Пусть это просто закончится

Потихоньку дыхание Столаса выравнивается. Блиц в ауте. И это если говорить мягко. Так — он в ахуе. Бес никак не ожидал увидеть то, что здесь творилось. Казалось, что он почти мгновенно протрезвел после того, как зашёл в палату Столаса. Приехав в больницу, он узнал на стойке регистрации номер палаты, в которой лежал Столас. Там же спросили его данные, чтобы узнать, разрешён ли ему вход. Ответ оказался положительным, так что он без труда прошёл. Подходя к палате принца, он чувствовал всё сильнее тревогу, которая душила его. Вдруг послышался грохот. Блиц понял, что он доносился из «покоев» Столаса и осмотрелся по сторонам, чтобы понять, нет ли тут кого-то из медперсонала, кто мог бы помочь в случае чего. Так как таковых здесь не наблюдалось, он ускорил шаг, и уже у самой двери услышал громкий кашель. Наплевав на осторожность, он рывком открыл дверь, держа руку на кобуре с пистолетом. Картина, которая предстала ему, ужасала. Повсюду было стекло и валялась медицинская аппаратура. А посреди этого хаоса сидел на коленях Столас. Бледный и выглядящий умирающим. Он надрывно кашлял и при хрипах из его горла выпадали… цветы. Это был пиздец. Блиц слышал о таком дерьме, когда был подростком, и один раз даже стал свидетелем подобного зрелища. Тогда это его сильно впечатлило, из-за чего он некоторое время интересовался ханахаки. Но потом это сошло на нет. И Блиц не мог себе даже представить, что окажется в такой ситуации. Времени на раздумья не было, так что он резво подскочил к Столасу, не обращая внимание на кровь, а также стекло, которое хрустело у него под ногами. Упал перед ним, стараясь дать понять, что он рядом. Чтобы этот индюк понял, что не один. Постарался привлечь к себе внимание озвучивая то, что приходило ему в голову. Обнял. Столас продолжал кашлять, но, кажется, ему становилось потихоньку легче. Так они и сидели в обнимку, пока принц не перестал кашлять. Блиц, дыша Столасу в затылок, спросил: — И кто это? Он заёрзал в его объятиях, явно не понимая, о чём идёт речь. — Блиц, о чём ты говоришь? — голос Столаса звучал хрипло и, пожалуй, прежде чем его допрашивать, ему надо было бы дать попить. Бес встал за бутылкой воды, что стояла на тумбе около кровати и дал её Столасу, предварительно открыв. Тот на такое незначительное проявление заботы смущённо улыбнулся, и это выглядело слегка жутко, так как его губы и подбородок были в крови и странной слизи. Блиц решил держать комментарии при себе, потому что ситуация явно не располагала к шуткам. После того, как Столас попил, бес помог ему подняться и сесть на кровать. Сам он продолжил стоять. — Из-за кого ты болен? — вопрос был задан неожиданно резким тоном, из-за чего Столасу стало некомфортнее, хотя, казалось бы, куда уж больше. Столасу не хотелось, чтобы Блиц винил себя в его смерти. Он не желал, чтобы бес пытался играть в любовь из благородных побуждений, которые могли найтись в его намерениях. Поэтому решил оттолкнуть. Да, ему будет больно. Но и умрёт он в любом случае, особенное учитывая то, что Блиц, похоже, уже нашёл ему замену. Чтобы разорвать все контакты оставалось лишь достать для Блитси кристалл Асмодея, чтобы он мог пользоваться им вместо гримуара. Но этим этапом он займется потом. Сейчас главное — прогнать его. На лице возникло безразличное выражение, которое говорило само за себя. «Не лезь не в своё дело». — Ты с ним не знаком, Блиц. Да и почему тебя это волнует? Разве у нас не свободные отношения? Внутри Блица что-то оборвалось. То, что он видел в своих кошмарах, исполнялось. И по старой привычке бес отвечает на боль ей же. Он ухмыляется и говорит: — Ну да, ты прав. Мне это совершенно ни к чему. Обычный интерес. Надо ведь знать, из-за кого сдохнет мой пропуск в мир живых, — Блиц говорит это. Он видит в глазах Столаса боль и ему стыдно. Но ничего не может сделать. Это привычка, от которой не избавиться. — И, раз на то пошло, я хочу разорвать наши свободные отношения. Гримуар привезу тебе завтра, передам через персонал. Он идёт в сторону двери, не оглядываясь. Но теперь надламывается не только стекло, что лежит под его ногами. Надламывается что-то в его душе. Что-то, что затрещало ещё в тот момент, когда Блиц зашел к Столасу. Сейчас он лишь хочет, чтобы тот его окликнул. Остановил. Бес бы послушался. Но за спиной лишь тишина. Напоследок он говорит: — Прощай, Столас. И выходит из палаты, тихо прикрывая за собой дверь. Ему хочется кричать от боли, бить и разбивать всё, что только попадётся ему под руки. Но он держится. Столас не должен это слышать. Блиц всё-таки надеется на то, что тот получит взаимность и будет счастлив. Он же, судя по всему, всё также его недостоин.

POV: Stolas

Столас хотел остановить Блица. Объясниться с ним. Поговорить. Но не мог. И даже не сколько из-за своей неуверенности и намерений, сколь из-за цветочного кома, что встал поперёк горла. Если бы он раскашлялся именно после слов беса, это было бы весьма странно. Подозрительно. Так что Столас держался. Столько, сколько мог. Внутри себя он кричал. Он умирал. И именно сейчас осознавал, что его неделя резко сократилась до нескольких дней, так как всё, что сейчас произошло, приравнивалось к отказу. Человек бы скончался на месте, а какому-нибудь бесу остался день-два. Но он всё-таки был из семейства Гоэтии. Хоть какое-то преимущество. После того, как за Блицом закрылась дверь, Столас ощутил, как по его щекам потекли слёзы. Ему захотелось не просто кашлять — блевать. И, удерживая недолгое время этот порыв, он вскочил и понёсся в ванную комнату, которая была в его палате за одной из дверей. Сколько Столас просидел около унитаза, он не знал. Потерял счёт времени. В мыслях и сердце была пустота. Когда он всё-таки встал, то покачнулся и взглянул на себя в зеркало. Оттуда смотрел не принц. Жалкое отродье, которое каким-то нечестным образом заняло его место. Измождённое лицо и кровь, что была размазана по щекам, губам и подбородку. Столас на некоторое время задержался в ванной, а после вышел и сразу взял телефон в руки. Ему надо было срочно ускоряться в выполнении предсмертных дел. А также вызвать персонал, чтобы здесь навели порядок.

Спустя 3 дня

Столаса наконец-то выписали. Его раны зажили. Но только не те, что были на душе. Да и внутри него. Цветы причиняли всё больший вред внутренним органам. Он чувствовал, что уже сегодня-завтра умрёт. Это было неизбежно. Блиц, после их ссоры, не появлялся у него, а гримуар, как и обещал, передал через персонал. После того, как Столас его получил обратно, он дистанционно наложил на Октавию заклинание защиты. Также составил завещание и другие бумаги, что были необходимы для передачи легионов и титула. Успел их заверить у нотариуса, а также запечатать магией от посторонних глаз и рук. Дочери он пока ничего не говорил, поэтому очень сильно волновался из-за её реакции. На сегодняшний вечер он назначил ужин с ней «дома». Всё то время, что Столас был в больнице, она провела у Андреалфуса. Была ли Стелла с ней, он не знал. Да и особо знать не хотел. За всё то время, что он был в больнице, его никто не навестил. Даже Паймон. Но, пожалуй, он и не хотел бы его видеть у себя. Но отсутствие Вии и её редкие сообщения настораживали: они были сухими и… официальными. Возможно, Столас просто накручивал себя. Возможно, ей просто не давали ему особо писать. Но всё же его грызли сомнения. Когда он прибыл в особняк, то сразу отпустил прислугу. Столас хотел приготовить ужин для себя и дочери сам. После этого он должен был отправиться на аудиенцию к Асмодею, так как ему были необходимы его кристаллы. А потом ему предстояло, пожалуй, самое сложное: написание письма для Блица и встреча с Вией, которая, вероятно, обернётся великим пиздецом.

POV: Blitz

Прошло уже несколько с дней с их встречи со Столасом. Блиц не мог найти себя место, и утопал в алкоголе. После того, как он вернул принцу гримура, бес отправил всех работников в отпуск. Пока не долгосрочный, но была вероятность того, что он превратится в таковой. Блиц не знал, как они будут работать. Были разные варианты, но начать их осуществлять он не мог. Эмоциональное и психологическое состояния сильно пошатнулись, да и физически он не чувствовал себя хорошо. Он не хотел разбираться ни с одним пунктом. Просто ушёл в загул. О Луне Блиц не особо беспокоился. Он знал, что она в состоянии о себе позаботиться. О нём же не надо было даже волноваться. Он постарается выкарабкаться. Залечить раны. Выжить. Самостоятельно. Ему не нужна какая-то помощь. Именно это говорил себе Блиц. Но самовнушение не особо работало. Поэтому он напивался. Трезвел. Опять утопал в мыслях, проблемах и дальше по списку. Напивался. Складывался замкнутый круг. Он не знал, что ему делать. Стоило это признать.

POV: Stolas

Столас уже ждал Вию. Встреча с Асмодеем прошла успешно и он получил кристалл. Письмо было написано. Стол накрыт. Он не заморачивался с выбором одежды, так как несмотря на новости, что будут озвучены за столом, принц собирался провести семейный ужин. Последний в своей жизни. Поэтому он хотел, чтобы всё прошло максимально комфортно и спокойно, что наверняка не получится у них. Столас надеялся на понимание, хотя и осознавал, что оно маловероятно. Если уж быть честным — он не хотел, чтобы их встреча происходила при таких обстоятельствах. Но, к сожалению, он не мог ничего сделать. Цветы слишко глубоко проросли в нём. Кашель мучал довольно часто, также как и боль, которая практически не прекращалась. Не помогали даже обезболивающие. Но Столас старался свыкнуться. Принять. И у него это получалось. Просидев некоторое время в тишине, собираясь с мыслями, для него было неожиданностью услышать звонок в дверь. Он вздрогнул и пошёл открывать, понимая, что наверняка пришла Вия. Кто же ещё это мог быть? Он ошибся. На пороге дома стояла… Стелла. «Пиздец», — мысль, кратко описывающая ситуацию. — Что ты здесь забыла?! — яростно просипел Столас. — Милый, что же ты так реагируешь? Неужели я, как твоя жена, не могу тебя навестить? — прокурлыкала стерва. — Уже бывшая жена. Не хочешь мне ответить на вопрос? Или ты оглохла? — агрессия, которая появилась только при взгляде на неё, не отпускала. Столаса настораживало, что вместо любимой дочери, которую он ждал, пришла она. И то, что принц не понимал, что от неё можно сейчас ожидать — не успокаивало. — Ну-ну, не горячись. Я здесь, чтобы передать от Октавии, что она не может придти. — Как?.. Она говорила, что сможет. Что у неё нет планов, — Столас чувствовал подвох. Причин для того, чтобы доверять Стелле, у него не было. Но учитывая стиль общения дочери в последнее время… Он не знал, что можно ожидать. — Ну, может она почувствовала себя неловко? Перестала тебе доверять и рассказывать обо всём? — Что ты несёшь? — тут Столаса настигает мысль, которая бьёт его обухом по голове. — Что ты ей сказала? Что ты опять напиздела про меня?! — принца трясет. Нервы ни к чёрту, как бы это ни звучало. Стелла теряет облик ласковой пташки и возвращается к ипостаси алчной суки. — Сказала лишь правду о том, что тебе не нужна ни я, ни она! И что ты пиздец какой хуёвой отец, не делающий ничего для нашего брака и разрушивший его в итоге самолично! Что, блять, не согласишься?! Тогда отсоси! Она согласилась с этим! И как думаешь, могла ли Октавия действительно так быстро поверить этому, если бы не думала также? А? Столас ощущает себя так, будто ему только что дали поддых. Он задыхается. При чём не факт, что только в переносном смысле. Он ощущает дикую боль в районе лёгких. Гвоздики оплетают их, сжимая и протыкая шипами. Столас должен выгнать эту стерву сейчас же, если хочет, чтобы всё это дерьмо осталось в тайне. Хотя было очевидно, что это всплывёт после его смерти. Но хотя бы до этого момента, он хотел сохранить это в секрете. Поэтому взяв себя в руки и собрав последние крупицы сил, Столас отвечает ей: — Стелла, в том, что наш брак распался, виноват не только я. Ты «душила» меня, угнетала, оскорбляла. Не ценила меня и нашу дочь. Я делал для неё всё. А ты? Что делала ты? Ходила на банкеты со своими подругами, развлекалась, бухала. Тебе было плевать на нас. Так что будь добра осветить и твоё влияние на разрушение нашего брака для дочери, раз ты взялась за её воспитание. А теперь убирайся отсюда и иди нахуй. С Октавией я свяжусь сам, и только попробуй сказать какую-нибудь херню, которую я якобы передал ей. Я тебя уничтожу, — «из могилы, правда, но это детали». Столас закрывает дверь, не слушая, что пытается сказать его бывшая. Ему это безразлично. Сейчас он хочет лишь добраться до письменного стола и написать письмо к завещанию. Для Октавии. Чтобы она знала хотя бы так, что он хотел донести до неё. Столас кашляет и медленно идёт в сторону своего кабинета. Он ощущает, как кровь стекает по его лицу, пачкает перья. Ему плевать. Гоэтия ощущает себя так, будто ему отрезали крылья. Будто его лишили всего. Хотя… это не было будто. Он действительно лишился всего: дочери, Блица, уважения. Столас остался в одиночестве. Думал ли он, что докатится до такого? Конечно, нет. Но итог именно такой. Он умрёт в одиночестве. Будет ли кто-то сожалеть о его смерти? Возможно, Вия. Блиц? Хороший вопрос. Их расставание с бесом произошло просто отвратительно. Видеть разочарование в глазах напротив — ужасно. Но Столас всё равно понимал, что по-другому бы не поступил. Он не хочет мучить его. Не хочет насильно удерживать. Не хочет заставлять его чувствовать себя ничтожным на фоне его самого. Зайдя в кабинет и найдя бумагу, Столас принялся писать. Он не знал, прочитает ли Вия письмо. Может, она его выбросит или сожжёт. Но в любом случае он хотел хотя бы попытаться объясниться. Принц писал, писал, писал. Пару раз он прерывался из-за кружащейся головы, но в итоге всё равно продолжал. Дописав, он поставил свою подпись и подписал: «Любимой дочери от отца». Капнула кровь, оставляя кляксу. Столас дотрагивается до лица и понимает, что она опять начала течь. Клюв был запачкан ей в который раз. Он ощущает, что умрёт. Не прямо сейчас. Минут через десять. Спокойно встаёт и идёт в спальню. Он был уже готов к этому. Составил примерный план действий при этих ощущениях. Поджилки трясутся. Кровь продолжает капать. Столас подставляет ладонь, понимая, что не сможет её остановить в любом случае. Да и смысл? Ему это уже безразлично. Он всё равно сейчас умрёт. Так какая разница, течёт кровь или нет? Да и есть ли вообще смысл в том, что он задумывается о такое херне? Столас анализирует. Завещание он оставил в кабинете вместе с письмом для Вии. После его смерти, они автоматически переместятся к его принцессе. Всё, что он оставил Октавии, в том числе титул, сразу перейдёт в её владение. Письмо для Блица и кристалл Асмодея запрограммированы также. Столас надеется, что его бесёнок отреагирует… нормально? И принц сам не понимает, что в данной ситуации будет считаться нормальной реакцией. Он заходит в спальню. Свет выключен, полная тишина. Столас аккуратно ложится и готовится. Не физически, морально. Пытается подготовиться к тому, что сейчас его не станет. Он не знает, что будет дальше. И это слегка настораживает. Столас не успевает подумать о чём-то ещё. Он чувствует боль. Она пронзает всё его тело. Принц задыхается. Слёзы непроизвольно текут. Цветы делают из его внутренних органов месиво. Столас не умирает, регенерация пытается что-то залечивать. Это лишь продлевает страдания, боль. Столас мечтает сейчас лишь об одном: «Чтобы это просто закончилось». И всё заканчивается, когда гвоздика пронзает его сердце. Столас больше не дышит. Столас больше не чувствует. Столас больше не любит.