Одинокий голос в темноте

      Время пришло.       В комнате было сыро и холодно. Все вещи, что находились здесь, стали бесцветными, незначительными и будто исчезли из поля зрения. Кроме одного предмета. По центру комнаты, прямо напротив большого круглого окна, на истершихся досках стоял старый мольберт. Его хлипкие ножки слегка дрожали каждый раз, когда Эми прикладывала чуть больше усилий, чем надо, но упрямо стояли на месте.       Работа длилась долго — всю ночь, с того самого момента, как Эми пришла в квартиру на своих негнущихся от усталости ногах. Словно обезумев, она кинулась исполнять свою задумку, обратив внимание на кровь на руках только тогда, когда случайно замарала ей чистый лист бумаги, теперь покаявшийся в мусорном ведре. Ее пальцы не дрожали, когда она наспех отмывала кожу в раковине, ее глаза, застекленевшие, не видели ничего кроме кистей и красок, а разум, что пребывал весь путь до дома в неподвижно-ленивом мрачном состоянии, вдруг окончательно прояснился.       Чувства требовали выхода. И Эми, которая не знала в своей жизни отдушины, решила создать ее прямо сейчас. Но далеко не для того, чтобы почувствовать облегчение. Ей не нужна панацея. Впереди — перед глазами — маячила высшая, настоящая цель. Сейчас, с первыми солнечными лучами, которые через грязное стекло и плотный туман пробивались внутрь, она приобрела понятные очертания.       Еще один мазок кистью, и полотно готово. Холст, полностью закрашенный всеми оттенками черного, синего и серого, был рожден почти в полной темноте. Если у углов было больше светлых оттенков, то из центра на зрителя смотрела самая настоящая бездна, неподдельная, опасная и пугающая. Мелкие уверенные мазки заполняли абсолютно все пространство, не оставляя свободного места или даже рамки. Они стремились слезть с полотна, просочиться сквозь бумагу, измарать своими грязными разводами все, до чего могли дотронуться. Вихрь из темных цветов, переходящих друг в друга, будто обладал своей собственной жизнью и, казалось, отвратительно пульсировал.       Эми опустила подрагивающую руку, и кисть сама выпала из ослабевших пальцев. Послышался стук, а на полу появилось новое грязное непроглядно-черное пятно.       — Вот, — с замиранием сердца произнесла Эми, смотря на свою первую настоящую картину. — Это ты.       Пульсация с рисунка пробралась в голову. Тихая, едва заметная, она напоминала биение чужого сердца, которое эхом раздавалось в мозгу, уходила вниз, согревала кору черепа.       — Похож, — без тени сарказма ответил Итан. Он смотрел через ее глаза, и Эми чувствовала, как его липкий страх постепенно переходит в ледяное отчаяние. Итан знал, к чему стремится Эми. Он проходил через все это не раз, и мог разгадать ее мысли еще до того, как они полностью сформируются. — Ты должна все это прекратить. — без строгости и без малейшей веры в собственные слова произнес он, видимо просто не в силах смириться с чужими поступками.       — Нет.       — Вы никогда меня не слушаете.       Ей хотелось в очередной раз возразить. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что слушает и слушала, но ведь это была ложь. Потому что в итоге Эми готовилась поступить так же, как и другие носители. Кошмар зиждился прямо вокруг нее, он замер в ожидании, когда же Эми соизволит открыть двери, что удерживает сокрытое в разуме человека безумие, когда примет все его грани, испытает на прочность свои возможности. Близость Кошмара пугала так, будто Эми стояла на шаткой доске, перекинутой через обрыв, где в самой сердцевине плескалась настолько непроглядная чернота, что голова начинала кружиться при одном взгляде на нее. Раньше Эми балансировала, пытаясь защитить свой разум, а теперь, познав потери на любой вкус и цвет и желая возвыситься над собой, готовилась разоварть его на части.       Да, верно. Это — не побег. Это — ради спасения.       ВСЕ РАДИ (ИЗ-ЗА) ТЕБЯ       — Я хочу все прекратить.       — Но зачем? — упорствовал завораживающий и притягательный в своей мрачности голос. — Разве ты не понимаешь, что любой, кто пытается войти в Кошмар, — мой враг?       — Я тебе не враг.       — Ты готовишься им стать.       Вдруг Эми отчетливо почувствовала напряжение в своих глазах. Итан хотел отвернуться от отвратительной темной картины, но не мог, прикованный к правде. И тем не менее его эмоции, которые доходили до Эми едва заметными отголосками, теперь распадались на части. Итан отстранился. С каждой секундой он становился все дальше и вскоре стал тем, кем был изначально — просто голосом.       — Я думал, мы понимаем друг друга. Иногда мне казалось, что мы одного вида, — глухо произнес Итан, тем не менее, не показывая разочарования. Все его слова были напитаны лишь густым сожалением и горестью, которая постепенно превращалась в равнодушие. — Но ключевое слово «казалось». Все же не зря я так и не доверился тебе до конца. Дать слабину в такой момент, когда моя мечта так близко, просто непростительно.       Должно быть, он улыбнулся своими невидимыми губами, потому что в последний раз, прежде чем его разум отдалился от нее, Эми ощутила на своих губах грустную ухылку. Она дотронулась пальцами до невозможно ледяных обескровленных губ, но лишь бессильно выдохнула.       — В чем заключается твоя мечта? Ты никогда не говорил о ней.       — Я боюсь смерти. Я боюсь забвения. Как назло, именно этот цикл я и проживаю раз за разом. Ты знаешь, что такое смерть, Эми? Что если ты не лежишь в гробу в ожидании гниения и не порхаешь с ангелами на небесах, а просто переходишь дальше — к потомкам? От одного к другому, не имея ни личности, ни сознания. Ты просто память, повинующаяся законам природы. Но в один прекрасный день ты вдруг открываешь глаза. Вот только они больше не твои. Ты навеки погребена в чьей-то памяти под завалами совершенно незнакомого сознания.       Эми почувствовала жалость.       — Думаешь, ты был человеком?       — Всего лишь одна из теорий, но я в нее верю. Как вы люди верите в загробный мир, я верю в то, что путешествую по нему прямо сейчас. Мой. Собственный. Ад. Чужая воля, чужая судьба, чужие эмоции вытесняют в тебе самого себя, делают тебя незначительным. Никто и никогда в своем уме не протянет тебе руку. Потому что ты для носителя либо опасность, либо ресурс. Вот что такое мое существование.       — Я никогда не воспринимала тебя так!       — Да ну? Не ты ли просила убрать твою боль, защитить тебя от опасности. Не ты ли просила у меня сил? И разве не ты звала меня каждую ночь, чтобы хоть кто-нибудь смог спасти тебя от ненавистного одиночества? Не делай вид, будто отличаешься от остальных. Потому что это не так. В итоге ты делаешь тот же выбор, что и все остальные.       — Ты очень много сделал для меня, но ты не был для меня просто ресурсом. Все, что мы пережили вместе… не делай вид, что готов просто все перечеркнуть. Ты прекрасно знаешь, как много значишь для меня.       — Тебе не был важен я, подошел бы кто угодно.       — Когда-то и я так думала, но в итоге — нет.       Он замолчал, ощущая каждое произнесенное ею слово. Эти слова добрались до него, дотронулись до самого чувствительного места, рождая глубокий, полный усталости и тоски, вздох.       — Эми, в последний раз я прошу тебя понять меня.       Плеча коснулась теплая мужская рука, и Эми обернулась, тут же натыкаясь на лицо фальшивого Дерека. Он был бледен и несчастен, что-то потихоньку с каждой секундой все больше высветляло его цвета — волос, губ, одежды. Он был лишь подобием оригинала, но только глаза, пусть и побледневшие, все еще были невероятно живыми и глубокими. Именно они пригвождали Эми к месту и не позволяли отвести взгляда.       Фальшивый Дерек протянул ей руку, и Эми без долгих раздумий приняла ее. Всего на секунду в ней проскочил страх, что она испачкает Итана краской, но эта мысль тут же умерла, стоило комнате вокруг просто раствориться. В голове раздалось жжение, кажется, немного поднялась температура тела. Эми моргнула, а когда открыла глаза, уже смотрела на огромное величественное сине-зеленое море. Высоко в небе висело яркое солнце, ноги утопали в золотом песке и волны, разбиваясь о берег, ползли прямо к Эми, пытаясь обхватить ее щиколотки.       Итан поднял голову вверх и зажмурился, сжал ладонь Эми сильнее, переплел их пальцы между собой. Она не сопротивлялась, чувствуя столь постыдное желание находиться здесь вечность.       — Я узнала это место, — произнесла Эми, и улыбка сама собой растянула ее дрожащие от переизбытка чувств губ. — Тот дурацкий шпионский фильм тебе все же понравился. Так и знала.       К сожалению, Итан даже не улыбнулся. Она ждала этого с какой-то тупой надеждой в сердце, будто всего одна улыбка могла все изменить. Его лицо, когда он обернулся, оставалось абсолютно сосредоточенным.       — Это место действительно существует в реальности. Понимаешь?       — Пока нет.       — Мы могли бы вот так вместе действительно увидеть его. По-нормальному. Каждый своими глазами.       — Чем тебя не устраивают мои?       — Мы никогда не будем на одном уровне, пока я остаюсь просто голосом. Все, чего я хочу — жизнь. Если план осуществится, я больше не буду паразитом, не буду пользоваться чужим телом, я добуду свое. Я хочу стать настоящим, хочу стать равным тебе.       Эти непрекращающиеся «хочу» разбивали Эми сердце. Потому что она понимала — мечты Итана не смогут осуществиться. Они находятся за пределами его физических возможностей. Или нет? В чем конкретно заключался план Габриэля?       Она задумалась, смотря в пронзающие ее насквозь глаза, поэтому не сразу заметила, что реальность изменилась. Высокая рожь касалась ее пальцев, спереди зарябило закатное розово-фиолетовое небо, легкий ветерок трепал волосы. Но все вокруг казалось просто красочными декорациями. Иллюзия оставалась просто иллюзией, как бы Итан не старался наполнить ее.       Настоящее значение его слов не сразу дошло до нее, но далеко не из-за глупости, а по причине простого человеческого желания не верить во что-то ужасное. Эми расцепила их руки, оттолкнула от себя Итана, пытаясь разглядеть в его лице проблески несерьезности. Он не шутил.       — Что на самом деле представляет собой план Габриэля? Что случится, если пересадить тебя, оформившегося, в тело другого человека?       — Доподлинно никто не знает. Видишь ли, подобные эксперименты ранее сразу заканчивались смертью носителя, поэтому меня уносило все дальше по родословной. Но сейчас, в наш прекрасный век, носителю не нужно умирать, — он красноречиво посмотрел на Эми, но только одна лишь мысль, что он хочет покинуть ее, заставила поморщиться. — Высока вероятность, что пересадив меня в инородное тело, я сам смогу побороться за власть над ним. Видишь ли, кровные носители, такие как ты, имеют определенный иммунитет ко мне, который передается от родителя к ребенку, но вот другие люди — нет. Поэтому я буду силен как никогда. Я заменю настоящего владельца, заставлю его заснуть. Обещаю, ему не будет больно, я подарю ему настоящую счастливую жизнь, пусть и во снах.       Эми нахмурилась, пытаясь переварить последнюю фразу. С каждой секундой все отчетливее она понимала, что тут есть какой-то намек, будто Итан говорил о ком-то конкретном. Лицо псевдо-Дерека показалось слишком настоящим, потому что Эми осознала — на нее из памяти вдруг посмотрел настоящий. Тот самый парень, что играл в футбол, что признался ей в любви в парке, что каждый раз пытался покормить ее из рук и постоянно врал по поводу и без.       — Ты хочешь заменить именно Дерека…       Итан отвел взгляд, развернулся к садящемуся на горизонте солнцу.       — Он сломлен, знает обо мне и почти готов сам меня впустить.       — Сам? Не говори ерунды!       — Он очень доверчивый, а твой брат пойдет на все, чтобы спихнуть меня кому-нибудь еще, потому что я знаю его гадкий секрет и готов отомстить за те пытки, что он устраивал на пару с Габриэлем. Ричард прямо сейчас вербует Дерека, чтобы тот впустил меня. И когда тот это сделает, мы с тобой, наконец, сможем быть вместе. Кто знает, может, я даже исполню его мечту и выйду на поле. Один раз. Чисто ради него. Как думаешь?       Эми знала, что он рассчитывал увидеть смирение на ее лице, но она не могла даже попытаться его обмануть. Ужас распирал грудь, и каждый вздох отдавался тупой болью в теле.       — Отвратительно. То, что ты говоришь — ужасно. Если ты скажешь Дереку правду, он ни за что не согласится на такое предложение. Это просто убийство.       — Я думаю иначе, — пожал плечами Итан. — Дерек и без меня находится на грани самоубийства, особенно после того, как ты его бросила. Нет, я не пытаюсь пробудить в тебе чувство вины, пожалуйста, не смотри на меня так. Я просто пытаюсь сказать, что готов воспользоваться его телом, если оно ему не нужно. Предоставлю ему покой.       — Тебя послушать, так все выиграют от твоего переселения.       — Это так.       — Это не так, — гневно произнесла Эми. — Я ни за что не позволю этому случиться.       Он задумчиво прикрыл глаза. Его лицо вдруг стало напоминать маску, всего лишь пародию на человеческое лицо. Только губы все еще открылись, напоминая о том, что существо перед Эми — по-прежнему существовало.       — Знал, что ты не поймешь, но я не могу повернуть назад. Каждый цикл равен смерти, и в следующий раз, после тебя, я могу даже не проснуться. Вас все меньше, мой сон все глубже и длится дольше. Я исчезаю, растворяюсь.       — Это не значит, что другие должны страдать. Я остановлю тебя, пойду в Кошмар.       Его глаза распахнулись, являя миру бесцветные мертвые куски льда вместо глазных яблок. Широкая неестественная улыбка исказила черты лица, разорвала губы и мышцы.       — Это мы еще посмотрим.       Все исчезло. Эми оказалась в реальности. Слишком темной квартире, где с трудом можно было увидеть очертания ее мольберта. С полотна рисунок просачивался на пол, стекал каплями на доски и уходил следом к окну. Эми подошли ближе, дотронулась до стекла. Она смотрела перед собой и не понимала, почему видит только свое недоуменное лицо в отражении. За окном была темнота настолько густая, что складывалось полное впечатление, будто та давила со всех сторон. Она дотрагивалась до подоконника, полностью поглотив его, как поглотила все, что было вне дома. Все что там — мертво.       — Ты ведь должна помнить, какого это — бояться умереть, — вдруг раздался едкий голос. — А если вдруг забыла, я могу напомнить.       Эми почувствовала резкую головную боль. Она ошпарила ее, заставила вскрикнуть и упасть на колени, ударяясь об пол. Эми чувствовала боль разбитых коленях, перед глазами плясали белые пятна. Кажется, во время падения и резкого вскрика, она умудрилась прикусить язык, и теперь рот постепенно отравлял вкус собственной крови. А Итан продолжал с остервенением копаться в ее голове.       — Ну же, Эми, скажи мне, чего ты боишься!       Она почувствовала, как вдруг воспарила. Стена перед ней превратилась в пол, комната, плавающая посреди пустой вселенной, накренилась. Эми вскрикнула своим окровавленным ртом и приземлилась на бок, врезаясь в перевернувшийся стол.       Щелчок.       И теперь потолок — пол. Эми полетела вниз и упала на спину. Что-то горячее ошпарило спину, а на затылке проступила кровь.       — Продолжим?       Она разлепила трясущиеся губы, пытаясь сконцентрироваться на происходящем и убедить себя в том, что все вокруг — просто иллюзия. Но боль, которую испытывало тело, не могла лгать, как и собственные глаза.       — Больно…       — Конечно, больно! — взорвался он. — Но это «цветочки» в сравнении с Кошмаром. Идти туда — просто самоубийство!       — Если он сложнее, тогда это я… кхе… — Эми закашляла из-за резкой боли. — Тогда я переживу.       — Ну-ну, — шепот раздался прямо возле уха, горячее дыхание обожгло кожу. — Всего одно твое слово, всего одно обещание, что ты не пойдешь в Кошмар, и все закончится. Ты знаешь, что я не вру, ты знаешь, на что я способен, чтобы не пустить тебя туда.       Да, воспоминания Льюиса и других носителей, которые были почерпнуты из «Интерлюдии, длиною в жизнь», полностью открыли ей глаза.       — Я пойду в Кошмар, Итан. Это единственный выход, — Эми попыталась встать, но смогла только перевернуться на бок, шипя от раны. — Он уже близко, почти рядом.       — Знаю.       Она чувствовала прямо сейчас — Кошмар питается ее страхом, болью и сожалениями. Настоящий Ад вот-вот готов был разинуться перед ней, поглотить ее. С каждым мгновением неровная тропа, ведущая к нему, становилась все более видимой. Итан снова явился в облике Дерека, но не один. Было еще двое. Итан стоял ровно в середине комнаты. Всего одним нарочито пренебрежительным движением руки он уронил мольберт, а потом наступил на рисунок ногой.       — Этому существованию придет конец!        Однако Эми даже внимания не обратила на его перформанс, потому что все внимание было приковано к двум другим гостям.       Они оба смотрели на нее и улыбались, каждый по-своему: Саймон — зловеще и надменно, Льюис — сухо и вынужденно. Итан даже не смотрел на них, его взгляд принадлежал только Эми, и он даже не дрогнул, когда она замерла в ужасе. Итан развел руками и протянул своим новым «друзьям» слишком знакомые предметы. Саймону достался охотничий нож с зазубринами, а Льюису — черный блестящий пистолет. Без каких-либо слов или звуков, убийцы приняли дары.       — Всего одно слово — и все прекратится, — остраненно напомнил Итан.       Убийцы сдвинулись с места и направились к ней. Однако оцепенение быстро отпустило, а слова Итана в очередной раз доказали — все происходящее просто иллюзия.       — Я уже убила их, — твердо сказала Эми и заметила, как на мгновение дрогнул силуэт Саймона.       — Неважно, боль ты почувствуешь.       Кошмар открыл свои глаза-пропасти, разинул беззубый рот-бездну, ожидая удобного момента. Эми могла чувствовать его ужасающий голод и растущее с каждой секундой желание полакомиться ее здравомыслием, растоптать ее, уничтожить. Что-то подобное отражалось и в глазах Саймона, который первым добрался до нее. Он присел, схватил ее за волосы и приставил нож к горлу. Влажный розовый язык прошелся по обветренным губам.       Эми не смотрела ни на него, ни на Льюиса. Ей было плевать на руки, которые вцепились в ее волосы, запястья, горло. Чувства застыли, эмоции высохли, боль казалась слишком неестественной. Все тело превратилось в безжизненный тяжелый мешок плоти. Только полупрозрачные глаза Итана, расширившиеся от ужаса и понимания, значили для нее хоть что-то.       По лицу Дерека прошли широкие трещины, из которых сочилась тьма. Руки Саймона задрожали и выронили нож, Льюис что-то прохрипел и замер. Вся комната затрепетала, задергалась и запульсировала, сродни раненому органу. Эми ощутила на себе волну чужого страха, израненные щупальца тьмы потянулись к ней, но она только склонила голову перед неизбежным.       Из глубины ее тела раздался Зов.       Тогда она почувствовала нежное прикосновение собственных рук к влажным щекам. Ее пальцы, тянущиеся из пола, обнаженные ободранные локти, окровавленные ладони показались на этот свет, пропуская в реальность бездну. Итан что-то кричал, но Эми смотрела вниз — на уродливо-спокойное обескровленное лицо двойника. Нежные прикосновения превратились в ужасающе сильную хватку. Двойник потащил ее за собой.       Эми провалилась вниз — в объятия Кошмара.

***

      Младшая сестра уехала, оставив Ричарда шокированным и озлобленным, а через пару дней вернулась, удивив его еще сильнее. Однако что-то внутри сразу подсказало Ричарду, кто именно перед ним. Может быть, дело в ставшей слишком уверенной, можно даже сказать — агрессивной -, походке. Или непроницаемом нечеловеческом взгляде. Или в первой же фразе, которое произнесло это выходящее за пределы человеческого понимания создание:       — Почему бы тебе не сделать мне чаю? — произнесло оно, проходя в гостиную и садясь в кресло. — Путь был не близким.       Эми никогда не просила. Она либо сама шла на кухню ставить чайник, либо дожидалась предложения.       Ричард поморщился, с неприязнью разглядывая существо перед собой. Хоть очень хотелось схватить червя за грудки, взболтать как следует и вернуть Эми обратно в реальность, он понимал — такие грубые методы не помогут. Ричард должен был собраться с силами, засунуть все свои страхи и сомнения глубоко в нутро, чтобы не показать слабости.       Серые глаза Эми хищно и проницательно сверкнули в полумраке, почти как у гигантской кошки, а на ее лице вдруг появилась снисходительная ухмылка. Итан и так прекрасно знал все слабые места Ричарда. Разыгравшийся спектакль казался ему неуместным.       — Ты всегда можешь заварить его сам. Давай к делу, где Эми?       — В Кошмаре.       — Она ведь вернется оттуда?       — Кто знает… — блекло произнес Итан. — Мало кто возвращается. Кошмар меняет их, но чаще — разрушает.       — Судя по тем рассказам из книги, ты сам толкал носителей туда! Почему?       — Посмотри на меня и еще раз задай этот глупый вопрос, если осмелишься.       — Ты забирал тела… но Льюис каким-то образом вернулся оттуда. Да что же такое «Кошмар»?       — Квинтэссенция страха. Ни одна иллюзия, которую я показываю, не может быть настолько сильной, как твой персональный Кошмар. Что-то вроде собственной пыточной. Ты создаешь ее самостоятельно, я здесь не причем. В конце концов, только сам разум знает, как максимально эффективно уничтожить самого себя. У Эми есть склонности к саморазрушению. Уверен, она подготовила для себя первосортный ужас.       — То есть, она может даже не вернуться, — Ричард закрыл лицо руками и повесил голову. Его мышцы ослабли и, казалось, вот-вот руки опустятся сами собой. Но этого не произошло. Напротив, он с неожиданной силой провел пальцами, чуть ли не ногтями по щекам, и вновь поднял голову. — Так почему тогда тебе не забрать ее тело раз уж ты в нем все равно? Женщины не подходят?       Под его циничным взглядом скрывалась переживаемая горечь утраты и едва заметное только одному Итану облегчение. Ричард не хотел быть на месте Эми. Он застал слишком постыдную для Итана часть биографии — когда они с Льюисом по-очереди пытались управлять общим телом.       Все то, что видел Ричард в психиатрической клинике Габриэля Фрэмптона-Аддамса, сильно напугало его. Эти картины, когда Льюис, то бросался на все подряд, то сидел и выл в углу, ведя какую-то ему одному понятную борьбу, те голоса, которыми говорил безумец, до сих пор снятся Ричарду по ночам. Он раздумывал о своей семейной болезни, о том, что пережил сам, и в итоге смог убедить всех, что его проступок — лишь следствие проклятия червем. Первая же галлюцинация, когда Итан все же начал зреть в его сознании, только убедила в этой лжи.       Несомненно, Ричард хотел спасти сестру. Но себя — гораздо сильнее. Потому что у маленькой Эми было все. Как бы с ней не обращались родители, она так и не познала на себе испепеляющий гнев их отца и тотальное равнодушие накачавшейся препаратами матери. Она также никогда не поймет, насколько сильно Ричард ненавидел Гейла за излишнюю требовательность, но прежде всего самого себя за то, что не смог оправдать возложенных на него надежд.       Поэтому когда Эми вдруг оказалась слишком близко к нему — в Лондоне — он действительно подумал, что имеет какое-то право возложить часть своих проблем на сестру. Проклятая кровь Льюиса, которой он напитал небольшую иглу и вложил в часы, была как раз кстати. Именно так Ричард сбил порядок наследования. Подумаешь, несколько ночных кошмаров! Ричард и не думал, насколько быстро в ней созреет червь. Теперь Эми превратилась в еще одного члена семьи, которого Ричард подвел. Не страшно. Он усвоил давным-давно: у него есть только он сам, семья никогда не примет его со всеми пороками и ошибками.       ДУРАЦКИЙ ВЕЛОСИПЕД       Итан поморщился от громкости чужих чувств. Как и прежде, они вонзились в него, отгоняя собственное презрение к этим переживаниям в дальний угол. Есть вещи, по которым он точно не будет скучать, когда разорвет ментальные связи с носителями.       — Не твое дело, Ричард, — ядовито произнес Итан, скривив губы. — Твое дело — подготовить тело, о котором мы договаривались.       — Он готов, — просто ответил Ричард, тем не менее, опуская взгляд. — Я его запер.       — Ха! Так готов или ты его запер?       — Он вспылил, когда Эми уехала. Ты сам ей позволил! Только ты виноват!       Итан громко цокнул языком, поднялся со своего места и прошел к выходу. Нэнси, прятавшаяся в углу, быстро отвернулась. Итан прошел бы мимо нее, если бы не ключи, зажатые в трясущихся руках. Он вырвал их одним быстрым движением, а потом направился в башню.       Дерек вел себя тихо и смиренно. По той бледной копии самого себя и не скажешь, что когда-то этот парень был шумным весельчаком. Губы, обветренные, искусанные, больше не болтали безумолку, а глаза, которые раньше метались из стороны в сторону, пытаясь охватить целый мир, сейчас безжизненно уперлись в темный угол. Он и ухом не повел, стоило двери открыться, но когда вдруг увидел Эми перед собой, вскочил с раскладушки, снес столик с едой и кинулся к ней.       Итан резко выставил руку перед собой, и объятиям не суждено было случиться.       — Эми, как я волновался! С тобой все в порядке? — его взгляд лихорадочно осматривал фигуру перед собой с головы до ног и обратно. Слишком быстро, слишком хаотично и слишком невнимательно.       — Я не Эми, Дерек. Я здесь, чтобы поговорить с тобой. Присядь.       Он сел, с непониманием, а потом и ужасом взирая на тело своей бывшей девушки, что теперь принадлежало существу из самых страшных снов.       — О чем ты хочешь поговорить? — смог выдавить из себя Дерек, явно не до конца понимая, что ему стоит делать в такой ситуации. Он боялся даже пошевелиться — это угадывалось по напряженной и неудобной позе.       — О нас с тобой. У нас, знаешь ли, много общего.       — Правда?       — Конечно. Так вышло, что наши мечты не смогут исполниться друг без друга. Сейчас я объясню тебе подробнее, а там — решишь сам, как поступить. Заранее извиняюсь, что тебя здесь заперли. Ричард явно перегнул палку, ему не следовало так обращаться с тобой. Но мы с Эми здесь, значит, все будет хорошо, — он легко улыбнулся и с любопытством отметил, как от слез на долю секунду заблестели чужие глаза.       Итан смекнул, что дело не в словах, а губах, которые их произносили. В их хозяйке. Итан только что осознал в полной мере, что буквально каждое предложение, произнесенное устами Эми, будет сейчас восприниматься Дереком особенно остро.Надо признать, Итан действительно понимал эти чувства. Он даже ощущал некое родство с Дереком, потому что они оба были так близко к Эми Томпсон и потому что слишком много раз Итан натягивал на себя его кожу.       Забрать чужое тело насильно он всегда успеет. Гораздо выше шансы прижиться, если носитель не сопротивляется. Ему не хотелось в очередной раз терпеть неудачу из-за своей поспешности и импульсивности. Никто на этом свете не ждал так долго, как Ремус-Севир-Куик-Либер-Иво-Турвон-Фидель-Агеласт-Бурса-Николас-Эрот-Юлиан-Себастьян-Маркус-Нумерий-Верк-Гайюс-Максимиллиан-Лука-Эджилл-Вегейр-Калле-Ингар-Хардгер-Ноах-Фаркухэр-Александр-Вилфред-Оскар-Абрахам-Сэмюель-Альрик-Стюард-Эбер-Готье-Косм-Лазар-Аррон-Хьюго-Анкэль-Базиль-Эдмунд-Адалард-Ральф-Ашиль-Алистер-Матиас-Отто-Ханк-Руперт-Дитрич-Норрис-Тристан-Виктор-Уолтер-Остин-Эндрю-Бернард-Закари-Рори-Вьятт-Осборн-Хэйвуд-Эдвин-Барнаби-Артур-Неро-Эрик-Изекил-Хью-Джулиан-Диего-Даниэль-Зигфрид-Тилл-Луц-Анселл-Горро-Лукас-Бенджамин-Хорас-Жар-Морис-Линдр-Гратин-Макэр-Джаспер-Кельвин-Кристоф-Лестер-Норман-Уэйн-Вэл-Шейн-Уолт-Роберт-Менно-Сисэр-Лукаш-Луи-Эрих-Гарольд-Давид-Освальд-Иен-Арнольд-Бэзил-Эд-Джонни-Найт-Айомхэр-Чарльз-Филипп-Оливер-Энгель-Дилан-Винсент-Мейсон-Демиан-Итан…       Поэтому он подождет еще немного. Тебя.       Эми Томпсон, ты вернешься.       Итан понял это сразу, как только оказался в тебе. За время своего существования он научился определять тех, кто действительно может справиться со своими демонами. Итан чувствовал скрытый потенциал, заключенный в твоей необыкновенной жадности. Ты не будешь первой, кто удивит его выносливостью или покорностью перед Кошмаром. Ты не будешь первой, кто вознамерится отобрать у Итана малейшую возможность стать частью мира людей. Но ты станешь первой, возвращение кого он действительно будет ждать.