***
Такемичи так и не смог избавиться от этих назойливых мух. Они прилипли к нему, как банные листы, отказываясь отцепляться. В самом деле, Такемичи стало пугать это внимание к себе. Манджиро, Дракен, Инуи, Коконой приступили к активным действиям, а что насчет других людей, которые могут поддаться этому проклятью? Зайдя во двор своего дома, он пытался закрыть дверь калитки, но был решительно проигнорирован — нет, дуэт Инуи-Коко вовсе не пытались открыть дверь с другой стороны или придержать ногой небольшое пространство между дверью и ними. Вдвоем, они довольно проворно перелезли через забор, цепляясь пальцами за выступы между кирпичами. Это было сделано настолько плавно и тихо, что некоторое время Такемичи удивленно смотрел на самодовольных Сейшу и Хаджиме с открытым ртом. — Вы… — Такемичи спрятал глаза за рукой. Ему ужасно хотелось треснуть этих двоих чем-нибудь тяжелым, желательно арматурой по затылку. — Ладно, идите за мной, только потом объясняйтесь с моими родителями сами! — рассерженно топнул ногой он. Инуи умилительно выдохнул, желая схватить Такемичи за грудки и притянуть к себе в объятия. Рассерженный Ханагаки — очень милая сценка, будто маленький ребенок слабо топнул ножкой, хмуря брови и дуя щечки. — Хорошо, — кивнул Коконой, который заметил поплывшее состояние друга, и первым пошел к двери, открывая ее перед Такемичи. Ханагаки настороженно шагнул вперед, первым заходя в дом. — Есть кто дома? — крикнул он, желая, чтобы никто не откликнулся. — Да-да, сейчас, минутку! — женщина показалась из дверного проема, ведущего на кухню. Выглядела она странно — спутанные и слипшиеся волосы лезли ей в глаза, чуть шальной взгляд голубых глаз, а извечно белая строгая рубашка была испачкана в чем-то красном. — Ты привел друзей, Такемичи? Такемичи кивнул, еще раз насторожено оглядывая мать глазами. — Ты там человека разделала что ли? — слабо ухмыльнулся он. — У нас на ужин человечина? — Инуи и Коко, как по команде, вздрогнули и перевели ошарашенные взгляды на Ханагаки. Женщина помотала головой: — Нет, конечно же, я решила приготовить торт, твой любимый, с клубникой, — улыбается женщина, вытирая мокрые руки о кухонное полотенце. — Ты ведь любишь клубнику? Такемичи тяжело вздыхает и переобувает обувь на домашнюю, жестами приказывая сделать это Инуи и Хаджиме. — Я поем позже, — напряженно улыбается он, пихая парней в плечо в сторону лестницы. — А твои друзья? Они наверное голодны, — женщина указывает на Коко и Инуи, и те натянуто улыбаются женщине. — Ах… Я Иоко Такахаси, — представилась она, чуть прикрывая глаза. — Я не знакома с друзьями Мичи-Мичи, поэтому… — Ханагаки закатил глаза, стоило ему услышать глупое детское прозвище. — Приятно познакомиться, — поклонились ребята перед матерью Такемичи. — Для нас честь познакомиться с вами, — тихо проговорил Коконой. — Я знаю вас, вы известный ландшафтный дизайнер. Ваши работы великолепны. — Действительно? — чуть смущено улыбается Иоко и чешет затылок. — Конечно! — горячо кивает Хаджиме. — Ваши работы попали в топ самых масштабных работ в Японии! Я был бы рад в будущем сотрудничать с вами! Официальная лексика Коко заставила Ханагаки-младшего покорежиться — его отец, немногословный и холодный человек, говорил только в пределах своего кабинета, откуда раздавались односложные фразы и печатания клавиш. Финальным аккордом в их отношениях стало равнодушное «Такемичи-доно*», из-за чего парень в какой-то момент решил и вовсе не трогать отца и постоянно обращался к матери при каких-то финансовых затруднениях. — Назнакомились? — резко рявкнул Такемичи, и дернул парней за рукава их плащей. — Теперь идите наверх, комната самая последняя по коридору. — А ты? — растеряно спросил Инуи, оборачиваясь. — А мне надо поговорить с мамой, — тяжело выдохнул он. * доно — официальное обращение, обычно используется между партнерами по бизнесу, между заказчиком и исполнителем.***
— Что случилось? — спрашивает он без прелюдий, едва Коко и Сейшу скрылись на втором этаже. Женщина перед ним мнется, будто он — строгий преподаватель, а она — первокурсница, впервые пришедшая сдавать сессию. — Я просто… Хотела тебя удивить? — она неловко улыбнулась. — С чего бы это? — Ну, просто мы давно не виделись в семейном кругу, и я подумала… Такемичи не стал слушать ее и поднялся на второй этаж, игнорируя осторожные попытки матери остановить его. Он был рассержен — эта женщина, которая предпочитала своему ребенку путешествия, неожиданно вспомнила про существование своей семьи. «Кажется, у нее вскоре будет интервью, раз она так расстаралась», — с горечью думает Такемичи. В последний раз Иоко делала так год назад, когда к ним домой вдруг заявилось телевидение. Такемичи еще ни разу не проводил столько времени с семьей — а съемки длились всего три часа. Жалких три часа, во время которых они искусственно улыбались друг другу и пытались выстроить друг с другом хоть какие-то мосты. Эти мосты сожгли сразу же после тех трех часов съемки. В комнате он наткнулся на живую преграду в виде Сейшу и Коко, которые обступили его, едва он зашел на порог своей комнаты. Он прошел мимо них, игнорируя их вопросы, и плюхнулся на кровать, тут же обнимая подушку и хватаясь за телефон. Сначала, он отправил Хинате емейл, в котором ограничился теплым приветствием. В телефонной книге был поток пропущенных вызовов от Майки и Дракена, среди которых также мелькали скромные звонки Чифую, Хинаты и ребят из Мизо. Такемичи поджал губы, мысленно готовясь к изнасилованию его мозга от этой дружной парочки. В сообщениях была такая же ситуация — тысяча сообщений от Майки, который слезно умолял его вернуться домой и даже предлагал в обмен на это поход в ресторан, а Дракен ограничивался лаконичным «Ты где?» Причем это лаконичное «Ты где?» было написано более ста раз. Ханагаки со смешком представил, как Рюгуджи щурится, пытаясь попасть большими пальцами по маленьким кнопочкам раскладушки, чтобы написать это сообщение. Хината, судя по последним сообщениям, готова была растерзать парня — она пыталась множество раз дозвониться до него. В сообщениях было лишь страшное «я жду объяснений». Такемичи мысленно пообещал девушку сводить в ресторан на ужин. Чифую же ограничился коротким сообщением, которое было отправлено вчера. Чифую Мацуно 11:49 Привет, напарник, все в порядке? Я слышал ты устроил драку с Тайджу Шиба. Майки сказал, что тебя теперь будут оберегать он и Дракен. Я немного не понимаю, зачем. С тобой что-то случилось? Ты еще и на мои сообщения не отвечал. Я беспокоюсь. Ответь или перезвони, пожалуйста. Такемичи тяжело вздохнул и стал набирать ответ под подозрительными взглядами Коко и Сейшу.Такемичи Ханагаки 15:29
Прости, Чифую, я был не дома
Все не так просто, чтобы объяснить
в одном сообщении. Но тебе я могу
довериться. Ты единственный,
кому я могу довериться.
Сейчас со мной двое из «Черных
Драконов», я постараюсь избавиться
от них. Давай встретимся в кафе
где-нибудь в центре к 6 часам?
Ответ не заставил себя ждать. Чифую Мацуно 15:33 Токио Кенко, м-р Сакурагаока, 18-21. На углу. Такемичи серьезно кивнул, взглядом возвращаясь к Инуи и Коко, оглядывающим убранство его комнаты. Как-то надо избавиться от этих двух, причем убрать их безболезненно для себя и позаботиться о безопасности своей задницы.***
Избавиться от Сейшу и Коко было легче легкого. В этом Ханагаки помогла сестра Сейшу. — Где вы? — прозвучал на всю комнату обманчиво спокойный женский голос. Девушка, говорившая в трубку, была явно чем-то недовольна. Инуи поджал губы и тихо вымолвил: — У друга. — Действительно? Как интересно… — голос девушки был пропитан ядом. — Я могу все объяснить, — вклинился Коконой, с тревогой глядя на телефон в руках Инуи. — И ты там, Коко? — голос приобрел металлические нотки. — Что же ты там делаешь? Хаджиме гулко сглотнул. — Акане, — его голос чуть сел. — Мы тут с Сейшу по делам… — По каким еще делам?! Опять с этим Шибой водитесь? Да я его… — дальше прозвучала отборнейшая ругань, от которой у Такемичи волосы встали дыбом. На парней же было жалко смотреть — они побледнели, тревожно друг с другим переглядываясь. Через некоторое время девушка успокоилась. — Коко, я пообещала твоей матери, что ты будешь в безопасности, пока ты находишься под моей опекой. Понимаешь, насколько большая ответственность на мне лежит? А если вы поранитесь во время драки, или кто-нибудь вам голову пробьет, или еще что-нибудь похуже! — под конец девушка уже кричала, не жалея своих голосовых связок. Парни выглядели пришибленными. Для полного образа провинившихся щенят не хватало истерично дрожащих хвостов и сложенных к голове ушкам. — Я понимаю, оне-сама, — тихо произнес Сейшу. — Мы идем домой. — Даю вам пятнадцать минут, в магазин не заходить, и… — она чуть помолчала, а после односложно добавила: — И друга своего приведите, — с этими словами она отключилась. Вот только теперь Такемичи предстояла встретиться с сестрой Инуи, который с горящими глазами решил, что он точно должен познакомиться с его сестрой. Как много знакомств у него было за эту неделю…***
— Приятно познакомиться, — с мягкой улыбкой произнесла девушка. — Я старшая сестра Сейшу, Акане, — она осторожно пожала ладонь Ханагаки. Акане производила впечатление ангела — мягкие черты лица шли вкупе с мягкими белокурыми волосами и хрупкой и изящной фигурой. Такемичи ни за что не провел бы параллель с девушкой, ругающейся матом на младшего брата. Когда Такемичи притащили под конвоем к дому Инуи, он уже успел тысячу раз перекреститься. С каждым новым таким «знакомством» Ханагаки становится чуть более набожен. Дом Инуи был небольшим с невысоким белым заборчиком. В ограде цвели небольшие клумбы с хризантемами, да и сам дом изобиловал цветами в горшочках — было видно, что за ними тщательно ухаживают. — Надеюсь, мой брат и Коко тебя не донимали, — девушка перевела грозный взгляд на парней. Они вмиг съежились, стараясь спрятаться друг за другом. Это выглядело так смешно и нелепо, что Такемичи негромко усмехнулся. — Нет, — покачал головой Ханагаки и неловко повел плечами — в доме Инуи стоял холод. — На самом деле, это я виноват в том, что они не появлялись дома, и хотел бы извиниться за это… Акане всплеснула руками. — Ну что ты, я уверена, что мальчишки не менее виноваты, чем ты. Они наделены огромным упрямством. Не стоит винить себя, Такемичи-кун, — мягкая приставка заставила Такемичи замереть. Он вспомнил про девушку, которой он задолжал объяснения и вкусный ужин. Старшая Инуи еще некоторое время поворчала на брата и его друга, а после уговаривала Такемичи остаться на ужин. Делала она это, используя грязные приемы — против невинно состроенных глазок и упрашивающих ноток в голосе Такемичи не мог устоять и согласился, мысленно извиняясь перед Хинатой. — Я приготовлю омурайс, ты любишь его? — невинно поинтересовалась Акане, беря в руки фартук. В это время легендарное дуо было отправлено за продуктами. — Ох, не беспокойтесь обо мне, Акане-сан, — замахал руками Такемичи. — Я не сильно притязателен к еде. — Ну что ты, ты гость в нашем доме, — девушка улыбнулась. — Вдруг ты не любишь омурайс. А я, если честно, только его и умею готовить. Она фыркнула и рассмеялась, будто это было самой смешной шуткой в ее жизни. Такемичи неловко улыбнулся и фальшиво посмеялся. — Ох, прости-прости. Я просто люблю смеяться над собой. Это такой способ… развеяться? — она сложила брови домиком и посмотрела наверх. — Да, точно, развеяться, — она странно хмыкнула и пожала плечами. — В любом случае, подожди чуть-чуть, и я приготовлю. Такемичи с улыбкой наблюдал за тем, как Акане неуклюже нарезает лук, при этом вытирая выступившие слезы, отчего они лились еще с большей силой. В целом, готовка девушки была похожа если не на комедийное шоу, то на средненькую драму. Пытаясь пожарить лук, девушка успела получить ожог от прокаленного на сковороде масла, но была спасена любезно предоставленной холодной тряпкой. — Спасибо, — старшая Инуи стыдливо спрятала глаза под челкой. — Совсем не умею готовить… Все время готовил Сейшу, а я… только вот подгоревшим омурайсом и обходились. — Ничего страшного, Акане-сан, — Такемичи бережно обтер руку девушки и сам встал возле плиты. — Я вполне могу сам приготовить… — Ну что ты… — слабо отозвалась Акане. — Это же я должна быть радушной хозяйкой, а не… Такемичи не стал слушать ее. Он нарезал лук чуть мельче, чем нарезала девушка и кинул его в разогретую сковородкой, аккуратно помешивая. — Масло будет стрелять, если будет находиться в непосредственном контакте с водой. Поэтому сковородку следует тщательно вытирать, чтобы не было таких казусов… — тихо произнес Такемичи, мерно помешивая лук. Готовя омурайс, Ханагаки комментировал весь процесс, иногда советуя девушке, как лучше порезать овощи или как правильнее держать сковороду при готовке омлета. Подошедшие Хаджиме и Сейшу были удивлены. Они сели за кухонный стол, с интересом наблюдая за тем, как умело готовит Ханагаки. Выкладывая готовый омлет на пригорок риса, Такемичи позволил девушке разрезать его, чтобы тот мягко покрыл собой все блюдо. Готовый омурайс был с восторгом принят девушкой. Инуи и Коко также получили свои порции. — Ты умеешь готовить? — удивленно спросил Сейшу, аккуратно подхватывая ложкой омлет. — Угу, — хмыкнул Такемичи, перемывая посуду за собой. — На курсы по готовке ходил? — Нет, — покачал головой Ханагаки. — Сам научился. — А твоя мама? — нахмурился Коконой. — Неа, она сама-то не умеет готовить, — усмехнулся парень. — Только вот десертики, тортики, что-то несерьезное… На кухне повисла напряженная тишина. Инуи и Коко молча поедали омурайс, в то время, как Акане залипла в стену, о чем-то думая. Через некоторое время она отмерла. — Знаешь, я даже не знала, что бывает столько нюансов, — тихо проговорила Акане. — В книгах с рецептами ты должен следовать рецепту, но никто не говорит, что нельзя готовить на влажной сковороде или что рис нужно оставить на некоторое время в рисоварке, чтобы тот стал рассыпчатым, а не слипся… — Знания приходят с опытом, — пожал плечами Такемичи, вытирая мокрые руки кухонным полотенцем. — И часто передаются девочке от матери… Акане нахмурилась. — Но ведь не у всех есть матери, что тогда делать им? — Найти мужа, который умеет готовить, заказывать еду из ресторанов или научиться готовить самой, — пожал плечами Такемичи. Он взял ложку в руки, зачерпывая рис и протягивая в сторону Акане. — В любом случае, это не то, из-за чего вы должны расстраиваться, Акане-сан. — Да… — рассеяно кивнула она, принимая ложку. — Спасибо, Такемичи-кун. Что-то мелькнуло в ее глазах, что заставило Ханагаки почувствовать себя неловко. Это была странная смесь принятия и опустошения. — Не за что, — негромко ответил он, поджимая губы. Неожиданно раздался хлопок двери, после чего последовал звук падающих ключей и негромкая ругань. Акане охнула и, поспешно сдернув с себя фартук, побежала в коридор. Такемичи с Сейшу и Хаджиме безмолвной тенью последовали за ней. В коридоре оказался молодой мужчина со светлыми волосами. Он неспешно переобувал обувь, оперевшись о стену. Старшая Инуи подбежала к нему и распахнула руки для объятий. — Привет, Вака, — девушка чувственно поцеловала его в щеку. — Ты сегодня рано, — удивленно отметила она. Мужчина пожал плечами. — Проблемы в клубе, вот я и сбежал, пока не запахло жаренным, — легко отозвался он и кивнул Коко и Инуи. — Привет, парни. — Привет, Вака, — нестройным хором отозвались они, резко выпрямившись. — Ох, я тогда пока приготовлю какао, — Такемичи хотел было устремиться на кухню, но Акане мягко остановила его. — Не надо, Такемичи-кун, ты и так мне помог. Он тут же почувствовал на себе внимательный взгляд, от которого ему хотелось вздрогнуть. — Ты иди, Акане, — мягко прошелестел мужчина. — А я тут поговорю с новеньким. — Он не новенький, Вака… И не надо его строить. — Я понял-понял, — мужчина нежно взял девушку под локотки и проводил до кухни. Инуи и Коко тем временем подхватили Такемичи и проводили в гостиную, усаживая между собой на диван. Это было похоже на тюремное заключение. Ханагаки судорожно выдохнул, жалея лишь о том, что не попробовал собственное произведение искусства. — Так значит, тебя зовут Такемичи? — с таким вопросом зашел в гостиную Вакаса. Парень настороженно кивнул. — А фамилию из тебя выпытывать надо? — Ханагаки. Такемичи Ханагаки, — односложно ответил он. Мужчина чуть наклонил голову, оглядывая парня с настороженностью. — И это про тебя рассказывал Шин? Надо же, ты какой-то… щупленький для героя, — пробормотал он. — Что? — Не, ничего, — взмахнул рукой Вакаса и плюхнулся на кресло напротив парней. — И чем занимаешься, Ханагаки? — Ну, хожу в школу, футбол люблю… — с каждым новым словом его голос становился тише. Мужчина, не дослушав блеяния Такемичи, тут же переключился на брата Акане: — Сейшу, а тебе не нужна подработка случаем? — В клуб работать не пойду, — отрезал Сейшу, хмуря брови. — Я у Шиничиро в учениках. — Давно? И почему я обо всем узнаю самым последним, твою мать? — цыкнул он. — Если бы чаще приходил домой, то знал бы, — процедил Инуи. Коконой рядом с ним тяжело вздохнул, цепляясь пальцами за переносицу. — Ну простите, работы по горло. — По чье горло? — зло выдохнул Сейшу, бросая раздраженные взгляды в сторону жениха сестры. — Эй, Сейшу, не забывайся, — цыкнул Вакаса. — Акане только-только обрадовалась тому, что у нас установились хорошие отношения, а ты опять их херишь. — Да ты… Коконой аккуратно взял Инуи за руку. — Не стоит, Инуи, — пробормотал он. — Акане не хотела бы этого. Такемичи в это время только мог елозить на месте, переводя напряженные взгляд с Вакасы на Инуи. — Вот-вот, слушайся своего друга. Ведь он больше знает, чего хочет твоя сестра, — хмыкнул Вакаса. — И вот думай теперь, ревновать ли Акане к нему или нет?.. На скулах Коконоя заиграли жевалки. Он выдохнул сквозь зубы, сжимая кулаки до побеления костяшек. — Надо поговорить, — цедит Сейшу, вставая с места. Вакаса самоуверенно встает вслед за ним, глядя на подростков сверху вниз. — Ну попробуй, шкет, — с угрозой шипит он. Сейшу был на взводе. Он резко развернулся и быстрым шагом вышел из гостиной, безмолвно приказывая Вакасе следовать за ним. Мужчина с легкой ухмылкой пошел за ним. Коконой с досадой оглянулся на удивленного Такемичи и приказал ему оставаться на месте, пока сам последовал за этими двумя. — Ой, а куда ушли мальчишки? — Акане вошла в гостиную с подносом, на котором дымились четыре чашки с какао. Она поставила его на журнальный столик и растерянно оглянулась. — Э-э, судя по всему, по делам, — неловко пожал плечами Такемичи, нервно поглядывая на дверь. — Ох, тогда пей, пока ребята решают там свои вопросы, — девушка мягко похлопала на сидение рядом с собой, но Ханагаки, вежливо улыбнувшись, сел в кресло, в которое некогда сидел Вакаса, беря со стола любезно приготовленный Инуи-старшей какао. — Вы живете тут одни? — спрашивает Такемичи, грея руки об стакан. — Ага, — кивнула она, прихлебывая какао. — А ваши родители?.. — вопрос Такемичи, казалось, застал Акане врасплох. Девушка мелко вздрогнула и потеряно посмотрела вокруг себя. — Я не люблю говорить о родителях. Сейшу не помнит их, в отличие от меня, и у него сложилось о них впечатление, как о хороших людях, — девушка слабо улыбнулась и сжала в руках чашку с какао. — В конце концов, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Такемичи понимающе поджал губы. Тем временем, Акане продолжила: — Отец много пил. От этого он и умер. Почечная недостаточность и проблемы с печенью. Я не разбиралась в подробностях его смерти, да и зачем мне это нужно было? Уж точно не из любопытства, — мрачно усмехнулась она. — Мать же ушла от нас, когда мне было десять лет, а Сейшу — четыре. Он тогда думал, что мать просто умерла. Это была хорошая отмазка. Таким образом, он представлял себе мать, тихо делился со мной, рассказывая об ангельском материнском образе. Такемичи поднял взгляд на девушку и ужаснулся. Осунувшаяся и будто постаревшая на несколько лет, девушка сгорбилась над кружкой с какао, которую бережно обхватила двумя руками. Её волосы ширмой закрывали её лицо. — Как-то я не углядела за Сейшу. Ему тогда было тринадцать лет. Я тогда была на работе, работала круглосуточно, чтобы оплатить счета, — Акане уставилась перед собой. В её глазах плескалась дымка воспоминаний. Иногда её лицо кривилось, и она начинала взглядом искать Такемичи, будто не знала, где тот находится. — Я думала, что он перестал мечтать об этом выдуманном образе, наконец-то вернулся в реальность. Он решился расспросить отца о матери, — она вздрогнула. — Отец тогда рассердился. Он разбил об лоб Сейшу бутылку. Кричал ему, что его мать — шлюха, — Такемичи болезненно скривился — ругань с уст такой хрупкой девушки приносила ему дискомфорт. Акане не заметила его кривляний и продолжила говорить, будто, наконец, выплескивая скопившиеся внутри эмоции. — А Сейшу… продолжал оберегать репутацию матери. Говорил, какая она хорошая, какая справедливая и добрая. Черт возьми, мне нужно было понять, что добром это не кончится. Ненавижу его, — сквозь зубы выдохнула Акане. Такемичи подошел ближе, вставая на колени перед девушкой и бережно беря её за руку, будто пытаясь забрать у нее её боль. Она мягко улыбнулась парню, но тут же её лицо перекосилось. — Почему я не могла понять, что такой человек не исправится? — прошипела она, вглядываясь в глаза Такемичи, будто пытаясь найти в них ответ. — Никто не может исправится. А когда он устроил пожар, — она схватилась за голову, впиваясь пальцами в волосы. — Хвала всем богам, что тогда мимо шли Вакаса и Шиничиро, если бы не они, то я не представляю… — Акане спрятала лицо в ладонях, дрожа. — Если бы не они… Девушка разрыдалась. Её плечи, на которые была взвалена такая огромная ответственность, задрожали. — Что случилось? — вошедший в зал Сейшу, держащийся за кровоточащую скулу, тут же подбежал к сестре, отпихивая Такемичи в сторону. — Что ты ей сказал? — его глаза, безумные и полные ярости, пристально уставились на Ханагаки. Такемичи невозмутимо приобнял Акане, аккуратно поглаживая ту по спине и забирая из ослабевших рук стакан с какао. Девушка уткнулась ему в плечо, сжимая тоненькими пальчиками футболку Ханагаки. Вошедший в гостиную Вакаса замер в проходе, тут же подбегая к Акане. Девушка мягко перекочевала из рук Такемичи в руки мужчины. Тот что-то тихо шептал ей, губами уткнувшись в макушку и слабо покачивая в разные стороны, словно ребенка, пока Инуи заходилась в рыданиях. — Ну, тише, милая, — он приподнял ее лицо, вглядываясь в глаза девушки. — Все хорошо. Больше отец не побеспокоит ни тебя, ни Сейшу. Видишь, — он указал в сторону Инуи-младшего. — Твой брат в безопасности… — У него… него… синяк, — слабо зашептала Акане, дрожащей рукой показывая на лицо брата. — Он опять добрался до Сейшу? Вакаса раздраженно цыкнул и жестом велел парням отойти подальше. Рывком он поднял обессиленную девушку на руки, уводя из гостиной. Хлопок входной двери послужил знаком их ухода. — Сестра рассказывала тебе про отца? — прямо спросил Инуи. Его глаза вмиг остекленели, отчего парень уставился на Такемичи пустым взглядом. — Не принимай близко к сердцу. У сестры начинаются панические атаки, когда она вспоминает детство. Я стараюсь не разговаривать с ней об этом, но через некоторое время она начинает сама говорить об этом. — Вы что-нибудь делаете с этим? — спрашивает Такемичи. Он не хочет смотреть на Сейшу, а потому взглядом цепляется за многочисленные фоторамки в гостиной. На них изображена их немногочисленная семья — Вакаса, Акане и Сейшу. Иногда мелькал Коко с его надменной улыбкой. Опять проблемы в семье. Опять психологические проблемы. Опять Такемичи втянут в это дерьмо. Инуи покивал головой. — С подачи Вакасы, сестра стала ходить к психотерапевту. Вака хотел, чтобы и я сходил, но… — Сейшу пожал плечами. — Наша семья итак слишком многое задолжала Вакасе. И я не хочу, чтобы сестра еще больше волновалась. Она слишком много сделала для меня. Такемичи поджал губы. — Я понимаю, — говорит он. Его голос хрипит. — Прости. Это я затронул ту тему. — Не извиняйся. Не твоя вина, что мы родились в такой хуевой семье, — усмехнулся Сейшу. — Нам повезло с Вакой, — нехотя признает он. — Поэтому я не могу сказать, что мы уж такие бедные-пребедные. Возможно, если бы мы не сбежали с того пожара, то все бы было бы куда хуже. А так, — Сейшу пальцем показал на лоб, на котором белел шрам. Такемичи пришлось внимательно приглядеться, чтобы увидеть его. — Я отделался только таким мелким шрамом. Это чудо, — засмеялся он. Смех его был чуть нервным. — Да… — говорит Такемичи, и гостиная погружается в неловкую тишину. Ни Инуи, ни Ханагаки не хотят разговаривать об этом больше — кажется, воздух между ними искрится от напряжения. Вошедший Коко нервно усмехается при виде такой картины. — Э-э, Инуи, — зовет он друга. Сейшу нехотя поворачивает к нему голову. — Твою сестру увез Вака на байке, сказал, что он отвезет её к себе. Деньги оставил в коридоре. Возможно, их не будет недельку-другую. — Почему? — влезает Такемичи, и тут же мысленно хлопает себя по лбу. Его любопытство доведет его до гроба. — Вака иногда увозит сестру в Хоккайдо, на свою родину, — отвечает вместо Коко Инуи. — Там живет его мама. Акане нравится там. Во время реабилитации после нервного срыва она была именно там. — А… — понятливо тянет Такемичи. — Я могу чем-нибудь… — Это тебя никак не обязывает, — неожиданно перебивает его Инуи. — Мы можем вполне сами справиться с нашими проблемами. Именно поэтому мы и семья. — Ты о чем? — недоуменно спрашивает Коко, поворачиваясь к другу. Инуи смотрит лишь на Такемичи. — Ты понимаешь о чем я, Такемичи, — обратился Инуи к Ханагаки. — Нам не нужна твоя помощь. Не переживай об этом, — мягко улыбнулся он. Ханагаки поджал губы и кивнул. И как Инуи догадался о его мыслях? Он действительно хотел вновь ринуться на помощь к их семье, даже не вспоминая о том, что не хотел вновь ввязываться в чужие семейные проблемы. Но… Как он мог оставаться в стороне, когда у его друзей проблемы? И когда только он стал их считать друзьями? — И ты вроде куда-то опаздываешь… — с ухмылкой напомнил ему Сейшу. — И я вовсе не подсматривал в твой телефон, — с самыми честными глазами говорит он, явно пытаясь развеять напряжение между ними. — Он, кстати, на кухне остался. Такемичи чертыхнулся. Он взглядом поискал часы и, увидев время, громко выругался. — Тебя подвезти, Мичи-Мичи? — усмехнулся Коко. — Может такси вызвать? — Нет, тут недалеко, — отказался Ханагаки. Он забежал на кухню, забирая со стола телефон и бегом направился в прихожую. — А как же мы, Мичи-Мичи? — Коконой облокотился плечом о стену, наблюдая за копошением Такемичи. Инуи стоял за его спиной, наблюдая из-за его плеча за парнем. Тот пытался быстро завязать шнурки на кроссовках, которые не поддавались дрожащим рукам. — А вы, — он указал на них пальцем, когда, наконец, справился со шнурками. — Оставайтесь тут. Это личная встреча и вас она не касается, — с этими словами он хлопнул дверью, оставляя парней в одиночестве. … — И что делать будем? — спрашивает Хаджиме, оборачиваясь к другу. Инуи неопределенно пожимает плечами. — Предлагаю оставить Такемичи в покое и покушать омурайс. Там еще осталось. Хаджиме вскинул голову кверху и засмеялся. — Тебе тоже понравился омурайс Такемичи? Инуи лишь тонко улыбнулся. — Конечно, как мне может не нравиться стрепня моего будущего влипающего в неприятности мужа? Коко недовольно сощурился, но ничего не сказал. Не мог же он сказать другу, что они похожи в своих мыслях. — Ну пошли, — тяжело вздохнул он и вновь обернулся, чтобы посмотреть на закрытую дверь. — Будь осторожен, — в пустоту произнес Хаджиме и последовал за Инуи на кухню.***
— Фух… прости, я чуть… опоздал… Я… — воздуха критически не хватало, отчего Такемичи старался дышать глубже. — Я… — Да все в порядке, — улыбается Чифую. — Ты отдышись, как следует, а то выглядишь так, будто коней тут двинешь. Я тут заказал коктейль себе да пирожные, — он неестественно улыбался, пытаясь скрыть дрожащие пальцы в глубоких карманах худи. — Ага, я не очень голоден, если честно, — он пожал плечами, скрепив пальцы в замок. — И насчет недавних событий… Чифую заинтересованно поддался вперед, чуть не уронив стакан с коктейлем. Такемичи рассеяно поправляет положение стакана, напряженно хмурясь. — Ну так что? — нетерпеливо спрашивает Мацуно. — Мм, скажем так, у нас с Шибой возникли разногласия во взглядах на жизнь, — протянул Такемичи со смешком. — Только не говори, что ты вступил с ним в открытую конфронтацию только чтобы доказать ему что-то? — со вздохом спрашивает Чифую, уже зная ответ. — Шиба — не тот человек, которого нужно исправлять. Такие люди, как он, не меняются по щелчку пальцев. Он долго терроризировал наш район из-за того, что один парень из нашего отряда прошел мимо него, не поклонившись ему, — Мацуно скривился. — Тот парень был жестоко избит и отправлен в больницу. Только после этого он оставил наш отряд в покое. — Почему вы не обратились к Майки? — Баджи-сан запретил, — тряхнул головой Чифую, раздраженно косясь в сторону. — Я бы и рассказал, но мне строго-настрого запретили говорить об этом. Не знаю, что тогда у него на уме было… Такемичи непонимающе устремил взгляд в стол. — То есть, Шиба действительно настолько жесток? — Конечно! — возмущенно вскочил Чифую. — Никогда еще не видел, чтобы человек так жестоко относился к другим людям! Он же даже свою семью терроризирует! Бедный Хаккай, ему так сильно достается от брата из-за того, что он свастон… — Ну об этом больше не стоит беспокоиться… — задумчиво проговорил Такемичи. Чифую недоуменно нахмурился: — В каком смысле? — Шиба оставил свою семью и перестал быть главой «Черных Драконов». Чифую давится пирожным, которое собирался съесть. Он кашляет и бьет себя по груди, пытаясь освободиться от кусочков сладкого, застрявших в дыхательных путях. — Кхе-кхе, — Такемичи заботливо принес ему стакан воды, который попросил у бармена. — Я думал, коней двину, — Мацуно жадно приложился к стакану с водой. Ханагаки виновато втянул голову в плечи, глядя на Мацуно из-под ресниц. — Ладно, все норм, — выдохнул Чифую, осушив стакан полностью. — Не умер. — Прости, не хотел тебя шокировать, — со слабой улыбкой отзывается Ханагаки. — В любом случае, давай оставим тему с Шибой. Меня воротит от одного его упоминания, — тряхнул головой Чифую. — Возвращаясь к теме проклятья, — он ловит заинтересованный взгляд Ханагаки. — Я посмотрел по твоему запросу, но ничего не нашел — нет никакого такого особенного «проклятья», чтобы множество людей влюблялось в одного человека, — Такемичи расстроено поджимает губы. Чифую непроизвольно тянется к его руке, успокаивающе поглаживая большим пальцем костяшки его руки. — В любом случае, давай посмотрим, на всех ли работают твои, м-м, чары… — На тебя же не работают, — качает головой Такемичи, но тут же вскидывает голову. — Или… — Нет-нет, ничего подобного! — замотал головой Чифую, чувствуя, как щеки теплеют. — Ох, извини, я просто… — Ханагаки замялся. — Ничего не имел плохого. Мацуно понимающе закивал. — Давай мы все же проведем небольшой эксперимент. Хм, попробуй подойти к той девушке, — Чифую осторожно указал на девушку, сидящую за соседним столиком. — Попробуй с ней познакомиться. Такемичи вскочил с места. — Как я могу так сделать?! Это же… — он даже не мог произнести этого слова. — Что? Ханагаки осторожно придвинулся к Мацуно, который с расширившимися глазами наблюдал за постепенно приближающимся лицом парня. — Это измена, — прошептал Такемичи. Чифую мог поклясться, что его лицо в этот момент скривилось. Точно. Хината Тачибана. Чифую смог узнать у одноклассников Такемичи из средней Мизо про их сладкую парочку. Многие девушки восторгались их отношениями, желая себе таких же. Как они рассказали, Хината первой призналась. Ее одноклассницы были растеряны — они не понимали выбора девушки. Не сильно привлекательный, не слишком заметный паренек заинтересовал первую отличницу и красавицу их класса. Но только увидев, как красиво ухаживал за Хинатой Такемичи, они осознали какого парня упустили — заботливый и при деньгах, он был уж слишком сладким парнем. — Это не измена, это просто… знакомство. — Э? Разве это не одно и тоже? Чифую тяжело вздохнул. — Ну попробуй! — Я не могу! Я не буду изменять Хинате! — Хината даже об этом не узнает! — Я же говорю, я не буду изменять Хинате! Она самая милая и прекрасная девушка в мире! Мне не нужны другие! Да и вообще… Что за идиотский план? — Такемитчи? Знакомый низкий голос раздался позади него, отчего Такемичи вмиг покрылся испариной. Он точно знал, кому принадлежит этот голос. — Ась, Кенчин, ты чего застыл на месте? Такемичи поднял испуганный взгляд на Чифую, который тоже замер на месте и смотрел за его спину, где предположительно стояли его две самые главные проблемы. Одними лишь губами он произнес самое страшное слово в мире: «беги» И… Только хотевший стартануть на улицу Такемичи был остановлен тяжелой рукой, легшей ему на плечо. — Такемитчи, — угрожающе произнес Дракен, одним своим видом пригвождая Ханагаки на месте. — Такемитчи! — Майки подбегает ближе, прижимая к себе. — Где ты был? Ханагаки чуть удивленно приобнимает Сано в ответ, отчего тот чуть ли не урчит. — Не смей на него кричать или повышать тон, Драк, — низко говорит Майки, поворачиваясь к застывшему Рюгуджи. — Такемитчи вчера мог оказаться в больнице, если бы не я, — самодовольство в его голосе просочилось наружу, из-за чего Такемичи закатил глаза. — Эй, сраный аники, посмотри кто тут! — Ой, вы тут, — расслаблено улыбается Шиничиро, кивая Такемичи. Рядом с ним, устало оперевшись на его руку, оказалась Эмма, сонно зевая, а по другую руку — Изана с недовольной гримасой. — Как дела? — Все в порядке, Шиничиро-сан, — мрачно произнес Ханагаки, кивая Изане и по-джентельменски помогая смущенной Эмме сесть рядом с Чифую. Сев напротив девушки, он подал ей меню с открытой страницой с десертами. — Эмма-сан, вы не хотите чего-нибудь сладкого? Девушка робко кивнула и безмолвно указала на какую-то позицию в меню. — Эй, тогда мне тоже, — втиснулся поближе к Такемичи Майки. Он подождал, пока Эмма отдаст ему меню, и стал усиленно что-то искать. — Мх-м, — задумчиво протянул он. — Тут есть эклеры, а еще дораяки и тайяки. О, данго с начинкой! А может взять сладкие такояки? Перед младшим Сано встал такой сложный выбор, что он сконфуженно стал искать помощи у братьев и сестры. Эмма пожала плечами, выбрав мягкие эклеры, Изана настоял на дораяки, Шиничиро же предложил проверенные тайяки. — Вы мне совсем не помогаете! — уныло отозвался Майки, сложив голову на стол. Такемичи не стал ждать выбора Майки. Он, пройдя через (не)большое препятствие в виде Дракена, подошел к баристе, заказав и эклеры, и дораяки, и тайяки, а также заказ Эммы. Подошедший Рюгуджи также заказал несколько порций парфе под недоуменным взглядом Такемичи. — Майки любит парфе, — несложно отозвался Кен, протягивая купюру в тысячу йен. — Тебе что-то взять? — Э-э, нет, спасибо, — Ханагаки вспоминает про тот грандиозный обед, который устроил им Рюгуджи в прошлый раз и вздрагивает. — Откуда ты вообще берешь столько денег? — спрашивает он и тут же затыкает себя, испуганно глядя на Дракена. Такемичи ожидает, что его вопрос оскорбит Кена, но тот мягко усмехается и приглаживает топорщащиеся волосы Такемичи. — Я работаю на Шиничиро в его салоне. Ремонтирую мотоциклы, — односложно отвечает он. — Оу, — Ханагаки удивленно смотрит на него. — И как долго у него работаешь? — С четырнадцати, — Такемичи недоуменно хмурится. — Но работать разрешено с пятнадцати… — Удивлю, но мне и сейчас нельзя работать, — улыбается Кен. — Ох, а когда у тебя день рождения? — Десятого мая. — А… Точно, тебе же можно работать только со следующего года**, — кивает Такемичи. — Я бы тоже хотел работать в следующем году… Рюгуджи хмурится. — А зачем тебе? — бариста подходит с их заказом, с улыбкой выдавая им два подноса. — У тебя же родители обеспеченные. Такемичи вздрагивает, и его лицо кривится. — Я… Я не хочу жить на деньги родителей, — честно говорит он и вскидывает вызывающий взгляд на Дракена, ожидая от него осуждение. — Я не хочу быть зависимым от них, и чтобы те тыкали в меня, что я живу на их деньги. Кен некоторое время молчит. К этому моменту они уже принесли еду к столику. Майки радостно подпрыгнул с места и ухватился за сладости с самым счастливым лицом. В глазах Сано он стал героем с большой буквы. Такемичи уже хотел усесться на свободное место рядом с Майки, как на его плечо упала рука Дракена. — Я уважаю твой выбор, — сказал он это и застыл на месте. Ханагаки удивленно посмотрел на него. — Э… Я рад? — криво улыбнулся он, но его улыбка погасла, стоило ему увидеть выражение лица Рюгуджи. Тот смотрел на него так, будто перед ним стояла какая-то сложная задача, которую ему предстояло решить. Майки в это время пытливо уставился на Дракена, будто пытаясь найти в его глазах ответы на свои вопросы. — О чем это он, Такемитчи? — спрашивает Сано, хватая парня за локоть. — О чем вы говорили? Ханагаки, который не отрывал взгляда от Дракена, рассеяно отозвался: — А… Нет, ничего, — Майки сильнее прижался к Такемичи, бросая на всех окружающих раздраженные взгляды. — Ты врешь, — обиженно хмурится Майки. — Почему ему ты рассказываешь, а мне нет? Старший Сано неожиданно прыснул и перевел насмешливый взгляд на младшего брата. — Уж не слишком ли ты прилипчив, а, Манджиро? Вот почему ты у нас утром так… — Заткнись! Ничего не говори! — прокричал смущенный Манджиро, который схватил старшего брата за руку и потащил на улицу, при этом что-то бурча себе под нос. — Земля ему пухом, — прокомментировал Изана, схватив парфе Майки и доедая остатки дораяки. — И почему вы такие идиоты, парни? — тяжело вздохнула Эмма, облокотившись о стол и тихонько сгребая эклеры в свою сторону. — А что он утром делал? — недоуменно спросил Такемичи. Эмма равнодушно пожала плечами, рассматривая свой маникюр, а Изана ухмыльнулся: — Да у него утренние проблемки возникли одни, — неопределенно улыбнулся тот, загадочно крутя в руках ложку. — Что-то ему приснилось, точнее, кто-то… Чифую подавился коктейлем.***
Ханма не всегда любил кондитерские или кофейни. Кофе казалось отвратительно горьким, а разного рода выпечка — отвратительно сладким. Поэтому проходя мимо очередной кофейни с начищенными до блеска прилавками, в которых виднелись привлекательные пирожные и кексы, он даже не обратил на это внимания. Но, когда в окне кофейни показался знакомый силуэт, его тело не смогло противостоять инстинктам, которые взвыли в его голове, умоляя зайти в эту кофейню. Запах кофе был куда лучше, чем его вкус — казалось, все помещение пропиталось этим ароматом. В целом, кофейня была красивой — аккуратные столы, на которых можно было заметить меню, стулья с мягкой бархатной обивкой разных цветов и теплое освещение. Бариста за прилавком приветливо улыбнулся, готовый взяться за новый заказ. Ханма чуть рассеяно прошелся взглядом по помещению, цепляясь за каждого посетителя. Вот, девушка с длинными волосами сидела за тетрадью, что-то усердно решая — она сильно наклонилась вперед, из-за чего волосы падали на тетрадку и мешали ей писать. Вот, старик медленно попивал какой-то напиток, глядя из окна на оживленную улицу. Вот, паренек со светлыми волосами сидел, будто пригвожденный, украдкой вытирая выступившие слезы. Последний вызвал в Шуджи куда больше интереса, чем девушка-студентка или пожилой человек. Ханма торопливо взял какие-то первые попавшиеся на глаза напиток и десерт и сел за стол, исподтишка наблюдая за странной компанией. — Манджиро, — раздался плаксивый голос светловолосого незнакомца. — Не лезь ко мне в штаны… Эта странная просьба заставила Шуджи подавиться воздухом и во все глаза уставиться на соседний столик. — Манджиро… — уставший голос взрослого мужчины раздался чуть тише. — Не веди себя, как ребенок, мы в общественном месте… — А то, что он мне в штаны лезет, это нормально? — чуть визгливый голос резал уши, отчего Ханма прищурился и постарался незаметно осмотреться вокруг себя. Никто не обращал внимания на странную компанию, предпочитая заниматься своими делами. — «Что за хуйня?» — думал про себя Ханма. Бариста озвучил в громкоговоритель приготовленный заказ, и Шуджи поспешил его забрать. Кофе был очень горячим, отчего обжигал руки даже через толстые стенки кружки. Пирожное прямоугольной формы было залито глазурью с «мраморными разводами». — А еще он ко мне в дом проникал, — жаловался парниша — Извращенец, — раздался тоненький девичий голос с капельками ехидства. — Да я не извращенец! — прозвучал знакомый голос, от которого Ханма вздрогнул и встал с места. Это точно был голос Майки — главы популярной банды Сибуи. Ханма резко посмотрел в сторону странной компании, но никак не мог найти знакомое лицо. Через некоторое время из-под стола показалась светлая макушка и сам Майки целиком. «Он все это время был под столом?» — о том, что он там делал, Ханма предпочитал не думать. — Шиничиро, не будь на его стороне! Ты же мой брат! Тогда мужчина с ним, черноволосый, с усталым взглядом темных глаз, однозначно был… — Шиничиро Сано, — благовейно выдохнул Ханма, чуть привстав с места от нахлынувших его эмоций. Да, он знал старшего Сано. Легенда среди гопников Японии, который подмял под себя все Токио. Шуджи, услышав про это лет пять назад, скептически улыбался, представляя, как вынесет этого слабака на раз-два. Однако, увидев того, ведущего разъяренную толпу против врага, которые посмели измываться над мелкой «Токийской свастикой», понял — Шиничиро однозначно потрясающий гопник. Сано выглядел зловеще. Его ничего не выражающие глаза хитро блестели из-под ширмы темных ресниц, изредка кидая самодовольные взгляды на противников, ведь он точно знал — первое поколение «Черные Драконы» не потерпит издевательств над свастонами. Наблюдая за взаимоотношениями этих двух банд, складывалось ощущение, будто это старший и младший брат. Члены двух банд были дружны — мелкие восхищались старшими, а старшие старались защищать младших. После Шиничиро Сано объявил о своем уходе, и первое поколение последовало за ним — в итоге из бандитов они превратились в примерных семьянинов, чтущих порядки. Их место быстро заняла «Токийская свастика» — они вгрызались в глотки своих противников, ревностно оберегая репутацию «Черных Драконов». За этим было интересно наблюдать, но вскоре это наскучило Ханме, который желал увидеть что-то большее, чем мелкие драки из-за на ветер брошенных слов. Ему хотелось, чтобы Шиничиро Сано вновь возглавил «Черных Драконов». Шуджи хотел увидеть вживую ту орду гопников, которую вел за собой Сано. — Такемичи, не уходи от меня… — жалостливо протянул Непобедимый Майки, хватая парня за рукав кофты. Ханма удивленно приподнял брови, внимательно оглядывая лица остальных людей в компании — никто из них не был удивлен такому. Разве Непобедимый Майки может так себя вести? — Манджиро, тебе нужно успокоиться, — тяжело вздохнул Такемичи. — Никуда я от тебя не уйду, — успокаивающе улыбнулся он, внутренне содрогаясь — кто-бы месяц назад сказал, что он будет успокаивать главу бандитской банды, он бы не поверил. И вот Непобедимый Майки счастливо урчит, потираясь щекой о плечо Такемичи, из-за чего тот насмешливо улыбался. Дракен рядом с ним лишь качает головой, пряча улыбку за кружкой с кофе. Эмма болтает с Чифую о популярной в этом году седзе-манге, а Изана спорит с Шиничиро о преимуществах карбюратора над инжекторами. Надо же, куда его привела жизнь - думает Такемичи. А месяц назад он бы не поверил в это.***
Ханма, оставив после себя пустые чашку и тарелку, вышел из заведения. Прохладный воздух ударил ему в лицо, и он поднял лицо к небу, рассеяно отмечая темное небо и зажигающиеся на нем звезды. Тихо присвистывая, он направился домой. По пути Шуджи набрал выученный на зубок номер и мягко прошелестел в трубку: — Знаешь, я тут кое-что узнал…