Феникс

Дилюк максимально тихо старается зайти в комнату. Чуть удивлённо ловит запах альфы и его самого на соседней кровати. Рагнвиндр был не против такого соседства, в некотором роде это даже успокаивало. Он все еще не может поверить в реальность происходящего, и что Альберих и в правду жив. Омега глубоко выдыхает, подходя к своей кровати, на которой сына не наблюдается. Сердце екает, может мелкий остался у Альбедо? Он резко разворачивается обратно к двери, но не уходит, слыша бормотание во сне. Дилюк подходит ближе к кровати альфы, только теперь видя, как Кейя обнимает Каелуса, почти закрывая его собой, а тот жмется ближе и что-то бормочет. Омега облегчённо выдыхает и уходит в душ. Спать в одиночестве было непривычно, а лечь к альфе под бок было бы слишком для него. Да и места мало. Он обнимает подушку, ещё сохраняющую аромат ребёнка, даруя хоть малейшую мнимость того, что тот рядом. Голова после всех мыслей и планов гудела, и он достаточно быстро провалился в сон, надеясь, что утром успеет поймать Кейю, чтобы сообщить обо всем, что они с Джинн в итоге решили. Дилюк просыпается от того, что Каелус тычется в него, требуя свои утренние милости, и омега ему их даёт, не открывая глаза, на полном автоматизме. Как бы ему хотелось проводить больше времени со своим котёнком. Альберих проснулся от того, что Каелус в его руках зашевелился. Мальчик явно хотел выбраться, но стальная хватка альфы ему этого не позволяла. Кейя развёл руки, выпуская ребёнка, и проводил того взглядом, наблюдая, как тот стал расталкивать отца. Дилюк выглядел сонным и явно уставшим, Кейя не мог вспомнить, когда тот вернулся в их комнату, видимо это было совсем поздно. Альберих поднялся с кровати и направился в душ, приятный аромат омеги ударял по его обонянию, и Кейя сделал пару глубоких вдохов. Утро было каким-то уютным и он хотел бы, чтобы это продолжалось, жаль, что это лишь его мечты. Дилюк с трудом открывает глаза, замечая, как Кейа уходит в ванную. Ладно, пусть идёт, главное поймать, когда выйдет оттуда. Ему надо дать речь на свое воскрешение, доехать до города, приобрести новый парадный: показывать альфе его прошлый, а вернее его остатки, Дилюк бы не решился. Альберих встал под тёплые струи воды, смыл с себя остатки сна и утренней заторможенности. У него сегодня еще есть задачи. Джинн еще с вечера предупредила его в сообщении, чтобы тот пришёл к ней в кабинет после подъема. Ещё нужно добыть парадник, о нем тоже было в сообщении, свой старый он найти в шкафу так и не смог, как и еще несколько вещей. Впрочем, он был рад, что они вообще остались, за пять лет вещи уже должны были быть списаны. Обычно, после смерти военного, все его вещи отправляют родным и близким, но у Кейи их не было, только Дайнслейф и Альбедо взяли несколько комплектов на память, в которых он теперь и продолжал ходить. Альберих вышел из душа спустя время, еще раз посмотрел на омегу с сыном на кровати и улыбнулся. Дилюку очень шло отцовство, Кейя на минуту даже задумался о том, как тот выглядел, будучи беременным. По телу прошла волна жара от таких мыслей, и Альберих быстро свернул к шкафу, чтобы переодеться. - Я не ответил тебе вчера, – начал он разговор, который вечером так и не смог озвучить из-за сильных эмоций. Он не знал, рассказали ли Дилюку, как он так воскрес, почему оказался здесь снова, да и вообще многое. Помня все в прошлом, он просто решил, что лучше расскажет все сам. - Меня выкинуло из разлома, по данным Альбедо я в нем провёл физически лишь пару минут. Мы так до конца и не выяснили, как это возможно, но, кажется, на той стороне время идёт куда медленнее, и меня притянуло.. Альберих уже застегивал манжет рубашки, обернувшись к Дилюку и путаясь пальцами в пуговице, что вечно ускользала и не лезла в петлю. - Здесь прошло пять лет, а для меня лишь пару минут, в итоге при каком-то движении тектонических плит, опять задели артерии - эти чудики из Сумеру действительно смогли выяснить так детально, почему он открывался только когда мы его закрыли - что отвечали за открытие разлома, я оказался выброшен из него и воскрес для всего мира. Кажется, мы теперь ровесники, и я правда не знаю, что с этим всем теперь делать, но.. – Кейя хотел было что-то договорить, но Каелус смотрел на него с таким обожанием, слушая про последнюю битву, что Альберих замолчал. Вновь вспомнил, что омега уже семейный, что его признания сейчас уже ничего не изменят. Альберих улыбнулся ребёнку и продолжил, - но, кажется, миру придётся смириться с тем, что я всё-таки жив. Пока Кейа был в душе, Дилюк все пытался наконец проснуться, хотя сопение ребёнка не помогало, усыпляя только ещё больше. Омега обнял сына, чмокая в макушку, и снова через силу открыл глаза на выходящего альфу. Спасибо, что одетый. Мысли патокой растекались, вяло анализируя, что говорит Кейа. Борясь больше с тем, чтобы не закрыть глаза, пока моргаешь, кожей ощущая детский восторг. Ну да, он же выспался. - Мир в восторге будет, - хрипло ото сна бурчит Дилюк и трется лицом об подушку, потому что сонливость от трех часов сна уходить не собиралась, – подожди меня… Каелус недовольно замычал, обезьянкой повиснув на омеге, давя того обратно в подушку спать. Дилюк перехватил ребёнка и, держа его одной рукой, второй упёрся на кровать и все же сел. Он делает глубокий вдох, чувствуя, как становится легче, и протирает лицо рукой. Из под взъерошенной чёлки смотрит на альфу, словно чувствуя, что тот сказал не то, что хотел. Опускает голову, шепча обещание, что возьмёт сына с собой, только чтобы тот отлип и позволил встать. Каэлус делает это с не охотой, но все же делает. Омега поднимается с кровати, чуть шатаясь, и одевается тоже. - Надо к Джинн, она составляла список необходимого, что именно она хочет, и поедем с Каелусом в город. Кейя замечает, что его слова не слушают, впрочем, смысл был говорить что-то сонному Дилюку. Его это задевает, но не так сильно как то, что в принципе происходит между ними из-за его возвращения. Может оно и к лучшему. Альберих вновь ковыряется с манжетой, пока сидит и ждёт, когда Дилюк оденется. Через полчаса они оба уже стояли в кабинете Джинн. Та с порога стала говорить о том, что завтра будет съемка на шоу о его возвращении. Политики и военная верхушка решили, что именно такое появление будет лучшим, чтобы все жители могли лично убедиться и увидеть, что Кейя жив. Альберих же недовольно поморщился, вспоминая все эти камеры и дурацкие вопросы, но выбора у него не было. Джинн ещё говорила о вещах, которые ему стоит скрыть о своём воскрешении, пока они до конца не разберутся, и то, что стоит рассказать. В общем диалог длился долго, им было нужно обсудить много деталей. Кейя лишь кивал в нужные моменты, запоминая, что ему говорят, а после окончания разговора ушёл из кабинета. Внутри все ещё был раздрай с самим собой и хотелось остаться одному, чтобы просто осознать уже все то, что происходит. Именно поэтому, отложив свой завтрак, Альберих ушёл по старой привычке на полигон. Раньше, правда, он здесь проводил время в Фениксе, но егерей уже не существовало, зато был огромный памятник, посвящённый их победе. Альберих дошёл прямо до него, останавливаясь у подножия и рассматривая чёрный монолит. Дилюк же возвращается от Джинн в комнату и видит, как сын собрал вещи и полностью оделся. Каелус прыгает рядом, пока Дилюк надевает куртку и проверяет все ли взял: ключи от авто, бумажник. Им с Каелусом надо будет заехать по основным делам связанным с компанией, а уже потом в ателье, где он с утра заказал Кейе новый парадник. Попутно, пока они шли, Дилюк писал горничной в поместье, чтобы выбросила некоторые вещи альфы, что омега себе приватизировал. Не то, чтобы Кейя вообще мог бы об этом узнать, но теперь, когда тот жив, он вполне может заявить свои права на самого Альбериха. Если тот этого ещё захочет. До города они едут спокойно, Каелус что-то лепечет под ненавязчивую музыку, пока Дилюк размышляет. Кейа не изменился спустя пять лет, для него было лишь мгновение, все то, что Дилюк, казалось, думал, переболело, проклевывалось заново. Кейа своим поцелуем показал, что скучал. Только если для Альбериха их разлука была в месяц или около того, то для самого Дилюка ебучие пять лет. Он может вообще хоть что-то из своего положения предъявить альфе? Они не знали, что Кейа выживет. Они не знали, что Дилюк будет беременным. Не знали ничего. Альфа жил борьбой и кто знает, какие жизненные ценности у него теперь, вряд ли домашний уют, как у самого Рагнвиндра. После деловой встречи и ателье, Каелус настойчиво тянет его в парк погулять и развеяться, и омега просто не может этому сопротивляться. Он даже отвлекается от своих мыслей и просто позволяет себе немного подурачиться с сыном, пока тот не выплеснет всю энергию. Они развлекаются до позднего вечера, пока Каелус уже не начинает клевать носом, катаясь на качели, и почти падает в подставленные руки омеги. На базу он въезжает ближе к полуночи. Идут по пустым коридорам, слыша собственное эхо шагов и шелест защитных чехлов одежды, плюс некоторые бумаги. В целом, он выглядел довольно забавно: выбившиеся волосы из хвоста торчат, в одной руке спящий ребёнок, а во второй документы и перекинутые через руку костюмы. Джинн все же настояла на том, чтобы Рагнвиндр помог альфе представиться в новостях о воскрешении. Час позже он, с трудом извернувшись, открывает дверь комнаты, слыша шум в душе, и радуется, что своим копошением не помешает Кейе, тому вроде не нравилось, когда будили. Омега осторожно укладывает сначала ребёнка на кровать, затем кидает на кровать Кейи новый парадник и вешает свой костюм на вешалку и, присаживаясь рядом с Каелусом, углубляется в документы.

***

Альберих абсолютно спокойно смотрел на чёрный монолит, он слышал от других ребят, что тот вызывает разные чувства. Кто-то ощущал потерю близких в той войне, кто-то освобождение, но он сам не ощущал ничего. Ничего, смотря на статую Феникса, да, он скучал по родному егерю, но сейчас он был не нужен и такая гибель для военной машины лучше, чем остаться забытым где-то в ангаре и ржаветь годами. Смотря на свою статую, он тоже не ощущал ничего, но вот на вторую, что была в честь Дилюка, сердце Кейи кольнуло. Омега, что перевернул всю его жизнь с ног на голову. Его предназначение было умереть вместе с егерем где-то в огне, но, кажется, символ названия своей машины перенял он сам. Возродился из пепла, чтобы оказаться в мирное время рядом с тем, кто теперь не может ему принадлежать. Кейя ощутил, как к горлу подкатывает ком горечи. Остаться без войны, сражений, без всего. Альфа, которого с детства учили только этому, он не умеет жить в мире, не умеет нормально любить, общаться, кто он теперь вообще? Кейя так и стоял, смотря на монолит и перебирая все эти мысли в голове. Ветер трепал его синие пряди, словно успокаивая, но Альберих был впервые спокоен, просто растерян. Просто опустошён до максимума, без возможности осознать, что ему делать дальше. Завтра нужно идти на шоу, но зачем? Чем его воскрешение поможет? Стать чисто символом? Ну да, даст это ему возможность спокойно передвигаться по свету, не считая того, что его рожа теперь известна чуть ли не каждому жителю планеты. Он сам то теперь кто? Войны нет, Дилюка тоже нет в том плане, в котором бы ему действительно хотелось. Кейя закрывает глаза и выдыхает, шумно, с горечью, стараясь выпустить ее всю, но у него не получается. Сердце рвётся от собственного бессилия, Альберих уже хочет уйти, вернуться в комнату, но слышит девичий смех. Малышка, по возрасту, не сильно отличавшемуся от Каелуса, выбегает из-за огромного памятника и бежит в его сторону. Причудливые хвостики развеваются на ветру, шапочка на голове почти падает, но она придерживает ее ручками и проносится мимо альфы, впечатываясь в идущего Альбедо. Кейя оборачивается, чтобы хорошо увидеть эту картину. Малышка тискает техника, словно тот ей родной, и Кейя ухмыляется. - Ты что, умеешь трахаться? – выпаливает Альберих и смеётся, смотря на эту почти семейную идиллию. Альбедо поднимает голову, закрывая малышке ушки. - А ты что, сомневался в этом? – отвечает техник, поправляет девочке шапочку на голове и, приседая, обнимает. - Кли мне не родная, я за ней приглядываю, считай старший брат... Девочка хлопает глазами и улыбается. - Братик Альбеба, а где Люсик, я его весь день не видела, – канючит ребёнок, и Альбедо гладит ее по щечке, - он уехал с отцом и пока занят. Девочка грустно опускает голову, явно недовольная такими обстоятельствами, но уже спустя минуту переводит взгляд на Кейю. - А ты со мной поиграешь? – говорит малышка, отходя от Альбедо и беря Альбериха за руку, - у тебя глаза как у Каелуса, значит ты тоже добрый! А он со мной играет, ну поиграй!! Малышка тянет Альбериха в сторону, ведя куда-то к ангарам, и двум альфам ничего не остаётся, как пойти за ней. До вечера они занимаются ребёнком, Альбедо заодно рассказывает, кто эта малышка и как тут оказалась, и Кейя сам не замечает, как отвлекается от своих мыслей. Он помогает ребёнку нарисовать большого робота в подарок уехавшему в город Каелусу, и, кажется, ему это действительно интересно. Интересно сидеть с ребёнком и заниматься чём-то вот таким домашним. Уходит в комнату он почти под ночь, когда малышка засыпает на руках у Альбедо, бормоча что-то о том, что утром обязательно найдёт своего друга. Кейя улыбается и выходит из ангара, где они обитали все это время, а Альбедо уносит ребёнка к себе. Альберих поднимается до комнаты, заходит к себе, замечая отсутствие омеги и вспоминая, что так и не завел с Джинн разговор с просьбой о смене комнаты, видимо, придётся отложить это до того, как они вернутся с телешоу. Кейя раздевается, уходит в душ, прихватив одежду для сна, кто знает, когда омега вернётся. Он быстро принимает душ, выходит, видя Дилюка - не зря подумал об одежде - уже сидящим на кровати, и тихо его приветствует, чтобы не разбудить ребёнка. Видит чехол на своей кровати и подходит, открывает, смотрит на новую ткань и цвет парадника, чёрный ему тоже подойдёт, впрочем, какая разница что надевать. - Спасибо, я как раз не мог найти свой старый... Дилюк бегло смотрит на выходящего Кейю, кивает в ответ, вновь углубляясь в информацию о месте строительства нового завода. И замирает на месте, слыша, как тот говорит про свой старый парадник. Дилюк безумно рад, что альфа стоит спиной и не видит, как у омеги судорожно бегает взгляд. - Его списать должны были, вроде, – Рагнвиндр кладёт документы на стол, хватает из шкафа полотенце и убегает в душ. Омега закрывается в ванной и сползает по стене, чуть потирая пальцами ошейник. Он честно думал, что Кейя просто не замечает очевидного, но после этой фразы уже не так в этом уверен. Дилюк не решается поднять эту тему, чтобы не обязывать тем, что хоть и лежит на уме, но не высказывается вслух, чтобы не ранить себя снова потерей. Только если в прошлый раз он смирился с тем, что Кейа умер, то теперь, зная что тот жив, наверняка было бы больнее. Дилюк проводит в душе ещё минут пятнадцать, смывая с себя усталость дня. А затем тихо выходит и так же тихо раздевает ребёнка. Все проблемы мятых вещей - это проблемы его завтрашнего я. Утро проходит в тихой, но суматохе. Дилюк просыпается от вибрации будильника и Кейа, по всей видимости, тоже. Пока альфа уходит в душ, он пытается уложить волосы, но в итоге забивает на это дело и просто завязывает высокий хвост, стилисты все равно сделают по своему. Его костюм не военный парадник, так как по факту он ушёл из армии, оставаясь кем-то между тренером и консультантом для отработки в качестве наказания, и то оно скоро кончится, поэтому достаточно того, что его костюм подходит под критерий делового стиля. А вот Кейя… Кейя герой, и в новом парадом он просто блистает. Даже если тот теперь выглядит просторнее, омега видит это даже на глаз. Каелус не простит, если не увидит в живую. Дилюк хмыкает мыслям, целуя сына на прощание. Они ещё вчера договорились, что когда детёныш проснётся, то сразу пойдёт к Альбедо и отпишется об этом отцу. Альберих просыпается тяжело, после его «воскрещения» каждое утро даётся с особым трудом. Тело после травм ещё не до конца восстановилось и то, что в мире сейчас нет войны, расслабляло. Кейе больше было не нужно напрягаться из-за тревоги или чего-то ещё, поэтому сны были глубже. Ему больше не снились кошмары о прошлом, и это тоже позволяло телу полный отдых. Кейя ушёл в душ сразу же, как поднялся с кровати, лишь краем глаза посмотрев на Дилюка на кровати. Провёл водные процедуры, снял повязку, осмотрел второй глаз на предмет изменений. Тот отлично зажил после всего, покраснение сошло через неделю, но вот цвет самого зрачка так и не пришёл в норму - теперь он был золотистый, и это смущало Кейю, от чего он и закрыл его повязкой. Почему-то не хотелось принимать эту новую часть себя, так было проще. Кейя вновь завязал повязку и, одевшись, вышел. Новый парадник сидел отлично. Кейя правда по привычке всеже расстегнул камзол полностью и рубашку ослабил на пару пуговиц, он идёт на шоу, а не военный совет, так что насрать. Омега же выглядел как всегда отлично, пусть и не в военном. Кейя зацепился взглядом за открывшуюся шею из-за высокого хвоста. Его мысленно отбросило к воспоминаниям, как он покрывал эту бледную кожу поцелуями, Альберих завис за спиной Дилюка, разглядывая открывшийся ему вид. Жаль, что сейчас шею скрывала повязка, впрочем, та уберегала его от вида на чужой укус, и внутри Кейи вновь что-то кольнуло. Он зацепился взглядом за интересную застёжку ошейника, а после заметил, что, кажется, с одной стороны на ткани было что-то вышито, жаль, Дилюк успел отойти, и Кейе не удалось разобрать. Надпись была явно на внутренней стороне и, кажется, если подойти ближе, то увидеть бы все равно не получилось. Кейя помотал головой, отгоняя наваждение, и, опустив взгляд, вышел из комнаты. Их уже ждали внизу, Джинн поехать не могла, будучи занятой своими делами, как глава штаба. В итоге во всей их делегации был только он и Дилюк. Впрочем, самому Кейе лишние люди не особо то и нужны были. Гражданский шаттл уже ждал у входа; Альберих залез внутрь, вспоминая их последнюю вылазку в город, когда он откровенно пялился на зад Дилюка, и сейчас ему казалось это очень далеким, словно и не правдой. Хотя для всех вокруг это было давно, для него нет, но ощущения складывались двоякие. Кейя посмотрел в окно на изменившуюся за эти годы базу, и вновь ощутил внутри себя это одиночество. Ему теперь и правда нечем заняться в этом мире, нужно будет как можно скорее что-то придумать.