По стопам империй, повторяя их ошибки

      – Ты рубашку испачкал.       – Да что б тебя…       – Иди, переоденься, отец увидит - перепозоришься.       – Успею ещё, ты главное не двигайся.       Веймарская республика сидел на кожаном диване в гостиной и читал книгу. Третий Рейх же стоял поодаль с мольбертом и старательно вырисовывал брата на холсте. На рукавах белоснежной рубашки уже красовались яркие пятна от краски. Рейх то и дело ходил от мольберта к окну и обратно, закрывая и открывая шторы, и жаловался на вечно неправильно падающий свет. За окном светило солнце, на голубом небе не было ни единого облака. Тёплый июльский день.       Спустя десять минут солнце немножечко съехало, и Рейх вновь начал двигать шторы. Веймар закатил глаза и бросил последние попытки сосредоточиться на книге.       – Как дела у Союза? – Поинтересовался он, продолжая смотреть в открытую книгу, позируя.       – Понятия не имею. – Рейх измазывал последние свободные участки палитры, добавляя краски буквально по капле.       – Вы не переписываетесь? – Поднял вопросительный взгляд на брата.       – Ты можешь, чёрт возьми, не двигаться? Поверни голову, как было. – Рейх прикусил губу и прищурился, исследуя глазами позу Веймара. – Нет. – Наконец ответил он, продолжив рисовать. – Он говорил, что ближайшее время будет чем-то занят.       – Понятно.       Веймар и Рейх в свободное от учёбы время бездельничали в поместье Германской Империи. Всю работу по дому выполняла прислуга, а сам Империя обычно возвращается домой поздно вечером или иногда даже после полуночи, так что братьям было особо нечем заняться. Веймар, как германский наследник, уделял, или если точнее, старался уделять свободное время учёбе: политике, экономике и всем таким. Рейх же пробовал себя в творчестве: много рисовал и пытался писать книги. Оба втайне мечтали поменяться ролями.       – Как у вас с Австрией? – Нарушил тишину Рейх, выбив брата из раздумий. – Всё также гуляете по ночам?       – Да, сегодня собирались. – Честно признался Веймар.       – Австро-Венгрия знает, что его дочь по ночам убегает из дома?       Веймарская республика хотел пожать плечами, но вовремя вспомнил, что позирует.       – Вряд ли. – Торопливо ответил он. – Её отец слепой, помнишь?       Рейх нахмурился.       – Веймар?       – А?       – Улыбку с лица сотри. Я перерисовывать не буду.              Рейх следующие полчаса тщетно пытался что-то изобразить, чертыхаясь себе под нос. Он выглядел взбешённым, поэтому Веймар не предпринимал попыток продолжить диалог. Рейх оскалился и сжал кисть до хруста дерева. Или костяшек. Видимо сдавшись, он опустил плечи и выдохнул.       – Что-то не так? – Спросил Веймар.       Вместо ответа Рейх швырнул доску со стоящими на ней красками в мольберт. Теперь уже точно испорченная картина, которая, кстати, была довольно хорошей, рухнула на пол. Веймар вскочил с дивана то ли от испуга, то ли от непонимания.       – Со светом напортачил. – Процедил сквозь зубы Рейх.       Когда младший немец наклонился, чтобы подобрать неиспорченные баночки с краской, дверь гостиной отворилась, и в помещение вошёл слуга. Он уставился на бардак, тут же скомандовал стоящим за дверью горничным всё прибрать, после как ни в чём не бывало обратился к Рейху:       – Господин Третий Рейх, ваш отец ожидает вас у машины.       Рейх кивнул. Он побежал в свою комнату, переодел рубашку, накинул сверху мундир и направился к выходу.       – Ты куда? – Веймарская республика перехватил Рейха в коридоре.       – Мы с отцом едем к Российской Империи.       – А я?       – А ты тут, за старшего, наследник престола.       Веймар надулся, а Рейх быстрым шагом направился к выходу. Говорить о том, что отец его никуда не брал, а он сам вызвался ехать с ним, оставив брата дома, Третий не стал. Последнее время Веймар всё чаще говорил о том, что хочет наладить отношения с сыном Российской Империи. Рейху этого не хотелось. Он сам хотел рассказывать Союзу то, что нужно, и не рассказывать то, что не нужно. Как Германская Империя поступал с РИ.       Рейх вышел на улицу. Тёплый ветер растрепал наспех зачёсанные волосы. Германская Империя стоял у машины и смотрел на карманные часы, ожидая сына. Рейх подошёл к нему.       – Ты долго. – ГИ убрал часы в карман. – Подойди. Кто так волосы причёсывает, что их ветром сдувает? И застегни мундир как следует, чтоб складок не было. Что о тебе русские подумают?       После того как Третий Рейх был приведён в поряд, оба немца сели в машину. Мотор затарахтел, и машина неспешно двинулась в путь.              Деревья проплывали в окнах автомобиля. Поля сменялись лесом, затем лес сменялся полями и так дальше. Двигатель машины тихо и монотонно шумел. Оба немца сидели в тишине, каждый глядя в окно и каждый думая о своём.       Прошло гдё-то полтора часа, прежде чем Германская Империя нарушил тишину.       – И всё-таки я скучаю по стуку лошадиных подков по дороге. – Империя глядел в окно и говорил будто бы не Рейху, а себе. – Когда отец возил меня к своим партнёрам, я слушал это железное клацанье днями.       Рейх молчал.       – С малых лет я стремился проявлять инициативу во всех его делах. Прямо как ты сейчас. – Империя внимательно посмотрел на Рейха. – Но сейчас я попрошу тебя остаться с СССР. Мне нужно обговорить с Российской Империей лично.       Рейх понимающе кивнул, и Германская Империя вновь уставился в окно. Оставшаяся часть пути прошла в прежней тишине, нарушаемой лишь звуками автомобиля.              Уже ближе к вечеру машина остановилась у массивных ворот из железных прутьев. Над аркой красовался двуглавый орёл. За забором был длинный сад с клумбами, деревьями и небольшими фонтанами. А уже за садом располагался особняк российской семьи. От немецкого поместья он отличался лишь цветом, символикой и архитектурой в некоторых местах. Немцев проводили ко входу в особняк, у которого их уже ждали Российская Империя со своим сыном – СССР. РИ был довольно высоким, с идеальной осанкой, одетый в чёрный офицерский мундир с белыми погонами и аксельбантом.       – Рад приветствовать. – Поздоровался он с небольшой сиплостью в голосе. – Не стоит задерживаться, прошу, проходите. Вы, господин Рейх, можете расположиться в гостевой комнате. Библиотека в вашем распоряжении, однако, боюсь, книги только на русском. – Российская Империя повернулся лицом к двери. – Советский Союз, к сожалению, не может проследовать в дом.       – Тогда я, пожалуй, останусь тут. – Ответил Рейх.       – Как угодно. – РИ безразлично махнул рукой и скрылся за дверью вместе и Германской Империей.       – Ну здарова, Третий. – Подал голос Союз.       СССР спустился со ступеней и подошёл к Рейху. Не смотря на равный возраст, Союз был на голову выше. Куртка, накинутая на грязную рубашку без рукавов, делала его ещё более плечистым.       – Привет. Почему это тебе домой нельзя?       – Закончить надо кое-что. Пошли, прогуляемся.       Ребята направились в сторону цветочных клумб. Небольшие поляны из различных цветов чередовались с зелёной изгородью и изредка с фруктовыми деревьями. Оранжевое закатное солнце играло лучами, просвечивая сквозь листву.       – Так чем ты был занят-то? – Поинтересовался Рейх.       – Да так, пустяки. – Отмахнулся Союз. – Разбил отцовскую вазу, так он меня отправил работать в сад на всю неделю. Зато посмотри, какая красота.       СССР указал на перекопанный им сад с аккуратно обстриженными кустами и недавно посаженными цветами - тюльпанами и незабудками.       – Эй, незабудка. – Окликнул он залюбовавшегося немца. – Пошли, покажу ещё.       Рейх молча последовал на Советом.       – Знаешь, – продолжал Союз – старик даже не знает, что эти его наказания - вообще нифига не наказания. Мне даже нравится тут работать.       – Копошиться в грязи? – Брезгливо спросил Рейх.       – Творить искусство, если угодно. Ты же художник, Рейх. Должен понимать.       – Я лучше буду художником без копошения в грязи.       СССР рассмеялся, и друзья продолжили гулять по окрашенному в золотистый закатный цвет саду.