Obedientia

— Доктор Стрэндж, прошу вас, откройте. Это я, Питер Паркер, я не сделаю вам ничего плохого. Мы просто поговорим, — Питер барабанил по двери Санктума уже полчаса, чем привлекал внимание проходивших мимо людей. Глупый, по мнению мага, мальчишка, который не знает куда и к кому он сунулся. И хотя Стивен прекрасно знал о том, что в отличие от сезонного гриппа или пневмонии, одержимость не заразна, Стивен все же полностью изолировал себя в Санктум Санкторуме, в надежде на то, что его злое альтер-эго не сможет навредить тем, кто находится за пределами храма. И теперь, Питер Паркер, то ли на голову больной, то ли совсем отчаянный подросток долбил в дверь Санктума, как умалишенный. Словно этот строптивый юнец мог причинить хоть минимальный вред такому великому и неповторимому человеку, как Стивен Стрэндж. Магу даже стало смешно, когда он из окна наблюдал за безуспешными попытками Человека-Паука попасть в Святыню. — Ну прошу вас, Доктор Стрэндж, — кажется, что юнец даже всхлипнул. Стивен закатывает глаза и сложив руки на груди, усмиряет свое злое я, которое науськивает мага впустить сорванца и немного с ним поиграть. Знает Стивен эти игры, как и то, что Пауку они совершенно не понравятся. Счастье будет, если пацан сможет сбежать из магической ловушки, куда более вероятный исход — погибель, ужасная и мучительная. — Уходи, Питер, просто уходи! — приоткрыв окно, рычит на него маг. Паук обеспокоенно смотрит на человека, который помог ему спасти свою шкуру, когда тот облажался с тайной личности. Наклонив голову вбок, Паркер внимательно изучает мага, словно ища сравнивая его с тем, которого видел много раз, — просто — проваливай! Убеждения закончились, как и доводы в пользу того, что Питера Паркера нельзя пускать в Санктум не под каким предлогом. Злое я Стивена кривится в свирепой и кровожадной ухмылке. Сердце Стрэнджа пропускает удар, когда сквозь густую пелену черной магии до его ушей доносится щелчок замка. Как гребанный щенок, слишком преданный и глупый, Питер вбегает по ступенькам и заходит в уже знакомый для него холл. Только сейчас все немного иначе, словно кто-то поменял в его глазах фильтр, как в фотошопе и включил цветокоррекцию с акцентом на синий, болотно-зеленый и серый. А ещё тут ужасно холодно, отчего Питер неуютно ежится и катается в папку цвета хаки ещё сильнее. — Здравствуй, Питер, — Стивен, все ещё Стивен Стрэндж, а не его злое я, стоит около камина и наблюдает за подростком. Тот бросает короткий взгляд на пальцы мага. Их кончики черные, словно мужчина испачкался в туши или чернилах, — тебе в самом деле лучше уйти отсюда, это может быть небезопасно. — Вы в самом деле решили, что я оставлю вас одного в таком состоянии? — скептически спросил Паркер, прищурив глаза. Нет, он не мог так поступить, он же супергерой. Когда Питер узнал о том, что маг поехал крышей из-за влияния какой-то книжки с заклинаниями, он пошел на раскрытие своей тайны личности перед Мстителями, снова. Питер был готов сделать все, чтобы помочь человеку, который помог ему. — Питер… так правда нужно, — с каждой секундой бороться с самим собой становилось сложнее. Мысленно у него идет пожалуй самая жестокая битва из всех, что у него бывали. Битва с самим собой. Если Стрэндж проиграет ее, то жизнь Питера будет в опасности. У Человека-Паука, дежа со всеми его способностями, нет и крохотного шанса одержать победу над темным магом, — прости, Питер, мне очень жаль… Сначала Паук не понял, к чему это было сказано, но когда глаза мага резко потемнели и взгляд стал каким-то холодным и злым, Паркер неровно выдохнул и моментально облачился в броню Железного Паука. Он уже было хотел рвануть на выход, но дверь тут же захлопнулась и покинуть Санктум больше было нельзя. Комнату окутал густой и дурно пахнущий туман, словно что-то протухло и это забыли выкинуть. В панике, Питер осмотрелся по сторонам, но ничего не мог увидеть. Ему пришлось полагаться на паучье чутье, которое почему-то давало один сбой за другим. — Прошу вас, Доктор Стрэндж, Стивен, прошу, просто прекратите, — ему стало страшно настолько, что мысли сбивались, а пульс опасно участился. В последний раз настолько жуткое состояние он испытывал в Лондоне, когда дрался с дронами Мистерио на Тауэрском мосту, но даже тогда ему не было настолько страшно, как сейчас. Он метался с полумраке, где стало невыносимо душно из-за огромного количества мерцающих свечей. По стенам плясали жуткие тени, которые еще больше пугали Питера, но выхода из этого безумия не было. Он искал мага, так как надеялся достучаться до Стивена Стрэнджа и убедить его остановиться, но пока что не было даже намека на то, что волшебник где-то рядом. Злое эго Стивена ухмылялось и ловило кайф каждый раз, когда Питер шарахался от ужаса. Настоящий Стивен предпринимал попытки пробиться сквозь путы своего же сознания, но ничего не получалось. Он понимал, что в любой момент подросток может получить сердечный приступ от страха или его сердце может остановиться. В любом случае, рано или поздно Питер Паркер встретит свою смерть тут, в плену магического тумана Деймоса, названного в честь греческого бога ужаса. Название подходило ему идеально, ведь находясь в объятиях данной субстанции, человек постоянно испытывает жуткий и липкий страх, который постепенно сводит его с ума. Сам Стивен никогда в жизни не решился бы применять эти чары, даже против самого страшного врага, но вот его злое я делало это с наслаждением и азартом. — Прости, Питер, я говорил тебе, что лучше сюда не соваться, — Стивен насмехается над Пауком. Вальяжной походкой он идет в сторону мечущегося от ужаса подростка и подходит к нему со спины, — скоро наш малыш Питти встретиться со своим обожаемым Тони Старком и сексуальной тетушкой, — продолжает злорадствовать злое начало Стивена, — он подходит ближе, и Питер вздрагивает всем телом, когда упирается в широкую грудь мага. Его рука грубо захватывает подростка, прижимая к телу Стивена, пытаясь задушить. — Я подвел вас, Доктор Стрэндж, — хрипит Питер, лишившись сил отбиваться от мага, — простите, — последнее, что произносит Паук, прежде чем Стрэндж перерезает его сонную артерию ловким и отточенным движением.

      Стивен вскрикивает во сне и подскакивает, за секунду приняв сидячее положение. Все его тело горит, как от сильной лихорадки, а сердце стучит невыносимо быстро, отчего создает жуткий дискомфорт в грудной клетке.       — Стивен, все в порядке, — Астра просыпается почти сразу. Нашарив в темноте выключатель, она наполняет спальню тусклым светом ночника. Сев, женщина обхватывает плечи мага, в попытке его успокоить, но Стивен все еще тяжело дышит, пытаясь окончательно вырваться из своего ночного кошмара, — это просто сон, Стивен, — круговые поглаживания по мокрой от пота спине, определенно обладают какой-то сильной магией. Он набирает полную грудь воздуха и медленно выпускает его через приоткрытый рот, — вот так, молодец, все хорошо. Ты в безопасности. Ты дома.       Ему не по себе. Тело пронзает мелкая дрожь и он, как маленький, запуганный отцом подбирает к груди ноги и обхватывает их руками. Его голова склоняется к коленям и Стивен раскачивается из стороны в сторону, впадая в состояние панической атаки. Его снова затягивает то ужасное воспоминание, в котором его слух пронзает предсмертный хрип Человека-Паука. Подросток был каким-то ненормальным по мнению мага, ведь извинялся перед своим убийцей. От этого становилось еще хуже. Поскуливая, Стивен ощутил, как слезы брызнули из глаз и покатились по щекам, к обнаженному торсу, болезненно обжигая раскаленную кожу.       — Стивен, Стивен, ты слышишь меня? — Астра садится еще ближе. Ее тонкая рука покоится на его спине. Маг неуверенно кивает, — хорошо, просто слушай мой голос. Давай попробуем выйти оттуда и вернуться назад, ладно? — снова короткий кивок, — молодец. Все будет хорошо, Стивен. Главное дыши. Медленно набирай воздух и медленно избавляйся от него. Вдох и выдох, — самое важное сейчас — стабилизировать сбившееся дыхание. Оно приведет в норму пульс, который по скромным подсчетам Астры превышает сто ударов в минуту.       Стрэндж открывает глаза. Сначала, из-за пелены слез все кажется размытым и нечетким, но он моргает и с каждым разом силуэты приобретают более четкие границы. Он дотрагивается до лица дрожащими руками, размазывая слезы. Теперь Стрэндж видел огромный шкаф с зеркалом, который стоял у окна, еще свой рабочий стол, заваленный книгами. Повернув голову, он взглядом встречается с Астерией. Доктор Холланд спокойная, хотя и сонная, все же на часах три часа ночи. Стивену становится стыдно из-за того, что он разбудил ее своими криками. Он даже пытается бормотать что-то невнятное, вроде извинений, но Астра его тут же останавливает.       — Стрэндж, все в порядке, — заверила его женщина, продолжая рисовать на мокрой спине мага круги и спирали, — давай, тебе нужно успокоиться. Хочешь, я принесу тебе лекарство или просто воды?       — Таблетки, — принимает решение Стивен и женщина, откинув одеяло, встает с кровати. Легкая сорочка из кружева и шелка едва прикрывает ее стройное тело и это чертовски нравится Стрэнджу, даже в такой ужасной ситуации. Волосы струятся по спине и плечам, немного колыхаясь при ходьбе.       Дойдя до стоявшего у входа в спальню комода, женщина находит нужную упаковку и налив в стакан воды, возвращается к Стивену. Вскоре в его руке оказывается пара белых таблеток, которые он тут же глотает, а после запивает, опустошив стакан одним глотком.       — Спасибо, — хрипло бормочет он и прижимается к Астре, когда та снова оказывается на кровати.       — Все в порядке, Стивен, — ласково шепчет Холланд, перебирая его влажные волосы, — тебе просто нужно время, чтобы все это принять. В этом нет ничего страшного.       Как можно принять тот факт, что он убил кучу людей? Пока что это было непонятно Стивену, хотя каждый раз, когда его накрывало чувство вины, маг пытался убедить себя в том, что был не в себе, когда все это делал. Нет, в его понимании, даже одержимость, которая граничила с безумием, не могла стать оправданием для тех вещей, которые он делал.       — Я боюсь их возвращения, — честно признался Стивен, рухнув на подушку. Астра устроилась рядом с ним, все еще перебирая спутанные волосы мага. С ней Стрэндж был откровенен, как ни с кем ранее, — я не знаю, чего ожидать от всего этого мероприятия.       Вчера они добыли мелкие белые цветочки, и Стивен уже сделал из него снадобье, которое должно было настояться десять дней, пока его не озарит свет полной луны. Только потом Америка сможет использовать его для ритуала. Он все еще был взволнован тем, что ребенок проходит через все это из-за него, но сам Стрэндж не мог провести обряд.       — Страх — это нормально, — Астерия не осуждает его, так как понимает, что это в самом деле сложно принять, — но я уверена, что все будет в порядке.       Стивен не знал, что ответить. Он понимал, что как мастера мистических искусств его ждет серьезный разбор полетов и, возможно, лишение магической силы. Что ж, Стивен был готов понести это наказание, ведь по-праву заслужил его. Да, будет невыносимо больно проститься с уже привычным образом жизни, с Плащом, который был ему бесконечно дорог, с Санктумом, с Вонгом и другими мастерами, но если такое решение будет принято, то Стивен примет его с достоинством.       — Питер Паркер просил извинить его, за то, что он подвел меня. Перед тем, как я перерезал ему горло, — отстраненно сказал Стивен глядя на потолок. По белой глади плясали тени деревьев, что росли за окном. Зрелище жуткое, но не пугающее, — как я смогу посмотреть ему в глаза после этого?       Приступ подступал снова. В горле стоял ком, а во рту пересохло. Его губы дрогнули и он закрыл лицо руками. Стивен ощущал себя уничтоженным, разбитым и разобранным на миллион частей. Он не мог вырваться из кошмара, который в любой момент мог стать его погребальным саваном. Порой перед его глазами возникали сцены его смерти и похорон. Будет ли кто-то оплакивать его? Вспоминать? Сожалеть о его утрате? В жизнях скольких людей он оставил свой отпечаток?       — Стивен, — шепчет Астра, в попытке подобрать нужные слова, — каждый из них знал на что идет. Они все были в курсе того, что ты можешь их убить… не ты, твоя злая сущность. Думаю, что они были готовы к смерти.       Он неуверенно пожал плечами. Да, он в самом деле неоднократно говорил каждому из них, чтобы его оставили в покое и не пытались все исправить. Но каждое новое вторжение пробуждало в нем еще большую злость, чем он уже испытывал. С каждым новым убийством Стивен терял над собой контроль больше и больше. Возможно, Астра была права, но пока что ему было тяжело осознавать это.