Игры с огнём или грустная история одной красной рубашки

— Что все это было? - Не выдержав, спрашивает Чонгук, переступая порог их общего номера, и прожигает в Тэхене дыру своим вопросительно-раздражительным взглядом. Развернувшись к нему лицом, он внимательно наблюдал за совершенно спокойным и даже немного расслабленным парнем напротив, преграждая тому дальнейший проход в комнату. — О чем ты? - С притворным недоумением интересуется старший, скрестив руки и облокотившись спиной о закрытую входную дверь, вопросительно выгибая бровь. — Что ты устроил там на сцене? Что за стриптиз во время репетиции? — А сам-то? Не я первый начал. Думаешь можно все это так просто вытворять и оставлять безнаказанным? Нет дорогой, это так не работает. Тэхен фырчит, обводя хищным взглядом фигуру напротив, и самодовольно улыбается, выгибая свои широкие брови с вполне ясным подтекстом, тыча пальцем в еще недавно обнаженную грудь младшего, которой он сверкал во время репетиции, видимо пытаясь подразнить его (или соблазнить, Тэхен не был до конца уверен на что конкретно тот рассчитывал), но с треском провалился, нарвавшись на взаимные дразнилки. — Хочешь продолжения? — А ты как будто нет, - передразнивает его Чонгук, выставляя руки по обе стороны от тэхенова лица, и так же издевательски улыбается в ответ, пуская язык за щеку, в совершенно не двусмысленном намеке. Потянувшись за поцелуем он замирает в сантиметре от долгожданных губ из-за внезапно возникшей преграды, а открыв глаза с удивлением наблюдает за хитрым взглядом напротив, понимая, что ничего хорошего его не ждет. С ним снова хотят поиграть. — Тшшш, - шепчет Техен, выставив указательный палец перед собой, прижимая его к губам, что покраснели и опухли от того как сильно Чонгук их кусал все время по дороге в отель, сдерживая себя, чтобы не наброситься на него прямо в машине. Он словно бык смотрел на эту красную тряпку, мельтешащую перед его носом последние несколько часов, в надежде как можно быстрее добраться до их номера и содрать ее наконец, а после покрыть поцелуями каждый доступный ему миллиметр тэхеновой кожи, что успел засветиться на камерах. Как жаль что нельзя будет наставить своих отметок на видных местах, чтобы все сразу поняли чье это сокровище и кто имеет его. Буквально. — Тэ… - умоляет Чонгук своими фирменными блестящими глазками, выпрашивая разрешение прикоснуться к нему уже хоть как-то, а сам нагло, с абсолютно невинной детской мордашкой облизывает палец, медленно вбирая его в рот по первую фалангу и слегка прикусывая, внимательно наблюдая за чужой реакцией. — Хен, Гуки. - Достав палец из пленительной влажности, Тэхен размазывает слюну о его приоткрытые губы, оттягивая нижнюю большим пальцем, жадно рассматривая то, как они блестят и жаждут поцеловать его собственные. — Смотреть но не трогать. Ты понял меня? Это мое наказание для непослушных мальчиков, которые не умеют ждать. Чонгук разочарованно стонет и кивает головой, убирая руки, потому что знает, что идти против задуманного старшим сейчас абсолютно бесполезно. Прищурившись, Тэхен начинает плавно и медленно вести руки к вороту рубашки вынимая первую пуговицу из петли, открывая вид на острые ключицы, закусывая губу и наблюдая за неотрывным взглядом младшего прикованным к его едва приоткрывшейся груди. Он разве что не пускает на нее слюни, когда вторая пуговица тоже освобождается из плена, обнажая чуть больше сладкой, карамельной кожи. На третьей Чонгук уже не выдерживает и, наплевав на запрет, резко отстранив ладони Тэхена, одним движением вырывает оставшиеся пластмасски из тонкого материала, да так, что те со звоном рассыпаются по полу в коридоре. Проследив за последней несчастной пуговицей, что укатилась не так далеко от входной тумбы, Тэхен возвращается к пожирающему его взглядом Чонгуку, довольно улыбаясь. — Дорвался наконец, плохой мальчик, - но не успевает закончить свою мысль, как его тут же затыкают поцелуем, грубо впечатывая в дверь и зажимая руки над головой, чтобы не выбрался. Обнажив клыки, тигренок попался в собственную ловушку. — Ну что, уже не такой смелый, да, хен? - Шепчет своим томным голос прямо на ушко, прикусывая мочку и пуская мурашки по чувствительной коже. Чонгук разводит коленом его ноги, прижавшись своим пахом вплотную к нему, дает понять и ощутить то, насколько он уже возбужден от их милой, но ужасно затянувшейся беседы. Тэхен тихо стонет не в силах больше себя сдерживать и двигает бедрами, имитируя толчки, принося им обоим наконец хоть какое-то облегчение и наслаждение, пусть и через грубую джинсовую ткань. — Гуки… пожалуйста… — Ты что-то говорил о неумении ждать, хен, - все еще удерживая его одной рукой, ведет пальцами другой вниз по груди, задевая ногтем чувствительные соски, спускаясь от мягкого животика до кромки джинс, расстегивая замок и запуская руку под нижнее белье. Обхватив ладонью уже вставший член, Чонгук размазывает предэякулят по стволу, ощущая как тяжело дышит и дрожит от его действий Тэхен, нахмурив брови и закусив губу. — Забудь. — Как скажешь. Опустившись на колени Чонгук плавно спускает джинсы вместе с бельем и непроизвольно облизывается, наблюдая за тем, как дернулся член на его случайное прикосновение. Тэхен был уже так возбужден, хоть и пытался играть с ним до этого. Похвально конечно, но глупо. Они оба знают, что когда дело касается друг друга, им хватит пары будоражащих взглядов или касаний к наиболее чувствительным зонам, чтобы возбудиться. Удивительно, но с годами в этом так ничего и не изменилось. Лизнув на пробу головку он поднимает голову и смотрит Тэхену в глаза, в которых практически ничего не было видно за густой пеленой желания, заполнившего радужку, скрывая ее истинный шоколадный цвет. Чонгук с его членом во рту самая возбуждающая картина для Тэхена, от которой он уже готов был кончить прямо сейчас. — Боже, да, Гуки. Вот так… пожалуйста, еще немного… - Убирает прилипшую челку с лица младшего, открывая зрительный доступ к его дьявольски горящим глазам, и сжимает волосы на затылке, собирая их в небольшой хвостик, чтобы не мешались. Толкаясь в горячий, мокрый рот Тэхен с восхищением наблюдает за тем, как быстро вбивается его член, терзая многострадальные губы, и как слюна стекает по подбородку младшего, смешиваясь с его собственной смазкой. Трахать этот милый, податливый ротик истинное наслаждение, заставляющее жмуриться до пляшущих звездочек, жадно хватать недостающий воздух и протяжно стонать, закатывая глаза от нахлынувшего оргазма. — Все еще безумно сладкий хен, как спелая клубничка, - размазывает оставшиеся пару капель, что не попали в рот, застревая на истерзанных губах, и довольно облизываясь, признается Чонгук, поднявшись с колен. Рубашка почти спала, оголив одно плечо из последних сил удерживаясь на его теле, не прикрывая по сути уже ничего, а Чонгук стоял и любовался горячим, сводящим с ума, желанным телом. Тэхен практически полностью голый, раскрасневшийся и тяжело дышащий, еще не до конца отошедший от оргазма, выглядит таким блядски невозможным. Только для Чонгука. Только он видит и знает его таким. Только он может довести своего хена до такого состояния, растаявшего пломбира. Только его он способен так сильно любить. — Поцелуй меня, пожалуйста, Гуки, - положив ладони на покрасневшие щеки, прижимаясь и ластясь, шепчет ему прямо в губы Тэхен, выпрашивая ласку. — Я подарю тебе хоть сотню поцелуев, Тэ, все что попросишь. Только будь рядом, будь моим, пожалуйста, - просит Чонгук, обнимая за талию и опустив голову на плечо, вдыхает любимый запах медовой кожи, оставляя кучу маленьких, невесомых поцелуев на шее. — Я уже твой, глупенький. Только твой. Навсегда. - Прикрыв глаза от наслаждения, произносит Тэхен и улыбается, зарываясь рукой в мягкие, пушистые волосы. Ему безумно нравится длина волос Чонгука сейчас. Он никогда не устанет это повторять. Самый красивый мужчина. Для него. Его. И только. Ведя ладонями, по чувствительной коже на спине, что уже начала покрываться мурашками от ночной прохлады, Чонгук задерживается на округлых ягодицах, слегка сжимая их, снова заставляя Тэхена издавать приятную музыку для своих ушей. Он быстро и без предупреждений поднимает его на руки, вынуждая обвить талию ногами и цепляться за накачанные плечи, удивленно хлопая глазами с этими его невозможно пушистыми ресницами, пока он несет его на кровать, теряя наконец где-то по пути бесполезную красную тряпку. — Ты же не думал, что мы на этом закончим? - Шепчет прямо в губы, опустившись на постель. Посадив старшего себе на бедра, Чонгук продолжает мять и поглаживать чужие ягодицы, оставляя на них отпечатки пальцев и едва заметные красные следы от своих сильных ладоней. — Догадывался. Но мы не можем сегодня, ты знаешь, что одним заходом мы сейчас уже точно не отделаемся. Я ведь тоже очень хочу тебя. Тэхен водит пальцами по внутренней стороне бедра, заигрывая и приближаясь к давно требующему внимания участку тела, но продолжая его дразнить и игнорировать. Слегка нажимая на грудь, он наконец заставляет Чонгука лечь и расслабиться, пока расстегивает молнию на его сиреневом худи, открывая себе потрясающий обзор на подтянутую, мускулистую грудь. Оставляя поцелуи на шее, груди и животе спускаясь все ниже к заветной цели, он наконец ослабляет давящую пуговицу на его джинсах, снимая их и освобождая из мучительного плена, вместе с боксерами, на которых виднелось уже заметное влажное пятно от столь долгой, мучительной прелюдии. — Все обязательно будет, только чуть позже, - произносит Тэхен своим фирменным блядским голосом, оставляя влажный поцелуй на покрасневшей и требующей его внимания головке, обхватывая своими не менее блядскими пальцами и погружая на половину в свой еще более блядский рот. — Побережем сегодня задницы друг от друга и заодно от гнева наших хенов. Я еще жить хочу. — Не говори про хенов с моим членом во рту, Тэ. — Как скажешь, детка. Обхватив губами головку он медленно опускался, расслабляя горло и втягивая щеки, периодически помогая себе рукой у основания. — Блять, Тэхен… Могу я… кончить тебе на лицо? Пожалуйста… Утвердительно моргнув в ответ Тэхен делает еще пару резких движений, с хлюпом выпуская изо рта покрасневший член, и смотрит выжидающе, призывно открывая рот и облизывая блестящие от стекающей слюны губы. Чонгуку хватает пары толчков в руку чтобы довести себя до оргазма, тем более образ раскрасневшегося, горячего, доверчивого Тэхена перед его глазами и его членом еще сильнее способствовал столь быстрой разрядке, пачкая лицо и щеки сидящего перед ним парня. Смазав двумя пальцами начавшую остывать сперму со щеки, Тэхен показушно слизывает ее, медленно погружая пальцы в рот, тщательно вылизывая оба пальца, словно это один из его любимых клубничных чупа-чупсов или самый любимый леденец, принадлежащий Чон Чонгуку. — Ты невозможный. Я только что кончил, но еще пара таких действий языком и мне снова понадобится твоя помощь. Боже, какой же ты черт возьми сексуальный. — Я бы взял, - спокойно произносит Тэхен, вставая за салфетками на тумбочке возле кровати и вытирая лицо, что начинало неприятно стягивать в местах где все еще оставалась сперма Чонгука, пока тот пищал уткнувшись в подушку от невыносимости своего хена. Ущипнув младшего за ягодицу, Тэхен помогает ему окончательно стянуть джинсы и залезть на кровать. Укрыв их обоих большим и теплым одеялом и погрузившись в еще более согревающие объятия, они оба наконец засыпают, закинув ноги друг на друга, смешиваясь во сне в одно целое, коим и являются на самом деле.

****

— Вы… блять, это что такое? Не успев открыть дверь, Хосок упирается взглядом в брошенную кучу одежды у порога вместе с чьим-то нижним бельем (он даже думать не хочет о том чьи это вещи, хотя сразу понимает кому они принадлежат) и валяющиеся повсюду многострадальные пуговицы, а прямо дальше по коридору яркое, бесформенное пятно, подозрительно напоминающее ту самую красную рубашку. — Вау, Чонгук, ты все-таки порвал ее. Пройдя чуть дальше в комнату он наконец встречает заспанное лицо Тэхена с забавным следом от подушки на щеке, что еще не до конца понял на кой черт к ним пришел Хоби с утра пораньше, и очертания макнэ где-то под уползшим одеялом, из под которого торчали только его розовые пяточки. — Даже знать не хочу, что тут было, - быстро окинув взглядом места происшествий Хосок не выдерживает и начинает смеяться по-доброму, открывая окна и впуская солнечный свет вместе с морским воздухом. — Вы пиздецки опаздываете. Надеюсь задница ни у кого не болит, иначе я лично надеру их вам обоим. Бегом встаем и идем на финальный саундчек. Кто опоздает, тот в качестве наказания будет три раза подряд танцевать новую убийственную хорягу на ран бантан, я вас предупредил, - едва хен успевает закончить свои громкие нравоучения и скрыться за входной дверью, как на его место прилетает подушка посылаемая вместе с проклятьями и заразительным смехом макнэ. Определенно доброе утро В теплой постели рядом с улыбающимся и счастливым Чонгуком, в Пусане, за несколько часов до долгожданной встречи с арми и столь значимого для них всех концерта.