Кошачий камикорос, или как Хибари в Геншин задротил

      — Урии!       — Уриии!       Парни бежали по дороге, осматривая каждый куст, угол, любой закуток, куда могла спрятаться Ури. Но никого не было.       — Ур… ИИИИИИ! — увидев перед собой что-то странное, Тсуна резко отшатнулся и, огласив округу пищащим воплем, чуть не упал на Гокудеру.       — Джудайме! Что с вами?       — Чаоссу.       Перед лицом Гокудеры возник Реборн. И как всегда в эксцентричном костюме. На голое тело была надета розовая консервная банка или же недоделанный костюм феечки, смотря с какой стороны посмотреть.       — Какое к чёрту чаоссу, Реборн?! И что это за странный прикид?! — с нападкой прокричал Тсуна.       — Я его всю ночь делал вообще-то. Сегодня я в образе Паймон из Геншина, — Реборн говорил это ужасно неестественным голосом, больше похожим на блеяние овцы, что звучало ну очень странно.       — Господи, и ты туда же… — Тсуна стукнул себя ладонью по лицу и тяжело вздохнул.       — Советую поторопиться домой, — пропищал Реборн и исчез так же быстро, как и появился.       — Реборн, стой! Ты не видел Ури? — крикнул Тсуна куда-то в пустоту, осознавая бессмысленность собственных действий. Реборна уже и след простыл.       «И вообще, за что держалась эта леска, на которой он тут перед нами парил?»       Заметив смесь тихого ужаса и ленивой задумчивости на лице Тсуны, Гокудера бодро позвал его:       — Джудайме, пойдёмте, если так сказал Реборн-сан, значит, надо поторопиться.       — Да, — Тсуна уверенно кивнул, и они вместе побежали к дому.

***

      — Га-ха-ха-ха-ха! Глопудера, никчёмный Тсуна! А нам Хибари Геншина Импакта принёс, — на пороге дома стоял Ламбо и с важным видом ковырялся в носу.       — Ламбо! — Тсуна подбежал ближе. — Что здесь вообще произошло?       — О-ля-ля, — Ламбо махнул рукой и хитро сощурился, — а вы не знаете?       — Представляешь, НЕТ, тупая корова, у нас нет экстрасенсорных способностей! — выпалил окончательно взбесившийся Гокудера. — Выкладывай давай!       — Глупый Глопудера, меее, — Ламбо высунул язык. — Тебе не буду рассказывать, расскажу только Тсуне.       — Ламбо! — взмолился Савада.       — К нам домой пришел забивной, — лениво растягивая слова, начал Ламбо, — потом у него в руках бамс! Бумс! Он набросился на бабушку, а потом баа-бам!       — Хибари-сан избил бабушку?! — в ужасе прокричал Тсуна.       — Что за чепуху ты мелешь, тупая корова?! Десятый!.. — увидев, как Тсуна забегает внутрь, Гокудера сорвался следом за ним.       Внутри их ждал абсолютный погром. Стены были разодраны. Клочки ткани, видимо, оторванные от одежды, одиноко висели, зацепившись за дверные косяки. У перекошенной тумбочки лежали осколки разбитой вазы. Между прочим, любимой маминой вазы. Трубка пресловутого стационарного телефона валялась поодаль и нагнетающе гудела. В коридоре царили хаос и запустение, а что творилось дальше — было страшно даже представить.       Парни так и остались стоять у входной двери, окаменевшие от ужаса.       Тсуна прошел в гостиную медленным шагом. Такого погрома он в жизни не видел. Даже для истеричного Ламбо, разносящего всё в порыве приступа, — и то перебор. Тсуне стало страшно: неужели это всё и правда сделал Хибари-сан? Занавески были изорваны и свисали клочьями на пол. Обои, которые они недавно подклеивали, — содраны; диван — перевернут. И это не считая раскиданного повсюду мусора, опрокинутых цветочных горшков и побитой посуды. Хотелось просто сесть и завыть от всего происходящего.       — Midori tanabiku…       Тсуна встрепенулся и огляделся вокруг.       — Кто поёт? Хибёрд?!       — …namimori no~…       Тсуна выбежал в коридор, откуда раздавались звуки.       — Хибёрд!       — …TAR-TAR-TAGLIA…       —…       — Namimori chuu~       Хибёрд пролетел прям перед носом Тсуны и по-свойски пристроился на плечо хозяина — тот уже ждал на пороге.       — Хибари-сан, что происходит?! — истерично взвизгнул Тсуна.       — Эй, придурок, ты что натворил в доме у Джудайме? Я тебе щас устрою, — Гокудера, который, оказывается, всё это время был позади Тсуны, кинулся на Кёю, но Савада вовремя его остановил. Не хватало, чтоб дома еще и драка случилась, от дома же вообще ничего не останется…       — Мя~яу.       Все трое, как один, повернулись на знакомый звук.       — Геншин Импакт!       — Ури!       Гокудера и Хибари переглянулись.       — Ты что, глаза на задницу натянул?! Какой Геншин Импакт, мать твою, это Ури!       Хибари недобро стрельнул глазами и достал тонфа. Кажется, он был готов стоять на своём до конца.       — Хиии! — Тсуна в очередной раз за день схватился за голову. — Гокудера-кун, Хибари-сан, успокойтесь!       Ури недовольно зашипела. Замерла в низком старте, прицелилась и с разбега набросилась на лицо Гокудеры. Несколько секунд были слышны активные звуки борьбы, нервное мяукание Ури и окрики Гокудеры. Закончив с Гокудерой, Ури горделиво спрыгнула на пол и начала тереться о ноги Хибари.       — Ури?!.. Да как тебе вообще может нравиться этот…       Тсуна покраснел. Ему были знакомы чувства Ури.       — Оо, внучата. А я вот искала Геншина Импакта, ускакал куда-то з-зар-раза… — Бабушка Тсуны тяжело спускалась по лестнице, недовольно причмокивая.       Деревянная трость стучала по ступеням, с каждым ударом превращаясь в холодок, бегающий по позвоночнику Тсуны. Когда бабушка остановилась рядом с ними, Тсуна весь съёжился.       — Тсунаёши, почему рубашка навыпуск, почему сутулишься? Быстро поправил! — бабуля слегка пришлепнула Саваду своей тростью.       — Ну баа… Не начинай, — потирая ушибленное место, протянул Тсуна.       — А ну-ка цыц!       — Здравствуйте! — воскликнул Гокудера и слегка наклонился, поприветствовав бабушку.       — Ну здравствуй, здравствуй, внучок, — бабуля окинула Гокудеру оценивающим взглядом и грозно нахмурилась, — почему волосы такие длинные? Ты же мужчина! Быстро их прибрал и рубашку заправил! — усиливая приказ, бабушка стукнула тростью об пол.       — Слушаюсь! — Гокудера очень уважал родственников Джудайме, поэтому безоговорочно повиновался бабуле и сделал всё так, как он сказала.       После очередного ~Мя~ Гокудера вспомнил о пропавшем бедствии.       — Ури! Теперь не отвертишься от меня. Бегом в коробочку!       Ури же опять набросилась на Хаято. Он старался отцепить от себя кошку и с большим трудом ему удалось вернуть питомца в свою коробочку.       — Так Геншин Импакт — твой кот? Такой погром тут учинил, з-зар-раза, — бабушка покачала головой.       — Прошу, простите меня! Такого больше никогда не повторится, умоляю, простите! — Гокудера упал на колени и начал кланяться в ноги Тсуне. — Джудайме, накажите меня по всей строгости!       Хибари стоял молча, не без интереса наблюдая за представшей перед ним картиной.       — Гокудера-кун, успокойся! — Тсуна выставил вперёд ладони в примирительном жесте. — Всё хорошо! Не переживай ты так, ты же ни в чём не виноват! Что важнее… — Тсуна обернулся в сторону бабушки, затем взглянул на Хибари, — Хибари-сан, бабушка, почему вы называли Ури так странно и как она вообще тут очутилась?       — Так сегодня поутру Хибари заходил, отдал мне кота, сказал Геншином Импактом величать. Потом ушел, вот я и подумала, что это за его котом приглядеть надо. Тсунаеши, не сутулься! — Бабушка треснула тростью по спине Тсуны.       — И-тэ-тэ-тэ, — запричитал Тсуна, прогибаясь в спине, — больно же. Ладно уж… Тогда надо навести здесь порядок. Когда мама вернётся из магазина, она сильно расстроится…       — Решено. Внучки займутся уборкой, а мы с Хибари чайку попьём, — бабуля махнула тростью в сторону кухни, зазывая туда Хибари.       — Что значит «чайку попьём»? Бабуля! А как же я и Гокудера-кун?       Хибари зевнул. По его лицу Тсуна мог прочитать, что тот действительно больше склоняется к тому, чтобы профилонить.       — Ублю… засранец! — быстро исправился Гокудера, — не уходи от ответственности!       — Хибари-сан, пожалуйста! Я… Я поиграю с тобой за Кейю!       — Правда? — Хибари оживился, и Тсуна готов был поклясться, что увидел детский блеск в его глазах.       — Нет, внучата, Хибари освобождён от принудительных работ за соответствие внешнего вида порядочному пионеру. А вот вы двое, брали бы пример! — бабушка по очереди переводила трость с Гокудеры на Тсуну.       — Но ведь мы не в СССР и даже не в России, — отчаянно прохныкал Тсуна.       — Надо здесь хорошенько убраться, пока мама не пришла, — все подняли головы кверху: с потолка грациозно спускался Реборн. — Чаоссу!       — Реборн! Хватит всех пугать!       — Реборн-сан…       — Руководитель Дисциплинарного комитета, уважаемый профессор РеборнВтык! — восхищённо пролепетала бабушка.       Тсуна сделал лицо лопатой и притворился, что не услышал этого. Однако глаз у него подёргивался.       — Сегодняшний ивент: уборка в доме Савады. За прохождение ивента полагается награда: десятый босс Вонголы, Савада Тсунаёши.       — Что это значит, Реборн?! — Тсуна вспыхнул от возмущения.       Хибари шумно вздохнул.       — Раз уж я принес сюда это животное и доставил неудобства, помогу вам с уборкой. Ненавижу не отдавать долги. Спасибо, моя путеводная консервная банка.       Все до одного переключили внимание на Хибари. Он стоял в своей обычной вальяжной позе, но что-то тут было не то: одной рукой он держался за подбородок, а второй рукой подпирал локоть.       Реборн довольно ухмыльнулся.       — Сегодня Паймон была полезна. Чао-чао!       Когда Реборн взмыл под потолок и стремительно покинул холл, Тсуна упал на колени, окончательно потеряв рассудок от всего происходящего. Хибари уже вошёл в образ Дилюка, а это означало, что после уборки Тсуну ждёт весёлый вечерок, а может, даже и ночка.       — Чёртов Геншин Импакт, кто его вообще придумал? — навзрыд кричал Тсуна, рвя на себе волосы.       ~Мя-я?~       Висевшая на поясе Гокудеры коробочка блеснула.