или же повезло эдгару?
касания у таты самые нежные, невесомые, словно трогает он не эдгара, а хрусталь, который запрещено было строго-настрого разбивать, но руки таты не умеют ломать...они только разрушают.
разрушают задыхающегося эдгара, который активно пытается ловить воздух ртом, глубоко дыша. очень хорошо видно, как грудь неосознанно поднимается и опускается, когда тата снова водит языком по всему телу. начинает с недавно покусанных ключиц, но продолжает он уже хаотично, импровизируя и переходя плавно к соскам, не оставляя их без внимания, конечно же, тата слегка покусывает один, зализывает, а другой чуть сжимает, заставляя эдгара тихо скулить. — ты такой сладкий. бархатный голос проносится по всей комнате, в которой, казалось, была температура гораздо выше обычного, потому что эдгар не мог объяснить причину, по которой он чувствовал, как легкие вот-вот лопнут от огромного количества воздуха, хотя ощущение, что его не хватало, было гораздо сильнее. — будешь хорошим мальчиком, эдгар? «да, да, да!» — хочет сказать он, но вместо этого протяжно стонет, когда теплая рука обхватывает его член. господи, как же тата любит дразнить эдгара. любит наблюдать за бледными ладонями, которые крепко сжимают цветастое одеяло. о-о-о, его парень выглядит всегда настолько завораживающе, что взгляд оторвать невозможно.эдгар, эдгар, эдгар...
тата замечает, что грим на чужом лице уже весь размазался от влажных поцелуев, но его это не останавливает, а как раз-таки наоборот: появляется сильное желание слизать всю краску; но он решает оставить это на потом, ведь сейчас занят другим. тата чуть сильнее сжимает член и начинает надрачивать быстрее, что заставляет эдгара простонать, а потом моментально прикрыть рот рукой от стыда. — солнце, не прячься, — тата аккуратно берет чужую руку, убирая ее с лица, и приближает к своим губам, целуя тыльную сторону влажной ладони. щеки у эдгара ярко-розовые, взгляд преданный и усталый, и тате это так нравится! — ты прекрасен.а потом снова целует, целует, целует...