stranded in the offering don't leave me here like this can't hear me scream from the abyss and now I wish for you, my desire
♫ Skillet — Falling inside the black
Новый вечер пятницы — новый маникюр. Миранда должна выглядеть с иголочки, Миранда красива и умеет себя подать — и подает, как изысканнейший десерт. Немного другая прическа, немного другой оттенок волос, другая одежда, но то же лицо. Чужое лицо, маска, которая начала прирастать. «Кровавый ад, как я тебя люблю», — сказал Сириус. Таким голосом, каким никто не скажет о любви племяннице. Тонкс заигралась, зашла слишком далеко — но если бы это было так, он бы полюбил Миранду. Миранду он не любил. Мирандой он утешался, и Тонкс это видела. В этот раз — хотела убедиться. Именно поэтому волосы украшала розовая прядь — одна-единственная, но зато такого же оттенка, как обычно носила Нимфадора. Подозревать нечего, у магглов вошли в моду такие прически, они называли это «мелированием» (вроде бы так, Тонкс не была уверена). Бармен кивнул ей с той учтивостью, с какой приветствуют постоянных клиентов. — Виски, мисс? — Нет, — она белозубо улыбнулась. Пьянеть прямо сейчас было не лучшим решением. — За счет заведения — тоже нет? Тонкс засмеялась, тряхнув головой; бармен не первый раз пялился на ее грудь и она была уверена: хочет затащить в постель, но не собиралась скрашивать его вечер. До встречи с Сириусом могла бы подумать об этом: бармен был неплохо сложен и хорош собой, но Доре сначала не хотелось связываться с кем-то постоянным, а потом — всех случайных заменил тот, с кем ее адреналин зашкаливал, и она получала дозу на всю неделю. Получал ли дозу он? Тонкс почему-то казалось, что да, что дядя приходит в бар не столько ради секса, сколько ради сопряженного с этим риска. Он мог попасться Пожирателям Смерти, мог попасться непосвященным в дела Ордена Феникса сотрудникам Министерства, те и другие были для него одинаково опасны. Его многие могли узнать, даже молодого, но он все равно использовал свою собственную личину. Жизнь скучна без риска, так он говорил, когда Дора была маленькой. Риска в жизни стало много. Сбежавшие еще зимой Пожиратели Смерти все еще не были пойманы, и под угрозой находились все волшебники магического Лондона. И магглы тоже — хотя сторонники Волдеморта не были настолько глупы, чтобы нарушать Статус о Секретности, все же магглов за людей не считали и при случае не упустили бы шанса убить или замучить нескольких, просто в качестве развлечения. Минусы Пожирателей Смерти: им было нечего терять. Плюсы Пожирателей Смерти: именно поэтому Министерству и Ордену Феникса было официально разрешено стрелять на поражение. В бар вошел Сириус, и его появление заставило Дору забыть обо всем. Красивый, очень красивый, всегда красивый. Про таких говорят «породистый» — по дяде в любом его состоянии было видно, что он принадлежит к аристократии: осанка, манера держать голову, гордый оттенок голоса. Тонкс была уверена, что даже в худшие времена в Азкабане он не потерял этой аристократичности — это невозможно потерять, это в крови. Все до последнего жеста. Увидев ее, он улыбнулся одними глазами — в них загорелись веселые лукавые искорки. Подошел, мягко ступая, обнял за талию, заглядывая в лицо. — Falling in the black, slipping through the cracks… — запели Skillet. Плейлист в этом баре словно подбирала сама судьба. Тонкс казалось, что она падает в черноту дядиных глаз, и ей стоило больших усилий не поменять цвет собственных на такой же. — Виски? — хрипло спросил Сириус, и Тонкс невольно засмеялась: на этот раз от такого предложения она отказываться не хотела. — Немного. Сириус щелкнул пальцами. Бармен плеснул виски в два бокала, бросил туда лед, украсил ломтиком лимона и пододвинул к ним. Взяв свой бокал, Тонкс пригубила — пряный хмельной вкус теплом растекся по венам. Сириус спустил руку на ее талию, сжал ягодицы поверх джинсовой мини-юбки. — Мы не спешим? — игриво шепнула Дора. — Нет. Или ты куда-то опаздываешь? — Нет. Но я хочу тебя. — Черт, — фыркнул Сириус, отставив почти опустошенный бокал. — Ты невероятно заводишь. Идем, детка. Встав, она специально призывно качнула бедрами, и он предсказуемо не сдержался — шлепок прозвучал звонко и вызвал во всем ее теле дрожь. В туалете, закрыв дверь на задвижку, Сириус взмахнул не палочкой, а просто рукой (Тонкс оценила его осторожность: иногда палочку могли опознать), и на полу появился матрас, словно вышедший из рекламы телемагазина. — Ортопедический? — хихикнула Нимфадора. — Если хочешь грязный и набитый клопами, могу организовать, — обиделся Сириус. Тонкс снова засмеялась, и, не думая, что делает, машинально — поцеловала его в уголок губ. Мимолетно, так иногда целуют даже друзей… но они ни разу не целовались. Ни единого раза. Сириус застыл, и выражение его лица стало нечитаемо, непонятно даже для Нимфадоры. Ее окатило стыдом, волосы едва не позеленели — внутренний голос, звучащий, как голос Аластора, проскрипел: «постоянная бдительность!» и цвет остался изначальным. В воздухе словно затрещали молнии. Тонкс испугалась, что она что-то разрушила, что сейчас он уйдет, что это их последняя встреча здесь и последняя ее доза… Губы Сириуса накрыли ее губы так неожиданно, что она тихо охнула, но он не услышал, не дал возможности отстраниться, крепко держа за плечи. Целовал с каким-то отчаянием, переплетаясь языками, исследуя ее рот с беззастенчивой наглостью. Тонкс скользнула рукой к его ширинке, и только тогда он уложил ее на спину на матрас, нависая сверху. Если начнет долгие прелюдии, подумала она, ее тело просто взорвется. — Возьми меня, — протянула Дора таким тоном, что встал бы даже у каменной статуи. Сириус приглушенно выругался, торопливо стаскивая ее юбку — белья под ней не было, и он восхищенно присвистнул, оценив этот ход. Дрожащими руками стянул с себя брюки, устраиваясь между ее разведенных ног, пальцами убедился, что она готова (он всегда так делал) и только тогда резко вошел на всю длину. Тонкс вскрикнула, подаваясь навстречу: насадиться до отказа, принять в самую глубину, ей всегда было мало, хотя он полностью был способен ее удовлетворить. — Черт… — простонал Сириус. — Какая ты… Детка, это просто… Будто так и должно быть, подумала Тонкс. Будто все правильно. Именно здесь, именно так — в туалете маггловского придорожного бара. С дядей, который старше ее на тринадцать лет. Именно то, что ей нужно. Именно тот, кто ей нужен. Невербально наколдовав еще и подушку (внезапно с черной шелковой наволочкой), Сириус подсунул ее под бедра Доры, отчего движения внутри нее стали глубже. Она закрыла глаза, растворилась, но чужие пальцы сжались на подбородке. — Смотри на меня, — потребовал Сириус. Распахнув глаза, Тонкс затуманенным взглядом скользнула по его лицу. Он ускорился, размашистыми движениями вбивая ее в матрас: на грани грубости, на грани нежности, все на грани. Она обхватила ногами его талию; перехватив под колени, Сириус забросил ее ноги себе на плечи. Это был обычный пятничный секс, и в то же время — нет. Между ними появлялось что-то большее, но между которыми — ними? Кем они были? Она была для него случайной шлюшкой Мирандой — или? «Кровавый ад, как я тебя люблю». Застонав громче, Тонкс выгнула спину. Оргазмы с Сириусом всегда были яркими, этот вышел сильнее прежних. Он напрягся чуть позже, кончив, как обычно, не в нее; презервативами они не пользовались по такому же негласному договору, как и запрет на поцелуи. Без презерватива ей нравилось больше, так она чувствовала его целиком, и ей, в отличие от магглов, точно не грозили последствия. Перекатившись на спину, Сириус приманил пачку сигарет из кармана брошенных рядом на полу брюк. Щелкнул зажигалкой, блаженно запрокинув голову назад. — Поделишься? — Тонкс протянула руку. — Нет, — усмехнулся он. — Не хочу целоваться с пепельницей. — Будто я собираюсь с тобой целоваться, — проворчала она. — Но начала первой. — Я не хотела. — И тебе не понравилось? — Если бы не понравилось, ты бы лежал не здесь, а в отключке. — О, — Сириус вскинул бровь. — Опасная девочка? Неужели владеешь карате? — Мы решили не разговаривать о таких вещах, — напомнила Дора. — Ничего о жизни и нас настоящих. Только секс. Ловко выхватив сигарету у дяди из рук, она выбросила ее в сторону, метко попав в маленькую урну у стены. — Эй! — возмутился Сириус. — Что ты делаешь? — Не хочу целоваться с пепельницей, — прошептала Тонкс, забираясь верхом на его бедра и наклоняясь, увлекая во второй поцелуй.***
— Ну ты меня и вымотала, — пожаловался Сириус. Они провели на том матрасе всю ночь до самого утра, и до самого утра отчаянно-исступленно… Тонкс сказала бы «любили друг друга», если бы это была любовь. Это была не любовь, но все-таки уже что-то большее, чем желание наспех перепихнуться и сбросить пар. Сириус выглядел растрепанным, но довольным, как сытый кот (хотя в силу своих особенностей, скорее как пес). Ночью он периодически он отпивал из бутылки нечто, что Миранда должна была принять за колу — черный напиток, в действительности являющийся Оборотным зельем. Ради смеха она попросила глоток, чтобы посмотреть, как он выкрутится, но Сириус с невозмутимым видом вручил ей отдельную бутылку настоящей колы, и она запомнила, что его кошелек расширен изнутри. — Недоволен? — она вскинула бровь, точно так же, как недавно он. Сириус лающе хохотнул. — Более чем доволен. Ходить хоть не больно? — Немного, — соврала Тонкс. Было бы обязательно больно, если бы ее тело не регенерировало быстрее, чем тело любой другой девушки, не метаморфа. — Не парься. Это тоже кайф. — Кайф, — согласился Сириус. — Ты потрясающая. — Ты тоже. Они стояли у парковки, и из бара снова лилась та же музыка, пророческая: — Falling through the depths, can I ever go back? Был ли у них путь назад — после всего, что случилось и что случится? Тонкс вдруг показалось, что нет, и веселое солнечное утро стекло морозом по позвоночнику. — Ладно, я пошел, — Сириус лениво взмахнул рукой, но, прежде чем уйти, снова запечатлел уже третий поцелуй на ее губах. Поправил волосы своим коронным жестом усталого от тяжести престола молодого короля и зашагал прочь — но зашагал не медленно, наоборот, поспешно, будто убегал. Тонкс провела кончиками пальцев по губам. Несмотря на все шутки про пепельницу, целоваться с ним оказалось здорово, так же, как и трахаться — он был прекрасен и в поцелуях тоже. Во всем, черт бы его побрал.***
Сунув руки в карманы, Сириус завернул за угол, не видя, куда идет. Нужно было аппарировать на Гриммо, но сначала — проветриться, попытаться привести в порядок мысли, если это было возможно. Он ехал крышей. Медленно, но верно он ехал чертовой крышей, потому что чертова Миранда начинала занимать слишком много чертового места в его чертовой голове. Или не Миранда. Совсем не Миранда, отчего было еще паршивее. Он морочил девчонке голову, он любил ее, а видел не ее. Она и не ждала от него ничего, кроме секса, но… …но Сириус уже совершенно точно начинал терять гребаный рассудок, потому что за эту ночь несколько раз, входя в Миранду, смотря в ее искаженное страстью лицо — видел глаза Нимфадоры.