Необходимое невообразимое

Итак, когда время перевалило за полдень, сытый и полностью здоровый Боунс направился за город в поисках своих пропавших наработок. Он почти дошел до знакомого холмика, когда совершенно случайно услышал обрывки далекого разговора. Боунс никак не ожидал увидеть пони в этом глухом месте. Благо, он помнил, что за редким тростником на высохшем болоте, можно обогнуть холм незаметно и войти неприятелю в тыл. Так он и поступил. Даже дорогу выбрал ту, по которой ходил в контратаку еще утром. Тростник под копытами почти не трещал. Хорошенько он протоптал тут все, вот везение! А между тем, из-за высокой травы показался говоривший. Он стоял спиной и обращался как минимум к десятку слушателей, которые стояли дальше и были совсем не видны. Боунс вслушивался около десяти минут, пока уши не привыкли к тишине и звон в них не ослаб. До Боунса доносились фразы: "И несмотря на юный возраст"; "Теоретизация смежных ударов"; "Нововведения в аэродинамические маневры"; "Как будто сам умеет летать…" Они говорили о нем самом! Боунс хотел было выйти из укрытия и поразить этих пони, но раздумал. Вот выходит он из тростника, все внимание к нему, и что сказать? А если они первые заговорят, то что ответить? Первый ведь вопрос будет "Какого сена ты тут подслушивал!?" Однако опасения Боунса оказались напрасными. Внезапно, кто-то из говоривших крикнул "Гвардия!" и все они кинулись в тростник, где сидел очумевший Боунс. Забежав в его скромное укрытие, никто словно и не обратил внимание на Боунса. Все взгляды были прикованы к небесам, на которых уже были видны первые звезды. Только один из пони поглядел на него, буркнул "Ну даешь!" и усмехнувшись, сунул в копыта Боунса его записи. В вышине пролетело пять пегасов в золотой броне. Видимо, прибыли из Кантерлота по делам Искорки. "Поздновато для светского раута." - заметил один из пони. Когда они были достаточно далеко, пони стали выходить из укрытия, кряхтя, отряхиваясь, почесываясь, превращаясь в черных крылатых оборотней. Жеребенок, едва выйдя на траву, отступил назад в тростник. — Так, вот почему я и предлагал встретиться в лесу. — Да ладно, зато записи дельные нашли... — И что с того? Нас тоже чуть не нашли! — Если этот жеребец правда сам до всего додумался, цены ему нет. Дайте ка ещё одно местечко интересное покажу, про полет клином… У кого там бумажки? — Свен, давай сюда. — Я отдавал жеребенку. — Какому Кризалис-тебе-в-рот жеребенку!? — Ну кто из нас в этого мелкого превратился когда мы сейчас в прятки играли? Молчание длилось секунд двадцать, пока оборотни не начали потихоньку догадываться о происшедшем. А Боунс не мог пошевелить копытом от ужаса. Каждый его вздох отдавался хлюпаньем грязи и треском сухой осоки. Не по силам обычному жеребенку вот так взять и быть смелым, находясь в десяти шагах от смерти. Не пошевелиться. Слишком громко это — пошевелиться. Оборотни уже собирались исследовать осоку. Они затеяли глупый спор, что один из них потерял записки в суматохе. Боунс собрался с силами и метнул свое исследование подальше из тростника. Найдут и уйдут, найдут и уйдут. О, Селестия, до чего же дрожат коленки! Лишь бы заметили записи… И они заметили. К сожалению, острый глаз оборотня приметил не только их, но и то, что кто-то эти записи только что выбросил из-за укрытия. — Эй, там, — ощетинился вожак. — Выходи немедля! Оборотни недовольно забурчали. Никто больше не заметил внезапное появление листов там, где мгновение назад их не было. Главный цыкнул на товарищей и те виновато замолчали. Тогда он с наигранной решительностью направился к осоке, где скрывался побледневший от страха Боунс. Оборотень зашел в болото на восемь метров правее жеребенка. Тот перестал даже дышать. В голове Боунса проносились варианты спасения. Остаться на месте? Сбежать? Выйти и притвориться оборотнем? Все это проигрышные действия, нечего о них и думать. Пока оборотень шастал по осоке, но обходил укрытие мимо. Однако каждый раз, когда он поворачивал свою черную морду в сторону пони, мог оказаться для него решающим. Боунс же аккуратно отступал назад, ощупывая копытами каждый камыш в поисках достойного оружия. Внезапно лунные лучи исчезли, то кантерлотские пегасы заслонили ночное светило. Они отбыли у принцессы дружбы и теперь спешили назад в Кантерлот. Словно тараканы при включенном свете, оборотни всполошились, рысью убегая в осоку и с тихими ругательствами превращаясь в пони. Сейчас, или никогда! Боунс приподнялся и рванул наутек. Он прижимался к земле и подобно змее скользил среди шелестящих и хрустящих соломинок. Он бежал не в Понивиль. Для того чтобы попасть туда надо было сделать крюк, поэтому лучшее решение - достичь вечнозеленого леса который раскинулся в семи ста метрах. Боунс оглянулся и увидел, как оборотни удивленно смотрят ему вслед. Не преследуют, слишком рискованно пока в небе пегасы. Боунс прибавил ходу. Когда он был посередине между осокой и лесом, оборотни начали преследование. Они распустили свои рваные крылья и стремительно неслись к добыче. Казалось что лес ничуть не приближался. Оборотни же быстро сокращали расстояние. Боунс забежал в лес, когда преследователи были в пятидесяти метрах. Высокие густые деревья обязаны его скрыть от глаз. Боунс свернул налево, в сторону противоположную Понивилю и побежал вдоль опушки. Там искать будут меньше всего. Он уже почти прекратил бег, когда услышал треск позади. Сил на погоню уже не оставалось. Где-то здесь обязательно должно было быть место, где можно спрятаться. Нора, кусты, высокое дерево… Боунс устремился вглубь, подальше от опушки. Внезапно его ноги не обнаружили под ногами почвы и он кубарем полетел вниз. От сломанных конечностей его спас параболический склон оврага. Боунс проскользил по нему и увяз в рыхлой земле. По всей видимости она осыпалась сверху совсем недавно, при обвале. Боунс выдернул копыта из-под земли и скатился к низу. Он только сейчас заметил дюймовую занозу под копытом. Также до крови был ободран бок. В ближайшее время отметки ждать не придется — иронично усмехнулся Боунс. Но юмор не помог избавиться от чувства тревоги. В любой момент ему на голову мог свалиться оборотень и все будет кончено. Он посмотрел наверх: глубина оврага метров десять. Слишком много, чтобы прыгнуть без боязни свернуть шею. Тут, к счастью не спланируешь на крыльях, всюду торчали ветки и коряги. Боунс побежал вдоль обвала, но уже в противоположную сторону, держа курс на Понивилль. К счастью внутренний компас у этого пони работал без осечек. Да и путешествовал по Вечнозеленому лесу он не однажды. Он шел вперёд минут сорок, пока овраг не поднялся и его уровень не сравнялся с поверхностью. Лес между тем становился темнее и опасней. Боунс слышал шорохи в кустах, шелест ветра в листьях и ему хотелось убраться. Вечерело слишком уж быстро. Все ещё надеясь на внутренний компас, боунс свернул налево. Он шел по лже-тропинке, которую окаймляли совершенно случайные виды деревьев от дуба до ясеня. Внезапно его сбили с ног. Бесшумно кто-то напрыгнул на Боунса и прижал его к земле. Боунс попытался укусить незнакомца, но вовремя остановился. Это была зебра Зекора. — Не убегай дружок, постой, скажи, кто гнался за тобой? Зекора, милая Зекора! В детстве Боунс до ужаса боялся ее, как и остальные понивилльцы. Но сейчас он кинулся к ней на шею, несмотря на то, с какой силой она его удерживала. — Ты очень сильно потрясён, помогут чай и крепкий сон. Я отведу тебя домой, пошли со мною, дорогой. — Как вы меня нашли? Мне так кого-то не хватало… Я! Я… — перед глазами встала пелена. Он прижался к Зекоре, словно сын к матери, и благодарно погрузил лицо в ее жесткую гриву. Боунс плакал. Зекора нежно переложила его на спину и отправилась в путь. Хвала Селестии, он цел! — восклицала Эпл Роуз, троюродная бабушка Боунса. Боунс открыл глаза. Он спал от Вечнозеленого леса до самого порога. На удивление, дома был десяток разных пони. Родственники из семьи Эппл, его соседки Винил Скретч и Октавия, преподаватели… Кого-то он не знал вовсе. За окнами было уже давно темно, но все эти взрослые пони расходиться видимо не собирались. Да у них тут чаепитие! — подумал Боунс, оглядев зал. На круглом столике стояли чашки, заварник кто-то только что левитировал на кухню и собирался сделать ещё чая. По всему периметру комнаты были хаотично разложены тарелочки с недоеденными печеньками и кексами. Как это понимать? Зекора положила жеребёнка на диван и вышла не сказав ни слова. Эппл Роуз тут же схватила его за копытца: — Вы только гляньте, он ранен! Как же тебя угораздило? Боунс с удивлением и отвращением вырвался из ее хватки. — Миссис Роуз, вы не думаете, что Май напуган и устал? Может дадим ему отдохнуть? — вмешалась в разговор Лира, его соседка. — Да нет, что вы — Боунс ответил со всем сарказмом, на который был способен. — Сейчас самое время чтобы устраивать вакханалию в моем домике. — Будь добр, веди себя повежливей с тетей Лирой. — Да и вообще с остальными тоже. Подумай, сколько пони из-за тебя пришли сюда ради того чтобы помочь. — добавила мисс Чирайли, все это время наблюдавшая за разговором поджав губки. Пони смотрели на Боунса с видом, который он классифицировал как: "Нефиг-строить-из-себя-взрослого-сопляк". Он опешил от такой наглости. — Уж не я ли стал причиной вашего сбора… И вы смеете говорить это мне — он махнул хвостом, разбив фарфоровый сервиз на пол и крикнул — Вы даже не искали меня! Устроили тут вечеринку у меня дома, пока я мог умереть, разве только шарики развесить забыли. А сейчас, когда я вернулся вы мне ставите в вину то, что на меня напали оборотни. Неужели в вас нет ни капли добра!? — он отдышался, стоя спиной к стене, исподлобья оглядев своих противников. — Ошибаешься, Май Боунс, добра среди нас нет лишь в тебе! — Голос прозвучал как гром среди ясного неба. Все пони разом умолкли и почтительно обернулись к говорившей. У входа стояла Искорка. Принцесса Дружбы была очень сердита и от того страшна. В ее голосе звенели металлические нотки, а взглядом можно было пытать. — Неужели ты и правда считаешь, что их забота о тебе хуже безразличия? Ты пишешь ужасные вещи в своих тетрадях и я не могла поверить что это дело твоих копыт, пока ты сейчас не устроил тут истерику. Чего ради ты сейчас огорчаешь пони, которые бросили все свои дела ради такого как ты? В тебе нет любви, поэтому тебе больно ее принять. Но ты постарайся. Ради родителей. Что бы они сказали, будь здесь с нами? Боунс не хотел знать, что думала Искорка о его родителях. Может он даже боялся того, что она могла бы наговорить ещё. И он точно боялся, что она теперь могла ему сказать или сделать, когда прочитала его военные работы. Стоило хранить их в железном сейфе, а не разбрасывать повсюду, устраивая творческий беспорядок. — Знаете что, я хочу чтобы вы все оставили меня в покое. Уходите, я сам могу уложить себя спать, не маленький. — Да что ты говоришь! Конечно маленький, у тебя и отметки то нет. — возразила Роуз. Ему непременно нужно было валить из этого места. Нельзя выпроводить их всех — так убраться самому. Он, зло топая, направился к выходу, но Искорка не дала ему пройти. — Принцесса! — он согнул передние ноги в поклоне — позвольте мне покинуть этот банкет. Зря он это сделал. Если ранее взгляд Искорки был пригоден для пыток, то теперь он перешел в режим полного уничтожения. Больше всего на свете она не любила, когда ехидничая упоминали ее статус принцессы. Последнее что Боунс увидел, перед тем как его затолкали в спальню и захлопнули дверь, были ее безумные налитые кровью глаза. Он физически чувствовал, сколько усилий она прилагала, чтобы не свернуть ему шею своей магией в тот момент. Послышался звук засова. — Как вы смеете, вы ни друзья ни родители чтобы так заботиться обо мне, вы мне никто! — он сорвал голос. Он слабо понимал, что возможно говорит такие вещи, которые лучше бы держать при себе. — Никто, слышите — повторил он злым шепотом. Разогнавшись, он ударился в дверь, но та не поддалась. Он брыкался в нее изо всех сил, но никто не хотел открывать. Боунс успокоился не скоро. Но вот он наконец-то один. Обдумав все события, в голове тут же созрел план, как воплотить свою мечту — заставить Искорку признать свою неправоту. Действовать надо было немедля. Он прислушался и понял, что оставив его в спальне, гости разошлись или уснули. Однако ломиться через дверь было очень рискованно. Окно! Боунс собрал около десятка сумок и узелков со своими дневниками. По одному он сбросил их вниз, на улицу. Затем, взяв лягушку-зажигалку, прыгнул и сам. Но падение пришлось неудачным. Даже многочисленные сумки с макулатурой не спасли его от болючего ушиба. Он попытался встать, но упал. Что-то было не так. Нога, она застряла между сумками с тактикой и уставами, выгнувшись в несвойственное положение. Он очумело рассматривал кривой изгиб на месте сустава. Боунс вывихнул ногу, а может быть и сломал! Он почувствовал слабое покалывание в области травмы. Скоро пройдёт болевой шок, а это значит, что надо поторопиться, чтобы ненароком не разбудить тех кто остался дома. Он не станет больше искать помощи у пони. Он вообще не будет искать пони! Не по пути ему с этими бесхребетными и боязливыми созданиями. Что об этом думать, если даже принцессу испугали возможности, которые давала изобретенная им социальная структура. Никогда и никому он больше не расскажет и не покажет свои записи. Записи… Мысль о них заставила Боунса вернуться. Он фыркал и стонал, пока тащился назад жалкий десяток метров. Лягушка клацнула и исторгла из пасти фиолетовое пламя. Магия в этом скромном подарке родителей, хвала Селестии, ещё осталась. Бумажки, раскиданные вокруг, полыхнули словно того и ждали. Дело сделано. Магический огонь не потухнет и сожрет кучу макулатуры дотла. И Боунс пустился как можно быстрее от страшных мерцающих огней. Стыд гнал его прочь из родного дома как можно дальше. Так далеко чтобы никогда больше не видеть дружелюбных улыбок и не есть сладких кексов, не слушать дурацкое беспричинное пение и не видеть проклятые воздушные шарики. Сломанная нога наполнялась болью и он вот-вот был готов закричать. Добраться бы до угла улицы, где его стенаний не услышат хотя-бы в домике. Галоп со сломанной ногой оказался неуклюжими заячьими прыжками. "Кто ходит вечером на трех копытах?" — Боунс в иступлении зарычал, и пена стекала с его губ. Он едва сдерживал вопль, который неистово рвался наружу. Он представил себя раненым героем, который оставляет поля боя, выполнив приказ. Мужественно пропрыгав пятьдесят метров, Боунс заорал не своим голосом. Он показался ему страшным и чужим, но удивляться этому было невозможно. Каждый нейрон его мозга нес боль по нервам, переходя в оглушительный крик. И все же Боунс не упал, не остановился. Он ковылял все вперед, прочь из пряничного города. Боунс снова забрел на тропинку, ведущую к лугу на котором играл, прежде чем встретить оборотней. Сам не зная почему, он поплелся по ней к выходу из города. Жеребенок, тем более со сломанной ногой, далеко уйти не мог. Однако, он мог бы укрыться в каком нибудь сарае у Эплов. Таких была куча вдоль проселочной дороги, отрезавшей луг от фермы. — Ой! — кто-то здорово напугался, высунувшись из-за угла. Неужели его, Боунса есть кому бояться? Да и смог бы прохожий разглядеть кем был Боунс, в темноте. Превозмогая боль вывихнутого копыта, он вышел навстречу трусливому незнакомцу. Это была пони, даже младше него на вид. Они глядели друг на друга дольше чем положено, и Боунс уже смог фотографически запомнить ее милые косички и высокие брови. — Не меня ли ты испугалась? Пони вздрогнула и отступила. Боунс не был намерен играть в пай мальчика, к тому же ему было очень тяжело сохранять спокойствие с вывихнутой ногой: — Чего молчишь, язык проглотила? Прячешься ты почему? — Я убежала из дома — наконец ответила пони. — Чтобы увидеть рассвет. Родители никак не хотят меня будить по утру, а ночью заставляют спать. Она вздрогнула и ее колени задрожали. Боунс умилился столь нетипичной выходке, на которую из всех пони отважился лишь он сам. Сбежать… — Ты дрожишь. Замерзла? Пони кивнула. — Извини, одежды у меня нет. Я тоже сбежал из дома. Ногу вот подвернул… Меня скоро начнут искать, так что если не хочешь чтобы тебя видели, беги отсюда подальше. — Но его собеседницу, видимо, это совершенно не волновало. — Не геройствуй. Мне холодно, а ты сломал ногу. Обними меня крепче. — сказала она чуть замявшись. Боунс не мог поверить в происходящее. Много раз он проигрывал подобные моменты в воображении, и вот он наяву. Раненый, но не брошенный боевой подругой, такой близкой ему по духу. Боунс приобнял ее. — Крепче, дурак, как ты собираешься идти? Пони была боевой, как не крути. Боунс не был взрослым, но инстинктивно чувствовал романтику. Он изо всей силы сжал плечи пони, но она не подала виду что ей тяжело. Они пошли. Так легко и быстро, что Боунс даже удивился. Эта пони хотела встретить рассвет на том лугу, где он встретил оборотней. Им по пути. Он оставит ее в поле, если та не захочет вместе с ним уйти из Понивилля насовсем. — Ты сильный. Я бы не смогла так вот убежать, если бы с ногой что-то случилось. Боунс высокомерно хмыкнул, имитируя безразличие. — А почему ты вообще убежал? — Родственники не поняли меня. Я владею некоторыми знаниями, которые они считают недопустимыми. И профессор Искорка меня отчитала… — Ты знаком с принцессой Дружбы!? — воскликнула пони. — Я учился в школе дружбы. Но сейчас для меня это пустое. Я нашел новые пути к процветанию Эквестрии, которые хочу реализовать. — И она их не понимает, в смысле, принцесса отказалась от этих "путей"? — Ага. Пока они шли, начало светать. Небо розовело, но солнце было ещё сокрыто за горизонтом. Вот они уже подошли к холмику и Боунсу стало не по себе. Он вспомнил вчерашний кошмар, погоню, в ходе которой он чуть не помер от страха. — И куда ты собираешься идти? — Звучит безумно, но я хочу найти того, кто поймёт мой проект. Пусть я еще жеребенок, но вчера я встретил кое кого, кто в нем заинтересован. Они оборотни, но ты не подумай ничего такого… Пони ахнула. Он подумал, что она напугана его откровением, но та прыснула и безудержно расхохоталась. "Это не шутка!" — воскликнул Боунс, истолковав ее реакцию как недоверие. — Хахах — да я, хах верю — хах-хаха! Он ошеломленно смотрел на нее и пытался понять неожиданно беспричинный приступ смеха, пока не заметил, как волосы новой знакомой медленно превращаются в гребень, шерсть чернеет, а глаза наливаются зеленым. — Так ты сам решил нас найти! — радостно сказал оборотень, выдав последнее "ха!". — А я, дурак, решил шпионить за тобой. Понимаешь, я целый план на неделю составил, как нас подружить и выманить тебя из города. А все оказалось так просто! Боунс заметил что оборотень не намного старше его самого. Едва легкий шок развеялся, Боунс ответил как можно безотносительнее: — Так ты оборотень. Значит это упрощает дело. По воздуху добираться куда быстрее. — Тут ты прав, мне стоило принять облик пегаса. — оборотень издал смешок и продемонстрировал крылья. — А где остальные твои товарищи? — Они не особо верят в успех затеи. Иной жеребенок месяц ни ногой от родителей не отойдет после такого. В отличие от тебя, ты видимо особенный по всем пунктам. А сейчас наши товарищи читают твой труд про воздушный бой. Магия оборотней — не совсем такая, какой ты представляешь, но в целом работа стоящая. Кстати, я Апион. — представился оборотень. — Боунс. Мое имя Май Боунс. — Так ты, Май, хочешь быть с нами? — Да, только у меня условие — проговорил Боунс. — Даже три. Для начала, зови меня Боунс. Во-вторых — меня нужно будет носить и охаживать, пока не пройдет нога. Иначе не видать вам моих сочинений по принципам дальнего боя — оборотень кивал. — И третье: никто не должен выпить из меня ни капли магии. — Нашел о чем беспокоиться. Ха! Я тебя не учуял тогда за углом, как раз потому, что ты не такой как остальные пони. И приняли мы тебя тогда вчера за своего по этой же причине. В тебе нет ни волшебства, ни любви, ничего, чем могли бы полакомиться оборотни. Кроме знаний нам с тебя взять нечего.