По стопам империй, повторяя их ошибки

      – Знаете, господин Германская Империя, я был абсолютно прав по поводу вашего младшего сына, Рейха. Он прекрасный, мужественный молодой человек. Как жаль, что сейчас я не могу сказать ему об этом лично. – Австро-Венгрия стоял на небольшой поляне вдали от немецкого поместья и наслаждался звуками природы.       Германская Империя, устав от многочасовых переговоров с Османской Империей, продолжил молча стоять рядом, слушая своего собеседника, и не показывая вида своей сильной усталости. Его осанка была прямой, а гордый спокойный взгляд был устремлён вдаль.       – Честно признаюсь, – продолжал Австро-Венгрия – я нисколько не был шокирован, когда вы попросили меня пересмотреть решение о женитьбе наших детей. Венгрия, знаете ли, часто посматривала на Рейха. Она берёт с вашего сына пример, и это хорошо. – Австро-Венгрия заметил молчаливость своего союзника, и его улыбка слегка дрогнула. – Вы переживаете за него?       – Я переживаю за итальянца. – Ответил немец, тщательно скрыв тревогу в голосе. Хоть Империя и действительно волновался за Рейха, он старался этого не показывать, в отличие от обеспокоенности по поводу бездействия Королевства. – Он вдруг заговорил о нейтралитете.       – Я думаю, он просто обиделся скромной награде. – Австро-Венгрия тихо засмеялся, прикрыв рот ладонью. – Мы ему объяснили, что всё, что он сможет взять сверху - его. Дайте ему время переварить мысль.       Германская Империя вновь ответил тому молчанием. В разговоре наступила тишина. Немец чувствовал лёгкие порывы прохладного ветра, что обдувал его лицо, слегка тормоша волосы. Это ощущение даже спустя столько времени всё ещё было непривычным, ведь Империя редко выходил на улицу без своего шлема, который он отдал Рейху. Новостей от его сына не было, но на западном фронте всё было хорошо. Австро-Венгрия, при всём своём оптимизме и стремлении поскорее покончить с врагом, терпел неудачу. Поэтому Германская Империя и искал поддержку у возможных союзников в лице Османской Империи, который ненавидел славян, и которого можно было склонить к войне с Российской Империей без особых проблем. К тому же, его сын, Турция, был крайне умным и дипломатичным для своего возраста, и мог стать хорошим союзником для Веймара.       – Германская Империя? – Австро-Венгрия вывел немца из раздумий. – Как ты считаешь, я совершил ошибку, навязав Австрии свадьбу с Рейхом? – Австро-Венгрия звучал грустно. Его привычная улыбка пропала. Было видно, что он обеспокоен своими мыслями. – Я строг к своим детям, но не перегнул ли я палку в этот раз? Ты правильно говоришь, что все обсуждения вокруг наших детей должны идти на пользу им в первую очередь. И мне кажется, что Третий Рейх подошёл бы Австрии больше, но я знаю её чувства.       – Ты не отказываешься от своих слов, сказанных тогда?       – Нет, нет. Но я долго размышлял о твоих словах. – Австро-Венгрия с серьёзным выражением лица повернулся к Германской Империи, будто надеясь, что тот разглядит что-то в его взгляде. – Уже поздно. Я бы хотел вернуться завтра к себе домой и извиниться перед дочерьми. Они взрослые девушки, способные любить. И хоть я не понимаю логику их чувств, я готов их принять.       Австро-Венгрия, который был обычно скуп на долгие рассуждения, вызывал сейчас у Германской Империи уважение. Немец положил руку на плечо союзника.       – Так будет лучше для Австрии.       – И для Веймара, мой кайзер.       Германская Империя взглянул на башни своего поместья, которые были видны из-за горизонта. Время было уже вечерним, а дел на сегодня было ещё много, так что Империя решил отправиться в свои имения.       – Я бы на твоём месте не задерживался допоздна. – Немец повернулся к Австро-Венгрии спиной. – Наше дело не терпит промедлений.       – Иди. Я ещё немного побуду наедине с мыслями. Обещаю вернуться до заката.       Германская Империя медленно зашагал в сторону поместья, в то время как Австро-Венгрия остался стоять на поляне. Заведя руки за спину, он расслаблено, подставив лицо под закатные лучи солнца, наслаждался прохладой ветра. На его душе, после многих дней и даже недель раздумий, наконец, было спокойно. Ситуация на фронте, в отличие от ситуаций семейных – дело поправимое. И в глубине души Австро-Венгрия радовался тому, что принял правильное для детей решение.       Его отвлёк слабый, еле слышный звук шагов, который неспешно приближался к нему. Будучи потревоженным, Австро-Венгрия отвлёкся на шаги, вслушиваясь.       – Австро-Венгрия? – Окликнули его сзади.       – А, мой любезный Королевство Италия? Рад вас приветствовать. – Австро-Венгрия стоял, не поворачиваясь к Королевству, сложив руки за спиной. – Вы что-то хотели? Всё-таки соизволили начать боевые действия?       – Да. Соизволил. – Королевство подошёл ближе к Австро-Венгрии и остановился в паре метров от него.       – Чудесно, чудесно. – Он сделал небольшую паузу. – Посмотрите на этот закат. – Австро-Венгрия провёл рукой по воображаемой линии вдоль горизонта. – Разве он не прекрасен? Вы ведь его видите? Можете насладиться видом?       – Вижу. – Королевство Италия перевёл взгляд со спины собеседника на закатное солнце.       Оно было ярко-оранжевым, наполовину скрывшимся за верхушками деревьев. Небо, окрашенное в золотистый цвет, становилось всё темнее, всё краснее по мере приближения к горизонту, словно было нарисовано красками на холсте. Некоторые участки неба заслоняли нежно-розовые вечерние облака. Вид был действительно потрясающим.       – Нужно радоваться тому, что имеешь, мой дорогой Королевство. – Продолжал Австро-Венгрия, не отрывая «взгляда» от пейзажа. – Но и о стремлении к большему нельзя забывать. Я, например, из-за своего недуга не могу увидеть всю эту красоту природы, но могу визуализировать её благодаря умению моего окружения красиво всё описывать. Я могу видеть закат в своём воображении. Всегда нужно развиваться, всегда нужно стремиться к большему. – Австро-Венгрия внезапно нахмурился и повернулся к Королевству Италии с серьёзным видом. – Вам следовало прислушаться к кайзеру. Мы могли бы стремиться к большему вместе.       Итальянец дрогнул, заметив в руке собеседника револьвер. Австро-Венгрия держал его, прижимая к бедру, будто бы не зная о его наличии вовсе.       – Ваше сердце стучит слишком быстро для того, кто разговаривает с тем, кого не считает своим врагом, мой дорогой. Вы всё-таки решили для себя, кто вам важнее.       – У меня скоро родится сын. – По лбу Королевства Италии стекла капля холодного пота. Этот разговор дался ему сложнее, чем он себе представлял. – Я не мог рисковать, встав на вашу сторону.       – Примите мои искренние поздравления. Могу ли я спросить, что вы собрались делать по такому поводу?       – Один из нас не уйдёт отсюда живим. – Королевство поднял руку, нацелив на Австро-Венгрию револьвер. Пальцы подрагивали, отдавая лёгкой дрожью в оружие.       – Я понимаю. – Австро-Венгрия по-доброму улыбнулся, вернув себе свой привычный спокойный вид. – У меня тоже есть множество детей. Я тоже хочу для них счастливое будущее. Мои старшие дочери, например, Венгрия и Австрия, разве они не заслуживают большего?       – Ты готов рисковать всем?       – Я готов довериться другу и союзнику. Я мог бы сказать Германской Империи «нет», если бы хотел. Но предавать его было бы слишком низко, я считаю. – Австро-Венгрия шире улыбнулся участившемуся дыханию итальянца. – Ты поступаешь очень тщеславно, дорогой Королевство. Ты хочешь предать нас ради собственной выгоды. Ради своего ребёнка ты готов отправить в бездну моих. Признай, что ты лишь прикрываешься ещё не родившимся сыном. Тебе мало земель, что мы обещали. Тебе пообещали дать больше, я прав? Пообещали отдать часть моих территорий? Ты предатель, дорогой. Предателей не любят. Предателя не жалко предать. Тебя обманут. Поверь, с нами тебя и твоего сына…       Королевство Италия, не выдержав больше этого разговора, прицелился в собеседника и нажал на спусковой крючок. Австро-Венгрия, быстро среагировав, тоже выстрелил в ответ. По поляне эхом раздался приглушённый крик. Королевство, стиснув зубы, упал на колени и выронил револьвер. Из его плеча обильно текла кровь. Она быстро окрасила в бардовый цвет рукав мундира и начала стекать по руке на траву. Тело обожгло острой болью. Зажав рану, Королевство, наконец, поднял голову, его зрачки в ужасе сузились. Перед ним на траве лежал Австро-Венгрия. Его белоснежный мундир был запачкан кровью, что огромным пятном медленно расползалась вокруг сердца. Его запрокинутая от падения голова была повёрнута к почти зашедшему солнцу, грудная клетка не вздымалась, тело не шевелилось. Королевство Италия поднялся на одно колено и огляделся вокруг в поисках того, кто мог бы услышать шум. Его рука сильно болела и всё ещё кровоточила. Итальянец встал, бросил последний взгляд на лежащее перед ним тело и поспешил убраться подальше.