Карамельки с иголками

      Серый тусклый туман ползет по ночному лесу, расстилаясь перед сценой, на которой разворачивалась молчаливая драма. Даже деревья чуть согнулись, чтобы посмотреть на происходящее, а безучастные зрители на бревнах переглядываются, взволнованно хмурясь.       Джимми держит пилу в дрожащих клешнях, немигающими широкими от ужаса глазами смотрит на коробку для фокуса. Она не очень крепкая, но, чтобы ее разломать понадобиться неплохое такое усилие, например, падение. Мэгги отчаянно брыкается, и тощий клоун хлопает ладонью по дереву, утихомиривая на мгновение девушку, но та не сдается, сразу же снова начинает свои попытки позвать на помощь и раскачать коробку. Тогда тощий раздраженно вздыхает, вытаскивает из рукава широкую воздушную цветную тряпку — вот это настоящий фокус — и быстро запихивает в рот Мэгги, он все-таки сильнее. Раз уж с такой легкостью носит Джимми на плече, то перебороть надоедливую девчонку — дело путевое.       — Итак! Приступай, — упирает руки в бока клоун, но, заметив абсолютно безучастного Джимми, удивленно обходит его по кругу и встает сзади, кладя голову на плечо. Теплый, но так только еще страшнее. Клоун скользит ладонями в беспальцевых перчатках по рукам Дарлинга, щупает и мнет как можно аккуратнее, царапает короткими ногтями локти, и наконец-то придерживает за запястья. Нажимает на нетронутую уродством кожу, пила легко вошла в отверстие и Джимми снова изо всех сил пытается застыть, не дать ему контролировать себя.       — Давай, все не так и сложно, — глухой шепот отдается по затылку неприятным холодом. Нервы уже ни к черту. Мэгги же не будет против, если его все-таки стошнит прямо на эту красную коробку?       — Я не… Я не буду, нет, — сипит Джимми в ответ, запинаясь. Клоун раздраженно фыркает, словно капризный ребенок не получил свою конфетку на чертов хэллоуин.       — Знаешь, под достаточным напором любой окажется ублюдком… Но я тебя заставлять не хочу, только прошу по-хорошему, — насколько по-хорошему в понимании клоуна распиливать людей? — ты не такой, как все они. Видишь дальше и больше, Джимми. Это только начало, ты еще успеешь раскрыть свой потенциал.       Мэгги пытается выплюнуть тряпку, но у нее никак не получается, а тощий только качает головой, притворно жалостливо цокая.       — Вместо одной красотки будет две.       Клоун самозабвенно хихикает, в его голосе еле слышна хрипотца. Но долго ехидничать ему не позволяет небольшой камень, прилетевший прямо по голове и сбивший черную шляпу. Он ойкает, тут же отпускает руки Джимми, отступая на шаг назад и резко оборачивается, рыча от гнева. Более высокий и грязный клоун спрыгивает со сцены, с жутким воем начинает гнаться за освободившимися пленниками. Девушка постарше хватается за крупную доску и бьет его наотмашь по голове, маска слетает со рта клоуна, падая на траву. Трое подростков визжат, когда тот начинает мычать, тряся языком, совершенно без челюсти. Слюни летят во все стороны, а безумный взгляд становится еще более разъяренным. Они разбегаются в разные стороны, и клоун гонится за одним из парнишек помладше.       Дарлинг старается действовать быстро, а думать еще быстрее, толкает коробку Мэгги вниз со сцены, и та ломается, позволяя девушке выбраться, хоть ее руки до сих пор были связаны, но бегать гадалка может.       — Джимми, сзади! — визжит она снизу, но Джимми не успевает ничего сделать, когда его хватают за шею сзади и начинают душить, душить, душить, сжимая все сильнее.       — Ты! Паршивец! — Дарлинг пихается, пытается выбраться из крепкой хватки. Мэгги с трудом поднимается, смотрит на задыхающегося Джимми и в ужасе качает головой.       — Мэгги… — выдавливает он, тщетно силясь отцепить клоуна от себя. Эсмеральда спотыкается, пятясь назад. А потом разворачивается и бежит вглубь леса, исчезая во тьме. Почему, почему, почему?! Почему она сбежала?! Он не хочет умирать, только не так! По щекам текут слезы, смешиваясь со слюнями и соплями, он рыдает то ли от отчаяния, то ли от последних попыток вдохнуть побольше воздуха. На грани сознания хрипит, — пожалуйста, я не хочу умирать…       — Умирать? — над ухом слышится уже чистый низкий голос, видимо, клоун содрал с себя маску. Он перестал душить Джимми, но все еще крепко прижимал его к себе, не давая сдвинуться даже на миллиметр, царапал ногтями кожу шеи. Было странно.       — Я тебя знаю… — сипит Дарлинг. Его грудь быстро вздымается и опускается, дыхание срывается все сильнее, а желудок скручивает в ту же секунду. Он никак не может вспомнить имени, зато прекрасно помнит трепетные прикосновения чужих пальцев и светлые заинтересованные глаза. Десять тысяч долларов, значит? Что ж, теперь даже не понадобились никакие деньги, Джимми, считай, сам попался ему в руки. Обессиленный и беспомощный, без шансов на побег.       — Я не сомневался, Джимми, — фыркает Денди у него над ухом и вновь опускает голову на плечо Дарлинга, проведя носом по шее. Вдыхает медленно и поглубже, резко выдыхает, опаляя жаром. Потом спрашивает, — тебе понравился мой второй подарок?       — Твой… Подарок?.. — сердце готово выпрыгнуть из груди почему-то, пока он судорожно вспоминает. Ему не так часто что-то дарили, но звон в голове и все новые и новые прикосновения губ к шее сбивают с последних остатков мыслей, — прекрати! Остановись…       Зубы прокусывают кожу до крови и тут же отпускают, Денди зализывает место укуса, пробуя Джимми на вкус, и отстраняется. Дарлингу хочется выть. Очень незнакомо и непривычно, шея пылает, а стыдливый румянец расплывается по щекам. Он рвано хнычет, со свистом через зубы выдыхает воздух, судорожно цепляясь за руки Денди как за свое последнее спасение.       — Понравился, очень понравился, — с придыханием шепчет Джимми. Они оба знают, что это правда. Денди довольно хмыкает и отпускает Дарлинга только для того, чтобы развернуть и швырнуть его со всей силы на доски. Тот ударяется спиной и взвизгивает, тут же пытаясь подняться. Мотт останавливает его, ставя черно-белую туфлю на грудь и вдавливая обратно в пол.       — Нет-нет, лежи, — скалится Денди, лицо которого Джимми наконец-то видит. Светлый костюм клоуна сидит хорошо, нежно-голубой воротник обнимает его красивую шею, спускается к плечам волнами. Белоснежная гладкая кожа сверкает в огнях костра, светлые проницательные глаза смотрят с обожанием и горячим наслаждением, — скажи, что я — твой Бог.       Джимми глубоко вздыхает, промаргиваясь от слез и шмыгая носом. Заходится в кашле, собираясь с мыслями. Денди, его зовут Денди Мотт, подсказывает проясняющийся разум.       — Скажи это! — Денди рычит, — не разочаровывай меня.       — Ты — мой Бог, Денди, — плачет Джимми. Первый человек, который сделал подарок за все его двадцать с небольшим лет — практически назвал его разочарованием. Первый, кто не побрезговал коснуться его клешней с улыбкой на лице. Джимми плохо от этого всего, кажется, он сходит с ума. Денди убирает ногу и присаживается на корточки, чтобы развязать ему руки. «Ты мой Бог, мой Бог, мой Бог, Денди», повторяет раз за разом Джимми, пока Мотт не прикладывает ему палец к припухлым от покусывания губам.       — Тш-ш-ш, — свистит Денди и Джимми резко замолкает. Смотрит снизу-вверх с испугом и трепетом. Красивый, шокирующий, будоражащий, идеальный, Денди заходится истерическим смехом, прикрывая глаза. Его плечи мелко трясутся, губы растягиваются в полубезумной улыбке, — прекрати уже рыдать.       Джимми не дышит, смаргивая слезы, крупными каплями скатывающиеся по впалым от недоедания и плохого сна щекам. Сколько еще он сможет плакать, оставаясь в рассудке? Ему хорошо, потому что он получает безраздельное внимание и обожающие взгляды, ему плохо, потому что Денди продолжает смеяться.       Сначала Джимми подумал, что ему показалось, что сознание играет с ним злую шутку, очень злую. Но когда он прислушался, то глаза широко распахнулись, а Денди замолк, кривясь и сводя брови, отчего на лбу появилась глубокая морщина. Ему не идет. Полицейские сирены приближались с каждой секундой все быстрее и быстрее.       — Послушай меня, Джимми, — Мотт сжимает его челюсть пальцами и поворачивает на себя, цедит, — ты достоин большего, верь мне. Я еще вернусь, сладкий принц, — заканчивает шепотом и быстро прижимается теплым целомудренным поцелуем ко лбу Дарлинга. А потом руки и губы исчезают, Денди кидает на доски два ржавых старых кинжала и спрыгивает со сцены, быстро копошась в траве и исчезая во тьме меж деревьев.       Джимми раскидывает руки в стороны, откидывается головой на деревянный настил и судорожно хватает ртом воздух. Он удивлен, что вообще жив. Удивлен, что Денди так легко его оставил. Почему он ушел? Полицейская сирена гремит на всю поляну, колеса автомобиля давят примятую траву до конца. Джимми сгребает одной клешней кинжалы и кладет на грудь, а другой касается своего лба. Совершенно сухой. Перед глазами кружатся далекие макушки деревьев, по небу медленно текут сизые облака. Сознание визжит, кричит, рыдает, ликует, и, наконец-то, ускользает от Джимми, погрузившегося в спокойную дрему без кошмаров.       Просыпается он уже где-то в другом месте, укрытый мягким одеялом и почему-то переодетый. Голова не болит, он чувствует себя отдохнувшим и спокойным. Единственный минус — мышцы адски ноют, он чувствует короткие вспышки боли по всему телу, когда садится, наверное, синяки. Бинт перетягивает шею, закрывая след от укуса, что не может не радовать. Боль была, но совсем не та, что мучала его раньше. Ему даже снилось что-то приятное, уютное и теплое. Давно уже он не чувствовал так много, так долго и так хорошо. На лице Джимми непроизвольно расплылась улыбка, когда он тихо фыркает — сладкий принц, значит?       — Почему ты улыбаешься? — высокий тонкий голос обрывает нить размышлений, когда Мэгги встает из кресла в темном углу комнаты. Дарлинг поворачивает голову и хмурится, но молчит.       Эсмеральда подходит, стуча каблуками, и смотрит сверху вниз. Злоба и презрение мелькают на ее лице. А потом почему-то обида.       — Что ты сделал, чтобы выбраться оттуда? Отсосал ему? — скрещивает руки на груди Мэгги и выставляет одну ногу вперед.       — Чего? — склоняет голову Джимми. Мэгги кивает на него и ее взгляд скользит ниже, падая на перебинтованную шею. Дарлинг прикладывает руку туда, где по его воспоминаниям был укус, — черт… Откуда ты знаешь?..       — А еще у тебя прекрасное тело, не будь ты таким заносчивым, у нас, может, что-то и получилось бы, — Джимми противно, неужели она его переодевала?       — Заткнись, — рычит Дарлинг и аккуратно щупает бинт, поглаживает. Мэгги издает тихое «фу», чем вызывает у Джимми лишь желание уйти как можно быстрее и как можно дальше. Потом она подходит и появляется в поле зрения, присаживаясь рядом.       — Что-то нашло, прости, пожалуйста, все-таки ты убил того клоуна, — тянется ближе, с явным желанием поцеловать в щеку. Так она просто… Ревнует? Ревнует его к похитителю? Джимми резко отстраняется, сжимая губы в полоску и сверкая черными глазами.       — Убил того клоуна? — выделяет слово «того». Что это значит?..       — Да, полиция нашла того жирдяя с ножевыми ранениями, а тебя с кинжалами. Ты спас детей, спас меня, — Мэгги пытается улыбнуться, но получается так себе, потому она быстро бросает эти жалкие попытки, — тебе всего лишь нужно дать показания и опознать того тощего. Делов-то.       Сдать Денди полиции? Того единственного на всем свете человека, который дал ему ласку? Ни за что.       — Я не хочу ничего обсуждать. Сойдемся на том, что я ничего не видел, — отрезает Джимми и отворачивается от Мэгги, с трудом узнавая, где он вообще. Шатер Эльзы Марс. Хочется что-нибудь здесь разбить, насолить ненавистной эгоистичной управляющей, но тогда его точно выгонят из мягкой кровати в насквозь плешивый холодный трейлер. Потому он оставляет свой план мести на попозже.       — Не ври мне! Ты весь в синяках, ты не мог не видеть! У тебя укус… укус на шее! А с маской он бы так сделать не смог, я уверена, — Мэгги всплескивает руками, — послушай, Джимми. Я понимаю, что тебе сложно сейчас, особенно в этой дыре… Но у меня есть выход, есть билеты в другой штат! Мы можем сбежать, Джимми.       Мэгги ерзает в ожидании ответа.       — Мы?.. — Джимми прикрывает глаза и криво ухмыляется, — ты себя слышишь? Какие еще мы, ты бросила меня там!       — Я не… Я вызвала полицию, — удивленно начала оправдываться Мэгги. Она почему-то серьезно была уверена в том, что Дарлинг согласится. Как можно отказаться сбежать из этого ада с цветастыми шатрами? Бегая глазами по лицу Джимми, она попыталась взять его клешню в свои пальцы, но тот грубо вырвал руку.       — Мэгги, тебе пора идти, — отворачивается, поправляя подушки, чтобы вновь устроится и вернуться к незаконченным снам.       — Ты издеваешься?! — вспыхнула словно дешевая спичка, сгорающая за считанные секунды, Эсмеральда, — я готова для тебя даже сбежать, а ты еще препираешься?! Какого черта я вообще здесь делаю, с таким, как ты?!       — Если тебе не нравится, где ты находишься сейчас, то попробуй взглянуть в зеркало, — слышится приглушенный голос Джимми, когда он падает на подушки. Потом все-таки приподнимается, — а я все еще тебе ничем не обязан… стерва.       Мэгги открывает рот, потом закрывает и просто разворачивается, выбегая из шатра. На выходе она чуть не упала на детектива местной полиции, который как раз собирался зайти. Даже не извинившись, Эсмеральда оттолкнула его и побежала дальше.       — Отставить семейные драмы, — весело крикнул ей вдогонку детектив, и Джимми скривился. Хорошо хоть, что тот этого не видел.       — Итак, мистер Дарлинг, вижу, вам уже лучше, — детектив встает перед кроватью, окидывая его быстрым взглядом, — я просто задам пару вопросов и уйду.       — Хорошо, — пожимает плечами Джимми.       — Видели ли вы лицо второго клоуна? — он щелкает ручкой и перелистывает на чистую страницу блокнот. Джимми задумывается, но точно знает, что Денди не выдаст властям. Только не сейчас.       Он плетет что-то совсем уж нереальное, про светлые вьющиеся волосы, зеленые глаза, и старается запомнить все из своего вранья, чтобы потом не пришлось оправдываться. В крайнем случае, можно списать все на помутненный рассудок, на плохое освещение, не так важно, главное — оставить в секрете настоящую личность «второго клоуна».       — Замечательно, — сдержанно улыбается детектив и кивает головой, — мы очень ценим Ваше сотрудничество, хорошего дня.       — Извините, могу я задать вопрос?.. — Джимми почему-то волнуется.       — Конечно, — оборачивается детектив перед самым выходом.       — Вы… Уже расследовали дело о пропаже одного из наших? Его зв… его зовут Мип, — он комкает одеяло между клешней, взволнованно перебирая ткань.       — О пропаже? Нам ничего не поступало уже как несколько недель кроме тех ребят, которых украли клоуны, ничем не могу помочь, — пожимает плечами детектив и уходит, обрывая разговор на полуслове. Но Джимми понимает, почему, ведь ему и самому непросто находится здесь, несмотря на то, что он один из артистов, что уж говорить про такого занятого обычного детектива.       «Ничего такого нам не поступало», значит?