Сказочное Бали

В одном из видео, которые скидывал Хан в чат с Минхо на этапе уговоров старшего отправиться на Бали, один из переселенцев рассказал, что по мнению многих и его самого, этот удивительный остров обладал магическими силами. Ли и раньше знал, что на Бали живёт много всяких там «просветлённых» и «преисполненных» людей. Но все эти слова про духовность и прочие небылицы тогда он предпочел пропустить мимо ушей. Сейчас же объяснить непонятный магнетизм Ким Сынмина он мог только этой самой магической аурой Бали. За неделю отпуска, вынуждено проведенных в одном номере с Сынмином, просыпаться с кем-то в обнимку стало разумеющейся частью утренней рутины. Минхо даже перестал убегать прочь сломя голову, как только откроет глаза и обнаружит сладко спящего младшего. Один раз он даже смог позволить себе насладиться близостью с Кимом, уткнувшись ему в шею лбом и придвигаясь чуть ближе. Ли даже попробовал признаться себе в том, что ему нравится так встречать утро. Сынмин очень долго привыкал к нахождению Минхо рядом. Дело даже не в том, что он в принципе не привык делить пространство с кем-то другим, сколько в том, с кем именно ему пришлось это пространство разделить. Но он привык и даже начал думать, что ему правда комфортно находиться рядом с Ли Минхо. С Ли Минхо, которого раньше он побаивался из-за холодной ауры. Сынмин постоянно ощущал, что старшему как будто было до лампочки до Кима, есть он или нет его. И даже если по началу ему действительно хотелось стать ближе с неразговорчивым Хёном, то со временем этот запал иссяк. Кстати говоря, неразговорчивым Минхо был большую часть времени, если только его не спросить: «Минхо, а как поживают твои котики?». О, господь, сколько же он наслушался про Суни, Дуни и Дори за прошедшие дни отпуска! Час перед сном вот уже третий день они не засыпали пока не пролистают часть галереи в телефоне Минхо, которая в целом состояла лишь из фото пушистых мордочек. Но Сынмину нравилось слушать забавные истории из жизни Ли с котами, тот будто оживал и загорался повествованием о том какие замечательные и смешные у него котики! Минхо сильно по ним скучал и это очень умиляло Кима, поэтому он стоически выдерживал испытание галерей и рассказами старшего. С каждым новым пройденным водопадом, которым, казалось, не было конца, парни становились ближе. Никто из них и представить не мог, что когда-нибудь они будут мирно беседовать, да и вообще говорить друг с другом, когда рядом не будет друзей. Кстати говоря про водопады. Их было чересчур, слишком, чрезмерно много! Складывалось впечатление, что Джисон, составлявший их туристический маршрут, задался целью обойти все возможные водопады на Бали, популярные и не очень, двойные, тройные, низкие и высокие, кривые и прямые. Любые! Если по началу Минхо и Сынмин восхищались красотой и живописностью местности, где находится водопад, то на десятый, ничем не отличающийся от девятого, это было бы уже просто странно. Ну, не впечатлительные они люди! Но не только водопадов было хоть одним местом жуй! Храмы… Храмы! Чтобы посетить каждый, им бы понадобилось лет десять, потому что Бали просто изобилует ими. Однако, храмы посещать было хоть на долю да интереснее, хотя бы из-за необычной архитектуры и лепнины, не типичной для корейских храмов, коих в их стране было совсем немного. Однако, один храм Сынмину запомнится надолго. Дело в том, что последним они посетили особый храм. Особым он должен был стать для Джисона и Хёнджина, которые все ещё топтались на месте, делая маленькие шажки навстречу примирению. Но ни один из водопадов не помог им наконец наладить отношения. Они продолжали строить из себя обиженок, хотя, пока никто не видит, смотрели друг на друга с тоской в глазах. Джисон скучал по своему самому лучшему парню, по его присутствию рядом, по его теплой и мягкой руке, которую он всегда держал в своей. Хёнджин безумно тосковал по Хану, его маленькому, но такому сильному парню, по его искромётным шуткам, даже если другим так и не казалось, то для Хвана юмор Джисона – лучший. Феликсу надоело смотреть на их переглядки, поэтому инициативный австралиец решил взять все в свои руки. Он посмотрел разные достопримечательности, вокруг которых ходят разные легенды о любви. И Феликс нашел такой! Это был храм балийской богини любви. Многие пары выбирают этот храм в качестве идеального места для предложения руки и сердца. В сети Ли нашел кучу фотографий и видео с радостными девушками и преклонившими перед ними колено мужчинами. Феликс подумал, что нашел как раз таки то, что ему и Хёнсонам нужно! Парни пошли в храм довольно поздно. Располагался он среди небольшого леса, красиво освещённого гирляндами и фонариками, что создавало романтическую атмосферу вокруг. На территории леса нашлась и мелкая речушка, через которую вел старинный каменный мост. В общем, и правда очень живописное место, со своей необычной энергетикой. Минхо ожидал очередной «суперский», «очень популярный», «здоровский» храм. Но как только он оказался тут, ему вдруг показалось, что всё вокруг него порозовело: то тут, то там ворковали парочки. Казалось, будто он попал в какой-то диснеевский мультфильм. Ли планировал просто отсидеться где-то, пока его друзья повсюду снуют, покупают всякую всячину в «подарок» родственникам, коллегам и друзьям. Но его планы не сбылись. Пробыв немного в храме, друзья решили погулять по лесу: он был довольно безлюдным и, так как наступил вечер, уже зажглись фонари. По лесу вело несколько троп. Парни заранее разделились так, чтобы Джисон и Хёнджин оказались вдвоём. Выбора им не оставили. Сынмин пошел вместе с Бан Чаном, всё ещё никак не наговорившегося со Стейси, ведь как это так? Он в месте для влюбленных, но без своей дорогой девушки! Чувствовал Ким себя немного третьим лишним. Парень шел, вертя в руках небольшой любовный талисман, который Феликс купил на входе в храм и раздал, рассказывая всякие сказки про то, что этот сверточек помогает влюбленным найти путь к сердцам друг друга. Минхо на это недоверчиво хмыкнул, но выбрасывать не стал. Хёнсоны, как только получили свои талисманы, одновременно посмотрели друг на друга. Феликс мысленно ликовал. Сынмин покрутил талисман в руках, да и положил в карман на груди. Ему он не поможет уж точно. Киму захотелось прогуляться одному, поэтому парень решил пойти по другой тропинке, оставив Чана, пытающегося поймать связь: в лесу все таки. Он шёл куда глаза глядят, находясь в раздумьях. Сынмин не тупой, совсем не тупой. Ему не десять лет. Ким понял, что давно перестал воспринимать Ли Минхо как данность, как стул или стол, как просто «какого-то там человека». Но от того, что он это понял, ему легче не становилось! С каждой ночью, проведенной вдвоём, с каждым днём, что они вместе ходили по водопадам, храмам, паркам, пляжам его симпатия только крепла. Признаваться самому себе в этом – трудно. Что же будет, когда ему захочется сказать это вслух самому Минхо? Сынмин шел, погрузившись в свои беспорядочные мысли, пока его не окликнули: — Сынмин? Парень повернулся на голос. Это был Минхо. Вспомни лучик, вот и солнышко. Несмотря на темень, фонарики и лампочки над ними помогли им узнать друг друга. — Минхо-хён? Старший был тоже один. Какое удивительное совпадение – так подумал Ким. Уж не любовный ли талисман постарался? — Почему ты один? Ты разве не с Чаном ушел? — Ли подошёл чуть поближе. Минхо выглядел, честно говоря, не «ахти»: потрёпанный, в какой-то совершенно дурацкой рубашке с котиками и пальмами (черт знает, где он достал сие великолепие), очки, совершенно сейчас не нужные, он надел себе на затылок. И всё равно в глазах Сынмина он был красив словно греческий бог. Ким даже на несколько секунд потерял связь с реальностью. — Эй? — старший щёлкнул ему перед носом, чтобы привлечь внимание. — А, Чани-хён остался ловить сигнал. Мне не хотелось наблюдать за его безуспешными стараниями. — быстро пролепетал Ким. — А ты почему один? — Да, вот, — указал за спину младшего, — любуюсь любовной драмой. Сынмин огляделся и понял, что они стоят на небольшом холмике, откуда открывается вид на тот старый мост, возвышающийся над речкой. На нем стояли два силуэта напротив друг друга. — Это – Джисон, другой – твой дружок Хёнджин, — прояснил Ли в ответ на недоуменный взгляд Сынмина. — Присоединяйся, — он сел прям на землю, хлопнув по месту рядом с собой, — у нас будут самые лучшие места. Пока что Ким мало понимал, что происходит, но предложение Минхо он принял (ещё бы он не принял). Луна красиво светила в чернильно-черном небе. Звёзды сверкали, будто подмигивая землянам. В месте, где они присели, фонарей оказалось не так много, так что вокруг парней света было мало и они могли оставаться незамеченными. Тем временем силуэты начали приближаться друг к другу. У Сынмина аж у самого дыхание перехватило. Если бы они и правда были в кино, то их места – определенно самые лучшие. Силуэт, который Минхо назвал Джисоном взял руку Хёнджина в свою. Ким инстинктивно наклонился, чтобы ещё лучше разглядеть, что же там происходит у его друга и Хана. Но голубки медлили. Сынмин не выдержал: — Они там тыщу лет собрались за ручку держаться? — тихо, но немного зло сказал он. За все дни, проведенные в отпуске, который уже почти подошёл к концу, Джисон и Хёнджин его изрядно достали, если не выразиться более красноречиво. — Не психуй, — Минхо хотел чуть поумерить пыл Кима, при этом сам сидел как на иголках. Хоть он и долго не признавал Хёнджина и Сынмина своими друзьями, но всё же за время, что они провели вместе, ребята стали ему близки. Да и Джисон ходил весь унылый и тоскливый без своего «бобового стручка». Так что пусть лучше помирятся, скрепят это дело примирительным поцелуем и снова будут счастливы. — Они уже почти готовы. Но силуэты отходят в разные стороны, расцепив руки. Минхо и Сынмин посмотрели друг на друга, чуть ли не хватаясь за головы. Ким яростно поговорил: — Они издеваются? Мы столько времени пытаемся их свести снова, а эти бараны никак не сводятся! — младший пытался говорить шепотом, но его жестикуляция просто кричала за него. — Так сложно взять, поговорить, извиниться и поцеловаться? Луна, звёзды, ручей, фонарики – всё для них. Бери да целуй! Минхо дважды просить не надо. Он прям так и поцеловал, резко приблизившись к сидящему рядом Киму. Парень сначала опешил, но медлить и тупить не стал, сам поддавшись вперёд и обхватив Минхо за затылок. Ли обнял его за шею. В какой-то момент в процесс включились языки. Сынмин попытался перехватить инициативу, но Минхо не дал, одной рукой схватив Кима за волосы, он заставил парня откинуть голову назад. Ли приблизился к тонкой изящной шее младшего и провел языком. Сынмин вздрогнул, резко выдохнул. Кима это завело только больше и он откинул своего Хёна на холодную траву, что сейчас для них не имело никакого значения, ведь вопреки ночной прохладе им вдвоем было неимоверно жарко. Сынмин стал выцеловывать лицо Минхо, даже прикусил ему мочку уха. Отстранился. Осознание накатило как цунами, снося все на своем пути. Ким встал с бёдер Минхо, отходя в сторону. Он нервно схватился за затылок — Вот так. Ничего ведь сложного, — Минхо не стал ждать протянутой руки помощи и встал сам, поправляя очки на затылке. — Не сложно и приятно. — А-ага… Сынмин пытался совладать с сердцем, что было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Он отвернулся от Ли, лишь бы не сталкиваться с ним взглядом: Ким не переживёт. Мальчика итак трясет. Парень посмотрел на луну и звёзды, все так же следящими за людьми с небес, на журчащий ручеёк и на мост, на котором никого не было. Стоп. Никого не было? — А где Джисон с Хёнджином? Минхо тяжело протёр глаза. Их ждёт долгая ночь с разговорами, когда они вернутся в номер. А может быть, и не только разговорами. Возможно, они займутся чем-то гораздо приятнее простых разговоров. — Хёнджин, мне это не показалось? — Джисон тараторил возбуждённо. Хан шёл спиной назад, чтобы видеть лицо Хвана. Когда парни уже почти разошлись по разным углам, они вдруг услышали шорохи за холмом неподалеку. Будто шпионы, мальчики подобрались чуть ближе и едва не заорали, когда увидели сцену, что развернулась перед ними. Джисон зачем-то спешно прикрыл Хвану глаза и повёл в противоположную от Туминов сторону (да, этот гений даже и название их пары придумал). Всю дорогу они обсуждали увиденное. Парни были потрясены, да так сильно, что они и напрочь забыли, что вообще были в ссоре и почему они поругались и расстались. — Кто бы мог подумать! — воскликнул Хёнджин, прикрывая свободной рукой губы. — Они ведь никогда мне кажется даже и не говорили толком… Ой! — Хан, все это время идущий задом, всё же стукнулся о притаившееся в темени дерево. Хван на это залился громким смехом. Вот оно! То, по чему Хан так скучал. — Ха-ха, — он нежно посмотрел на своего парня. — Горе ты мое луковое, — Хван обнял своего парня за плечи, как всегда любил его обнимать. Джисон обвил талию блондина руками и зарылся носом в шею. Любимый запах любимого человека – это и есть счастье. Они бы могли стоять так вечность и до самой смерти. Джисон невозможно любил Хёнджина. И точно себе пообещал, что станет ответственнее, чтобы больше таких ситуаций у них с Хваном не было. — Хёнджин-и, прости меня. Я был не прав и вёл себя как полный кретин! Мне стыдно, капец как стыдно! Я тебя очень люблю, — легонько чмокнул в мягкие губы. — Ты прощаешь меня? Хёнджин был готов расплакаться. Он винил больше всего себя за то, что вел себя как полная стерва и истеричка. Ему надо научиться остывать. «Язык мой – враг мой». Это выражение с точностью описало бы блондина. — Сон-и, милый, — чмокнул в щёку, — это ты меня прости, — крепко обнял шею, — я такой дурак! Я знаю, что я слишком драматичный. Ты – самый надёжный, самый классный парень, который у меня вообще был. Я тоже тебя люблю, — Хёнджин почувствовал, что его худое тело поднимают и чуть-чуть раскачивают в воздухе. Кто же знал, что панацея от обидевшихся и зубоскалящих друг на друга Хёнсонов – это поцелуй Туминов! Хотя, возможно, это и хорошо, что об этом никто не знал, иначе Феликс бы просто перестал париться и привязал Сынмина и Минхо друг к другу. Однако, кажется, у веснушчатого купидона появится новая цель на ближайшее время!