Это какой-то пиздец… — Конфуций
Вот уже два дня он не выходил из дома, игнорируя звонки друзей. С Хинатой он все же продолжал поддерживать общение, не в силах отказать девушке. Та не спрашивала его о неожиданной причине его прогулов и, вообще, изолированности от общества, посчитав, что Ханагаки вполне способен самостоятельно решить вопрос. Она подбадривала его и постоянно говорила, что тот справится со всеми трудностями, и призывала его обратиться к ней в случае каких-либо затруднений. Если бы ты знала, Хина, что твоего парня хотят трахнуть лидеры японского ОПГ. Тц-тц-тц. Теперь же ее бедный парень был окружен двумя львами, которые готовы разорвать его. Дракен и Майки часто мелькали на улице Такемичи, что было очень странно. Сначала Ханагаки списывал это на случайности. Но случайности не случайны, когда они повторяются вот уже который день. Эта парочка пристально вглядывались в окна дома Такемичи, который постоянно прятался, стоило им поднять головы в его сторону. Теперь, он силился со сковывающим его страхом и наконец выйти из дома, чтобы наконец купить продукты. Шел третий день, а запасы еды из ресторанов кончались из-за стресса, перенесенного Такемичи, и он необычайно нуждался в их пополнении. В каком-то смысле он был хомячком. И теперь, он беспомощно стоит перед дверью, нервно сжимая кулаки и выравнивая дыхание. — Никто же не будет караулить мой дом? — нервно хихикает Ханагаки, стирая капельки пота со лба. — Верно? Ха-ха-ха, хуй тебе. Никто не знает, что творится за твоей дверью, Такемичи. Глазка-то нет. Может они уже расставили для тебя сети и ждут, пока мышка попадет в мышеловку? Ханагаки потряс головой в разные стороны. — «Нет, это глупо», — говорит он про себя. Парень аккуратно приоткрыл дверь, высовывая голову наружу. Весенний легкий ветерок тут же завихрился в волосах Такемичи, запутывая их. Он огляделся, уже смелее выглядывая из-за двери. — «Ну, вроде никого нет, — несмело улыбается Такемичи. — Сейчас оденусь поприличнее и выйду!» Парень закрывает дверь, быстро поднимается к себе в комнату и напяливает первую попавшуюся одежду — этой одеждой оказались классические брюки и школьная рубашку. Накинув сверху темное хаори, которое было ему велико по плечам и рукавам и досталось по наследству от отца, он спустился на первый этаж. В коридоре его взгляд зацепился за темную панамку. — Ну я же не идиот, чтобы так конспирироваться? — хмыкает Такемичи, самонадеянно открывая дверь нараспашку, позволяя солнечным лучам войти в его дом. Однако сделать шаг на улицу ему не позволяли сомнения, которые тут же сжали его сердце. — «А если меня поймают в магазине? У меня заметная шевелюра»… — «Но я буду выглядеть, как конченый идиот с этой шляпкой». Он несколько раз мотал головой туда-сюда, взглядом буравя головной убор. В конце концов, он сдался, хватая панамку, и небрежно натянул на голову, скрывая светлую шевелюру. Наконец, он делает шаг-другой, чтобы добраться до калитки. Забор у них был внушающий — чуть больше двух метров и сделан из светло-оранжевого кирпича, что было диковинкой в японском пространстве. Такемичи чуть покопался в связке ключей, выуживая необходимый, и открыл калитку, выходя на улицу. Солнце стояло в зените, а потому ужасно пекло. Пальцы, которые выглядывали из подошвы вьетнамок, обжигались об нагретый асфальт. Такемичи тихо выдохнул, натягивая панамку сильнее, чтобы скрыть лицо в тени. Он наконец вышел из дома и чувствовал свободу, которая ощущалась в каждом новом порыве ветра. Такемичи Ханагаки был счастлив. Наконец-то эти два дьявола оставили его в покое. Ммм, свобода. Однако, его остановил резкий выдох, раздавшийся позади него, отчего Такемичи крупно вздрогнул всем телом. Недолго песенка играла — недолго фраер танцевал. Резко повернувшись, он увидел свой худший ночной кошмар, преследовавший его каждую ночь с того злополучного дня. Манджиро стоял, облокотившись спиной о столб забора. Его расслабленная поза и закрытые глаза говорили о спокойствии и умиротворении хозяина, но Такемичи точно знал — Сано недоволен. — Такемичи, — говорит Майки, не разлепляя век. — Давно не виделись. Ты так долго не выходил на улицу. У главы Свастонов был хриплый голос, будто он не пил воды уже продолжительное время. Он стоял в небольшой тени забора, скрываясь от палящего солнца. — М-Манджиро… — в священном ужасе прошептал Такемичи, внутренне сжимаясь. Как знал же, что не стоило ему выходить на улицу! — Почему ты не выходил? — ровно спросил Сано, открыв глаза и вперев в Такемичи угрюмый взгляд черных глаз. — Ты… боишься меня? Глаз Такемичи непроизвольно дергается. В его воображении он уже лежит на горячем асфальте с сотрясением мозга от крепкого удара Манджиро. — Отвечай! — чуть громче говорит Сано. — Ты боишься меня?! Такемичи вздрагивает. Ему хочется забежать обратно в дом и не выходить оттуда до скончания времен. — Н-нет, я не боюсь, — икает Такемичи. В его голове воспроизводятся молитвы всем существующим богам нон-стопом. — Просто… Я готовился к приезду родителей… — врет он, отчего краснеет. Был бы Майки чуть более разборчив в людской психологии, то, возможно, смог бы выявить столь неприкрытую ложь, но, слава прямолинейности и социальной глупости Сано, что Майки не способен приобщить бегающие глаза Такемичи и его дрожащий голос ко лжи. — О… Понятно, — чуть потерянно отвечает Сано, стукая кулаком об раскрытую ладошку. — Ты готовишься к юйно*? Но ведь я не приготовил еще подарки! *Юйно — японская практика передачи подарков семьей жениха семье невесты в дань уважения к будущим родственникам. В свою очередь, семья невесты передает кадзокусё — семейный документ, хранящий информацию о семейном древе невесты с полной информацией о месте работы, о половом признаке и возрасту. — Что? — ошарашено роняет Ханагаки. — Мне стоит собрать внушительную сумму, если мы хотим справить достойную свадьбу, — задумчиво хмурит брови Майки. — А еще жду-не дождусь тебя в свадебном костюме! У меня осталось свадебном хакама с фамильным гербом от отца, в конце концов, он возлагал на меня больше ответственности, чем на старшего брата… — Я… — Хотя тебе больше пойдет платье, — чуть тише говорит Сано, но его слова все равно слышно, отчего Ханагаки вспыхивает. — Я не надену свадебное платье! Это не по-мужски! — чуть ли не кричит Такемичи. — И… И вообще, я собираюсь жениться на Хинате! Брошенные впопыхах слова уронили тень на лицо Сано, отчего его голос приобрел металлические нотки. — Хината? — сощуривает глаза глава Свастонов. — Кто она такая? — Моя девушка! Самый прекрасный человек в этом мире! — убежденно отвечает Такемичи, на время забывая про лидера местного ОПГ рядом. — Ради нее я готов горы свернуть! Ханагаки не мог остановиться в восхвалении своей девушки перед другим — в конце концов, он гордился тем, что являлся парнем лучшей девушки всего мира. Бедный Такемичи, он еще не знает, что злить дракона — себе хуже. В конце концов, дракон может съесть принцессу и запереть вместо нее полюбившегося его сердцу рыцаря. Вместо каких-либо возражений и попыток доказать свое превосходство, Манджиро широко улыбается, склонив голову набок. Такемичи невольно сравнивает его с Чеширским Котом, про которого он читал в детстве и видел картинки в потрепанном томике сказок. А мысленно Манджиро разделывает наглую девицу, посягнувшую на руку и сердце Такемичи, на разделочной доске. Их препирания заканчиваются с приходом Рюгуджи. Тот улыбается при виде Ханагаки, предлагая ему виноградную газировку. Такемичи не отказывается — горло было пересушено от такой потной катки. Определенно, Кен вежливее бесцеремонного Сано и понимает людей чуть лучше, чем его прямолинейный друг. Он тут же замечает пробежавшую кошку между Ханагаки и Майки и хватает ее за хвост, предлагая этим двоим сходить в кафе. Ханагаки соглашается под двумя тяжелыми взглядами и мрачно шлепает вьетнамками по асфальту, идя вслед за тихо переговаривающимися о чем-то свастонами.***
— Такемичи! — нежный девичий голос раздался позади него, заставив его вздрогнуть. Парень резко развернулся на сто восемьдесят градусов, нервно сглатывая. Чуть запыхавшаяся Хината подбежала к нему и оперлась об его плечо, восстанавливая дыхание. — Ты чего так быстро ходишь? — Ничего, — хрипит Ханагаки. Воспоминания о походе в кафе отзывается болью в заднице и острой мигренью. — Мне детский обед с флажком и газировку, — Майки не улыбается, из-за чего его выражение лица кажется слишком серьезным для человека, заказывающего детский обед. — Я буду только воду без газа, холодную, — сдержано говорит Кен, тут же переводя взгляд на спрятавшегося за меню Ханагаки. — Такемитчи, что будешь ты? Парень встрепенулся при обращении к нему и поднял печальный взгляд синих глаз на официанта. Парень, принимающий заказ, вздрогнул от отчаяния, плескающегося в глазах школьника, отчего невольно сделал шаг назад. — Мне… — чуть севшим от волнения голосом прошелестел Ханагаки. — Тоже воду. — С газом, без? — учтиво спрашивает официант, поджимая губы. Ханагаки отрицательно машет головой, что воспринимается официантом, как второй вариант. Благодаря за заказ, официант косится на бледного Такемичи и оглядывается на него всю дорогу до кухни. За столом тут же возникла гнетущая тишина. Ханагаки уперся руками в колени, смотря перед собой пустым взглядом. И хотя он понимал, что в общественном месте вряд ли на него накинутся с кулаками, он никак не мог освободиться от гложущего внутренности страха. — Такемитчи, — обращается к нему Дракен. — Майки тебя не обижал? — на этих словах Сано возмущенно вспыхивает. — Я знаю этого идиота уже долгое время. Возможно, он смутил тебя чем-то или… — Все в порядке, вице-глава, — нервно улыбается Такемичи, расслабляясь. С спокойным и уравновешенным Кеном было куда лучше разговаривать, чем со вспыльчивым и странноватым Сано. Дракен дружелюбно улыбается. — Не зови меня «вице-глава», в конце концов, мы друзья, — говорит Рюгуджи. — Можешь просто звать меня «Дракен». Такемичи кивает, уже смелее улыбаясь. — Слу-ушай, — капризно тянет Майки, всем телом поворачиваясь к Такемичи. — А ты меня называешь «Манджиро», а не «глава Свастонов», — Ханагаки сжимается. — Хотя мне нравится, как звучит мое имя из твоих уст. — Майки, — предупреждающе рокочет Рюгуджи, отчего на их столик обратили внимание другие посетители. — Да ладно тебе, Кенчин, — лукаво улыбается Майки. — Мне даже нравится, что Такемитчи произносит мое полное имя. Обычно я не позволяю себя так называть всем, кроме моей семьи, но для тебя я сделаю исключение, — подмигивает он, из-за чего Ханагаки схватывает микро-инфаркт. И вовсе не из-за знаменитых бабочек в животе или на миг остановившегося сердца от такого зрелища (проверьтесь пж, если у вас реально сердце останавливается, вдруг у вас аритмия). Нет, это страх за свою шкуру. Флиртующий Майки — редкий вид, встречающийся в природе. Это лев, пытающийся задобрить свою избранницу танцами с бубном у костра. Он тщательно вылизывает шерстку, чтобы предстать перед своей возлюбленной в лучшем виде. Вот каков флиртующий Майки. Трусливый Ханагаки — не редкий вид, встречающийся в природе. Особенностью этого вида является неожиданное слезоизлияние. Это лань, которая пытается отделаться от навязчивого внимания льва. Тот не спешит съесть свою пугливую добычу, а окутывает её своим запахом, отмечая как свою собственность. Пытаясь приобнять лань и ощутить теплое тело под собой, лев натыкается на напряженную обреченность, сквозившую в каждом движении лани. Это поумеривает его пыл. А еще есть Рюгуджи. Это леопард — хладнокровный и точно также влюбленный в пугливую лань. И чтобы не спугнуть возлюбленную лань, он отыскивает шкуру убитого им оленя и надевает на себя, пытаясь заслужить благосклонность со стороны пугливой лани. Однако, от запаха не так уж и легко избавиться, отчего олень пахнет, как самый настоящий смертоносный хищник. Лань тоже боится этого странного оленя. И что же делать двум незадачливым хищникам, чтобы усыпить бдительность их жерт… избранницы и заслужить ее любовь? Может, едой? Со многими прокатывает. Мысль, подобная вирусу, проникла в голову Рюгуджи, отчего тот резко встает с места, пугая этим Такемичи, и идет в сторону барной стойки. Он останавливает официанта, что-то втолковывая ему, и бедный парень ускакал на кухню, стараясь быстрее справиться с заказом пугающего посетителя. Возвращается Рюгуджи в самом наилучшем расположении духа, тайком поглядывая в сторону Такемичи. Ханагаки понемного расслабляется — под болтовню Майки о видах мотоциклов и не заметишь, как заснешь. В это время повара пытаются не смотреть в сторону кухонного ножа от неожиданно поступившего огромного, нет, ОГРОМНОГО заказа. Официант, обслуживающий зал, нервно поправляет удавку галстука и стирает испарину на лбу. Никогда еще он не оказывался в такой ситуации. — И что дальше? — спрашивает девушка, чуть ли не подпрыгивая на месте от нетерпения. Такемичи старается не смотреть в ее сторону, стыдливо пряча глаза за волосами — он прекратил зачесывать волосы, отчего светлые волосы падали на лоб, частично закрывая глаза. — Такемичи, — жалобно тянет Тачибана, слегка притягивая к себе за руку парня. Его локоть утыкается в грудь девушки, отчего Ханагаки незамедлительно краснеет. — Х-хина, я не буду говорить что было дальше, как бы ты меня не упрашивала, — он кивает головой в разные стороны, отчего девушка разочарованно хмурится. Вид грустной девушки растапливает глыбу льда в его сердце, и тот продолжает свое повествование на радость девушки. — Э-это… — Ханагаки смотрит на стол, заваленный блюдами. Единственный вопрос, возникший в его светлой головушке — это количество денег в кармане Кена. Кафе было не из дешевых, но и не доходило до уровня ресторанов высшей кухни. — Ты так много ешь? — неожиданно задает вопрос Такемичи и тут же хлопает себя по рту. Такой бестактный вопрос мог задать только Такемичи, который полностью заслуживает свое детское прозвище «Дебиличи». Дракен непонятливо щурится. — Я заказал это все нам, — поясняет Кен. Блюда были потрясающими — выделялся из этого великолепия детский обед с флажком, который официант осторожно поставил перед прожигающим взглядом Дракена Майки. Тот осмотрел свой обед строгим взглядом, будто пытаясь придраться к чему-либо. Вместе с Сано, Такемичи тоже разглядывал его блюдо в поисках недостатков. И они были. Флажок был несколько неаккуратен — было видно, что его делали впопыхах из того, что было под рукой — деревянная шпажка и обычная белая бумага, закрепленная степлером. — Э-э, я думаю, что мне стоит пойти помыть руки, — неловко произнес Такемичи, будто предчувствуя шторм. Дракен понимающе кивнул и перевел взгляд на хмурящегося Майки. — И все! — сказал Такемичи. — И все? — недоверчиво прищурилась Тачибана, сложив руки на груди. — Только из-за этого ты теперь ходишь такой нервный? Только из-за дружеской посиделки в кафе? — Я бы не назвал это дружеской посиделкой, Хина, — кривится парень. — В любом случае, — твердо отрезает девушка. — Ты бы мог быть и повежливее со своими друзьями! — нравоучительно говорит Хина. — Не всякий готов взять на себя оплату обеда в кафе. Такемичи лишь кивает, часто невпопад на ее нравоучения. Не мог же он сказать, чем именно закончилась та «дружеская посиделка в кафе». *** Такемичи еще десять минут проторчал в туалете, приводя себя в порядок. Он несколько раз ополоснул лицо в холодной воде, приводя мысли в порядок. Ему хотелось подольше остаться в безопасном пространстве туалетной кабинки, но ему следовало возвращаться — кто знает, может быть они разгневаются, если он будет медлить. За столиком не оказалось Рюгуджи. Майки уткнулся лбом в столешницу, из-за чего не было видно его лица. «Он зол?» — спрашивает про себя Такемичи, сжимая кулаки от волнения. На всякий случай Такемичи обогнул стол и сел на место рядом с Рюгуджи, как вдруг… Треск! Под задницей Такемичи что-то треснуло и впилось ему прямо в причинное место. Ханагаки с резким вскриком встал с места, оглядываясь на обивку дивана. Крик разбудил Майки, который после плотного обеда заснул. — Такемитчи, что случилось? — испуганно спросил Сано, оглядываясь вокруг. — Это… Это… — Такемичи взял в руки треснувший флажок. — Что? — чуть севшим голосом спросил он. — Флажок, — непонимающе нахмурился Майки. — Их носит с собой Кенчин. У него глупая привычка втыкивать флажки в диван. Однажды Пеян сел на них и лишился анальной девственности, ахаххаха! — засмеялся Майки, схватившись за живот. — А ты зачем флажок сломал? Такемичи прикрыл глаза и взмолил всех богов поразить его молнией в этот же момент.