Сон цепляется за уставший мозг крепкой хваткой, не желая отпускать. Измученный волшебник стонет, поднимаясь в вертикальное положение и потирая глаза.
Тётушка зашла к нему минуту назад, сообщая, что пора просыпаться и теперь он не так уверен в своих положительных чувствах к ней.
Быстро натягивая вчерашнюю одежду и забегая в ванную по пути что бы умыться, он не теряет времени, направляясь прямиком в лабораторию.
Стук его обуви раздается эхом по пустым, длинным коридорам замка, пока волшебник спешит, сосредоточив все свои мысли на книге.
Намджун открывает дверь и включает яркий свет в пока ещё пустой комнате. Разбудившая его тетушка, вероятно, варит на кухне кофе, а Намджун спустился так быстро, что остальные ещё наврятли успели встать.
В любом случае, это хорошо, потому что у него есть время подробнее вникнуть в ту часть книги, где говорится о передаче энергии.
Он подходит к столу, где ее оставили, открывает нужную страницу и, чуть подумав, решает выйти с ней в сад.
Свежий воздух и прохлада самого раннего утра звучат невероятно заманчиво, даже несмотря на то что он, вероятно, не сможет этим насладиться, слишком погруженный в свое дело.
И все же, это намного лучше, потому что неизвестно, как долго ещё они будут сутками торчать в лаборатории.
— О, уже встал? — Тётушка выглядывает из малой кухни, мимо которой он проходит.
Её синяки под глазами после сна, кажется, стали только больше, а в руках она держит большую деревянную миску, помешивая в ней салат.
— Да, собираюсь почитать это на улице, пока все не собрались, — улыбается он ей.
— Не тратишь время зря, да? — Хмыкает она, на секунду отворачиваясь, что бы передать Намджуну стакан с кофе. — Держи. Вечно кто-то из вас встаёт раньше всех – не знаю, сговариваетесь вы, или это коллективный разум, но я просто приготовила одну порцию заранее.
Намджун смеётся и благодарит ее, принимая горячий напиток, прежде чем пойти дальше. Он рад обнаружить несколько теплых вещей в небольшой кладовой недалеко от выхода, и берет себе какую-то мягкую серую кофту, натягивая на свои плечи.
Только выйдя в сад, он тут же втягивает побольше воздуха в лёгкие, опьянённый ароматом свежей травы и цветов, которые, по воле ветерка, временами перемешиваются с запахом кофе в его кружке.
Здесь, среди высоких гор, речек и источников, под бескрайним небом и сидя на аккуратно вырезанной деревянной лавке, чувствуешь себя таким маленьким. Словно муравей в большом лесу.
Намджуну нравится это ощущение, заставляющее тебя воспринимать себя как одну из закономерных частичек этого мира.
В нём всегда была эта романтическая черта – созерцать и наслаждаться, но сейчас он встряхивает головой, что бы сделать первый глоток кофе и уткнуться в слегка пожелтевшие от времени страницы.
Теперь, когда они намного лучше поняли, как работает внутренняя магия, этот раздел не кажется ему таким уж сложным. На самом деле он самый короткий, потому что автор, как и в предыдущих разделах, особо не удосуживаются объяснять, как это работает, однако, все же, уточняя некоторые детали, которыми Намджун делится позже с ребятами уже в лаборатории, дочитав главу и позавтракав, как и вчера, в малой столовой.
— Хорошая новость в том, что энергия и правда может передаваться даже через тех, кто не владеет магией, если в цепи есть хотя бы один волшебник, — сообщает Намджун, видя, как вся команда расплывается в радостных возгласах и улыбках.
— То есть мы, по сути, будем колдовать? — С надеждой спрашивает Чимин, — Прямо как вы?
Юнги хмыкает и закидывает руку ему на плечо.
— Нет, вы, скорее, будете выступать в роли частей заклинания, — Намджун правда не хочет его разочаровывать, но увы.
— Как это? Это не повредит никому из вас, верно? — Спрашивает тётушка.
— Нет, ничего такого, — спешит успокоить ее Намджун. — Волшебник запускает магический процесс – заклинание, и передает часть энергии другому человеку. Тот, в свою очередь, может передать ее следующему, но заколдованная жизненная энергия волшебника вытащит из второго человека так же часть и его энергии, присоединяя к себе, прежде чем перейти к другому организму.
— Ого, — шепчет Джин.
— Ох, это могло бы стать ужасным оружием в руках плохого человека, да? — Хмурится Юнги, — Вот так забирать чужую энергию, а потом вернуть себе же – это ведь возможно?
— Да, но... Тут так же написано, что чтобы энергия передалась, люди, которые это делают, должны быть связаны и головой и телом.
— И телом тоже? — Играет бровями Тэхён.
— Не обязательно именно в таком ключе, Тэхён, — закатывает глаза, хмыкая, Намджун. — Трудно представляю, что подобного рода магия могла бы опираться только на секс – это даже звучит странно. Скорее всего, тут имеется ввиду физическая близость – то есть тела должны быть привыкшими друг к другу, чтобы не сопротивляться выходу и входу энерги между собой.
— Да, это и правда звучит куда более логично, — соглашается фей, — и занудно, — тихо добавляет он, хихикая на полученный от Хосока толчок в плечо.
— И что нам для этого нужно? — Спрашивает Джин.
— Групповой селфхарм, — шутит Намджун, но, заметив, что улыбается только он, кашляет и объясняет уже нормально. — Эм... Каждому из нас надо сделать порезы на руках и скрепить их, чтобы эффективнее передавать энергию. Ну и изучить само заклинание – оно языковое, то есть в нём не используются печати, так что я потренируюсь немного, но, кажется, теперь это не будет очень сложно.
— Хорошо, а что мы получим на выходе? — Настороженно интересуется Хосок.
— Ну, мы можем разделиться на группы и получить немного энергии для каждого из нас троих, — он кивает на двух других волшебников. — Или, что кажется мне наиболее оптимальным, направить всю энергию в одного из нас. Чтобы попробовать и, если мы ошибёмся, то пострадает, вероятно, только кто-то один.
— И, как мне кажется, ты предлагаешь свою кандидатуру, — щурит глаза Чимин.
— В этом есть смысл, — неожиданно заговаривает тетушка, оглядывая ребят. — Я имею ввиду, у Намджуна более вероятно получится наколдовать все верно, чем у Джина, — она хмыкает в ответ на закатанные глаза сына, — а я не близка с вами, как минимум, физически, так что это может просто не сработать. Намджун-и лучший вариант.
Чонгук волнительно вздыхает, отходя в сторону, что бы снова начать наматывать круги по комнате.
Это правда кажется не сложным и не особо опасным, по крайней мере для того, кто получает энергию, но это все ещё экспериментально, поэтому волнение густой волной скопилось в воздухе между ними.
— Вам осталось сколько... Десять вариантов? — Уточняет фей.
— Да, десять. На самом деле, шесть из них не такие уж хорошие и мы больше надеемся на четыре остальных. А вообще, — он берет в руки свою записную книжку, которая лежала раскрытой на столе, — вот эти две сейчас кажутся мне почти беспроигрышными.
У него от своих же слов сжимается в надежде сердце, когда он даже не может представить, что все это закончится.
— Хм, — Джин забирает заметки, рассматривая, — потому что они совмещают в себе все исправления тех ошибок, что мы обнаружили в ранее использованных печатях, да?
— И правда, — кивает тетушка, — их разница только в том, что одна сжимает магические частички, подстраивая под себя, что бы магия начала работать так, как ей нужно, а другая, напротив, сама подстраивается под магию, что может не сработать, если магия сама по себе не достаточно сильная, но будет куда лучшим выбором, если у нее сильное сопротивление.
— Верно, — говорит Намджун, — я начну с них двоих.
— Тогда... Нам нужно дать тебе немного времени на это заклинание, да? Мы можем чем-то помочь? — Уточняет Чонгук.
— Да, — к удивлению остальных заявляет Намджун, — бездельничать, что бы мне потом досталось как можно больше вашей энергии.
Было понадеявшийся Чонгук дуется, как и Чимин с Тэхёном, которые что-то ворчат, уходя к шалашу.
Намджун улыбается, обнажая ямочки, и садится в отведенное ему кресло, пробуя произнести заклинание в первый раз.
Транскрипции к нему тут написаны от руки, так что разобрать иногда трудно. Также важно ударение, интонация и громкость. Ну, и, ко всему прочему, это довольно много текста, который нужно выдать за раз, так что, не потренировавшись, было бы очень сложно попросту не сбиться.
На самом деле, на это уходит меньше времени, чем можно было бы представить – Намджун всегда был хорош в языковых заклинаниях, ему всегда было легко отследить, понять и запомнить обозначения звуков и их форму. На самом деле, он очень даже удачно временами сам создаёт такие, и, до сих пор, все они выходили великолепными.
В любом случае, пока он тренируется, запоминая заклинания и его особенности, Юнги уже заготавливает все, что нужно, чтобы после получения энергии не прошло и пяти минут, прежде чем Намджун смог бы получить свежий отвар трав для зелья.
Он, на всякий случай, перечитывает заклинание ещё раз, пока все делают себе порезы на середине каждой ладони, но замечает, что тетушка стоит в стороне.
— Почему вы не... — начинает было Намджун, кивая на свободное чистое лезвие.
— Что? — Действительно удивляется она, — Но... Я думаю, что только все испорчу, разве нет? Как я и говорила раньше, я не близка с вами физически и я не знаю...
Она звучит расстроено и немного растерянно.
— Вы в любом случае часть этой команды, без вас мы бы никогда не продвинулись так далеко. Боже, — Намджун потирает затылок, — ничего вообще не вышло бы, если бы не вы. Если вы не хотите отдавать энергию, то я пойму, но даже не сомневайтесь, что моя энергия примет вас и пройдет сквозь, обратно в мое тело.
Кажется, тётушку это очень сильно трогает, потому что она вообще не к месту называет Намджуна дураком, словно какая-то цундере, и отворачивается к лезвию, вытирая слезы.
Это забавляет компанию, которая тут же слетается утешить её добрыми словами поддержки, от которых она плачет только сильнее, что приводит к полному беспорядку из смеха, объятий и общих слёзных завываний.
Намджун просто рад быть частью этого – чего-то настолько замечательного, что заставляет искренне улыбаться даже в такие тяжёлые дни.
Итак, Намджун последний кто берет спиртовую ватку, протирая ей ладони и делая два не очень аккуратных пореза.
Они тут же образовывают круг, каждому не терпится приступить к чему-то столь волнующему.
Намджун начинает круг, дальше идёт Чонгук, рядом с ним фей, потом Чимин, Хосок с лесником, Джин, тетушка и, наконец, снова Намджун, так же замыкающий круг.
Они берутся за руки, пачкаясь кровью друг друга в местах, где соединяются их порезы, и волшебник начинает свое заклинание.
Чувствуя такое тёплое командное единство, все волнения, кажется, покидают его и слова льются с его губ будто сами. Он не смотрит вокруг, прикрыв глаза пока слово за словом обретает форму в этой вселенной.
Его намерения совершенно чисты, как и сгусток энергии, который он выпускает из себя с выдохом последнего заклинающего звука.
Чонгук вздрагивает всем телом, жмурясь от непонятных ощущений, но тут же берет себя в руки, стараясь не показывать виду, что что-то не так. Намджун поглаживает его ладонь своим большим пальцем, видя, что Чонгук, видимо, хочет что-то сказать, но молчит. Наверное, боится нарушить процесс, хотя разговоры бы этого не сделали, но он слишком аккуратный, чтобы рисковать.
Намджун начинает переживать, пока не видит, как на лице младшего расцветает широкая улыбка и он оглядывает радостными глазами всех смотрящих на него друзей. На его ресницах так же сразу же образовываются слезы, что ещё больше сбивает всех с толку, но он только качает головой, пытаясь стряхнуть их с лица.
Когда приходит очередь Тэхёна, тот начинает плакать и смеяться ещё быстрее и теперь это просто похоже на сборище сумасшедших. Однако, лишившийся энергии Чонгук теперь выглядит куда мягче и спокойнее, все ещё тихонечко улыбаясь и роняя остатки слез.
Чимин удивлённо ахает, когда энергия переходит к нему, и его даже немного трясет, как и Хосока, который идёт следом. Юнги и Джин не отстают, мешая смех с завываниями, а когда дело доходит до тётушки, та, кажется, готова взорваться от чувств, зажмуривая глаза и сильнее сжимая руки по бокам от нее.
Намджуна все это приводит в растерянность, пока сам он не получает энергию обратно, заканчивая заклинание.
Его словно прошибает волна тока по всему телу, которое мгновенно разогревается. Чего он не знал, так этого того, что на него обрушатся чувства и переживания каждого из них. Голову заполняют сожаления, неудачи, несбывшиеся мечты, потерянная любовь – это все давит на голову тяжёлой ладонью, заставляя задохнуться от подступающих слез так сильно, что он падает на пол, схватившись за горло.
Все страхи, тревоги и обиды окутывают его, поя разными голосами в его голове, каждый из которых он может четко идентифицировать. Это прекрасные, разбитые голоса его друзей, поющие о страданиях и пинках судьбы. И это разбивает сердце на миллион частей, переполняя все естество.
Когда Намджуну кажется, что это слишком, что он не может этого выдержать, голоса в его голове меняют мелодии, все так же переплетаясь, но даруя совершенно другие чувства, разбавляющие темноту ярким светом.
Они шепчут ему о любви, о дружбе, о радости и победах, о семье и счастливых летних днях.
Они говорят о ярком солнце и теплых улыбках, рассказывают о прожитых восторгах и самых смешных шутках.
Они поют теми же голосами, каждый из которых четко слышен и понятен в его голове, и слезы мешаются с глубокой улыбкой.
Медленно промаргиваясь и открывая глаза, он видит, как остальные столпились вокруг него, переживая, все ли в порядке.
— Кажется, — Намджун пытается вытереть сопли протянутым ему одноразовым платком, которыми уже вооружились все остальные, — все прошло хорошо.
Вся команда победно кричит, отдавая друг другу пять, пожимая руки и счастливо переговариваясь.
— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает тетушка, помогая ему встать.
— Божественно.
Это правда – сила в нем кажется безграничной. Он даже удивлен, что его организм может вместить столько. Он кажется сам себе немного выше и больше, что, скорее всего, не правда, но у него нет времени это выяснять.
Ощущение внутри странное, противоречивое и такое невероятное, что он тут же просит Юнги поторопиться с травами. Кажется, он сейчас способен творить эти заклинания сутками напролет.
Конечно, вероятно, это тоже ложное ощущение.
Им осталось сделать так мало. Безусловно, что-то, как всегда, может не сработать, но даже тогда Намджун думает что вместе они смогут найти другой выход.
Как они делали все эти дни.
Он едва ли замечает, как все взгляды прикованы к нему и по комнате то и дело проносятся перешептывания, когда волшебник, наконец, получает готовые травы и прокалывает палец, выдавливая свою магию через кровь.
Намджун никогда не думал, что это может быть настолько просто физически, он даже не чувствует никакой усталости, собирая капли в пробирке.
В воздухе его исколотые и мозолистые пальцы рисуют первую печать, ту, которая подстраивает магию под себя, и, кажется, все идёт неплохо.
В комнате нет ни единого шума, когда все, затаив дыхание, наблюдают за изменениями в крови.
Она выглядит хорошо, будто приняла печать, и Намджун готов подпрыгнуть на месте, пока из пробирки не вылетают, словно лопнув, фиолетовые, едва заметные на свету, частички.
Это значит только одно – печать распалась, очевидно, не сумев подчинить себе эту магию.
За его спиной слышно несколько вздохов, но, когда он оборачивается, то видит, что Юнги уже протягивает новую порцию отвара, будучи достаточно смышленым, чтобы предположить, что, имея столько энергии, Намджун справится с первой печатью достаточно быстро, что бы, в случае провала, сразу приступить ко второй.
И волшебник не медлит, никак не комментируя неудачу и тут же вновь прокалывая уже другой палец.
Он может слышать несколько тихих, подбадривающих слов, потому что все они сейчас слишком сосредоточены и нервны чтобы говорить что-то ещё, пока не появится результат.
Намджун идеально сосредоточен, прикрывая глаза и напрягая челюсть.
Они не могли сделать столько всего просто так. Совершенно разные, но такие идеально совместимые – у них не может не получится, спустя столько плохих дней и усилий.
Печать плавно входит в кровь, оседая и растворяясь в жидкости. На этот раз это та, которая приспосабливается сама.
В оглушающей тишине проходит секунда, пять, десять, и ничего не происходит.
— Она не отвергает ее, Намджун, — шепчет сзади Джин, не получая от застывшего друга никакой реакции. — Отвар, блять, — ругается он, отталкивая Намджуна и заканчивая приготовление зелья.
Травы гармонично перемешиваются с магией, делая зелье густым и темным, и Джин тут же переливает его в лежащую неподалеку маленькую бутылочку, закрывая ее деревянной пробкой.
И тишина все ещё звенит среди них. Младший волшебник поворачивается, растерянно смотря на такие же растерянные лица вокруг и хлопая глазами.
— Это... Получилось, — шепчет Чонгук, сглатывая. — Ведь да?
— Да, — так же заторможено и тупо отвечает Юнги.
— Да, — вторит ему Намджун, когда чувствует, как губы медленно расплываются в широкой улыбке, от которой он теперь не может сдержать крик. — ПОЛУЧИЛОСЬ! — Разносится по лаборатории, отскакивая от стен тут же срывающимся криками и остальных.
— Сработало, — кричит Хосок, радостно прыгая, когда все они хаотично сбиваются в круг, закидывая руки на плечи и прыгая.
— Не могу поверить, — Тэхён заливается счастливым смехом и прыгает так сильно, что, кажется, его трясущиеся в воздухе крылья сейчас разобьют все в радиусе трёх метров.
Спустя с десяток минут этого хаоса, Хосок и Чимин, не выдержав, превращаются, скача и летая туда-сюда. Птица весело щебечет вылетая в коридор и залетая обратно.
Совершенно необдуманный порыв заставляет Намджуна цапнуть Чонгука, придвигая к себе для поцелуя взвизгнувшего от удивления младшего, пока остальные кажутся просто немного сбитыми с толку.
Джин морщит нос, Юнги хмыкает, Хосок превращается обратно в человека, принимая свою одежду от подобравшего ее Тэхёна, с которым они оба теперь неподвижно стоят, раскрыв рты, а пустельга, почему-то, тут же вылетает из комнаты. Тетушка же показывает Намджуну большой палец, находясь как раз за спиной Чонгука, что действительно веселит.
Но теплые губы Чонгука важнее. Ничто не может сделать этот момент ещё лучше, чем поцелуй с ним.
Намджун шепчет слова благодарности и любви прямо в губы, зарываясь ладонями в волосы, пока гибрид с каждой секундой становится все более красным.
Их поцелуй разрывается из-за смеха только тогда, когда Чимин залетает обратно в лабораторию, паря над их головами и держа в клювике веточку омелы.
***
Группа друзей поднимается по склону, торопливо перебирая ногами и почти не разговаривая. Они минуют чащу, заходя в портал, проходят в другой, оказываясь в хижине, и мчат через лес и поле.
Намджун крепко держит Чонгука за руку, солнце уже поднялось, вовсю опаляя каждый кусочек земли, но их движения, хотя бы, достаточно быстрые, что бы рассекать воздух, создавая вокруг себя небольшой ветерок.
Они минуют дом волшебника, не на секунду не останавливаясь, и, вскоре, на из горизонте виднеется пейзаж города.
В этот раз его не тошнит при виде родительского дома.
Отец удивлённо ахает, видя неожиданных гостей, но Намджун объяснит ему позже, а сейчас просто просит пройти вместе с ним к маме, пока остальная компания остаётся ждать в их небольшой уютной гостиной.
— Она сейчас отдыхает, Джуни, — озабочено причитает он, придерживая сына за руку, когда они поднимаются по лестнице. — Объясни мне, что происходит, пожалуйста.
В его глазах растерянность, которая едва ли перекрывает давно застывшую там грусть.
— Пап, я, — они останавливаются у двери, когда Намджун показывает ему бутылочку, — у меня есть чёртово лекарство.
Его отец пару мгновений смотрит то на сына, то на его руки, отрицательно мотая головой, пока его губы подрагивают от подступающих слез.
Он падает на пол закрывая уже влажное лицо руками, пока его плечи сотрясаются в воздухе. У Намджуна не получается проглотить слезы от этого вида, так что он входит в комнату мамы уже выглядя совершенно беспорядочно.
Она открывает бледные глаза на шум, которые расширяются, когда она замечает плачущего отца на полу в дверях и такого же сына, идущего к её кровати.
Он протягивает вперёд бутылочку.
— Джуни? — встревоженно хрипит она.
— Лекарство – мы сделали его, — он подходит ближе, помогая ей сесть.
Она смотрит на него, приоткрыв рот, в немом удивлении, забирая и осматривая бутылочку.
— Ты прайдоха, — она снова смотрит на него, — как ты это, черт побери, сделал?
Намджун плюхается на кровать, садясь и набрасываясь на маму с объятиями.
— Теперь все будет хорошо, — говорит он, утыкаясь в ее плечо. — Спасибо, что дождалась меня, мама.
***
Намджун, проводив отца в его кабинет и пообещав принести им чаю, спускается в гостиную, осматривая взволнованных друзей.
Только теперь он замечает их уставшие глаза, сгорбленные спины и побледневшую кожу. Они ведь дали ему столько энергии, и он не представляет, как они вообще добрались сюда вместе с ним в таком темпе.
— Всё хорошо, — мягко улыбается он, — скоро ей начнет становиться лучше. Мне... Нужно побыть с семьёй сейчас.
Все в комнате выдыхают, начиная медленно подниматься и собираться к выходу.
Намджун даёт им ключи от своего дома, чтобы они могли отоспаться там и не идти до самого замка, и улыбается в ответ на украденный Чонгуком прощальный поцелуй.
Теперь он должен им целую жизнь, но это совсем не кажется обременительным.
Мама спит все следующие сутки напролет, просыпаясь уже с небольшим румянцем на щеках. Отец без остановки плачет, всё пытаясь поверить своему счастью, и не отходит от супруги, разговаривая с ней часами напролет.
Когда она засыпает в следующий раз, им с Намджуном предстоит долгий эмоциональный разговор. Он бросил их в сложной ситуации, что бы потом прийти из ниоткуда и спасти в одно мгновенье – и это то, о чем они говорят, взахлёб делясь своими переживаниями и осыпая друг друга извинениями.
Большие, теплые отцовские руки оборачиваются вокруг его плечей, когда Намджун слышит самое отчаянное в своей жизни "Спасибо."
Уже на третий день мама может кушать сама, хотя все ещё находится в кровати, пока Намджун, принесший ей теплый бульон и рис, делится историей создания зелья. Отец, сидящий в соседнем стуле рядом с кроватью, вслух благодарит бога за то, что наградил их сына такими людьми.
А мама смеётся, как когда-то, и к вечеру просит включить ее любимый вальс.
***
Проходит неделя, прежде чем Намджун находит время выйти из дома. Он хорошенько намывается, стараясь уложить волосы как можно лучше и выбрать самую красивую одежду из тех, что осталась у его родителей дома.
Он ворует у мамы вкусный парфюм, потому что его собственных тут, конечно же, нет и, наполняя лёгкие воздухом, ступает за порог.
У двери все ещё стоят увядшие без присмотра отца цветы, так что волшебник думает о том, чтобы взять это под свой контроль в ближайшее время.
Уже у калитки его собственного дома его, сидя в тени, ждет большой человеческий гибрид кролика, который подскакивает, только завидев его на горизонте.
— Хён! — Они встречаются на половине пути друг к другу и остаются на месте в долгих объятиях.
— Как ребята? Тетушка? — Лениво спрашивает Намджун очень занятый протиранием своего носа тонкой кожи за ухом.
— Все чувствуют себя отлично. Мы старались как можно больше отдыхать, восстанавливаясь – тетушка даже не вернулась к остальным родственникам Джина, вместо этого отмокая дома в ванной часами, а Юнги вернулся к своему лесу только позавчера.
— Это хорошо, — угукает волшебник, купаясь в нежности, когда чувствует мягкий поцелуй на виске. — Я скучал.
— Я тоже скучал, хён, но, — гибрид немного отодвигается, глядя в глаза, — как мама? Как отец?
— Все идёт как надо, — улыбается он в ответ. — Если бы только знал, как сильно я всем вам благодарен.
— Мы бы не смогли иначе, — хихикает Чонгук, получая за этот миленький ответ чмок в нос.
Он ведёт его к себе домой, чтобы закончить ещё одно незавершённое дело.
Намджун усаживает младшего на диван и опускается рядом.
Он уже все продумал, на самом деле, поэтому быстро двигает руками, колдуя вокруг них, конечно же, ненастоящую, но чертовски красивую воду, которая вскоре образует дикий океан вокруг них, блестящий от солнца на закате. Чонгук ахает, заворожённый тем, как свет играется, прыгая от одной волны к другой и его глаза загораются ещё сильней, когда в комнату, по предварительной просьбе Намджуна, по его свистку залетает несколько десятков бабочек.
Они порхают к середине комнаты, выстраиваясь в буквы.
Бабочки образуют собой предложение, от которого гибрид не может отказаться, крича на всю комнату и набрасываясь на Намджуна с поцелуями, повалив его на диван.
"Ты будешь моим парнем?" Висящее в воздухе начинает рассеиваться, когда бабочки, чувствуя себя неловко, улетают, услышав первых стон, сорвавшийся с губ волшебника.
Вернувшись через два дня к родителям, на пороге его уже встречают новые, пахнущие жизнью цветы.
***
— Джун-и, не отставай! — мама, шагающая немного впереди рядом с отцом, махает ему рукой, и он подбегает ближе, ровняясь.
— Легко вам говорить – повесили на меня все пакеты, — хмыкает он, поправляя тяжёлые сумки в руках.
Они втроём минуют пшеничное поле и, наконец, прячутся от жаркого солнца в лесной тени. Спустя всего пару шагов, они слышат шуршание со стороны, прежде чем на плечо Намджуна запрыгивает белочка.
— Привет, Сок-и, — здороваются родители, получая от уже забравшейся на макушку Намджуна белки вежливый низкий поклон.
Дойдя до хижины, Намджун открывает калитку и проходит на участок первый, шепча сильным лозам под землёй колыбельную, потому что его родители тут бывают не часто – не хотелось бы их потом из этих пут вытягивать.
Хосок спрыгивает, тут же забираясь в дом через окно, а из сада им большой рукой махает фей, поливающий цветы.
Входная дверь дома распахивается, являя собой Чонгука, который принимается обнимать всех троих и с этого момента для мамы Намджуна наступает нескончаемая череда вопросов о ее самочувствии от каждого, с кем она впервые сегодня видится.
С того момента, как они закончили работу над зельем прошел целый месяц, прежде чем она полностью смогла встать на ноги и разработать слабые мышцы, что бы ходить.
Намджун на пару с счастливым Тэхёном достает из пакетов кучу разных, больших фейерверков, пока Юнги, Джин и Чимин заканчивают приготовления к праздничному обеду.
— Все уже собрались? — Тётушка заходит через портал, тоже притаскивая с собой несколько набитых продуктами и алкоголем сумок. — Блин, я хотела прийти пораньше и помочь с готовкой.
Джин шепчет: "И слава богу, что опоздала." Любовно осматривая красивую, вкусную еду, что они приготовили.
У них впереди ещё целый вечер, и, смотря на мельтешащих туда-сюда друзей, ругающихся и шутящих, ему кажется что он вновь оказался в той лаборатории, лёжа в построенным ребятами шалаше "Сэриндипити" и смотря на то, как Юнги пытается заставить прилетевшего с прогулки Чимина хоть что-нибудь надеть.
Это были такие трудные дни, которые теперь все равно кажутся тёплыми из-за атмосферы, в которой он их провел.
Намджун уже уехал от родителей обратно домой, да и виделся с каждым из них не раз после того, как они вместе спасли его маму, но ему все равно хочется каждую встречу вновь и вновь выражать слова любви и благодарности за то, что он может чувствовать себя счастливым.
Вечером, уже запустив почти все фейерверки и выпив не один бокал вина, Намджун смотрит на темное, звёздное небо, облокачиваясь на бревно позади себя. Тэхён пытается решить, какой салют запустить следующим, мама с отцом любовно щебечут в беседке неподалёку, пока к ним не подходит Чонгук, которого они тут же втягивают в свой разговор, поглаживая по спине, Юнги и Джин лениво помешивают алкоголь в своих бокалах, наслаждаясь неспешной беседой, а Чимин и Хосок привычно заняты тем, что наводят вокруг хаос.
Намджун вздыхает, улыбаясь, и делает небольшой глоток красного сладкого.
— Не помешаю? — К нему присаживается тётушка.
— О, боже, конечно не помешаете, — он быстро принимает более вертикальное положение, вытирая рукавом рот. — На самом деле, я хотел с вами поговорить.
— Ах, правда? — Улыбается она, поправляя на плечах свою кофту.
— На самом деле не знаю, могу ли о таком просить, но... — Намджун немного мнется, делая ещё один глоток, пока до них доносится громкий смех лесника и ее сына, чья беседа, наконец, оживилась. — Помните, в лаборатории мы говорили о том, что волшебство при помощи внутренней магии крутое, но было бы глупо продвигать его не найдя способа, как его распознавать?
— Было такое, — кивает она, тоже отпивая вина, но тут же открывая глаза, чуть его не выплюнув. — Не говори мне что ты...
— Кажется, я сделал это, да, — широко, но смущённо улыбается он, смеясь, когда тетушка вскакивает на ногу, крича и хлопая в ладоши.
— О мой бог, Джун-и, какого черта? — Верещит она, никак не нарадуясь, — Как тебе это удалось, засранец?
Намджун смеётся тоже и теперь некоторые из друзей заинтересованно смотрят на них.
— Я начинаю писать научную работу на эту тему и хотел, чтобы вы прочитали её прежде, чем я её опубликую. И, так же, я бы хотел попросить вас помочь мне в составлении заявления в магическую гильдию на патент и регистрацию предложения, потому что мне нужно убедиться, что я написал все грамотно и меня не посадят за эти исследования в тюрьму.
Она, наконец, садится обратно, беря его за ладони.
— Не могу поверить, — тетушка трясет его руки в своих. — Конечно, я тебе помогу.
Их глаза горят воодушевлением неизведанных границ, а в воздухе взрывается ещё одна серия ярких искр.
***
— Чонгук-и, — Намджун бурчит, пытаясь выбраться из стальной хватки, — слезь с меня, у нас сегодня важный день.
— Знаю, — мурлычет он, ещё сильнее вжимая его в кровать, — но я не выдержу ожидания до сегодняшней брачной ночи, — он легонько кусает загривок старшего, скользя руками по сильному нагому телу.
Намджун улыбается, утыкаясь лбом в белые простыни.
Сегодня он жених.
И это делает его таким... Просто счастливым.
— Прошу тебя, — волшебник фыркает, на автомате выгибая поясницу под давящими на нее пальцами, — не делай так, что бы мне было трудно ходить – у нас же сегодня весь день на ногах.
— Странно, обычно ты просишь об обратном, — горячо шепчет он в ухо.
— Придурок, — пихает его локтем Намджун, посмеиваясь.
Ладони гибрида уже обвивают напрягающийся член разнежившегося в постели старшего. Он шипит от удовольствия и переворачивается на спину, чтобы увлечь своего почти мужа в долгий, мокрый поцелуй.
Губы широко расходятся, выпуская влажные звуки столкнувшихся языков, так что Намджун даже не замечает, в какой момент его ноги обвились вокруг бедер старшего.
Зато он замечает крупную горячую головку между ними, которая пару раз протирается, медленно, любовно проталкиваясь внутрь.
— Наверное, это потому что мы сегодня, наконец, женимся, но, хён, — Чонгук вытаскивает только на половину вставленный член, что бы снова перевернуть его на живот, закрепляя всем телом и скользя обратно, — я так сильно хочу повязать тебя, — шепчет он, заставляя старшего подрагивать, — наполнить спермой, что бы ты был только моим.
— Животное, — хрипло выдавливает из себя Намджун, но быстро давится словами, когда о его задницу ударяются бедра Чонгука.
Вечером, после громкой, хоть и небольшой церемонии, пока гибрид переодевается и принимает душ, его взгляд падает на один из подарков, который хорошо запечатан в деревянную коробку.
На самой коробке сверху прикреплена записка, которую Намджун принимается читать:
— От твоей горячо любимой тётушки. Дорогой Намджун-и, я долго думала, что подарить вам с Чонгуком на свадьбу, чтобы в полной мере выразить, насколько наша семья рада за вас. Ответ пришел ко мне неожиданно, от дедушки Джина. После твоей долгой и усердной работы в гильдии магов, когда, спустя год, наконец, легализовали использование внутренней магии, мой отец был искренне этим тронут. Видишь ли, для него это многое значило, потому что за эту идею когда-то умерла его любовь, а теперь ты смог осуществить мечту парня, который верил в нее и был за нее жестоко убит. Этот подарок он просил преподнести тебе в знак благодарности, которую навряд ли когда-либо сможет выразить в полной мере. Береги его и заботься как следует, ведь он вылупится уже очень скоро.
P.S. Он карликовый.
P.P.S. Его зовут Шихёк.
Намджун быстро расправляется с лентой и креплениями на коробке, хмуря брови.
Когда крышка, скрипя, поднимается вверх, его взгляд падает на красивый чешуйчатый перламутр, сверкающий на мягкой красной подушке.
Волшебник вскакивает на ноги, хватаясь за голову.
— Чонгук! — Неверяще кричит он через плечо, — Нам, блядь, подарили дракона!
