Torino

Ночью в Турине красиво, каждый раз аж дух захватывает, пока бесцельно шатаешься по улочкам старого города, краем глаза глядишь на барельефы, пока... ...Пока тебя вжимают спиной в одну из стен старинного жилого дома Сречко к этому совершенно не привык, не привык чувствовать горячие ладони на талии, не привык, когда его ноги в стороны раздвигает чужое крепкое колено Он задыхается от переизбытка чувств, когда чувствует почти сухие губы где то на кадыке, когда они ведут дорожку поцелуев ниже, ловкие пальцы расстегивают пару верхних пуговиц на фирменной рубашке местного Ювентуса, а мысли сливаются в единую бессвязную массу Мозгом Лисинац ненавидел Александара со всей силы, особенно из за таких выходок А с настоящими чувствами было немного сложнее Никогда он в лицо Атансьевичу не скажет, что думает о таком через день, что слишком часто ведет себя как недотраханная блядь, просто потому что его каждый раз передергивает от мимолетного упоминания одного сербского нападающего из далекого для Италии Лондона На счастье Сречко, они никогда не пересекутся в играх против друг друга Зато на улочках Турина - пожалуйста И ведь специально подгадывал момент, выжидал Александара Фулхэм спокойно отпустил, все же чемпионат мира на носу, замена найдется, но время для подготовки еще чуть отодвинется на пару дней вперед - Убери этот холодный образ, стена ты наша, у тебя ноги дрожат Шепот над самым ухом, Атанасьевич заставляет запрокинуть голову, оставляет новые поцелуи на крепкой шее, ведет ладонью по выраженному прессу Дрожат теперь не только ноги — Я не просил об этом.. Зачем ты приехал вообще?... — Я очень соскучился по своему защитнику и хотел обязательно прижать тебя к стене какого то дома в такое время суток, это была первостепенная задача Поцелуи доходят уже до выступающих ключиц, а ладонь с пресса переместилась на ремень джинс, дергая за железную бляшку Лисинац готов растечься лужей в чужих крепких руках прямо сейчас, остатки разума ситуацию даже не спасают Мысли все еще пытаются отрезвить, отстраниться, оттолкнуть наглого нападающего от себя, чтобы просто уйти по направлению к дому А настоящие чувства давят рациональное мышление окончательно, откидывая все куда то в дальний угол кроме ощущений Крепких рук, спускающих брендовые джинсы, чтобы наконец коснуться бледных бедер Горячого дыхания где то за ухом Шепота на родном языке Сречко все ещё не может сказать в лицо, что скучал — ...Александар — Называешь по имени, уже мой личный успех Хриплая усмешка пробивает на очередную волну дрожи в теле, что почти заставляет упасть, если бы не ладони на бедрах Касания уверенные, заставляют давить скулеж, кусая собственную ладонь иногда даже слишком сильно На улице не больше девятнадцати градусов, а внутри Сречко, кажется, все сто И все сто пятьдесят, когда горячая ладонь обхватила истекающий смазкой член Атанасьевич прекрасно знал, что надо было делать Двигает медленно, растягивая удовольствие, кусает за шею, урчит, повторяет, выбивая надрывные выдохи и слышимые только для него стоны, пока защитник еле держится на дрожащих ногах Еще немного и он упадет перед своим божеством на колени, убив их почти в кровь от твердого асфальта Ещё немного и он услышит чужие глухие стоны, почувствует ладонь в волоссх Еще немного и... — Ты такой красивый, когда кончаешь, Сречко.. Позволь мне насладиться этой картиной Его даже не надо об этом спрашивать Лисинац пачкает спермой чужую ладонь, стонет прямо в первый за ночь поцелуй, и дрожит, дрожит крупно, будто от ужасного холода, хотя внутри ебанный пожар от Александра Атанасьевича Которого мозгом он до сих пор ненавидит — Хороший мальчик, Сречко.. Доведу тебя до дома и ты поможешь мне, ведь так? Но чувства обманывать Лисинац еще не научился