прикоснись

      В квартире Юнги Чимин решается самовольно появиться спустя неделю. Он лезет под руку, наблюдая за тем, как Юнги доделывает их «совместный» проект, когда им вернули его на правки, много-много говорит, опустошает запасы чая и сладкого в квартире, и выглядит очень беззаботным. Юнги волей-неволей позволяет себе широкую улыбку, наблюдая за таким счастливым юношей. Художник забывает о том, что он гаптофоб, потому что Чимин и правда сдерживает своё самое первое обещание не касаться его, но юноши так много, что он ощущается каждой клеточкой кожи. Теперь сложно и вспомнить, что их знакомство началось с приставаний Чимина и панической атаки Юнги. — У тебя такие замечательные картины! — Чимин восхищённо смотрит на картину в рамке. — Она здесь висит с незапамятных времён, а ты только сейчас обратил внимание? — Юнги ворчит только для вида, и Чимин это понимает. — Нет, но только сейчас решил, что творцу можно сделать комплимент! — Чимин перекатывается с пятки на носок и уходит на кухню. Юнги кричит спасибо, пристально рассматривая несчастный пейзаж тёмного леса. Он помнит, как рисовал её, потому что специально ездил в глухую деревню, где сквозь некоторые давно заброшенные дома росли деревья. Было и жутко, и невообразимо притягательно одновременно.       Чимин возвращается довольно скоро, снова что-то жуя. — А тебе правда нравится этим заниматься? — Вопрос юноши настолько внезапен, что Юнги откладывает карандаш в сторону. Нравится ли ему рисовать? Конечно. Нравится ли ему рисовать по указке? Определённо, потому что сначала нужно научиться как требуют, а потом уже как хочешь. — Конечно нравится, иначе зачем бы я поступал в этот университет? — Юнги осторожно смотрит на замявшегося Чимина, нервно играющего пальцами. — Удивительно. — Юноша хмыкает, невесело улыбаясь. — А ты разве здесь не по своему желанию? — Чимин никогда за два месяца их знакомства на заводил разговора на эту тему. На самом деле, Юнги для себя отметил, что он слишком доверился юноше, рассказав о себе очень много, а вот сам Чимин о многом в своей жизни умалчивал. — Нет. Мама хотела быть актрисой, но не вышло, а отец, как только у них появился хороший заработок, привык исполнять все её хотелки. Подумываю, что и я был одной из таких. И до сих пор такой и являюсь. — Чимин откидывается на спинку кресла. Юнги поджимает губы, потому что он вместе с Хосоком определил Чимина как просто избалованного мальчика, желания которого всегда исполнялись. Выходит было всё наоборот. — Но ты же говорил, что у тебя чудесные родители. — Так никто и не отменяет их чудесности, только вместо ласки, внимания, заботы и любви я получал откуп. Мол, если избалован, значит любим. Подмена понятий произошла. В итоге, если честно, я не знаю, как любить, с чем вообще это чувство сравнивается и… да ничего я не знаю! — Юнги поражённо замирает. — Как минимум как любить другого человека. Всё, что я умею, это обольщать и трахаться. Настоящие чувства меня пугают. Я избегаю этого, чтобы не ошибиться. Я не умею делать приятно другим, ухаживать. Вот как Тэхён с Хосоком хоть. Один другому цветы дарит, второй знает то, что любит его партнёр. Я же смотрю на других просто как на объект вожделения. Со мной что-то не так, верно? — Чимин поднимает глаза, в которых плещется отчаяние. Юнги вздыхает, потирая переносицу. Запущенный случай. В этом они до отвратительного похожи. — Не то, чтобы. Просто произошла действительно «подмена понятий». Ты сам, по сути, не знаешь чего хочешь. А ещё ты либо не хочешь брать ответственность, либо просто избегаешь того, что тебя когда-то ранило. Когда ты понял, что твои желания не интересуют твоих родителей? — Юнги со стыдом понимает, что Чимин не избалованный, а бегущий от объективной реальности человек, заменяющий одно другим, желая оградить свою психику от всего, что его может травмировать. — Давно, лет в семь, когда мама сказала, что то, чего хочу я — не имеет значения, нужно всегда делать то, чего хотят другие. Сама она, правда, такой логики не придерживалась никогда, но это же типичные родители! — Чимин всплёскивает руками. — А чего бы ты действительно хотел? — Юнги переживает, что этот вопрос сильно пошатнёт состояние Чимина, но тот только на секунду задумывается. — Быть танцором. — От чего же не станешь? — Я когда-то занимался танцами, но на каком-то празднике, где были друзья отца, попросили меня что-нибудь станцевать. Я станцевал. Это были обычные моменты из разных стилей, ничего особенного, но когда я закончил, часть из них сказала, что это было очень сексуально и я больше похож на девушку. Мне было четырнадцать. Танцы я с того момента бросил. Никто меня шибко не останавливал, родители скорее вздохнули с облегчением и записали меня в театральный кружок. Я очень живописно играл мебель. — Чимин смеётся сам с себя. Юнги не до смеха. — Вот и причина. Ты считаешь, что чем с большим количеством людей ты переспишь, тем более мужественно ты будешь выглядеть в глазах других. Но это не зависит от этого. Ты ведь это ты, и тебе стоит заниматься тем, что тебе действительно нравится и тебе вдохновляет. Ну, если это, конечно, не нарушает законов. А комментарии всяких ублюдков…что ж, они везде есть, даже на мою нарисованную женщину в традиционном наряде сказали некоторые мерзости. Но не все люди озабоченные! Есть и вполне адекватные личности. Хосок, Тэхён, мои друзья Чонгук и Сокджин…я! Хотя я так себе пример, и тем не менее! — Юнги распаляется, но старается себя скорее успокоить. — Спасибо. Наверное, этих слов мне не хватало всю жизнь. — Чимин выглядит поникшим и усталым. Юнги качает головой. Бедный ребёнок, вот он, показатель того, что богатство делает счастливым только того, кто им обладает, но никак не окружающих. — Начнёшь заново танцевать? — Юнги слегка улыбается, Чимин мотает головой в разные стороны. — Пока нет. Может потом. Я не знаю. — Юноша бормочет, а Юнги жалеет, что развил эту тему. — Хорошо. Тебе и правда надо разобраться в себе. — Юнги надеется, что его голос не звучит слишком назидательно. Чимин вздыхает. — Ладно. Я пойду, засиделся. — Он поднимается и уходит очень стремительно, Юнги даже попрощаться толком не успевает. — Интересно, и чего он так… — Художник задумчиво смотрит на свой новенький скетчбук, купленный специально под рисование Чимина.       Следующим утром выходного дня Юнги напишет: «Сегодня придёшь?», Чимин запишет длинное голосовое, что они всей группой внезапно решили сделать себе фотосет в театре и приедет домой он неизвестно во сколько. Юнги берёт обещание, что ему скинут хоть парочку снимков. Кажется, их общение становилось более тёплым.       Чимин веселился в театре, забывая их вчерашний разговор, Тэхён делает кучу смазанных фотографий, пока их девочка-фотограф пытается заставить встать остальную группу так, как он просит. Через полтора часа успокоить бесящихся актёров. Разъехались все после больше отдохнувшими и довольными, чем уставшими. Вернувшись в квартиру, Чимин просмотрел вышедшие снимки и удовлетворённо улыбнулся. Возможно они с Юнги ещё даже не друзья, но такие шикарные фото не могли не тронуть выверенного спокойствия художника. Чимин сбрасывает все снимки Юнги, даже те, которые случайно делал Тэхён, совершенно не заботясь о том, сколько чужой памяти телефона это займёт.       Юнги имел привычку спать по вечерам и к тому, что телефон станет разрываться от количества приходящих сообщений, готов не был. — Откуда столько? А, это Чимин. — Юнги споро открывает переписку, и взгляд сразу утыкается в первые фотографии. Чимин, чтоб его. Этот юноша был таким красивым в простой чёрной футболке и таких же лёгких штанах. Юнги не хотел знать тему фотосессии, хотя бы по тому, что Чимин на снимках так пошло смотрел в объектив, прищуривая глаза, откидывал голову, обнажая беззащитное горло, выгибался опираясь на стул, взъерошивая свои волосы, что дыхание не могло не сбиться, а сердце пропустить удар.       Не смотря на то, что в квартире никого не было, Юнги старался сохранить максимально невозмутимый вид, будто сейчас кто-то мог его осудить. Художник с момента расставания со своим партнёром игнорировал всякое сексуальное возбуждение и перевёл себя в статус импотентов, но Чимин! Юнги раздражённо продолжил листать фотографии и поражался, как один и тот же человек мог выглядеть на разных снимках так по-разному. На снимках сделанных Тэхёном Чимин смеялся, улыбался и выглядел совершенно не пошло и не вызывающе, скорее наоборот очень невинно, зато на тех, которые были сделаны профессионально так уже не скажешь. Юнги на несколько минут отложил телефон, пока Чимин не стал написывать с вопросами, как ему фотографии. Точно же специально это сделал!       «Ты очень красивый. Получились шикарные референсы, обязательно нарисую.» Юнги не стал записывать голосовое, опасаясь, что его голос будет дрожать. Художник поднимается с дивана и идёт умываться, решая действительно порисовать Чимина, будет хоть что на показе работ демонстрировать.       Чимин довольно бьёт ногами по кровати, когда читает сообщение о том, что он красивый. Актёр подскакивает на ноги, делая несколько кругов по комнате, несколько раз нервно вдыхая и выдыхая, когда видит ещё одно сообщение, но уже от парня с архивоведения.       «Привет. Может встретимся?» Чимин на подъёме эйфории уже хочет согласиться, но решает уточнить, зачем.       «привет. может и можем, но зачем?;)» Чимин невольно подёргивает плечами.       «Развлечёмся, зачем же ещё?» Месяц назад Чимин бы согласился в мгновение, но после общения с таким удивительным человеком, как Юнги, больше не хочется никаких необдуманных связей. В клубы хочется, но не затем, чтобы с кем-то оттуда уйти, а затем, чтобы отдохнуть и расслабиться. Фобия одного человека отрезвила Чимина и то, куда он рисковал укатиться с таким образом жизни. А ещё хотелось быть с Юнги. И не ради того, чтобы заняться сексом. Чимин с удивлением смотрит на свой телефон, открывая какие-то чувства к художнику. Парень с архивоведения всё ещё ждёт. Чимин прикрывает глаза. Он мог бы загнаться, что раньше он был таким балбесом, а сейчас что-то меняется, если бы это было в его характере. Возможно именно то, что он чувствует и называется влюблённостью? И он никакой ни дефективный? Хотелось бы верить. И совершенно не хотелось с кем-то заниматься сексом ближайшие недели.       «нет, знаешь, дела, не хочу.» Чимин решает позвонить Тэхёну, спросить у него совета, он ведь точно знает, что такое влюблённость, но вспоминает, что уже говорил с ним об этом. Значит больше не стоит беспокоить. А если спросить у самого Юнги? Ну, не напрямую, естественно, а как-нибудь завуалировано? Чимин решает, что завтра надо встретиться. Именно это он и пишет Юнги. Тот, конечно же, не против.       Перед приходом Чимина Юнги немного прибирается, удивляясь, как получилось так легко впустить человека в свою жизнь за такое короткое количество времени. Может, Хосок был прав, когда сказал, что нужно находиться среди людей и это весьма недурная терапия. Юнги всячески отрицал наличие влюблённости за один месяц знакомства, но допускал лёгкую привязанность, выходящую за рамки дружеской. То, что произошло вчера было просто забавным инцидентом из-за долгого воздержания и отрицания самого себя.       Чимин немного опаздывает от времени, которое назначил сам же, но всё же приходит. — Привет! — Чимин чуть улыбается, переминается с ноги на ногу. Юнги кивает и пропускает юношу в квартиру. — Слушай, а если ты вот хочешь оберегать человека, переживаешь там, готов считаться с чужими чувствами, это как называется? — Спрашивает Чимин, как только садятся ужинать, у Юнги сегодня простой суп с лапшой, но актёр был рад этому. После вопроса художник чуть не давится. — А чего это? — Юнги чуть-чуть хмурится. — На влюблённость похоже. Неужели никогда не испытывал? — Художник понимает, что именно это и отчего-то он не испытывает радости за друга и за того, к кому испытываются эти первые искренние чувства. — Знаешь, вот прям такое же нет. А что в таком случае делать надо? — Чимин качает одной ногой в воздухе. Юнги пожимает плечами. — Любить, что ещё. Если человек об этом не знает, можно сразу сказать, а можно и поухаживать. Как ухаживать, ты, надеюсь, знаешь? — Юнги улыбается. Хосок сейчас больше проводит времени с Тэхёном, оттого художнику становилось временами одиноко, но он не смел претендовать на внимание, всё понимая. Видимо и с Чимином будет точно так же. — Знаю! — Чимин шутливо дует губы и Юнги завидует тому человеку, который понравился этому юноше. Он ведь не плохой совсем, только запрятался за ложными чувствами и сам не понимал этого. — Тогда вперёд. Ты в этот месяц так повзрослел… — Юнги подпирает голову рукой и чувствует себя невообразимо древним и ветхим. Чимин поднимает на него глаза. — Ты и правда так думаешь?! — Когда Юнги кивает, чужие тёмные глаза едва не наполняются слезами радости. Художник искренне счастлив от того, что он может придать больше духовных сил человеку, которому это действительно нужно. — Тогда мне нужно действовать! Я побежал. — Чимин делает воздушные объятия вокруг Юнги и вихрем уносится из квартиры. Художник с усмешкой качает головой и убирает со стола. Что ж, если чувства не к нему, то он хотя бы сможет выпить на чужом каком-нибудь празднестве.