Феникс

Кейя упирается спиной в стену: удар приходится в скулу, больно. У Рагнвиндра за эти годы неплохо так прибавилось сил; альфа ощущает, как синяк расползется по коже, когда его уже хватают за грудки. "Такой красивый, боже" - это единственное, что сейчас его волнует. Альберих рассматривает омегу, глубоко вдыхает его феромон. Альфа внутри него скребется и рвётся от этой встречи, ему нужно на волю. Нужно обнять, прижать к себе, вжать Дилюка в себя, ощутить аромат полной грудью, утыкаясь в шею, целовать, пьянеть от его запаха. – Люк... – это все, что он может выговорить хриплым от желания голосом. Он так скучал, до скрежета зубов, до того, что клыки начинают лезть наружу от близости истинного. Альберих накрывает руки омеги своими. Касаться его, значит обжигать себя самого, но Кейя готов сгореть. Пускай Дилюк сожжет его нахрен. Альбериху лишь жаль, что он не может видеть омегу полноценно, второй глаз ещё заживает и, в принципе, кажется, ему ещё долго придётся ходить с повязкой из-за изменения цвета радужки. Вряд ли он с этой травмой когда-нибудь свыкнется. Кейя оглаживает тонкие запястья, продолжает смотреть на омегу. Алая грива стала ещё пышнее с их прошлой встречи, бледная кожа такая же гладкая. Кейя ведёт взгляд ниже. Синяя полоса на шее, почти черная. Ошейник, прячущий метку, чужую метку. Кейя ощущает, как раздражение затапливает его, он готов вгрызться в глотку альфы, что пометил Дилюка. Его злит это, сильно. Особенно то, что он сам виноват, бросив омегу на столько лет, оставив совсем одно в этом мире. Он должен быть рад, что омега счастлив. Обязан просто, но, блять, он не может. Просто не может представить Дилюка в чужих руках, с чужим запахом на себе. Альберих рычит, перехватывается руки Рагнвиндра, тянет их себе за шею, отпускает запястья. Крепко подхватывает омегу за талию, обнимая, прижимая к себе, наконец прикасаясь так, как хочет, и накрывает его губы своими. Целует, стонет в эти мягкие губы, сминает их своими. Молча признаётся, как он скучал, как любит, как не может без него. Дилюк – это имя набатом стучит в голове. Вокруг нет целого мира, нет ничего, кроме его омеги. Это его мир, это все, что ему надо сейчас и всегда. Дилюк теряется, чувствуя раздражение от альфы, но потом тот так сильно прижимает к себе. Ему слишком этого не хватало. Он честно пытался, но каждый альфа был не тем. Почувствовав, что значит быть с истинным, уже просто невозможно попробовать другое. Он льнет сам, принимая объятия, и целует в ответ. Касания губ выходят порывистыми, горячими. Тело из-за их близости кажется почти невесомым, расслабляется в сильных руках. Дилюк не в силах поверить, что это действительно Кейя. Его Кейя. Он сильнее обнимает альфу и, разрывая поцелуй, прячет лицо в изгибе его шеи, тихо выдыхая, будто до этого боялся, что чужой феромон исчезнет, стоит только сделать выдох. - Прости… - Рагнвиндр тихо мяукает извинения. За дверью слышится детский рев, и Дилюк все же отстраняется, чтобы провести ладонью по своему лицу, приходя в себя, а затем выходит. Как бы ни была велика его радость и потрясение от возвращения Альбериха, выяснить, кто там настолько бессмертный, чтобы обидеть его ребёнка, было важнее. Каелус ловит Дайна в момент, когда тот героически бежит спасать друга от любви всей его жизни. Сопротивляться рыжему бесенку сложно было всегда. Малыш копошится в рюкзачке, и альфа наклоняется ниже, чтобы быстрее посмотреть, что там такое, дать свою оценку и бежать дальше. Но малой слишком резко поднимает голову, а Дайн слишком низко наклонился, и точный удар макушки приходится по носу. Альфа охает и делает несколько шагов назад, закрывая нос рукой, но потекшая кровь просачивается сквозь пальцы. - Паааапа!!! Я убил Дааайнааа… - если из симуляционной Дилюк выходил злой, то слыша суть проблемы, почти обречённо закатил глаза и присел на корточки, обнимая сына. - Дайна вишапы не сожрали, а ты вот так, одним махом, молодец, – тихо произносит омега, успокаивая. - А я… - Каелюс заикается на полуслове, видя Кейю. Малыш как-то резко набычивается, выпятив нижнюю губу, – чем вы занимались?! - А ты что, ревнуешь? – Дилюк выгибает бровь, удивлённый такому обвинению в голосе. Малыш опускает голову и мотает ею из стороны в сторону. Омега тихо вздыхает и берет сына на руки, – мы разговаривали. Каелус тихо сопит в плечо, пока Дилюк кивком головы спрашивает у подошедшего альфы как тот. Дайн машет рукой и сворачивает к подвалу Альбедо, а Рагнвиндр идёт следом, чисто из интереса, насколько все плохо. Да и сказать Альбедо ему есть что.

***

Альбериха накрывает от их поцелуя. Дилюк сам льнет к нему, целует не менее отчаянно. Кейя уверен, что ощущает то, насколько тот скучал по нему. Ему это явно не кажется. Он ощущает влагу от слез, прижимает того к себе сильнее, пока Дилюк утыкается ему в шею. Такой податливый, такой его, весь. «Прости» - молнией проходится по всему телу. Кейя разжимает пальцы в алых прядях, которые уже стал перебирать, прижимая омегу ближе. Он ведь замужем, да? Занятой и меченый, семейный, с ребёнком. Внутри все скребёт, отчаяние заполняет все внутри. От боли скручивает внутренности. Он потерял этого омегу, когда пропал на столько лет, и то, что сейчас он извиняется, лишь подтверждает это. Конечно Кейя простит, ему нечего прощать, его самого не было. Блять, да он умер для всего мира, никто не мог даже подумать о таком воскрешении. Дилюк все ещё помнит его, не забыл, и это то, что он просил у него перед смертью. Альберих выпускает омегу из рук, смотрит, как тот уходит. Слышит крик ребёнка, минуту ещё стоит, ощущая тепло самого дорого его сердцу человека. Запоминает, старается сохранить этот момент, потому что вряд ли тот теперь подпустит его снова. Кейя кусает губу, долбит по стене рукой, когда Дилюк выходит. Ощущает боль в костяшках, сжимает ладонь сильнее, шумно выдыхает и выходит следом. Каелус явно в панике от испуга за Дайна, Кейя смотрит на все это через пелену прострации от боли, что ощущает сейчас внутри. Он натыкается на взгляд друга, Дайн непонимающе смотрит в ответ. Кровь из носа заливает его ладонь, и тот отворачивается, Кейя выдыхает, осознавая, что тот сейчас занят своими проблемами и до него пока нет времени. Альбериху впервые хочется уйти, чтобы дать эмоциям выйти, просто потому, что они переполняют его. Вместо улицы или тренировочной он тащится следом за другом и омегой. Они спускаются вниз в подвал Альбедо. Проходят вглубь к кабинету самого хозяина, заходят. Альби встречает их, с недоумеванием смотря на Дайна. - Я, конечно, понимаю, что вы давно не виделись, но бить Дайна то за что? – тот подходит к другу, осматривает, тащит его к кушетке и начинает уже более тщательный осмотр, заодно стараясь остановить кровь. - Это я виноват – тихим голосом говорит Каелус, сидя на руках отца. Дайн кивает, из-за чего старания Альбедо идут насмарку, и кровь вновь начинает лить как из ведра. Альбедо матерится, но вновь заталкивает тому в нос вату. - Сиди и не двигайся уже.. – говорит он, прижимая того спиной к стене, намекая, чтобы даже на миллиметр не смел двигаться. После, техник подходит к Дилюку, осматривает макушку малыша на предмет повреждений и заводит диалог с самим омегой, параллельно не забывая отвлекаться и на фразы Каелуса. Это все выглядит так по домашнему, что Кейя зависает в проходе. «Какого, блять…» - помелькает в мыслях альфы. Он смотрит, как друг бережно осматривает малыша, и внутри на минуту что-то ухает вниз. Блять, да ну нет! Ну нет! Кто угодно, только не Альбедо. Это держит его на плаву, чтобы не заехать по роже технику. Он видит, с какой заботой тот относится к его омеге и ребёнку, это вполне можно расценить по разному. Вот только что-то внутри не даёт не верить, что это лишь забота. Что тут нет ничего более. Кейя ощущает, как феромон патокой расползается по комнате, видит, как дрогнул взгляд Дайна. Как тот молча показывает ему успокоиться. Кейя понимает это, но остановить тело уже не может. Он все ещё ощущает вкус губ Дилюка на своих, чувствует телом, как тот льнул к нему пару минут назад, и Кейю срывает. Он не такой сильный, как думал. Оказывается, его выдержка может трещать по швам от чувства потери. Альберих разворачивается, громко хлопает дверью, не удержав силу, с которой хотелось бы размазать чью-то голову. Чью-то, а может и свою. Он просрал все к чертям. Он спас ебанный мир, отдал долг стране и миру. Вот только возвращаться ему, кажется, точно не стоило. Кейя вылетает из лаборатории, проносится по коридорам, чуть не сбивает Джинн. Первая мысль была уйти в тренировочную, но там могут оказаться люди, и они уж точно не заслужили его гнева, да и никто не заслужил. Сейчас он это понимает, как никто. Кейя идёт до их комнаты, заходит внутрь, стараясь не смотреть на рисунки на стенах и то, что вещи Дилюка уже тоже тут. Он просто уходит в ванную, стягивает все вещи и встаёт под струи ледяной воды, ему срочно нужно успокоиться.

***

Дилюк хмурится, опуская сына на пол, и так конь уже вырос огромный. Конечно, он чмокнет в пострадавшую голову, скажет, что все в порядке и Альбедо поможет Дайну, что ничего серьёзного, бывало и хуже. А затем все же пойдёт следом за Кейей, напрочь забывая, как когда-то рычал, что не будет за ним бегать. Не та сейчас ситуация. Вот только Джинн ловит его у дверей, утаскивая к себе в кабинет. Она ведь говорила, что им нужно подготовиться к приезду «гостей», видеть которых все тут не особо рады, но обязывает приказ, где указано, что через неделю-полторы прибудут Фатуи, а значит, нужно вывести Кейю в свет до этого момента, показать, что тот жив, иначе грядёт скандал. Держать его около недели где-то запертым они точно не смогут. - Прибудет одиннадцатый, он очень интересовался, будешь ли ты на месте. Дилюк, я понимаю характер ваших отношений, но… - и девушка мнется, – не станет ли это проблемой? Дилюк открывает было рот, чтобы возмутиться, но ничего не говорит. То, как он приложился к чужому плечу, видело больше сотни человек, конечно же они будут уверены, что между ними что-то есть. А может даже и ребёнок тоже, ведь так легко найти общий цвет глаз и формы лица, если ты ищешь их. Сам же Рагнвиндр был твёрдо уверен, что его сын – копия своего второго отца, и теперь, когда он оказался жив, их схожесть не заметит только слепой. Они с Джинн продумывают хотя бы примерный план действий до глубокой ночи, и Дилюк уже даже не уверен, стоит ли ему идти спать или в этом уже нет никакого смысла. И все же он решает вернуться, Каелус наверняка уже спит. По крайне мере должен. Альбедо обещал следить за этим. Но помня, какой тот увлеченный, сын мог запросто залипать на очередную документалку по егерям и даже к пяти утра все ещё бодрствовать.

***

Каелус смотрел в спину отца, и так зная, что у того куча дел и дома меньше их не становится. Он несколько понуро садится на стул рядом, с грустью глядя на Альбедо и Дайна. Ему хотелось о многом спросить Кейю, но тот так резко стал неприятно пахнуть, что подходить он не решался. Парнишка стойчески дожидается, когда Альбедо подлатает Дайна до конца, чтобы крепко обнять пострадавшего альфу и извиниться. А затем он уходит обратно в комнату. Его почти сразу встречает Кейа, выходящий из душа, и Каелус замирает. Ему не успели сказать, что Альберих будет жить с ними. И Рагнвиндр старший наверняка тоже не в курсе. Восхищение борется в маленькой душе с волнением, что Дилюк выгонит альфу нахрен, и малыш проходит к своей кровати, поглядывая на мужчину. Сосредоточиться на книжке не получается, фокус внимания все время съезжает в сторону, и Каелус бросает это занятие. - А ты можешь рассказать про вишапов? Кейю с головой накрывали мысли об омеге. Их поцелуй сегодня до сих пор ощущался на губах, и альфа злился ещё сильнее. Особенно на себя, что вернулся так поздно, ведь раскройся разлом раньше, они сейчас могли бы быть вместе. Альберих ещё долго стоял под струями воды, пока тело в конец не околело от ледяных струй. Он вылез, вытерся полотенцем, оделся и вышел. В комнате он наткнулся на Каелуса, тот стоял у порога и хлопал на него своими большими глазками. Кейя и сам моргнул, он, кажется, только сейчас осознал, что в комнате теперь будет жить не один. Внутри заскребло от того, что ему придётся видеться с Дилюком каждый вечер и утро. Альфа внутри довольно заурчал, а вот сам Кейя лишь выдохнул. Придётся попросить Джинн о смене комнаты, он не сможет находиться рядом с омегой так близко. Да и тому, будучи замужним, вряд ли стоит делить комнату с чужим альфой. Сердце защемило, Кейя ещё раз произнёс эту мысль о том, что он чужой для Дилюка. Выдохнул. Прошёлся по комнате и сел на кровать. Малыш тоже уткнулся в книжку, но Кейя ощущал на себе его любопытный взгляд и сдался, когда ребёнок попросил о рассказе. Альберих похлопал по своей кровати, приглашая мини-копию Дилюка к себе. Тот будто только этого и ждал: быстро юркнул к альфе и уселся рядом. Альберих взял книжку из рук ребёнка, с удивлением отмечая, что это книга про егерей. - А ты, я смотрю, это все очень любишь, да? – Кейя улыбнулся, потрепал алую голову. Ребёнок у Дилюка и правда чудесный, это стоило того, чтобы спасти весь мир, чтобы сейчас вот эта кроха могла улыбаться. Кейя откладывает книжку и начинает свой рассказ, про монстров, про тренировки, про то, как сам пилотировал егеря. Вспоминает, каким был в детстве. Они болтают до поздней ночи, пока Кейя не ощущает, как малыш тихо утыкается ему в бок и засыпает. Альберих приобнимает ребёнка, пытается взять на руки, чтобы переложить на кровать омеги. Каелус недовольно отворачивается, тыкается носом ему куда-то в ребро, крепко хватается ручками за рубашку и причмокивает губами. Альберих гладит ребёнка по макушке прося шёпотом отпустить, но тот не хочет. - Я не хочу, папа…останься…- тихо просит он, ещё крепче вцепляясь в альфу. Кейя поглаживает волосы ребёнка и сдаётся, подхватывает его, крепко держа, и ложится вместе с ним прямо поверх одеяла, успевая лишь выключить свет, да так после и засыпает с тем в обнимку на своей кровати.