***
Донкихот Росинант имеет исключительное право нихера не делать и шастать где ей вздумается. Ее работа непыльная: передавать информацию от Дофламинго Морскому Дозору и дурить все стороны. У Дофламинго много дел, и порой у него нет на нее времени, а ей же бывает скучно. И она развлекает себя сама. Как ей хочется. Роси плевать на хитрые игры Доффи и Морского Дозора. Трафальгар Ло становится жертвой ее нездорового интереса с первой встречи. Но всю катастрофу ее увлечения мальчишкой Семья Донкихот начинает осознавать, когда она, не найдя на столе ни одной булочки, пахнущей ванилью или корицей, решает, что самое время отправиться за ними на соседний остров. Трафальгара Ло, на которого и так косится вся семья, кроме Дофламинго, после того дня, она вытаскивает из-за стола вместе с тарелкой каши. Мальчишка от неожиданности кричит, пока она его встряхивает, молчаливо призывая выбросить гадость из рук и не дрыгаться. Кашу она ненавидит. Рабов кормят этой гребаной кашей. Она не привередлива, совсем нет, но если можно не есть эту гадость… то лучше не есть. Настроение у нее предвкушающее… булочки. И задерживаться там, где их нет, ей не хочется. Семейный обед превращается во что-то… странное, когда она зажимает Ло под мышкой и сваливает через окно по крышам и перилам лестниц, направляясь к причалу. К своей лодке. Ло после их знакомства и дня «чудес» прожил спокойной жизнью на Спайдер Майлз уже месяц. По мнению Роси, этого было достаточно для знакомства с теми, с кем придется сосуществовать и мириться. И пытаться не убить. Очень достаточно. Но на голодный желудок довольно сложно развлекать народ, учиться и учить чему-то. Роси это прекрасно знает на своей шкуре. Как и знает, что сытым тоже не очень хорошо быть. Поэтому легкий голод и манящий запах булочек… должны быть хорошей мотивацией. Трафальгар Ло узнает, что она любит булочки и может плавать в море без воды и еды два дня. А также то, что нож, дабы зарезать человека, нужно держать немного не так. Пистолет тоже. Двигаться надо тише. Дышать по-другому и… Роси таскает его с собой, как собачку-тявкалку, всюду и везде, появляется на Спайдер Майлз иногда на пару часов, иногда на пару месяцев, и Трафальгар Ло узнает некоторые шокирующие подробности истинных отношений «брата» и «сестры». Почти случайно. Но реакция у него забавная. — Это инцест! — в его глазах шок. Роси усмехается. И кратко рассказывает подробности их родословной. — Не лезь, — треплет она его по голове. — Но это же евгеника! Таким занимаются только аристок… — пацан умный. Более чем умный, поэтому затыкается, но смотрит на нее странным взглядом и упрямо поджимает губы, о чем-то размышляя. Вряд ли он додумается до Небесных Драконов. Он сам не знает, кто он. Точнее, имя-то знает, а вот что оно означает — понятия не имеет. Трафальгар Д. Ватер Ло. Красиво звучит. Он узнает о ее роли двойного агента, но так и не может понять, на кого она по-настоящему работает. Он докладывает об этом Дофламинго, но ожидаемой заинтересованности не получает. Только слова: — Лучше бы тебе не разочаровывать Роси, Ло. Росинант на это только усмехается. Срывает шапку с ребенка и забрасывает ее далеко и высоко, вынуждая ругающегося Ло лезть в самые опасные места. Ему полезно. Лишним не будет. Она забавляется, играется, дразнит мальчишку, что только еще больше разжигает в ней азарт своими попытками покусать в ответ. Упорный. А потом, бросив на месяц в Семье Донкихот, умчавшись по своим делам, внезапно понимает, что… скучает? Шастать в одиночку уже не так интересно. А вернувшись, она обнаруживает, что пацан передрался с половиной подчиненных Дофламинго, убил семерых и прославился бешеной тварью, которую заперли в казематах. Как зверье. В подвале фабрики. А все из-за того, что кто-то неосторожно отозвался о Роси как о сумасшедшей суке, которая мешает молодому господину. — Твой крысеныш не слушает ничьих приказов! — Требол разбрызгивает вокруг свои сопли, высказывая возмущение, а она беззвучно начинает хихикать, а после даже, неожиданно для себя и для других, начинает смеяться в голос. Смех у нее так же впечатляющ, как и у Дофламинго. Лишь мягче, тише и по-женски нежно. Но от души. И Дофламинго прощает Ло все, наблюдая, как она тискает исхудавшего мелкого лютого волчонка за несуществующие щеки. — Сколько? — спрашивает Роси у мальчишки в пятнистой шапке. — Удиви? — Девять, — отвечает тот. — Двоих не нашли просто. Роси вновь смеется, подхватывает тощее тельце и зарывается носом в волосы на чужом затылке, сдвигая шапку ему на глаза. — Как не нашли? Ты кого пришил еще и прикопал, паршивец?! — Диаманте, отвечающий за сей сброд, свой непрофессионализм принимать не хочет. А Ло повисает в руках довольной Роси, что продолжает улыбаться. Это была… гордость? — Пошли отсюда, — «злобные серые глазки» хватает ее за край перьевой шубы, сжимая в руке нож, что она ему подарила, который был вынужден вернуть Диаманте, и тащит ее за собой. — Кора-сан. О… Не Роси. Не Коразон. Кора-сан?.. Это умиление?.. Роси нравится этот пацан. И она слишком поздно осознает, что начинает о нем… заботиться? Опекать его? Присматривать? Учить? Она учит его рычать, когда на одном из островов Ло натыкается на одичавших бешеных псов и его приходится вытаскивать из собачьей свары. Всего-то рыкнув пару раз. Он просит научить его бесшумно передвигаться по лесу. Ходить, не оставляя следов. Будь то сломанная травинка или незамаскированный запах. В серых глазах загорается жажда жизни, искренний интерес, когда она показывает на анатомическом атласе, куда лучше ударить, чтобы было больно или, наоборот, безболезненно. И не только на анатомическом атласе. Как… слышать и видеть, не смотря и не прислушиваясь. Знать шаги врага наперед. Она учит его выслеживать добычу. Охотиться. Он учится читать язык жестов. И однажды удивленно смотрит на проходящих мимо людей, когда Роси выходит из булочной. — Они… как они живут? — в серых глазах потерянность, непонимание и страх?.. Обычные люди становятся такими… скучными и предсказуемыми для него. Они так легко выдают свои мысли и намерения через жесты и неконтролируемые движения, что он поражен. Гражданские. Среди них нет интересных. А вот среди тех же пиратов можно и поискать. — Как жертвы, — хмыкает Роси, протягивая подопечному булку. Но спесь и «всезнание» она сбивает с мальчишки быстро, бросив его выживать в агрессивной толпе «жертв». Мальчишка стонет из-за сломанных ребер, пока Роси, усмехаясь, добивает особо резвых, зажав его под мышкой, как мешок с овощами. Ло спит, закутавшись в ее шубу и пристроив свою голову ей на бедро, даже сняв шапку, чтобы она его по головке погладила. Подставляет шею, тонкую шею с расползающимся белым пятном. Доверяет. Щенок… Белые пятна ползут по лицу уже двенадцатилетнего подростка. Они становятся ярче. Его конец все ближе. Об этом говорит запах. Ло пахнет близостью смерти. А в это же время Роси понимает, что приказ об убийстве Дофламинго прозвучит совсем скоро. Потому что последняя встреча с куратором заканчивается как будто неосторожно брошенными словами. — Отличная работа, Рохо. До конца миссии осталось совсем немного. Свобода уже близка. Роси смотрит ему вслед, и губы разъезжаются в улыбке. Свобода… близка.***
Дофламинго отдает своей не-сестре Трафальгара Ло. Да, мальчик интересен, но раз понравился ей, то пускай. Мальчишка становится игрушкой в руках Роси, и он даже на какое-то время теряет к нему интерес. Пока не видит знакомые движения, взгляд, хват на рукояти ножа и оскал. Игрушке позволяют слишком многое? О да, Трафальгар Ло из смертельно больного мальчишки, которого Дофламинго заметил, лишь уловив их некое сходство, превратился не то в личного ученика, не то в воспитанника. Потрясающе талантливого. Невероятно перспективного. Но даже для ученика и воспитанника он позволяет себе слишком много. Где-то научившись весьма натурально рычать, Ло взял моду с Роси переговариваться этим диким способом, игнорируя человеческий язык. Диаманте крутил пальцем у виска, Требол осторожно намекал, что эти двое даже для ненормальных ненормальны. Как кошки, они общались, понимая жесты друг друга и только в моменты несогласия переходя на рычание и короткие слова. Но насколько не-человеком стал Ло, настолько же Роси научилась прятаться под личиной человека лучше. Она научилась смеяться, как человек. И это красиво. Росинант прекрасна, когда смеется. Когда улыбается, своровав шапку, и с легкостью уворачивается от пытающегося ее догнать Ло. Редкое солнце в этой части Норд Блю зарывается в золотые волосы, отчего они вспыхивают пожаром. И глаза — алые, кровавые, искрящиеся азартом, слишком пленяющие в окружении пышных ресниц. Роси привязалась к мальчишке, скалящемуся теперь точно так же, как она. И Дофламинго не знал, что с этими двумя делать. Будет досадно потерять такого, как Ло. Еще более неприятно, если Роси потеряет свою игрушку. Это может ее расстроить… — Он скоро умрет, — его пальцы прошлись по выпирающим позвонкам не-сестры, заставляя ее прогнуться и недовольно оторвать голову от подушки, щурясь сквозь занавес золотых волос, которые ниже плеч она не отращивала. — Да. Ее ответ был спокоен. Роси недовольно что-то промурлыкала и нырнула под руку, прижимаясь голой спиной к его груди в поисках тепла. Едва не ударилась макушкой об подбородок. Вздохнула недовольно. Снова замерзла. — Зачем тогда? — Веселит. Роси все еще редко когда говорила много. Предпочитала молчать до сих пор. Дофламинго разглядывал выступающие позвонки на чужой спине, четкий, наливающийся будущим синяком отпечаток зубов на загривке и, усмехнувшись, скользнул по нему губами, а после чуть вверх, на след от ошейника, прикрыв глаза. — И чем же? Она ежится. Щекотку горячего дыхания Роси тоже не любит. Мелочи. — На нас похож. — Неужели? — Он «Д». Ее голос спокойный, расслабленный и даже слегка сонный. Дофламинго замирает лишь на мгновение, после чего накидывает одеяло повыше и уже под ним обхватывает ее за талию, подтягивая ближе. Другой рукой он подпирает голову, поставив локоть на подушку. — И давно? Роси на его вопрос жмет плечами, ерзает и переворачивается на другой бок, к нему лицом. Закидывает на него ногу, вздыхает. Смотрит прямо в глаза и растягивает губы в улыбку, устраиваясь поудобнее. — С начала. — Натравить думаешь? — он тихо посмеивается. — Растишь того, кто меня убьет? Роси кивает и смотрит на него в ожидании реакции. По зацелованным губам скользит тень улыбки. Дофламинго тянется рукой к ее лицу, задумчиво пропускает волосы через свои пальцы, отводя их от щеки, и улыбается. Действительно весело. Теперь ему надо как-то завоевать верность мелкого охотника, воспитанного теми, на кого его предки охотились…***
Роси понимает, что она не хочет, чтобы Ло умирал. Мысль странная. Собственническая. Он становится нужным и приятным. Как булочки. Булочками Роси делится с Ло. И только. Ло же как булочка, и им она делиться решительно не хочет. Даже со смертью. Особенно со смертью. Ей нравятся теплые и сладкие булочки, пахнущие ванилью. Ей нравится теплый и вкусно пахнущий Ло. Ло как булочка. За это можно и убить. Это желание не отпускать странное и новое. Оно жжет в груди, сворачивается колкими кольцами не-смирения. Это… ревность? Жадность? Нет. Не то… Будучи человеком, она подобного еще не испытывала. Это чувство не такое, как по отношению к Дофламинго. И это не та самая любовь. Определенно не она. Поэтому, когда проходит слушок о фрукте Опе-Опе, а ей отдают приказ об убийстве Доффи… она совершает эпическое «покушение» на брата и утаскивает постепенно начавшего слабеть мальчишку со Спайдер Майлз под взрывы несчастной фабрики, чувствуя улыбку Дофламинго спиной. Роси даже в некотором роде весело. Потому что Доффи решил почистить семью от крыс, в то время как она, как главная «крыса», даст ему повод потрясти всех. Требол, на коего Роси состряпала парочку грешков, может пасть в немилость. Никто не смеет обижать малыша Ло. Только она. — Это был план? — Нет. — Что? Роси растягивает губы в улыбке. — Будет игра. И она оказывается права. Куратор смотрит в потолок стеклянными глазами, пока Роси вытирает нож от его крови. Он ломался долго. Очень долго. Пришлось не дать ему откусить язык и принять яд. Сложно было понять, что он говорил, да и разговорить, даже если Ло не давал ему умереть, вкалывая препараты, но они справились. Опе-Опе Фрукт… это может сработать. Ло смотрит на нее хмурым взглядом, в котором нет ни капли смирения или отчаяния. Лишь дикая жажда выжить… — Надо сообщить Дофламинго. — Нет, — она хватает его за плечо. — Он не даст его тебе. Роси не нужна сила фрукта Опе-Опе. И свое сердце она Донкихоту Дофламинго не отдаст. А с Доффи станется сделать ее фруктовиком и не оставить ей выбора. Хочешь спасти Ло — медицина в помощь. Которая ей не нравится. — А это не предательство? — У меня больше нет хозяина. У Ло в глазах вспышки ярости, и он поджимает губы. И чего это его так ее прошлое волнует? Забавный. Будет действительно жаль, если он умрет.***
Ло любит Кору-сан. Это понимание приходит, когда ему исполняется тринадцать. Он не хочет думать о том, как он любит. Это неважно. Он просто ее любит. Сначала она его бесит. Он пытается ее убить, а Кора-сан лишь правит ему хватку на ноже и ухмыляется, как тогда он думает, «по-скотски». Она кормит его булочками, от сладости которых в первый раз чуть ли не рвотный рефлекс, но Кора-сан заставляет его запить эту сладкую пахучую мерзость очень крепким чаем, и ему внезапно… нравится. Они болтаются по Норд Блю, и эта странная женщина будто всегда знает, где Донкихот Дофламинго. Или он знает, где она. Так как Кора-сан может не присутствовать на базе, но постоянно пересекаться с капитаном, будто случайно, то на одном острове, то на другом, то вообще сталкиваться в море. Молодая госпожа шлялась где хотела и когда хотела. Смазанная помада, яркая отметина на шее поверх воротника, прикрывающего странный шрам, который позже он опознает как след от ошейника, был неожиданным. Но… Ло не дурак. И внезапная догадка заставляет его сначала скривиться в отвращении, а потом… Потом он осознает, что чувствует к той, которую считает… а кем он ее считает? Стереотипы и ярлыки, правильно или нет — Ло пытается до последнего поставить себе диагноз, а потом плюет и лезет под шубу женщины, которая воспринимает его как «щеночка». Ночью в море холодно. Она таскает его по всем уголкам Норд Блю, изредка возвращаясь на Спайдер Майлз. Ло раздражен, зол, так как он хочет убивать людей и мстить всему миру. Хочет научиться этому, а в Семье Донкихот ему могут с этим помочь. Он думает, что бездарно теряет время, а потом Коразон бросает его на месяц на этом острове-свалке и Ло понимает, что знает больше всех детей в команде, что читает движения Диаманте и отчаянно бесится от слишком говорливых и шумных людей. Неосторожные слова о Коразоне Семьи Донкихот вызывают злость. Рычать оказывается… интересно. Трафальгар Ло, который и раньше чувствовал, что в нем что-то сломалось, понимает — Кора-сан доламывает последнее. Нездоровая привязанность растет, а Ло… этого мало. И в какой-то момент он ловит себя на странной мысли, когда Кора-сан куда-то стремительно уходит, оставляя его за своей спиной, что… ее хочется догнать. Поймать. Не отпускать. Ло ловит себя на том, что он зол. — Это ненормально, — роняет он однажды, прогуливаясь по порту. Нищий бродяга, сидящий между бочек с бутылкой дешевого пойла, заслышав его высказывание, хохочет. — А что в этом мире вообще нормально? Нормально… а что нормально? Из всего нормального в его жизни — интерес к медицине и то, что Кора-сан его поощряет и по первому запросу носит ему книги. Никаких причин, лишь одна давно и случайно оброненная фраза. «Лечить и калечить, не давая умереть, почти одно и то же». Ло тринадцать, и его белые пятна горят огнем. Но умирать он не хочет. Да и не умрет. Выживет. По-другому и быть не может. Кора-сан добыла Фрукт, и совсем скоро он подействует. Точно подействует. И только сквозь мутную пелену он наконец замечает то, что под черной перьевой шубой было не видно. Кровь. Яркая и слишком заметная, оставляемая на снегу, которую он видит, обессиленно свисая с ее плеча. — Кора-сан? — Бешеных собак отстреливают, — коротко отвечает она. — Они звали себя Сайфер Пол. Ло вздрагивает, но немного успокаивается. Если о них Кора-сан говорит в прошедшем времени, значит, их теперь нет и… — Куда мы? — Доффи звонил. — И? — Первый Коразон. О первом Коразоне Ло слышал, а потому расслабляется. Верный человек Дофламинго поможет. Они выберутся с этого острова. Точно выберутся. Он хочет спросить про раны, но его настойчиво прижимают к плечу, молчаливо приказывая отдыхать. Остров Миньон холодный. Ло перестал любить холод, переняв у Коры-сан любовь к теплу. Он хватается за ее рукав, сквозь сон почувствовав, как она кутает его в свою шубу, но Кора-сан жестом говорит, что сейчас вернется. Ло проваливается все глубже и никак не может остановиться. Он пытается сказать, чтобы она не уходила. Но теплая рука исчезает.***
— Требол передавал привет, — Роси болезненно выдыхает, зажимая очень нехорошее пулевое ранение, пытаясь остановить кровь. Прошлые были… не так опасны. Неприятно. Невнимательная. Расслабилась. Нехорошо. Укутанный в шубу, предусмотрительно спрятанный чуть поодаль и присыпанный снегом Ло, к счастью, остается незамеченным. Доффи, определенно, не умел выбирать себе верных людей. Все-таки чуйки не хватало. Да и вообще… люди. Роси людей не любит. Ей было холодно. Шубы не хватало. Или, может, Дофламинго, что сам был как та самая Дресс Роза, о которой он грезил? Роси не знает. А потом ловит себя на мысли, что чувствует себя так по-человечески… уставшей? Верго, явно не знающий, что она вообще-то не курит, делится огоньком. Сигарета, которую она носила с собой для образа или уже по привычке, пахнет откровенно хреново. Уж точно не ванилью или корицей. Роси сплевывает ее в сугроб и получает за это по лицу. Не оценила заботу. Она «находит в себе силы» слабо дернуть ногой и ударить по чужой голени. — Сука. Под снегом рядом с бедром лежит нож. Роси улыбается так, как, наверное, улыбалась лишь до всего того дерьма, что произошло в их жизнях. В обеих. Солнечно и придурковато. Ну давай же, скотина. Наклонись… В момент, когда Верго, лучший, мать его, и самый верный подчиненный по словам Дофламинго, решает ее напоследок еще и придушить, Роси не теряется. Много их таких было. Любителей полудохлых попинать. Нож вспарывает чужую плоть, кровь заливает белый снег и ее. Хрип и бульканье в перерезанной глотке — звуки настолько привычные, что она даже не обращает внимания, только в сторону тело толкает, чтоб сверху еще не придавил. Дохни уже. Надоел. Все мокрое. Все красное. Быть может, «Рохо» ей очень даже подходит. Выжить бы, что ли…***
Ло не сразу понимает, что произошло. Первым делом он кидается к женщине, припорошенной снегом, спотыкаясь и путаясь в чертовой шубе, которую не может бросить, потому что в голову вбито — она нравится Коре-сан, и едва не срывается в истерику, когда не сразу умудряется нащупать пульс. Слишком слабый. Очень слабый. Ло умеет читать следы, восстанавливать картину произошедшего, но проклятый снег многое смазал. Хотя понять можно. Но времени особо нет, чтобы выяснять, кто и что конкретно сделал, так как руки у Коразона ледяные и уже не особо останавливают кровь из хреновой раны, которую она зажимала. Ей недолго осталось. Нужно переливание. Операционная. Тепло. Нужно… нужно спасти ее. Но как? Выход находится сам. Во внутреннем кармане шубы звенит из последних сил задубевшая ден-ден муши. Пытаясь укутать Кору-сан, он натыкается на спасительную улитку для личного пользования, соединяющую напрямую с Молодым Господином, и отвечает на звонок. И как никогда быстро и четко поясняет ситуацию Донкихоту Дофламинго о том, что происходит, где они и чему он стал свидетелем. — …быстрее, блядь, она умирает! — эмоционально завершает он быстрый отчет. Дофламинго появляется через минуту, стремительно спустившись с неба. — На спину, — коротко командует он, и Ло, привычный болтаться на спине Коры-сан, запрыгивает без вопросов, в то время как Дофламинго подхватывает на руки умирающую Росинант. С высоты остров Миньон выглядит потрясающе, но Ло сейчас не до него. Он вцепляется в розовые перья и шипит, чувствуя, что еще немного и сорвется. Палуба, лазарет, операционный стол. Ло сдирает со своего пациента одежду, лишь мимолетно чувствуя дрожь из-за количества шрамов, а потом время замирает. Ло командует медиками их семьи, действуя четко и быстро, и в себя приходит лишь на палубе, когда в лицо ему бросается морозный ветер со снегом. Это отрезвляет. И тогда мозг включается. Факты складываются в голове, и ярость, темная, жгучая, разъедает изнутри, а вот голова холодная и ясная. Подаренный Роси нож ложится в руку, и Ло идет убивать… Но сначала надо уточнить кого, чтобы не промахнуться. Дофламинго послал Кору-сан на встречу с Первым Коразоном. А Кора-сан не из тех, кто подставился бы так просто. Значит, тот труп — первый Коразон. Он бесшумно проскальзывает в кают-компанию, где проводится экстренное собрание семьи, становясь незаметным, как учила Кора-сан, и расслабляется. Торопиться не нужно. Нужно подождать.***
— Доффи, она убила Верго! Он был верен тебе! Какого черта?! Это предательство! Она предала тебя и…! — Помолчи, — Дофламинго чувствует раздражение. И хмурится. Росинант никогда не скрывала своих намерений. Нападать на Верго для нее было бессмысленно. Да, она поступила по-своему, подарив своему щенку Опе Опе но Ми, прекрасно зная его мнение на этот счет. Она понимала, что без последствий это не останется, но убийство Верго было бессмысленным. Если только он не попытался ее… — Верго напал на Кору-сан, — голос звереныша Роси заставляет Дофламинго замереть и резко развернуться в сторону мальчишки. Думать о том, что самую главную крысу он оставил в живых… раздражающе. — Чушь! Верго слушает лишь приказы Доффи! Ты заодно с этой предательницей! — Требол тут же обратил свое внимание на щенка. А Дофламинго замер, столкнувшись с бездной в глазах мальчишки. На глубине темно-серых глаз, выставив острые зубы, наконец показалось чудовище. На слова Требола оно оскалилось, и Дофламинго не мог не отзеркалить улыбку с заостренными клыками. Он… дорос. — Доффи! Этот пацан заодно с ней!.. — голос Диаманте проник в мысли Дофламинго, но и только. — Чем докажешь, малыш Ло? — Донкихот склоняется над скалящимся подростком. Ему уже не нужны доказательства. Он знает, кто сегодня умрет, но ответ звереныша ему… интересен. И от него зависит, умрет ли он сегодня в этой комнате, что превратилась в огромную паучью сеть, или же выживет. У Трафальгара Ло глаза темнеют еще сильнее, когда он скользит ими по кают-компании и скалится еще шире, веселее. Заметил ловушку. И более того, сам в нее вошел. Они пересекаются взглядами. Мальчишка… умен. Смел. И умирать не хочет. Он отпускает рукоять своего ножа, расслабленно достает руку из кармана толстовки. — Кора-сан научила меня читать следы, выслеживать и… — мальчишка замолкает, делая паузу, споткнувшись. Дофламинго хмыкает. Неужели разочарует?.. — И что же? — И охотиться на людей. Это звучит… потрясающе. — Доффи, да как ты можешь его слушать, он же!.. — Ты слишком много болтаешь. Движение пальцев, и ничего не успевший понять Требол спустя долгие мгновения с влажным и тяжелым стуком падает на дорогой ковер кусками плоти. Кровь мешается с соплями, вызывая брезгливость. Верго действительно не напал бы без приказа. Но кто сказал, что приказ отдал именно он? Требол, как правая рука, знал многое. И власть имел немалую. Попытка убить Роси — нарушение «Правила крови». Погибший же ценный человек, самый полезный из всех среди его подчиненных, — прямой удар по Семье. — Уберите мусор. Вы двое — в моей каюте через два часа. А ты… Ло, — Дофламинго улыбается почти ласково, насколько ласковым вообще может быть чудовище. — Идем. Расскажешь мне, как Роси. Донкихот перешагнул через труп и положил руку на плечо мальчика. Их ждет интересный разговор… касаемо Роси и ее безопасности. В конце концов, они оба… заинтересованы в этом. Терять то, что Дофламинго считал своим, он не любил. Смерть была слишком близко. Надо позаботиться, чтобы это не повторилось. — Молод!.. — Просто Доффи, — улыбается мужчина. — Мы же семья. Маленькое, новорожденное, растревоженное и истощенное недавними событиями чудовище… сейчас особенно уязвимо. В том числе к словам. Роси, Роси, Роси… не выйдет. Ни сбежать. Ни убить. Момент упущен.***
На Дресс Розе действительно тепло. В этом Роси не соврали. Но булочек, как в Норд Блю, нет. Она даже готова согласиться на то, чтобы давно выросший из звания «щеночек» Трафальгар Ло сплавал до Норд Блю и похитил там местных пекарей, так как его раздражало ее «страдание» по выпечке. Тварь зубастая. Впрочем, при любом упоминании Норд Блю Дофламинго так кривился, и Роси опасалась, что пекари полетят вместе с ее булочками в окно. Из дворца прямиком в пропасть. Еще и по кускам. Когда Доффи злой, он страшный. Для окружающих. Но в ее сторону не рычит. Все приручить пытается. Роси задумчиво покосилась на цепь на своей ноге. В гневе он опасен. Очень. Да. Ничего. Недолго осталось, скоро она и эту цепь снимет и снова постарается сбежать от сторожащих ее нелюдей, которым она «портит планы». Роси на их планы глубоко плевать. Не ее вина в том, что Дофламинго пришлось убить Требола из-за приказа по ее устранению, который тот отдал Верго, ею же и убитому. Доффи отдал приказ встретиться с его верным подчиненным — она встретилась. А то, что Верго Треболом решили устранить угрозу в виде нее… правильно решили. Но неправильный подход выбрали. Не ее проблемы, что она убила самого верного подчиненного Дофламинго и сдвинула план по завоеванию его страны грез аж на пять лет. Пока не подрос Ло. Выросла зубастая и чудовищная тварь. Лучшая из охотничьих гончих самой преисподней, которую вообще знал этот мир. Стоит гордиться собой. Вот только не на Дофламинго он охотится, а ее отлавливает. Доффи даже приказ отдавать не надо — сам рвется ее возвращать на цепь. И сбежать далеко еще ни разу не вышло. Научила. Донкихот Росинант, печально известная своими побегами королева Дресс Розы, злобно оскалила чуть заостренные зубы. Роси определенно не любит детей.