Феникс

Терпкий аромат чая наполняет легкие, пар от кружки доходит до стёкл очков девушки, и те запотевают на доли секунд, после чего белая пелена сходит, не оставляя и следа. Вот бы и мысли девушки могли так уйти из головы и не терзать ее хрупкое сердце. Она выдыхает, боль в области груди лишь усиливается, желудок сводит, и она зажмуривается, стараясь отогнать волнение. Альбедо не стоит видеть ее такой, ей очень не хочется, чтобы альфа узнал о ее желаниях. Беты не имеют особенной связи; бездушные машины, созданные природой для работы, тело не требует продолжения рода, не имеет инстинктов самцов или самок, они пустые - так пишут в книгах, так преподают на уроках и именно это вбивают в головы родители с самого детства. Такой была и она, скромная и тихая, но очень упорная в учебе; еще в первом классе Сахароза занимала первые места в олимпиадах и готовилась к лучшему будущему, готовилась стать техником на войне и горела желанием изобретать егерей. Техники были ее кумирами, но она сама едва ли достигала и полутора метров, как такой маленькой женщине могли доверить создание робота, вот только она не сдавалась. Было страшно - это первое чувство, что испытала Сахароза, придя на полигон на первом курсе универа, это было тем, что она испытывала и в школе, вот только осознание этой эмоции пришло слишком поздно. Быть тихой и не высовываться - этому ее учила мать, а отец не забывал напомнить, что бете, родившейся в доме двух альф, просто не место. Еще один вздох срывается вместе с жжением внутренностей, желудок сворачивает, хочется осесть на пол; чайник оказывается на столе - у девушки нет сил держать его дольше, а кружка так и остается наполненной лишь наполовину. Чувствовала ли она хоть что-то все детство? Ощущала ли себя человеком, жила ли? Вспоминая сейчас те дни, ей казалось, что ее просто там не было, это был робот, не хуже тех, что она все-таки смогла изобрести в универе, дать им существование. Единственные ее дети, что могут появиться на свет. Единственные, даже после того, как она стала медиком ради того, чтобы быть куда более полезной в штабе, узнала свои точные анализы и поняла, что бета, как она, никогда не сможет завести потомство. Желудок скручивает новой волной, девушка сжимается, рукой хватаясь за стол, старается удержать себя на ногах. Ей нужно выполнить просьбу главного техника. Альбедо не спал всю ночь, занимаясь восстановлением Феникса, ему нужно отнести завтрак, принести свежие вещи и разбудить, чтобы тот успел на прием гостей. Она зажмуривается, отгоняет непрошеные мысли, что заставляют испытывать очередные эмоции, беты не могут их испытывать, не должны, но она это чувствует снова и снова. Кружка наполняется полностью, на поднос встает чай и тарелка с горячим завтраком из бекона и пары яиц - Альбедо не переносит что-то другое с утра; она это никогда не забудет. Светлые кудри распластаны по подушке, редко приходится видеть техника, спящего в собственной комнате, а не за рабочим столом. Мужчина расслаблен, от чего черты его лица становятся еще более мягкими. Девушка замирает на пороге, грудь тяжко вздымается, взгляд прикован к альфе, и она не желает выдыхать. Беты не чувствуют феромона! Бред. Все они чувствуют, запах такой же насыщенный, только не порождает никаких чувств. В течки и гон омеги и альфы пахнут сильнее, и беты ощущают это, знают и всегда стараются просто не оказываться рядом, но они чувствуют! Альбедо пах мятой и мхом, он был настолько же притягательным, насколько и холодный аромат, заполняющий легкие девушки. Запах мужчины, что пробудил то, что беты не могут иметь - пробудил чувства внутри. Затопил страх и породил в ней тягу, желание. Смущение вновь заполняет ее, стоит альфе пошевелиться в постели, раскрыть глаза и посмотреть на нее. Небеса его глаз волнуют ее, она делает шаг назад, не решаясь пройти в комнату дальше. Желудок сворачивает, но уже не от боли, а томное тепло расползается ниже пупка, заставляя ее покрыться мурашками и внутренне задрожать. - Доброе утро, – хриплый после сна голос мужчины достигает слуха беты. Сахароза кивает, не в силах ответить сейчас, ее глаза наполняются влагой; это утро слишком тяжелое. Она проснулась в желании, очнулась ото сна с мыслями о том, кого так долго любит и кто заставляет ее дышать каждым новым днем в желании ощутить его запах снова. Мята забивает рецепторы; Сахароза вновь пятится и ударяется спиной о закрытую дверь его спальни. Поднос падает, чашка вдребезги разбивается, шум заставляет очнуться, глаза беты распахиваются, она вскидывает голову, смотря на пустую постель. Альфы на ней нет, его рука уже касается плеча девушки, от чего она вздрагивает всем телом. Он ее обжигает, волна тепла заполоняет ее, стон срывается с губ и очередной тонет в крепком объятии. Ее обхватывают сильные руки альфы, смыкаются на хрупких плечах, а сама девушка утыкается в горячую после сна шею. - Ты в порядке? – Сахароза молчит, слезы предательски катятся из глаз, аромат альфы заполоняет легкие, слишком терпкий, оказаться носом у его шеи – это мучение. Слышится треск фарфора, Альбедо ступает по разбитой чашке ногами, и девушка отталкивает его от себя. Осознание того, что тот босой и может пораниться прорывается в одурманенный разум. Она не хочет, чтобы он поранился из-за нее, и сама толкает его снова, заставляя отступить, чашка под ногами трескается снова от веса беты, и оба отходят от двери. Техник растрепан после сна, коса расплелась, от чего вид у альфы далеко не обычный; она смотрит на него глаза в глаза и видит волнение, чистое и неприкрытое. Он испугался? Ее руки все еще на груди альфы, она сжимает его рубашку, отталкивает, но не отпускает, держит на расстоянии, смотрит и продолжает дышать, захлебываясь в ощущениях. Он теплый, живой и настоящий, она это чувствует. Ощущает каждой клеточкой пальцев даже через довольно плотную ткань. - Сахароза... – вопрос или утверждение, он зовет ее полным именем, и внутри вновь рождается тепло, дыхание замирает. Альфа соображает быстрее, его рука ложится на сжатый кулак девушки на его груди, мягко оглаживает и заставляет себя отпустить, но сам не выпускает руки девушки, держит. Он отводит взгляд, выдыхает не менее загнанно, она бы это заметила, не ощущая бурю эмоций, настигнувших ее столь резко. Альбедо целует ее, притягивает к себе, губы впиваются в пухлые губы беты, заставляют раскрыться, но шок слишком сильный. Она не смыкает глаз, смотрит на закрытые глаза техника, ощущает его близость, чувствует скольжение рук на талии. Так близко и резко, внутри растекается пламя. Альфа настойчив, он жаждет ощутить хоть намек на взаимность и ласкает ее своими губами снова и снова, пока не сдается. Между ними появляется воздух, холодный, он морозит ее влажные губы. Взгляд Альбедо опущен, альфа медленно ведет рукой по ее талии отпуская. Тогда она осознает, что потеряет его навсегда, если хоть что-то не сделает. Она хватает его, мята и мох наполняет ее грудь снова, она целует его с упоением, в этот раз не забывая закрыть глаза, желая ощущать эти эмоции снова и снова. Угол шкафа больно впивается в спину, когда альфа вжимает ее в него, вдох вырывается вместе со стоном, их губы размыкаются на мгновение, взгляды встречаются, ищут сомнения в глазах друг друга, но видят иное - желание, что топит их, пылает внутри так давно, что скручивает внутренности. Желание обладать, быть рядом и топить в этой нежности. Он ждал ее долго, такую закрытую, скромную и тихую, такую заботливую и кроткую. Она мечтала о нем, не думая, что когда-то сможет ощутить эту страсть. С полок падают книги и рамка с фотографией, она разбивается, но бардак не то, что сейчас волнует Альбедо. Сахароза стонет ему на ухо, огонь внутри умоляет его продолжать. Пальцы альфы впиваются в молочную кожу бедер, платье задирается выше, ее пальцы цепляются за его шею, тянут ближе, а глаза заполоняет пелена, очки спадают на нос, она едва ли видит его, но от этого становится лишь слаще. Губы альфы блуждают по шее, она выдыхает, его аромат заполняет ее, его руки ласкают пышные формы, она покорно позволяет ему все, желая его. - Бедо... – голос срывается, стоит мужчине накрыть грудь руками, сжать сквозь ткань, и девушка тянет его на себя целуя вновь. Она так желает его ощущать, чувствовать, знать, как это бывает, что это, быть живой, быть с ним. Сахарозу подхватывают крепкие руки. Альбедо куда сильнее, чем кажется. Кровать еще теплая, после того, как с нее поднялся мужчина, она оказывается в этом ворохе из подушек и одеяла. Он так желает ее - это она видит в его взгляде, стоит тому оторваться. Очки возвращаются на свое место, он не дает ей и шанса его не увидеть. Рубаха снимается через ворот, румянец покрывает щеки беты при виде обнаженного альфы. Он так смущает ее, но тело просит иного. Ее рука сама тянется, касается обнаженной кожи, ведет вниз, пока ту не перехватывают, не впечатывают в постель около ее головы, а губы вновь не целуют. Сахароза забывается в нем, извивается под долгими ласками, Альбедо выворачивает ее душу. Заполняет собой, дает силы любить больше, не скрывая, окунается сам в эту пучину, доказывает, что эти чувства взаимны, дает осознать, что годы одиночества были во благо обоим, в ожидании осознания, в том, что только она может наполнить собой его мир, быть той, кем никогда не станет омега. Никто не станет, они оба иные, но созданы чтобы вот так безмолвно любить.