Книга Самаэля

      — Эта развалюха, до неё ещё долго? — Марк встретился лбом с прохладой стекла.       Все клипы, где девушка томно облокачивается на окно машины и красиво под музыку думает о нём, не имеют ничего общего с настоящей жизнью. В суровых российских реалиях ты скорее набьёшь шишак, «целуясь» со стекляшкой на пересечённой местности, чем окажешься в песне Тейлор Свифт.       — Всего пара километров осталась.       Слава переключил передачи с уверенностью автомобилиста, учившегося водить ещё прыщавым подростком на убитых дорогах Ленинградской области. Марк пару секунд созерцал его профиль с резко очерченным подбородком, на котором темнели следы суточной щетины. Сосредоточенный взгляд привычно упирался куда-то за прозрачную завесу лобового стекла.       Скучно. В салоне разливались бодрые мелодии кальянного рэпа, и почему-то Марк не смог представить никакую другую музыку, которая бы лучше подошла его водителю. Даже попросить переключить не хотелось — вдруг он нарушит какой-то немой договор со Вселенной, и машина слетит в кювет на первых же нотах «House of Memories» или «Nancy Boy».       Скорбное небо Ленинградской области напоминало чахоточную даму, то и дело подносящую к носу измусоленный платок, насквозь пропитанный эфиром и достоевщиной. По лицу землистого оттенка нельзя было догадаться: расплачется она сейчас, истерически рассмеётся, заламывая руки, или попросту рухнет в обморок. Этюд в серых тонах, называемый в этих краях весенним пейзажем, не придавал уверенности в завтрашнем дне.       Однако и сегодняшнее дно было не особо радужным.       — А напомни, как твоего дядю по батюшке.       — Валерий Александрович, — Слава шмыгнул носом, переведя взгляд на пассажира. — Ты только поуважительнее там… Он хамство не любит.       — И при этом заправляет на стройке? Нонсенс, — Марк дернул коленкой, больно стукнувшись о нишу бардачка. — А ты думаешь, я такое хамло, что прям с порога начну его посылать?       Слава как-то снисходительно усмехнулся, за что получил мощный тычок в бок.       — Нельзя толкать водителя! — в жесте побеждённого он оторвал обе руки от руля. — Расшибиться захотел?       — Да! Хочу лечь костьми в питерской мухосрани! — Марк взвизгнул от восторга: он уже понял, что Слава — хороший водитель, но ощущение опасности всё так же кружило голову. — Я стану являться по ночам, когда будешь спать, и стягивать с тебя трусы-ы-ы!       — Дурак, мы оба тут помрём, если будешь пинаться! — Слава гоготнул, схватив руль левой рукой, а правой принялся щекотать Марка за бока, улыбаясь заливистому смеху.       — Ну всё! Я не буду! Не буду! — Марк уже задыхался. Разгорячённый, расстегнул до конца замок куртки, стёр русые пряди со лба, облепленного испариной. Внезапно тон его голоса покрылся ледяной корочкой: — Мне пока рано дохнуть вообще-то. У меня ещё есть делишки.       — Целеустремленный ты мой, — губы Славы растянулись в улыбке, а у Марка во рту разлился кислый блевотный привкус вальяжного обращения к своей персоне.       Поморщился, но решил проглотить, не заострять внимание на неудачной шуточке. Всё-таки Марк должен быть благодарен своему протеже не только за трезвое вождение, но и за новую работу.       — А ржать надо мной нечего, — продолжил он. — Посмотрим, кто будет смеяться, когда я стану богатым и знаменитым.       — Ладно-ладно, — примирительный тон подействовал лучше всего. — Вон уже твой замок, принцесса.       — Да ты го… — Марк перешёл в нападение прежде, чем заметил строение за поворотом. Огромный каменный особняк вырос прямо посреди леса. Казалось, он выплыл из древних преданий, а единственной связью с реальным миром была разбитая дорога, утопающая в весенней распутице, — …нишь.       — Ну, теперь ты видишь, что я не просто так тебя в лес увёз, — хмыкнул Слава. — Сейчас повернём, вообще пушка будет.       Когда лес расступился и тёмные силуэты деревьев перестали пускать трещины по пейзажу ещё голыми своими ветвями, Марк увидел старинный особняк в прошлом блистательного рода, от былой прелести которого осталось лишь изуродованное воспоминание. В интернете о семье, проживавшей здесь раньше, сведений было мало, поэтому Марку пришлось довольствоваться сухой справкой всего на одном сайте.             Особняк был фамильным домом обнищавшей семьи графа, освоившего после свадьбы состояние своей жены, дочери какого-то зажиточного предпринимателя, такого себе бизнесмена конца XIX века. Известно, что у пары было несколько детей, однако информации о них в открытых источниках не нашлось, да и Марку это было не особо важно. Если станет очень нужно — он придумает историю сам.       Особняк абсолютно точно когда-то был прекрасен, однако прежнее великолепие у него украли годы запустения, войны и воры. Его архитектура была похожа на танец двух стилей, увековеченных в камне — пышущего здоровым прагматизмом модерна и возвышенной иноземки-готики. Марк живо представил, как в прошлом в особняке проходили приемы и балы, светские вечера и вечеринки для круга избранных. В окнах дрожал тёплый отблеск свечей, а на каменных стенах красовалась совсем свежая отделка с лепниной флоральной тематики. В некоторых местах под крышей растительные мотивы ещё прослеживались, возле арочных проёмов верхних этажей то тут, то там встречались вырезанные в камне листы, лепестки, а под одним из окон смутно и совершенно внезапно различилось даже изображение оленя. Марк решил, что именно левый край здания и начали восстанавливать прежде всего, однако, как оказалось потом, крыло с оленем, напротив, прошло в нетронутом виде сквозь несколько веков.       В поместье было всего три этажа, но их размеры намного превышали спёртую высоту и мнимый простор современных человейников. В левом же крыле темнела камнем круглая башенка — донжон, — похожая на те, что любят изображать дети, рисуя средневековые замки. Карикатурно-напыщенная, она заметно выбивалась из правильно-угловатой геометрии дома.       Перед имением, словно театр боевых действий, развернулась стройка. Здесь смешалось все: ждали своей участи стройматериалы, песок и бетон, камень и дерево, а само тело особняка, словно спящего великана, было сковано строительными лесами. Марк услышал шум ещё на подъезде к дому, а теперь, когда они проехали ржавые кованые ворота, любезно распахнутые, словно в ожидании почетных гостей, он стал практически невыносимым. Бригада мужчин сновала перед особняком и хозяйничала внутри него, укладывая полы, меняя электрическую проводку и восстанавливая кладку стен.       Марк вышел сразу же, как Слава припарковался у дыры в заборе. Он только открыл дверь, как в нос ударило сыростью, бензином и вековой тайной.       Им навстречу вышел коренастый мужчина со знакомым четким подбородком. На вид незнакомцу можно было дать как лет сорок, так и все шестьдесят. Карие глаза быстро изучили гостей: мужчина кивнул Марку и расплылся в улыбке, переведя взгляд на Славу.       — Добрались наконец-то в нашу глухомань! — вокруг глаз мужчины залучились морщинки, когда он раскрыл объятия перед Славой. — Ну хорошо-хорошо! — затем снова обернулся к Марку, смерил пристальным взглядом и подал наконец руку. — Валерий Александрович, очень приятно.       — Взаимно, Марк.       Рука у Славиного дяди была тяжёлой и шершавой, на одном из ногтей темнел старый синяк, а на указательный палец был надет мощный перстень с россыпью чёрных бриллиантов. «Наверное, больно таким по роже», — внезапно пронеслось в голове Марка, и он усмехнулся собственным мыслям.       — Как добрались? — мужчина снова повернулся к племяннику и расцвел. — Сегодня так пасмурно, хоть бы распогодилось уже!       — Да нормально все, — улыбнулся Слава. — Вот привёз вам нового сторожа.       — Да, да.       Валерий Александрович схватил Марка за плечо и повёл в сторону крошечного строения, располагавшегося у левой части дома. Марк сначала его и не заметил, но теперь стало очевидно, что здание служит неким флигелем, где, по всей видимости, и жил прежний сторож.       В подтверждение догадок Валерий Александрович подтолкнул Марка к домику, на вид сделанному из вагонки и картона, приятельски хлопнув по спине:       — Твои владения! Давай быстро введу в курс дела да побегу, только вас, парни, и ждал сегодня.       Оказалось, что работы по восстановлению особняка в основном ведутся уже внутри. Основной каркас, стены здания и крыша уже готовы, более того, правая часть особняка была практически восстановлена, но вот с левым крылом ещё нужно повозиться.       — На неделе приступим к этой части, а за правую возьмутся реставраторы, там нужна более тонкая работа, — Валерий Александрович обвёл взглядом внутренности бытовки. Домик был слеплен на скорую руку, в нём помещались диван-кровать, переносная плитка с одной конфоркой и проводом, перемотанным изолентой, крохотный умывальник, над которым висел прямоугольник зеркала. За занавеской обнаружился облупившийся поддон душевой. Возле единственного окна, прикрытого посеревшим тюлем, разместился деревянный столик с лампой и табуретка. С потолка свисала «Лампочка Ильича», которую высокий Славка успел боднуть затылком. Теперь она была включена, и её тусклый свет плясал по стенам комнаты, пока лампа раскачивалась, словно при землетрясении.       — Ясно, — процедил Марк, запнувшись о коробку сетевого фильтра, вальяжно кинутого возле стола. — А спать в куртке, получается?       — Зачем в куртке? — не понял Валерий Александрович. — Тут и обогреватель есть, нырни под стол.       Наклонившись, Марк заметил белый квадрат батареи, потрогал на всякий случай его металлический бок и только тогда облегчённо вздохнул.       — Ну слава Богу.       В ответ на это Валерий Александрович резко гоготнул.       — Теперь по обязанностям. Вечером, часов в десять и утром в шесть делаешь обход территории. Обязательно с фонариком и обязательно заходишь в дом. Там нет камер, но через пару недель должны поставить. На территории четыре камеры по углам с ночным видением, ночью ориентируешься по ним. Ноутбук есть?       — В машине.       — Пусть тебе Слава настроит вывод картинки с камер на ноутбук, он прошлому… он так уже делал.       Марк кивнул.       — А почему, вы говорите, прошлый сторож ушёл? — как бы невзначай бросил он.       — А я не говорил, — тон мужчины мгновенно стал серьёзным. Он перевёл взгляд на       Славу, но тот смотрел куда-то в окно. — Прошлый сторож уволился. Травма на производстве.       — Какая травма? — Марк тоже взглянул в непроницаемое лицо Славы, заметив, как поджались бледные губы.       — Шёл, упал, очнулся, гипс, — процедил Валерий Александрович. — Сам видишь, какой бардак на территории развели! Вышел без фонарика и не заметил стройматериалы.       — Сотрясение у него. И множественные пе-ре-ло-мы, — Слава наконец перевёл взгляд на Марка и словно хотел что-то добавить, но после пары секунд колебаний закрыл рот и снова впялился в окно.       — У меня хороший фонарик, — улыбнулся Марк. — Со мной всё пучком.       — Вот и славно! — Александр Валерьевич снова просиял. — Пусть пока Слава установит программу, а ты сходи осмотри дом, познакомься с рабочими, только аккуратно, не мешайся под ногами особо.       Марк кивнул, пожал руку Валерию Александровичу и вышел на улицу из полумрака сторожки. В правом крыле заметно кипела жизнь, тогда как левое молчаливо темнело оконными рамами. Рабочие сновали через главный вход, подперев дверь ведром.       Заметив одного из них, поднимающегося по крутому каменному крыльцу, Марк решил присесть тому на уши.       — Добрый день, — он натянул на лицо одну из самых доброжелательных улыбок и протянул руку для приветствия. — Я Марк, новый сторож, не расскажете, на каком этапе сейчас строительство?       Мужчина в заляпанной куртке и каске на голове вздрогнул от неожиданности, перевел взгляд на раскрытую ладонь и кивнул незнакомцу.       — Какие люди, — начал он без энтузиазма. — Сторожить тут одно удовольствие, желающих хоть отбавляй.       Марк улыбнулся шире, опустил руку и попытался снова:       — Слышал, с прошлым сторожем что-то случилось. Вы, случайно, не знаете?       — Не знаю и знать не хочу, — рабочий тряхнул усами. — Не в мою смену было. После него на замену кто-то из наших ребят оставался, но ночью в дом не входил, по камерам всё, да нам и не надо, мы днём достаточно пашем. Эта часть ужо почти готова, а вторую только понадкусывали.       Стоя на пороге особняка, Марк изучал холл. Голые стены были отштукатурены, ровные ступени лестницы ожидали, когда их окаймят мраморные плиты и дубовые перила. В отличие от правого крыла, где все время сновали рабочие, простенькая дверь слева, которую, вероятно, как и входную, поставили пока для заглушки, была плотно закрыта.       — Так почему только понадкусывали? — Марк постарался вернуться к теме.       — Им не нравится это, — процедил рабочий себе в усы.       — Что вы сказали? — Марк развернулся к мужчине, вперив пытливый взгляд прямо в его глаза.       — Что мы усадьбу восстанавливаем. Не нравится, — усач смачно выругался и хотел было плюнуть себе под ноги, но на полпути передумал.       — Властям? Типа, памятник истории и всё такое? — не понял Слава.       Рабочий неприятно крякнул, обнажив больные жёлтые зубы. Посмотрел на гостя презрительно-снисходительно, так, словно он был школьником, по ошибке заявившимся на университетский экзамен.       — Каким властям? Им плевать, если деньги есть, делай что хочешь, а у хозяина они точно имеются — усач потёр руки, подался всем телом вперёд, зашептал быстро и слюняво: — Прошлым жителям не нравится, очень не нравится, что мы тут хозяйничаем, стены укрепляем, залы восстанавливаем, — зыркнул быстро на Марка и продолжил: — шумим ужасно.       — Да что вы… — Марк услышал, как Слава зовёт его с улицы. — Извините, мне пора.       Парень стоял в самом низу лестницы, и когда Марк вышел на крыльцо, сделал шутливый реверанс.       — Ваше оборудование изволит работать, — поклонился Слава и заработал щелчок по лбу. — За что, принцесса?       — Это благодарность!       Усмехнувшись, Марк направился к машине, чтобы вытащить остальные свои пожитки. Внезапно его затолкали на заднее сидение прямо к вещам.       — Слушай, — горячо зашептал Слава, глядя прямо ему в глаза, — ты же знаешь, что ещё можешь отказаться?       — Естественно, но зачем? — Марк положил сумку себе на колени. — Здесь просто супер: чистый воздух, ловит интернет, удобства на улице.       — Да, но… — Слава начал было снова, резко осадил сам себя и, схватив Марка за плечо, быстро и горячо поцеловал. — Будь осторожен, ок?       — А твой дядя знает, чем ты тут занимаешься с его новым сторожем? — Марк цокнул языком и наигранно закатил глаза. — Никакого уважения к старшим!       С этими словами он выскользнул из машины и, напоследок показав Славе язык, направился к сторожке.