Чонгук:
«Какую комнату тебе выделили? Я скоро подойду, нам следует кое о чём поговорить.»
Тэхён хмыкает. Под «кое о чём» Чон явно подразумевает внезапное появление Тэхёна на военной базе, где сам альфа находится уже больше месяца.Вы:
«Не думаю, что ты захочешь что-либо обсуждать на глазах у всех своих солдат.»
Тэхён откидывается спиной на стену, у которой стоит его койка, и бросает короткий взгляд на снующих туда-сюда альф, готовящихся ко сну. Сам омега уже успел быстро принять душ и переодеться в пижаму с длинными штанами. Однако постель пока не расправлял, усевшись поверх покрывала.Чонгук:
«Что ты имеешь в виду?»
Вы:
«Я в общей казарме, милый ;)»
Ответ приходит молниеносно, вызывая на немного уставшем лице Кима довольную ухмылку.Чонгук:
«Какого чёрта? Тебе как врачу должны были выделить отдельную комнату.»
Должны были, но Тэхён решил не упускать возможности поиграть на нервах одного педанта с лицом, на фоне которого даже кирпич эмоциональнее выглядит.Вы:
«Я решил не отрываться от коллектива.»
«Ах, да, в казарме для омег не было свободной койки, поэтому твои очаровательные ребята пригласили меня к себе :)»
Чонгук:
«Ты специально это делаешь, да?»
«Собирай вещи и иди в мою комнату, ни в какой общей казарме с ротой альф ты жить не будешь.»
Тэхён поджимает губы, сдерживая рвущуюся на лицо широкую улыбку, и прижимает колени к груди, утыкаясь в них подбородком. Подобная реакция Чонгука погладила его омежье самолюбие, словно заботливая хозяйка маленького котёнка. Ревность Чонгука, к слову, не совсем беспочвенная. С самого утра, как Ким прибыл сюда, солдаты ходили, светясь как начищенная монета, едва ли оды не воспевая их новому «такому красивому, милому и доброму доктору с прекрасной улыбкой». Гук сначала не понимал в чём подвох, ведь с самого утра был у руководства и ещё не успел встретиться с их новым врачом, который проведёт месяц с ними на учениях, но стоило только увидеть, кто был тем самым врачом, и альфе захотелось влепить каждому воздыхателю несколько нарядов вне очереди. Да даже сейчас молодые парни и уже взрослые мужчины не стеснялись бросать заинтересованные, а порой и жадные взгляды на единственного омегу в этой комнате. Последний же спокойно сидел на своей кровати, не испытывая никакого дискомфорта из-за кучи сканирующих его чуть ли не насквозь взглядов. Кто-то особо отчаянный пытался подойти к новому доктору и завести разговор в попытке как-нибудь сблизиться, не обращая внимания на брачную метку на чужой шее. Тэхён был красив и умел притягивать к себе внимание, даже ничего не делая, так что такой интерес к собственной персоне был неудивителен. Только вот взаимным никогда не был, ведь сердце омеги занято уже много лет одним невозможным упрямцем. Который наверняка сейчас мрачно пялится в экран своего телефона, ожидая ответа.Вы:
«А этого я у тебя не спрашивал. Меня всё устраивает, да и компания намного приятней твоей хмурой физиономии. Да и мы ведь с тобой незнакомы, судя по твоему поведению утром. Так что спокойной ночи, дорогой, увидимся завтра :*»
Чонгук:
«Тэхён, не зли меня.»
«Возьми чёртов телефон.»
«Я даю тебе десять минут, в течение которых ты, твои вещи и твоя обнаглевшая задница должны оказаться передо мной.»
«Тэхён.»
«Ладно, видимо по-хорошему ты не хочешь. Я тебя понял. Милый.»
Тэхён едва сдерживается, чтоб не воскликнуть победное «Ес!» и не показать язык в экран телефона. Это как минимум странно, а как максимум стрёмно при таком количестве зрителей, которые продолжают бросать взгляды на довольно улыбающегося доктора. Это «милый» в конце доказательство того, что Чонгук в бешенстве. Тэхён удовлетворен как пёс, обожравшийся куском дорогого свежего мяса, и чувствует, что его собственные обиды, причиной которых стал альфа, полностью отомщены. Омега с чувством выполненного долга убирает продолжающий вибрировать телефон в карман пижамных штанов и снова берёт в руки найденную в здешней маленькой библиотеке книгу, желая почитать ещё немного, пока у него есть время. Хотя он уверен, что даже страницу закончить не успеет, как… Как дверь в казарму откроется и на пороге вырастет высокая широкоплечая фигура с уверенно выпрямленной спиной, засунутыми в карманы военных брюк руками и цепким взглядом тёмных глаз. Солдаты подрываются со своих мест, становясь ровно и вопросительно глядя на старшего по званию, что внезапно посетил их место для сна. Лишь Тэхён продолжает расслабленно лежать на постели, даже не поднимая взгляда на мужчину. Незачем, по начавшей отдавать теплом метке и заполнившему лёгкие родному аромату уже понял, кто именно стоит там и прожигает его немигающим взглядом. И хоть в груди разрастается чувство трепета и тоски по родному, сдаваться просто так он не намерен. — Что-то случилось, товарищ полковник? — нарочито незаинтересованно тянет, скучающе перелистывая страницу. Всё-таки успел дочитать, видимо, Чонгук теряет сноровку. Чонгук дёргает уголком губ и машет солдатам ладонью, чтоб те сели уже. А после твёрдым шагом направляется прямиком к кровати доктора, с раздражением отмечая, какая сильная концентрация альфьих феромонов витает в помещении. И среди них смешался и запах Тэхёна. Раздражает. Ким не удивляется и даже не вскрикивает, когда его без слов быстрым движением закидывают на плечо. Даже на ностальгию какую-то пробивает. В молодости Чонгук часто его так таскал, когда устраивал забеги на сто метров. Называл омегу альтернативой военного снаряжения. — Где твои вещи? Тэхён спокойно указывает пальцем под кровать, немного ёрзая на чужом плече, чтобы принять более удобное положение. Шокированные лица солдат и возникшая в помещении тишина вынуждают омегу растянуть губы в лёгкой улыбке и задорно им всем подмигнуть. Чонгук наклоняется, вытаскивая из-под кровати спортивную сумку с чужим добром, закидывает её на второе плечо и, не сбавляя скорости, идёт на выход. Тэхён знал, что всё закончится этим, поэтому даже не начинал разбирать свои вещи, оставляя всё в сумке. Все присутствующие в казарме смотрят им вслед, ошарашенно хлопая глазами. Ким ойкает негромко, когда Чонгук бросает его на кровать и закрывает дверь своей небольшой (зато отдельной) комнаты на ключ. Сумка летит в совершенно противоположный угол, а сам альфа усаживается на кровать рядом с Тэ и громко хрустит шеей, выпуская раздражённый выдох. — А вот теперь поговорим, — и хлопает ладонями по своим коленям, требовательно смотря на доктора. И как бы Тэ ни хотел построить из себя непреступность, как бы ни обижался, тоскующее сердце не даёт ему и шанса на выбор, подталкивая безукоризненно сесть на чужие бёдра лицом к лицу и закинуть руки на плечи. Внутри всё трепещет от близости со своим мужчиной, с которым Тэ так давно не виделся. — Вопрос первый: что за клоунаду ты устроил с общей казармой? — Чонгук укладывает татуированные ладони на омежью талию, по-хозяйски забираясь пальцами под спальную рубашку и несильно стискивая открывшиеся участки голой кожи. — Знаешь, я устал проводить время и спать один дома, поэтому решил не терять появившейся возможности делать это теперь в такой большой компании, — омега жмёт плечами, невинно улыбаясь и уверенно глядя в глаза напротив. «Я тебя уничтожу» взгляд Чонгука перестал действовать на него ещё много лет назад, пусть перед ним пацаны зелёные какие-нибудь робеют, а омега и послать спокойно сможет. — Я спрашивал серьёзно. — Я серьёзно и ответил, — врёт, просто придуривается, чтоб побесить, и они оба это знают. Но единственный человек, чьё упрямство может посоревноваться с чонгуковым — это Тэхён. И это они тоже знают. Чонгук шумно выдыхает, прикрывая глаза и подтягивая омегу немного ближе. Так, чтоб чужая грудь упиралась в собственную. — Ладно. Допустим. Вопрос второй: что вообще ты тут делаешь? Тэхён щёлкает языком, задумчиво оглаживая кончиком указательного пальца новый шрам на виске альфы. Когда они виделись лично в последний раз — его не было. — Знаешь, мне просто очень захотелось встретиться с собственным супругом, который обещал вернуться через полмесяца, а в итоге исчез на два, кормя меня лишь обещаниями и короткими видео-звонками пару раз в неделю. А тут так удачно предложили заменить военного врача, который должен был работать на ваших учениях, но внезапно сам оказался пациентом и ушёл на больничный. — Я же извинился. Я сам не подозревал, что после задания меня кинут на учения к молодняку. — И из-за этого я, по-твоему, должен скучать меньше? — Тэхён саркастично вздёргивает бровь, слегка отодвигаясь от альфы и скрещивая руки на груди. — Мы и дольше порой не виделись, — хмурится Чон, с нажимом расцепляя чужие руки и вновь укладывая их себе на плечи. Он не любит, когда супруг от него закрывается. Пусть злится, ворчит, обижается, но при этом физический контакт и связь между ними не обрывает. — И ты терпеливо ждал моего возвращения. Не подумай, что я принимаю это как должное, я очень благодарен тебе за терпение и верность, но что произошло сейчас? Неужели ты скучал так сильно, что лично прибыл работать на мою базу? Омега и секунды не раздумывает над ответом, лишь пожимает спокойно плечами и тянет: — Да, очень сильно. Чего удивляешься, сухарь, я вообще-то тебя люблю и это естественное для меня чувство. Но вот когда ты сегодня сделал вид, что мы не знакомы, мне хотелось тебя треснуть твоим же пистолетом. Тэхён смотрит осуждающе и слегка царапает ногтями кожу на загривке альфы, показывая, как такой поступок обидел его до глубины его чувствительной (нет) души. Человек с чувствительной душой не протянул бы с Чоном и года, а Тэхён вот уже пятнадцатый год носит с ним парные обручальные кольца и пытается пнуть, когда альфа с невозмутимым лицом по утрам за ногу тянет его в душ перед работой. — Я должен был закружить тебя в воздухе и со слезами на глазах расцеловать на виду у всей базы? — хмыкает мужчина, упираясь подбородком в острые ключицы омеги и пристально глядя на него снизу вверх. Вспоминает каждую черту и особенность в чужой внешности, отмечает новые морщинки в уголках больших глаз и слегка увеличившиеся щеки. — Фу, — Тэхён корчится в отвращении, тоже не являясь фанатом таких прилюдных нежностей, — Но хотя бы просто обнять можно было же! — вздыхает обречённо, неожиданно подаваясь вперед и кусая Гука за нос. Тот даже не дёргается, за эти годы его нос уже достаточно натерпелся от чужих зубов. Тэхён вздыхает и грустно улыбается, обнимая мужа за шею и укладываясь щекой на его макушку. — Чонгук, послушай меня, пожалуйста. Да, я раньше был терпеливее и ждал тебя порой больше двух месяцев. Но это не значит, что я скучал или переживал меньше, чем сейчас. Я был терпеливым в двадцать четыре, потому что мы оба только начинали свои карьеры, да и я сам варился с тобой в этой сфере. Я был терпеливым в двадцать девять, потому что ты получил капитана и уверенно продвигался дальше, а я как проклятый пытался добиться своего места заведующего отделением в больнице. Я был терпеливым в тридцать четыре, потому что количество твоих заданий уменьшилось, и это было самое большее, на что я мог вообще надеяться. Но сейчас нам по тридцать девять и я банально устал быть терпеливым. Я хочу проводить время со своим супругом как обычная среднестатистическая пара, а не ждать его дома по несколько месяцев, порой в страхе, что он может не вернуться, ведь любит соваться в опасные задания. Прости, Гук-а, но сейчас я хочу немножко побыть эгоистом. Думаю, за пятнадцать лет совместной жизни я имею право хотя бы раз это сделать, товарищ полковник. Чонгук слушает молча, не перебивая, медленно поглаживая омегу по ровной спине, пока тот спокойным, успокаивающим тоном продолжает делиться своими переживаниями, перебирая длинными пальцами короткие прядки на затылке Чона. Последний чувствует укол вины за то, что замечал, но не придавал должного значения переживаниям своего супруга. Он, честное слово, планировал вернуться через обещанные полмесяца, но задание немного затянулось, а после руководство в последний момент вместо другого человека отправило на учения именно его. И Чонгук скучал тоже. Очень. Хоть и не показывал этого так ярко, как сам Тэхён, тосковал по мужу он не меньше, чем тот по нему. И если в молодости вдохновлённый карьерой и пышущий энергией и азартом он ещё мог как-то притуплять в себе это скребущее в сердце неприятное чувство, зная, что сможет вдоволь насладиться своей парой после возвращения, то с годами желание просто вернуться домой крепло всё сильнее и сильнее. — Я планирую в следующем году уйти в резерв. Или на гражданку, точно не решил ещё, — делится он своими мыслями в ответ. Тэхён удивлённо отпрянул, вопросительно заглядывая в тёмные глаза напротив. И на дне собственных вкупе с удивлением у него плещется неприкрытая ничем надежда. — Ты серьёзно? — Да, — Чонгук кивает, подхватывая Тэ под бёдра и укладывая на постель, нависая сверху. Тэхён послушно обвивает ноги вокруг чужой узкой талии, зарываясь пальцами в короткие прядки на чужом затылке. — Буду честным: мне кажется, я достиг всего, чего хотел от этой профессии. Мне скоро сорок, уже не тянет лезть в самое пекло как раньше, — Чонгук задумчиво перебирает свой военный жетон, так привычно глазу покоящийся на шее омеги. Он отдаёт его Тэхёну перед каждым заданием, а тот не снимает его до самого возвращения супруга, с трепетом крутя между пальцев и долго разглядывая уже выученные наизусть цифры и буквы перед сном, — Думаю, за богатый боевой опыт мне не откажут в этом. Обсудим это подробно дома, хорошо? — А почему не сейчас? — лукаво улыбается, внутренней стороной бедра чувствуя причину того, почему альфа не хочет обсуждать всё прямо сейчас. Чонгук горячо дышит ему в шею, оставляя на ней жадный голодный поцелуй и плавно стягивая с крепких бедер омеги штаны. Господь, он не видел собственного мужа, не держал его в руках и не вбивал его в постель два чёртовых месяца. Что-то ему подсказывает, что Тэхёну сегодня поспать хотя бы немного он точно не позволит. — Потому что я тоже очень, очень скучал. А ещё должен наказать своего дражайшего супруга, который пытался переночевать в одной комнате с толпой альф и совершенно меня не слушался. Тэхён успевает выпустить лишь короткий смешок, прежде чем Чонгук жадно вгрызается в его губы глубоким поцелуем. Они обязательно всё детально обсудят попозже, сейчас на первый план встаёт лишь возникшее между ними желание из-за долгого воздержания и тоски друг по другу. — Такую перспективную семью теряем из рядов нашей армии, — сокрушается месяц спустя взрослый коренастый мужчина с проступающей на висках сединой. — Тэхён-щи, почему бы вам не остаться с нами подольше? Вы, судя по вашему личному делу, в начале карьеры работали именно военным врачом, не так ли? — задумчиво спрашивает генерал-лейтенант, листая документы Тэхёна. — Так точно, — соглашается Ким, мягко сжимая под столом кулак напрягшегося данным предложением Чонгука, что сидел рядом с ним. Одно дело самому на поле боя быть, а другое отправлять туда своего омегу. Даже если сам Тэхён внезапно решит принять предложение, Чонгук сделает всё, чтобы Тэхён как был, так и остался на гражданке. Вот такой он эгоист. В молодости ещё был согласен на такое, но сейчас костьми ляжет, а пару в руки опасности не пустит. Только вот Тэхён и сам не согласится. И не только потому, что не хочет, но и… — Спасибо за предложение, товарищ генерал-лейтенант, но вынужден Вам отказать. Мне по состоянию здоровья очень не рекомендуется работать в таком месте. Оба альфы удивлённо смотрят на спокойно потягивающего воду из своего стакана Тэхёна. Чонгук хмурится, впервые слыша о том, что у его омеги что-то не так со здоровьем. Почему он молчал? — Что-то серьёзное? — учтиво интересуется самый старший из присутствующих, откладывая дело омеги в сторону и сцепляя руки в замок. Чонгук напряжённо смотрит на Тэ, тоже ожидая ответа. И поражённо застывает, когда Тэхён тянет его ладонь, укладывая на свой живот и робко приподнимая плечи, растягивает губы в ласковой улыбке. — У меня скоро появится самый главный маленький пациент.