Дорогие студенты, преподаватели и гости Хогвартса, прошу вашего внимания! — на площадку перед огромным лабиринтом наконец вышел директор, обращаясь к трибунам. — Приносим извинения за такую задержку, но на то были свои причины. С огромным сожалением хочу сообщить, что один из участников выбыл из соревнования, в связи с отравлением сонным зельем. — по рядам прокатилась волна охов и возмущений, которую тут же прервал говорящий. — Можете не волноваться, этому студенту ничего не угрожает, профессор Снейп уже занимается тем, чтоб пробудить несчастного. Амелия изо всех сил сжала руку Гран. Внутри неё все ликовало. Неужели наконец у неё хоть что-то получилось? Неужели она в итоге смогла насолить Краучу? — Так что прошу вас не огорчаться, ведь Турнир Трёх Волшебников закончится именно так, как и должен был. — Дамблдор повернулся к палаткам и оттуда начали поочерёдно выходить подростки. — Наши неподражаемые участники: Виктор Крам! — трибуны, а именно часть Дурмстранга, взревели. — Флёр Делакур! — реакция на блондинку была в разы тише, но ничуть не менее воодушевляющей. — И Гарри Поттер! Что-то внутри младшей близняшки откололось. Ну почему? Что с ней не так? Почему этот… этот… вышел? Чертов барсук. — Держи себя в руках, Малфой. — шепнула на ухо подруге Изи, и перехватила руку слизеринки в свою, до боли сжав ее. — Грюм сейчас смотрит сюда, так что не подавай виду. А Амелия и не могла. Ощущение было таким, будто из неё разом выкачали все силы; будто она разом выпила недельную дозу подавляющего. Девочка опять была на грани. Она снова ничего не смогла сделать, только наблюдала за всем этим театром марионеток. Больше она уже и не слушала, просто смотрела, как поочерёдно участники забегали в живой лабиринт, и он тут же менял свой вид, стоило зайти за его предел. Всё. Наплевать. Блондинка более не собиралась терпеть весь этот бред. Хватит с неё. Она и так сделала, что могла. Она должна вообще думать только о себе. Факультет — это не просто красивая расцветка формы и эмблема на груди. Это определение стиля жизни. Если избранному так неймется умереть, пусть так и будет. Малфой это совершенно не заботило. Больше Мел не будет потакать своим глупым чувствам и идти на поводу у минутной подростковой беспечности. И так уже настрадалась из-за всего этого. — Я пойду в школу, братик. — сказала блондинка, смотря куда-то в пустоту невидящим взглядом. — Тут и правда холодно, а на итоги мне как-то плевать. Все равно не видим, что там происходит. Просто расскажешь мне, чем все кончится. — Конечно, принцесса. — кивнул старший близнец и подал руку, чтоб проводить сестру до выхода с трибуны. Нет. Она не будет сожалеть о своём решении. Так и должно было произойти с самого начала. Такова судьба. Амелия и так уже выложилась на полную чтоб спасти задницу этого придурка, хотя и не должна была. *** Гарри в последний момент успел притянуть к себе кубок, и в тот же момент перенесся на лужайку перед лабиринтом. Все внутри него буквально дрожало, тело ломало, а порезанная рука горела так, будто из неё текла не кровь, а раскалённая лава. Он даже не мог подняться с ещё холодной после долгой зимы земли, ведь силы, казалось окончательно покинули его. Избранный просто не мог поверить во все то, что с ним сейчас произошло… Он только что сражался с Воландемортом! Он ведь и вправду чуть не умер. Если бы не его родители, гриффиндорец точно уже лежал бы хладным трупом на том самом кладбище, кормя собой червей… Теперь он мог точно понять Амелию в этом животном ужасе перед безжалостным противником, который может убить тебя, не моргнув и глазом. Теперь он понимал, почему каждый раз, приходя на ЗОТИ, она так дрожала и будто лишалась жизненных сил. Это настолько страшно, что лучше сразу умереть на месте, чем смотреть на противника и осознавать свою беспомощность… Ты будто цепенеешь и смотришь на ситуацию откуда-то сверху, совершенно не осознавая своих действий, пока твоё тело пытается защищаться. — Темный Лорд вернулся… — одними губами прошептал Поттер, в то время, как его обступали ликующие люди и шумел оркестр. — Он жив… — Что ты там шепчешь, мальчик мой? — улыбаясь, но с волнением в глазах, спросил директор. — Он вернулся! Вернулся! — Гарри поднялся с земли и вцепился руками в Дамблдора. — Волондеморт возродился! — Что? — Дамблдора будто прошибло разрядом тока, но он молниеносно пришёл в себя. — Что ты имеешь в виду, Гарри? — Там, когда я схватил кубок в лабиринте, он перенёс меня на кладбище… Гриффиндорец стал впопыхах что-то втолковывать директору, наблюдая за тем, как глаза собеседника расширяются с каждой секундой, как вдруг по плечу его ударила тяжелая и до боли знакомая рука. — Пойдёмте со мной, мистер Поттер. — сказал Грюм, уже уводя парня за собой в сторону школы. — Вы и так уже наделали шуму, я обработаю ваши раны, а после вы все подробно расскажете всем преподавателям. Подросток попытался вырваться из стальной хватки профессора, но у него ничего не вышло, и отойдя на достаточное расстояние от скопления людей, он прошептал: — Ты, мерзкий пожиратель смерти, прихвостень этого склизкого безносого урода! Отпусти меня немедленно! — Гарри предпринял ещё одну попытку высвободиться, но получил только острую боль в порезанной руке. ЛжеГрюм сильно сдавливал рану, принося мучения парню, ядовито скалясь. — Если вы, мистер Поттер, не хотите жертв, идите за мной и не кричите всякий бред. — не прекращая своей пытки, сказал волшебник. — Даже если ты силён, ты не станешь нападать на целую толпу. — выплюнул гриффиндорец, постепенно привыкая к боли. — А я разве говорил, что жертвой будет кто-то из присутствующих? — вдруг ослабив хватку прошептал Крауч в самое ухо парня. — У меня есть более подходящая кандидатура для этого, и сейчас она заперта прямо в моем кабинете. Поттер не сразу понял, о ком шла речь, но стоило ему взглянуть в горящие безумием глаза пожирателя, как осознание свалилось на него будто лавина. — Так что, идите за мной и не создавайте проблем, мистер Поттер. Брюнет не хотел верить во все происходящее. Адреналин медленно испарялся, оставляя за собой только холодное понимание ситуации. Там, в кабинете, сейчас заперта Амелия, любимая игрушка этого ублюдка. Неизвестно, в каком она состоянии, что он успел с ней сделать, и какого Мерлина она вообще не на трибуне! Но, что еще больше терзало парня, так это то, что он вспомнил лицо одного человека, который был в рядах последователей Лорда, и, которого он давно знал: Люциус Малфой. Отец близнецов. Он так же как и профессор ЗОТИ был пожирателем. Что это все значило? Неужели это был какой-то хитроумный план? Блондинка и правда все это время страдала от непростительного, или так просто нужно было, чтоб запутать Поттера? Но ведь он сам видел издевательства над ней… Гарри буквально сгорал изнутри. Если раньше его пробивал страх, то сейчас это чувство смешалось с яростью и ненавистью. Ему хотелось уничтожить этого извращенца-психопата своими собственными руками, как, буквально несколько минут назад, это пытался сделать Волондеморт с ним самим, а после… эту блондинку ненормальную. Выяснить всё. Наорать, выплеснуть все, что накопилось, закрыть ее в самом темном подвале на несколько замков и посадить на охрану двух, а лучше трёх, Пушков. Чтоб… Но не сейчас. Поттер быстро кивнул и спрятал глаза, уткнувшись в землю. Сначала он должен увидеть её. Может это все чистейшей воды блеф? Избранный не успел четко рассмотреть трибуны. Его все ещё могут обманывать. Драко так просто не отпустил бы сестру… Теперь он должен быть в несколько раз осторожнее, чем когда-либо. *** Зайдя в помещение, избранный не увидел ничего необычного, и его сердце больно кольнуло. Конечно, это все было игрой, на которую он, дурак, так легко повелся. Не было тут никакого заложника, лишь сам Гарри и его будущий убийца. — Скажи, какого это: увидеть Лорда? — спросил Крауч с сумасшедшими нотками в голосе. — Отвратительно. — огрызнулся парень, более не контролируя свои эмоции. И как он только поверил в весь этот бред? Вся школа была на трибунах в ожидании победителя турнира, а Малфой точно не смогла бы улизнуть никуда без своей свиты. Особенно в такое время. К тому же, ее отец наверняка предвидел возрождение своего хозяина, и предупредил детей обо всех опасностях сегодняшнего дня. А значит Амелия знала, что сегодня Поттера собирались убить, и ничего не сделала… Хотя она и не должна была. Кто они друг другу, чтоб она шла против семьи и спасала его шкуру? Разве ее вообще должны волновать проблемы избранного? Это только у него в сердце зародились беспочвенные надежды и мечты. Она ему ничего не обещала… Гриффиндорец окончательно запутался в своих чувствах. Раньше он думал, что эта блондинка ему не безразлична, но теперь он ощущал отвращение от одной мысли о ней… Малфой ничем не отличалась от всех остальных прихвостней Волан де морта. Но почему тогда сердце так болит.? Гарри заметил легкое колебание занавесок и обратил своё внимание туда, а после услышал хриплый смешок ЛжеГрюма рядом с собой. — Уже пришла в себя? — сказал мужчина подходя к ткани и отодвигая её. И тут перед волшебниками предстала ужасающая картина: Амелия Малфой была стянута лианами, испещрёнными шипами, и поднята на полметра над полом; практически вся ее одежда была изорвана, а на теле буквально не оставалось живого места. Сама же девочка едва открывала глаза, которые были похожи скорее на стеклянные шарики, которые вставляют куклам. Губы были все искусаны, а горло особенно сильно сдавливала одна лиана. — Вот тебе мой подарок, дорогой победитель! — расхохотался Пожиратель и с силой сжал руку Поттера, заставляя только остановившуюся кровь из раны потечь снова. — Хотя сначала я думал преподнести тебе кого-то из твоих дружков. Уизли и Грейнджер, если я не ошибаюсь? — он навис над брюнетом и исказил лицо до неузнаваемости. — Но, вот беда! Они были так взволнованы испытанием, что даже в туалет не отлучились. Избранный молчал. Он даже не реагировал на острую боль в руке. Лишь смотрел на Малфой с широко распахнутыми глазами и пытался сглотнуть ком ужаса, застрявший в горле. — Амелия… — прохрипел будто и не своим голосом вовсе парень. — Амелия… Что… Почему ты тут… — Гарри просто не мог поверить во всю эту ситуацию. — Это довольно занимательная история! — продолжал хохотать уже в своём истинном облике Крауч. — Её невероятный план спасения провалился, ведь Седрик, как порядочный студент доложил мне о странном зелье, переданном тебе этой особой, а я, в свою очередь, как чуткий преподаватель, посоветовал ему самому воспользоваться им… Гарри не отрывал взгляда от девочки, а та старалась отвернуться и скрыться от такого неожиданного внимания, но лианы не позволяли ей этого сделать. — Не советую двигаться, мисс Малфой! Это может быть довольно болезненно. Хотя, что вам говорить? Вы и так уже привыкли к таким ощущениям, не так ли? — Амелия… — гриффиндорец попытался проморгаться, но иллюзия перед ним и не собиралась развеиваться. И тогда он закричал, вцепившись в грудки «преподавателя». — Что ты с ней сделал? — Заткнись, Поттер. — еле слышно прохрипела блондинка, отведя взгляд. — Что ты разорался как умалишённый? «Потяни время» — услышал ее голос в своей голове парень. — «Скоро здесь будет Снейп» После он заметил в рукаве ее мантии палочку, что едва торчала и была практически не видна, а глаза самой волшебницы наконец загорелись, но уже самой настоящей яростью. Она как-то смогла связаться с профессором. — Ты… — Поттер понимал, что в нем окончательно что-то надломилось. Он уже никогда не будет прежним после того решения, что сейчас принял. Ненависть захлестывала его разум настолько, что он больше не мог разумно мыслить и действовать. Гриффиндорец принял это чувство и, ещё раз взглянув на Малфой сначала тихо прошептал, достав из кармана палочку, а после и совсем завопил. — Кру… Круцио! Пожиратель не успел увернуться от заклинания, направленного прямо в него, и тут же скрючился и упал на пол. Мужчина кричал, рвал ногтями кожу и… хохотал… Во взглядах двух четырнадцатилетних подростков не было и капли жалости. Они даже не наслаждались. Лишь наблюдали. Но в каждом кипела такая буря эмоций, что, казалось, любой эмпат, находясь с ними в одном помещении, сейчас валялся бы и стонал рядом с Краучем от невыносимой боли. А заклинание Гарри только набирало силу, стоило ему вспомнить, как на этом месте так же рыдала слизеринка, как умоляла прекратить; вспомнить, как Поттер сам чуть не умер на том кладбище, попав в ловушку «профессора», как увидел Люциуса, как допустил мысль о подставе младшей Малфой, как разглядел ее силуэт за этой проклятой занавеской… Никто не знал, сколько продолжалась эта немая сцена, но вскоре за дверью послышались голоса преподавателей вперемешку с несколькими более высокими голосами. В кабинет первым ворвался Снейп и тут же экспеллиармусом выбил палочку из рук избранного, подлетая к своей студентке. После забежали и все остальные: Дамблдор, Макгонагалл и Драко с Блейзом. — Принцесса! — закричал не своим тоном старший близнец и приблизился к сестре. — Что с тобой? Мерлин… — он повернулся к валяющемуся на полу Краучу и направил на него палочку. — Авада… — Стой! — будто выйдя из гипноза прохрипела девочка, сильно дёрнувшись и застонав от неприятных ощущений. — Драко, мальчик мой, не совершай тех поступков, о которых можешь пожалеть. — добавил взволнованно директор. — Северус, отнеси свою студентку к мадам Помфри и проследи за мистером Малфоем и Забини. — Да. — сухо ответил зельевар, быстро осмотрев состояние своих подопечных. Гарри был уверен что тот точно понял, что за заклинание использовал брюнет, но он… спас его. Это было так неправильно и странно, что парень не мог даже опомниться. Сегодня все было не так. Гриффиндорец хотел просто ущипнуть себя и проснуться в своей кровати, чтоб рядом мирно храпел Рон, а в гостиной уже ждала злая Гермиона, которая недосчиталась одного своего конспекта. Но Поттер головой понимал, что все это реально. Хоть и безумно. *** После того дня, Амелия так и не вышла из комнаты. Она намеренно пропустила отбытие других школ, попрощавшись лишь с некоторыми парнями из Дурмстранга короткими записками. Нет. Ей уже не доставляли дискомфорта боль и шрамы по всему телу. Блондинка просто не хотела видеть тех, кто застал ее в том состоянии. Она не хотела видеть его. Каждую ночь Малфой снились кошмары о том, как Поттер лично пытает и убивает ее, о том, как Драко и отец отказываются от неё или сами страдают от непростительного; о том, как Волондеморт мучает и убивает всех, кого она знает и любит. Зелья кончились. Да и сама Мел не видела смысла их принимать, ведь девочка и так уже ничего не чувствовала. Как говорила Изи, в ней опять поселилась та «пустота», что была на первом курсе. Только сейчас она была в разы мрачнее и гуще, чем тогда. Хоть Гран и пыталась всеми силами стабилизировать состояние подруги, но остатки подавителей все ещё были в крови слизеринки, так что это оказалось тщетно. Зря она, наверное, тогда выпила сразу десять бутылок… Её взгляд окончательно потух. Амелия просто хотела домой. Забыть об этом отвратительном четвёртом курсе. Вычеркнуть его из памяти. Развеять все чувства, возникшие из ее собственной глупости. Оборвать все связи и больше никогда не возвращаться в это проклятое место. И этот день наступил. Когда нужно было отправляться домой, отец лично прибыл в школу, чтоб забрать их с Драко в Мэнор. Мел была счастлива, хоть и не могла этого показать. Что-то внутри было сломано настолько, что блондинка даже не улыбнулась, когда отец крепко обнял ее, оставшись наедине с дочерью в её спальне. Старший Малфой то и дело что-то бормотал, о том, что Крауч получил по заслугам, что он лично контролировал его казнь и, что тот долго мучился, но слизеринке уже было наплевать. Вся ненависть куда-то ушла. Она больше ничего не чувствовала. Лишь приехав домой, Амелия наконец выдохнула и, заперевшись в ванне своей комнаты, разрыдалась прямо в пижаме. Тогда она мало что запомнила. Лишь руки брата, что так крепко ее обнимали и его горячие слёзы на своём плече. Хоть она и наложила заклинание, он все же почувствовал подвох и пришёл к сестре. Десять очков слизерину за чуткость, братик… — Драко… — сказала тогда младшая близняшка, немного успокоившись и прижимаясь всем телом к близнецу. — Я обещаю, что больше никогда не заставлю вас волноваться. Я больше никогда не буду настолько слабой, чтоб попасть в беду. Прости меня… -Конечно, принцесса… — ответил брат, поглаживая ее по голове и втирая слезы им обоим. — А я впредь всегда буду рядом, чтоб защитить свою прекрасную и сильную сестренку от любой, даже самой крохотной, опасности. «Спасибо» — промелькнула мысль в голове Мел, и девочка провалилась в мирный сон, о котором так давно мечтала. В эту ночь ей не снились кошмары. Была просто темнота. И это было так приятно, что младшая Малфой впервые за полгода смогла проснуться ближе к обеду совершенно отдохнувшей. А рядом лежал Драко, и глаза его были такими опухшими, что блондинка даже улыбнулась и сильнее прижалась к брату. С переменной частотой все лето у неё случались истерики, о которых знал только Драко, (как думала сама Мел) и эмоции стали постепенно возвращаться. Сначала это были только негативные, а после, постепенно, стали приходить и позитивные. Мама старалась постоянно находиться рядом с дочерью, говорить с ней на отвлеченные темы, так же как и брат. А ещё они постоянно извинялись… Где-то в конце июля они даже начали выходить в магазины и покупать всё необходимое к новому учебному году. Старший близнец то и дело подбадривал Амелию к созданию новых дизайнов для него, ведь: «Когда он станет главой рода, он будет одеваться только в ту одежду, которую пошьёт его принцесса! Даже трусы будут лично её производства!» А отец все это время подбрасывал ей в комнату материалы для рисования и даже подарил новую метлу, о которой так мечтал Драко, и неловко интересовался ее состоянием. Каждые несколько часов. Более того, за три месяца её посетило больше ста лекарей. Она получала множество писем от друзей, ее навещал крестный, поместье снова было пустым, и даже намёка на присутствие тут когда-то пожирателей не осталось. Словно все произошедшее было лишь плохим сном. Теперь все будет хорошо… Она сделает все для этого. Ведь святой Поттер смог использовать непростительное… Значит и она сможет защитить себя и семью любыми способами. Она не даст этой идиллии вновь развалиться. Амелия соберёт по кусочкам своё «идеально» и вступит в пятый курс с гордо поднятой головой. Но с гриффиндорцем она больше даже взглядом не пересечется. Хватит с неё. Такой был план, и она собиралась его придерживаться.