Путь к алтарю

      Незаметно наступил октябрь. Зоя внимательно наблюдала за жизнью дочери в гимназии и, время от времени, спрашивала ее о впечатлениях от учебы. Молодая женщина решила, что если Саше будет чем-то не нравиться учеба и это будет связано с предвзятым к ней отношением из-за особенностей биографии отца, то она в этот же день заберет ее обратно на домашнее обучение. Может быть, Зоя бы забрала дочь из гимназии и раньше, но желание не лишать Сашу возможности общаться с ровесницами заставило молодую женщину пока что повременить со своим решением.       Благодаря ненавязчивым вопросам, вроде, «что интересного было на перемене» или «домой снова шла одна», Зоя сделала вывод, что каких-то подруг у Саши в гимназии нет, однако недоброжелательниц тоже нет и, по-видимому, Нина в свое время так сказала от нехватки разумных мыслей, а не от желания подчеркнуть, кем именно является отец одноклассницы.       Иногда Зоя думала, как сделать так, чтобы у дочери появились подруги, с которыми можно было бы поделиться сокровенным, однако какие-то идеи в голову не приходили. Детей Аси Зоя не включала в этот список, так как не была уверена, что они не рассказали бы то, что Саша считает сокровенным, матери, а потом, уже от Аси, эту информацию бы узнала и Зоя, как вариант, в виде интересной сплетни.       — Мама, — неожиданно обратилась к ней Саша. — Сегодня отец Владимир сказал мне, что у меня очень хороший голос и он советует заниматься в какой-нибудь капелле или церковном хоре.       Буквально в один момент в душе Зои все перевернулось.       «Да как он посмел! — подумала молодая женщина. — Бессовестный! Хочет через дочь надругаться над взглядами матери?»       — Сашенька, — заставив себя успокоиться, произнесла Зоя. — Если у тебя правда хороший голос, как говорит отец Владимир, то нужно заниматься не там, где много других людей, а индивидуально с учителем. Если хочешь заниматься, я поищу тебе учителя. А там, где много других людей, ничему толком не научишься.       — Мама, я бы хотела попробовать, — ответила Саша. — Поэтому буду благодарна, если вы поможете мне.       — Я обязательно поищу учителя, — сказала Зоя.       На следующий день Зоя едва дождалась того, чтобы к ней пришла подруга.       — Что нового? — спросила Ася.       — Что нового? — Зоя почувствовала, что вряд ли сможет быть спокойной и то, что она вчера сдержалась при дочери — не иначе как чудо. — Знаешь, как отец Владимир оскорбил меня? Сказал Саше, что у нее очень хороший голос и ей стоит заниматься или в капелле, или в церковном хоре.       — А в чем оскорбление, моя впечатлительная душа? — удивилась Ася. — Может, у твоей Саши и вправду очень хороший голос. Я ее, кстати, ни разу не слышала, когда она поет. А на уроках Закона Божьего, как ты прекрасно помнишь, и поют тоже.       — Агнесса, — выдохнула Зоя и вытерла слезы. — Капелла — это такое заведение, где учат талантливых детей, чтобы они потом пели при дворе. При каком дворе? Разумеется, не при том, где дворовые хулиганы обитают. При ином дворе, проклятущем! И неужели ты веришь в то, что я готова позволить, чтобы моя дочь была обезьянкой при царском дворе? Чижиком, который вытаскивает предсказания? Шутом гороховым? Негритенком, на которого все глазеют? Дочерью святого человека, которого этот распроклятый царек угробил и которая будет там считаться показателем его так называемой милости — так близко допустил к себе дочь святого человека, ведь дети не отвечают за грехи родителей? Да не дождется! Внедрять дочь так близко к царю, чтобы потом она могла его взять и убить, я тоже не вправе — это жизнь Саши, она должна сама решать, хочет ли бороться против царя или нет! Я не могу взять и принять за нее решение. А церковный хор — да это просто смешно! Тратить свое время, чтобы служить культу — да можно заняться более полезными делами.       — Зойка, ты накрутила себе того, о чем отец Владимир вряд ли додумался, — поспешила успокоить подругу Ася. — Может быть, он просто, как многие другие люди, думает, что если у девочки есть талант, то его стоит развивать — пригодится для привлечения женихов перед замужеством. Вот что плохого в том, чтобы хорошо петь? Любые песни. Хоть народные, хоть крамольные, хоть романсы, хоть оперу.       — Если просто так, для себя и родных и друзей, то ничего плохого, — ответила Зоя. — А если для этого будущего висельника, то очень плохо!       — Зойка, ты была права, когда говорила, что тебе нельзя с жандармом отношения иметь, — произнесла Ася. — Ты сейчас себе на каторгу наговорила…       — Вы, Агнесса, не донесете, а другие ничего не слышали, — сказала Зоя. — Так что, значит, полагаете, что отец Владимир просто ляпнул сдуру какую-то ерунду без задней мысли?       — Да, практически не сомневаюсь, — подтвердила Ася. — А Саше что, вправду учителя искать будешь?       — Буду, — ответила Зоя. — Раз ей хочется, пусть занимается.       На фоне всех этих хлопот приглашение на прием буквально поразило Зою до глубины души. Даже не подумав о том, что ее там обязательно будут ждать в качестве шута горохового, молодая женщина приняла решение идти в новеньком платье.       «Геллер в новом платье», — шептались все кому не лень. Казалось, это стало главной новостью вечера, однако примерно через полчаса новость приелась.       За это время Зоя успела переброситься парой слов с несколькими гостями, съесть один бутерброд и выпить два бокала шампанского.       — Зоя Михайловна, говорят, у вас появился новый поклонник, чьим протеже вы стали, — произнесла какая-то женщина.       Вино уже успело ударить в голову Зои, поэтому она услышала не что иное как: «Зоя Михайловна, говорят, вы в очередной раз стали любовницей, на этот раз — жандарма, чтобы всегда иметь защиту».       — На то она и женщина, чтобы нравиться мужчинам и слушать восхищенные слова о себе, — ответила Зоя первое, что пришло в голову.       — Но как же условности и нормы поведения? — услышала молодая женщина и, возмутившись до глубины души, ответила. — А я не блядь и блядских наклонностей не имею. Нравиться мужчинам не означает иметь за это деньги или какую-то выгоду.       Казалось, напряжение достигло такого пика, что кто-то из говорящих непременно должен был вылить на своего визави бокал шампанского, чтобы хоть как-то его охладить. Однако благодаря паре шуточек диалог был вскоре завершен, а Зоя уже вскоре могла сцепиться языками с кем-то другим.       На следующий день в гимназии ближе к обеду в кабинет Зои пришла Ася.       — Чем обязана вашему второму визиту, Агнесса Викторовна? — спросила молодая женщина.       — Информаторы в виде птичек, которые чирикают по поводу и без оного, донесли, что вас, Зоя Михайловна, поливают грязью в этом заведении, — произнесла Ася. — Одна женщина, которая в городе совсем недавно, вчера была вместе с братом на приеме. И наблюдала за тем, как пьяная начальница гимназии непристойно выражалась, недостойно себя вела и всячески выставляла себя на посмешище. Зойка, на том приеме все было как обычно или ты и вправду пьяная возлежала в неглиже?       — На том приеме все было как обычно, просто одна женщина никак не может понять, что не в институт благородных девиц на службу устроилась, — ответила Зоя. — И еще, как вы прекрасно знаете, некоторые полагают, что два бокала шампанского подряд — это донельзя аморально. Агнесса Викторовна, поблагодарите чирикающих птичек и угостите их семечками. Кому я должна быть благодарна?       — Лизавете, — сказала Ася. — Одна женщина пришла к Лизавете, та отмахнулась, что сплетни ее не интересуют и вообще, надо трудиться, а не языками чесать, после чего, как будто стесняясь, подошла ко мне и пожаловалась. Я ответила, что не стоит забивать свою хорошенькую головку всякими глупостями и обращать внимание на неумных людей, после чего сразу пошла к тебе.       — Молодец Лизавета, не стала вести себя, будто старухи на завалинке, — произнесла Зоя. — Не зря я ей доверяла.       — И меня предавала? — пошутила Ася.       — Нет, Агнесса, просто изредка разговаривая с ней не только о делах гимназии, — уточнила Зоя.       Поговорив с Асей, донельзя возмущенная Зоя пошла к Елене Филипповне.       — Елена Филипповна, — резко начала молодая женщина. — Видно, что вы новый человек в этом городе. Верно, вы даже особенно не думали, куда устраиваться на службу. Так вот, Елена Филипповна, вы не в институт благородных девиц устроились. И даже не в министерскую гимназию. Я судима за политику и была в тюрьме, мой несчастный погибший супруг положил жизнь за то, чтобы избавиться от царя. Не смог, не довелось. Во имя его светлой памяти я открыла гимназию, чтобы учить девочек, не оглядываясь на условности света, условности гимназического образования. В этих стенах не поется гимн, если гимназистка пожелает в свободное время посетить кофейню, это будет исключительно ее дело. Если так произойдет, что одна из моих гимназисток познает счастье материнства вне брака, я не отчислю ее за подобное — это никак не характеризует ее уровень знаний. Чтобы я отчислила гимназистку, она должна продемонстрировать неудовлетворительный уровень знаний, ниже осваиваемой программы практически как в мужской гимназии. Да, я в прошлом году отчислила одну барышню, которая объявила, что не желает учиться, зря тратит родительские деньги и на фабрике платят гораздо больше. Так зачем держать ту, которая не хочет учиться? Дверь вон там, — Зоя махнула рукой. — Может быть, я бы отчислила кого-то за недопустимое поведение, оскорбления начальства. А вот, к примеру, за попадание в жандармерию я в прошлом году гимназистку даже не думала, что можно отчислить — это к делу не относится. Так вот, Елена Филипповна, не ваше дело, сколько бокалов шампанского подряд выпила начальница гимназии и как именно закрывала рты любителям сплетничать. И Александру я позволила инспектрисе отчислить на эти три дня только потому, что первой начинать драки нельзя. За намерение дать сдачи, воплощенное в жизнь, я бы подобное не допустила. Это я к чему? Не нравится заведение — в городе полным-полно других. Вас рассчитать или сразу пойдете в жандармерию донос писать?       На этих словах Зоя остановилась и подумала:       «И правильно, что не сказала, что хотела крамоле поучить девочек. Кто понял, тот и без меня понял, а другим подобного и знать не положено».       — Зоя Михайловна, прошу прощения, учебный день в самом разгаре, меня служба ждет, — ответила женщина и пошла куда-то по коридору.       — Да иди куда хочешь, — одними губами прошептала Зоя и направилась к себе в кабинет.