Полтора аристократа

Огромная зала блистала тысячами ламп, медленно закипая разговорами и надменно пофыркивая горячим паром в покрытые инеем окна. Осень выдалась тогда холодная, и я, наверное, впервые за долгое время самостоятельно выбравшись в свет, предпочёл утопить грустные думы в шампанском. Было как-то холодно и одиноко в высшем свете, на душе заботливо скребли кошки, а лист, застывший в печатной машинке неделю назад, казалось, намеревался уверить меня, что в нашем бренном мире в конец перевелись достойные истории. -Ох, сир, - чья-то крепкая рука внезапно легла на моё плечо, и в шуме толпы тихо зазвучал знакомый подхриповатый голос, - Не правда ли погода на улице ужасна? Эта слякоть, Боже правый, способна испортить сюртук, а после и настроение любому из нас, оооо, - он вдруг перешёл на шепот, картинно поднеся бокал шампанского ко рту, глубоко вздохнул и резко спросил. - Мистер Бэдварс, Вы ли это? Иль я совсем ослеп за эти годы? -Владиус, хо, Вейс, - моему удивлению не было предела, - какими судьбами? Столько лет, однако, прошло... Вам ли, экс-президенту, начинать со мной диалог? - этот высокий старец ничуть не изменился -Тсссс, ну что же Вы, а! Все мы здесь люди достойные, да, говоря отстранённо, не все так святы, как говорят. Вместе с тем и имени моему звучать где бы то ни было опасно; мы же не хотим раскрытия той нелепой тайны, мда-с? - бывший чиновник ухмыльнулся. - Жить без неё будет куда более скучно -Оу, оу, конечно. И Вас следует знать как?... -Графа Валериана Уоксера, отставного вице-канцлера, мецената и члена Королевского Поэтического Общества -Серьёзно? - мы впервые за десять лет встретились с ним глазами. - При стольких связях таиться так низко? Или Вы готовы рисковать прикрытием ради сомнительного качества чтений принцессы Энденор и её регентов? При всём уважении! -Извольте, это вздор! Ха, меня манит виски, что так кстати оказывается в отделениях сего кхм клуба, - старик громко расхохотался и, оперевшись на стол, разведя руки, вновь направил свой взор в мою сторону. - Но почему же Вы тут? Что ищете в Рейтрее в столь неспокойные времена? -Долгая история. Садитесь всё-таки, - я придвинул к столику, стоявшему под огромным портретом хозяина, два обитых бархатом стула и указал на них, - будет красиво, местами поучительно, но, пожалуй, не вполне интересно. В ответ мой собеседник лишь усмехнулся. За годы, прошедшие с памятных событий в столице, бывший президент ничуть не изменился: те же тощие руки, череп с огромной залысиной на лбу и фирменный, казалось, сросшийся с его образом чёрно-серый пиджак; даже старость, так быстро сжигавшая многих моих знакомых, поселилась лишь в длинных морщинах, подобно каналам разрезавших его лоб. Наш разговор сразу же зашёл о политике - действительно, о чём ещё можно рассуждать в присутствии свергнутого представителя первых эшелонов власти, и говорили мы долго, совершенно позабыв о времени, а очнулись лишь благодаря официантам, которые, гремя опустевшей посудой на хрупких тележках, добрались до нашего столика, вместе с тем вежливо убедив в необходимости покинуть залу, собрали пустые бокалы и с него. -Семейные портреты, - начал Владиус, поднимаясь со стула, - во истину уникальный предмет искусства. Вы знаете, как много в этих обветшалых, покрытых пылью холстах маленьких человеческих историй, ссор, грусти, расставаний, скрытых под толстым слоем натянутых усталых улыбок? Нет, ну конечно, с первого взгляда кажется, что всё у людей оттуда хорошо, хотя зачастую, да что там, практически всегда это не так! Вот они, реалии общества современного - художник уберёт от полотна кисть, вяло кивнёт головой, а муж уже набросится на жену, позволившую себе кокетливо приподнять юбку, кинет презрительный взгляд на дерущихся из-за очередной безделушки детей и удалится в свой кабинет попирать на чём свет стоит чертовски нерадивых слуг. Так было при мне, будет при Вас и при Богом хранимой принцессе. -Что ж, Я позволю себе не согласиться. Бывают же ведь и счастливые семьи: в провинциях, знаете ли, все праведны и почтенны, влияние традиций там сильно, и каждый портрет отображает реальное или близкое к таковому положение дел. Взгляните на любое полотно, написанное, к примеру, в окрестностях далёкого Вульфенстоуна, и Вы сможете с лёгкостью отметить все прегрешения изображённых на нём плантаторов. -Грмх... Вы, может быть, и правы. Но вот... Всё-таки взгляните, - собеседник достал из кармана пиджака небольшой дагерротип с портретом, по всей видимости, семьи небольшого помещика: молодая светловолосая мать с него глядела грустно запавшими глазами, неестественно приобняв крупного, медведеподобного главу семейства, лицо которого, пухлое, но квадратное, было изуродовано подобием ухмылки; и только двое подростков-близнецов, безумно похожих, чьи золотистые волосы приковывали взгляд своей увядающей красотой, казались хоть сколько-нибудь живыми на этом клочке проявленной бумаги. - Семья Айванс, будьте знакомы. -Хм-хм, отец-тиран, старушка-мать и пара сыновей, - я грустно усмехнулся. - Кто-то из них, предположу, умер от тифа, чумы или погиб на охоте. Похожесть братьев, конечно, поражает воображение, но.... Что же ещё примечательное есть в этих людях? -О друг мой, судьба из также необычна, как и Ваша -Мои похождения слишком пустяковы, и перебить их не составит труда. Но удивите меня, - глаза Владиуса в тот миг радостно загорелись. - Заполните пустоту этого осеннего вечера. -С превеликим удовольствием. Будьте уверены, оно того точно стоит! - и он, выпив залпом полстакана рома, уставился в даль, а затем, медленно зашагав в направлении коридора, начал длинный необыкновенный рассказ.