Следующие три месяца были периодом сожаления. За это время они миллион раз сказали друг другу фразу: так жаль.
— Так жаль, что мне сегодня работать допоздна и я не смогу побыть с тобой даже часа.
— Так жаль, что для досрочной сдачи мне нужно сделать четыре контрольных за два дня и мы не увидимся.
— Так жаль, что нас с Гуки переселили на второй этаж и теперь ты не сможешь пробраться к нам в окно.
Жаль-жаль-жаль… И так каждый день.
Но они всё равно находили время и возможности, чтобы хотя бы раз в неделю остаться наедине и насладиться новым, открывшимся им аспектом жизни.
Как-то раз, после пары бурных часов Чимин сказал:
— Так жаль, что ты кончил только раз, хотя я успел трижды. Понятно, что течка у меня, но это не значит, что ты должен быть обделён.
— Если бы я каждый раз поспевал за тобой, то нам пришлось бы ждать, пока я восстановлюсь, — засмеялся Юнги, — а у нас…
— …нет времени, — печально закончил за него омега. - Во сколько тебе нужно быть в кафе?
— Через полчаса, — сверившись с часами, сказал Мин.
— Спасибо, что заботишься обо мне в эти дни, — Чимин нежно поцеловал разомлевшего после оргазма альфу в припухшие от бесчисленных поцелуев губы, — несмотря на то, что тебе тяжело.
— Тяжело? Шутишь?! — удивился Юнги. — Да я готов такие «тяжести» круглый год таскать, — он приподнялся на постели и осмотрел обнаженного омегу, сидящего на нем, потом перевел взгляд на себя, — только жаль, что приходится пользоваться этими резинками. Без них было бы еще лучше.
— Без них нас бы сейчас уже становилось больше, — хохотнул Чимин, — хорошо, что отец подарил тебе тогда большой запас.
— Ага, — ухмыльнулся Юнги, — а помнишь в тот день, после моего дня рождения, когда мы признались, что натворили…
— Ха, как мама хлопала в ладоши, а папа - тебя по плечу? Еще бы не помнить!
— А на следующий день Бомсу отдал мне ту коробку набитую презервативами, — альфа, смеясь, откинулся на подушку, — более странных и классных родителей, наверное, не найти во всем мире.
— На здоровье, — довольно отозвался Пак. А потом немного поёрзав на бедрах альфы, спросил, — полчаса говоришь?
— Оо, да ты снова весь течёшь, — учуял тот, — ложись, я быстро.
Пока Юнги приводил себя в порядок, Чимин накрылся одеялом так, что из-под него торчала только макушка и кончики пальцев ног.
— Хмм, и где же ты? — подыграл Юнги и стал шарить по одеялу, будто не может найти, — а что если эти пальчики приведут меня к тебе?
Ноги попытались улизнуть, скрыться под надежным одеялом, но альфа ловко поймал одну ступню и, тихонько поглаживая, стал целовать каждый маленький палец. Чимин в своем укрытии закусил губу, стараясь не смеяться от щекотки и не стонать от удовольствия, чтобы не выдать своего местонахождения. Он покрывался мурашками когда горячие губы обволакивали и нежно посасывали мизинец, будоража неведомую прежде эрогенную зону омеги. Казалось, что они уже исследовали друг друга вдоль, поперёк и по всем диагоналям, но нет, оказывается есть еще простор для первооткрывателя.
После мизинца в плен попал следующий пальчик, за ним третий. И без того густой аромат меда усилился многократно. Юнги, чувствуя нарастающее желание, стал подниматься выше. Он покрывал поцелуями подъем стопы, щиколотку, нырнул головой под одеяло, дошел до коленки, подвинул ее подальше от второй и стал целовать внутреннюю сторону бедра, продвигаясь всё выше. Руки гладко скользили по теплой коже подрагивающего от возбуждения омеги. Кончики пальцев ощутили мурашечное восстание на тонкой коже у тазовых косточек. Он довольно ухмыльнулся, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Ах, вот ты где, — проговорил он, будто они до сих пор играли в прятки. Оставив поцелуи, альфа пробрался выше и оказался лицом к лицу с Чимином, — нашел!
— И я, — тут же откликнулся тот, накрыв ладонью окрепший член альфы.
Дальше разговаривать стало некогда и нечем. Губы занялись неотложным поцелуем, а тела своим естественным делом. Предварительные прятки оказали большое содействие, так что сам процесс занял совсем немного времени. По их обычным меркам, прям совсем немного.
Омега, разнеженный и удовлетворенный, с трудом приподнялся на локтях, когда Мин стал одеваться.
— Раз сегодня мне еще нельзя видеться с Гуки, тогда доделаю контрольные и закончу твой доклад. Нам сдавать через пару дней, а из-за меня тебе вообще некогда учиться.
— Домашку за меня сделаешь? — засмеялся Юнги, прыгая на одной ноге пытаясь надеть носок, — это же не честно.
— Не честно, что тебе приходится делать всё самому — учиться, работать, с малышом нянчиться, а теперь и со мной.
— Не болтай ерунду, — ответил альфа, — только благодаря тебе и мелкому я делаю всё остальное. Хотя ладно, я не против. Напиши доклад. Тогда я смогу утром прийти пораньше, и мы с почестями проводим твою течку, да и метку наверное пора обновить?
— Знаешь что, Мин Юнги?! — еле сдерживая улыбку, наигранно нахмурился Чимин, — нельзя быть таким идеальным! Понял? А то у меня разовьется комплекс неполноценности.
— Ой, дурак, — засмеявшись, ответил альфа, наклонился к любимому и поцеловал на прощание.
— Сам такой, — сказал ему вслед Чимин. — Люблю тебя!
— Увидимся утром, — донеслось из коридора.
Эта течка проходила гораздо легче. Болей почти не было, да и с настроением всё было в порядке. Омега мог заниматься учебой и помогать родителям с переездом.
Лиа и Бомсу уже оформили покупку дома и теперь перевозили кое-какие вещи. Подбирали недостающую мебель и обустраивали всё по своему вкусу. Чимин был счастлив за родителей, ведь новый дом был действительно больше и удобнее их старенького жилья. И зная, как мама любит заниматься растениями и что отец давно мечтал сделать летнюю веранду с качелями, не мог не радоваться за них. Но на душе всё равно бывало грустно. Уже в ближайшие пару недель родители собирались окончательно туда перебраться. И пусть дом находился всего в паре километров от нынешнего, это расстояние казалось омеге огромным.
Время неслось, неотвратимо приближая день экзаменов. Чимин сдавал их вместе с классом Юнги. Они специально садились подальше друг от друга, чтобы не отвлекаться самим и не вызывать подозрений у учителей.
Все три дня тестов и контрольных прошли в сильном напряжении. Но результат окупил все переживания.
Сдав последние бланки с выполненной работой, Юнги подошел к Чимину в коридоре, развязал темно-синий галстук, расстегнул пуговицу на жестком воротничке и завернул манжеты.
— Ну и жара! — пожаловался он.
— Скоро лето, — пожал плечами омега. Он тоже был одет в парадную белоснежную рубашку.
— Сколько нам ждать результатов?
— Сказали: примерно полчаса. Может прогуляемся?
Они вышли на улицу. Тут тоже было жарко.
— Даже не верится, что с завтрашнего дня нам не нужно больше ездить сюда, — взяв друга за руку, сказал Юнги. Они пошли вдоль школы.
— А я буду немного скучать по автобусу, — признался Чимин. — Помню, как ты сбежал после нашего первого разговора, — засмеялся Пак, — и как кричал о наших детях, высунувшись из окна. Такой ненормальный.
— А как измывался, поглаживая мои бёдра прикрываясь рюкзаком, ты не помнишь? Или как целовал и вылизывал мою шею, пользуясь тем, что перед нами кто-то вез огромный проект по естествознанию? Смотрю, ты вообще всё позабыл.
— Угу, — сделав максимально честные глаза, сознался Чимин, — придётся тебе напомнить мне всё в подробностях.
— Непременно. Как только получим результаты, так сразу и поедем, — пообещал Юнги, — только бы успеть занять заднее сиденье.
Но получив на руки бланки с оценками они были так удивлены отличными результатами, что полпути сидели молча.
— Я, конечно, очень старался вас догнать, — обалдело сказал Чимин, вертя в руках бумагу, — но не думал, что всё получится настолько хорошо.
— А может это не твой бланк, — поддел Юнги. — Ты имя то сверял?
— У меня всё верно, — не остался в долгу младший, — а вот тебе, увы, выдали чужие оценки.
Альфа засмеялся и небрежно свернув документ, сунул его в карман.
— Надо будет отметить это дело.
— Завтра мамин день рождения, — сказал Чимин и потянулся руками к колену друга. — Вот за одно и отметим. А пока я хочу…
— Хоть мы и закончили школу, — предостерегающе заметил Юнги, — ты до сих пор несовершеннолетний. Поэтому следи за руками.
Мин многозначительно глянул на ладонь омеги, добравшуюся до его ширинки. Не задерживаясь, та поползла выше и нырнула под белую рубашку альфы в просвет между двумя пуговицами.
— А говорил, что ничего не помнишь, — укорил его Мин.
— Ничего не могу с собой поделать, — Чимин искренне посмотрел в карие глаза любимого и добавил, — хочу тебя постоянно.
— Я чую, — кивнул альфа, — но давай подождем до дома.
— А кстати, на счет дома. Завтра будет небольшая вечеринка, — напомнил Пак. — Как думаешь, тебе позволят вывезти Гуки на несколько часов? Я думаю, мама будет на седьмом небе от счастья, если он появится на ее празднике.
— Не уверен, — задумался Юнги, — но я попробую договориться с директором.
— Давай лучше я подойду к нему, — предложил Чимин, — почему-то со мной он всегда более сговорчив.
— Потому что ты пахнешь, как райский плод, — недовольно пробубнил Юнги, — а он взрослый альфа, который женат уже сто лет и мечтает о разнообразии.
— Кто-то научился ревновать? — Улыбнулся Чимин. Его пальцы под рубашкой продолжали щекочуще поглаживать кожу альфы.
— Всегда умел, — отозвался тот нехотя, — только повода не было.
— И теперь нет, — уверенно сказал омега и, глянув на галдевших впереди пассажиров, быстро поцеловал любимого в щеку.
Они приехали в приют. Юнги пошел в ясельный блок, чтобы собрать Чонгука на прогулку, а Чимин попросил дежурного позвать директора.
— Он велел подняться, — сообщил тот, после короткого разговора по внутреннему телефону.
— Мне можно на второй этаж? — уточнил омега.
— Раз сказано, значит можно, — равнодушно пожал плечами тот.
Пак поднялся по обшарпанной лестнице. В коридорах носились и кричали мальчишки разного возраста. Все были взволнованы приближением лета и очень бурно проявляли свою радость.
— Ой, смотрите, какой сладенький к нам пожаловал, — сказал коренастый альфа, года на два младше Чимина, — ты ко мне, красавчик?
— А ты - директор Канг? — усмехнувшись, уточнил омега. — Вижу, ты бороду сбрил, тебе не идет.
Ребят было много, и все с любопытством смотрели на гостя, принюхивались, переглядывались. Но Чимин не испытывал страха перед этими подростками. Он знал, что в приюте никто не посмеет причинить ему какой-либо вред. Тут слишком строгие правила, суровое руководство и Юнги, репутация которого вызывала у младших уважение.
— Он ко мне, — раздался сильный голос директора с конца коридора, — разошлись по комнатам!
Молодых альф словно ветром сдуло.
Чимин прошел в маленький кабинет руководителя. Тот прикрыл дверь и серьезно посмотрел на посетителя.
— У вас есть определенный порядок и время посещения яслей. Что вам еще нужно? — спросил он строго. Сегодня мужчина выглядел раздраженным и было видно, что еле сдерживает гнев. От него сильнее обычного пахло терпкой горечью полыни.
— Простите, господин Канг, — Чимин поклонился и слегка улыбнулся, — я не хотел Вас беспокоить. Если у Вас нет времени, я лучше подойду позже.
— Просто скажи, зачем пришел, — мужчина сжал переносицу пальцами и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться.
— Спасибо, — еще раз слегка поклонился Пак, — я хотел попросить, чтобы Вы разрешили завтра на весь день забрать маленького Чонгука. У его бабушки день рождения, и мы хотели чтобы вся семья…
— Ему еще рано знакомиться с родственниками, которые ими могут и не стать, — резко присёк речь омеги директор. Нервозность усиливалась. Лицо альфы покрылось испариной, на скулах гуляли желваки.
— Они станут родными, — Чимин подчеркнуто выделил последнее слово, — уже через несколько месяцев, как только мы официально получим разрешение на усыновление. Есть еще какая-то причина не отпускать его?
— Нет, — махнул рукой директор. Было видно, что ему совсем не до этого, — ладно. Под ответственность Мин Юнги. Передай: пусть напишет заявление и оставит у дежурного.
— Спасибо, — лицо Чимина вновь озарила робкая улыбка.
Он поклонился в третий раз и повернулся к выходу. Когда он уже потянулся к ручке двери, альфа с вибрирующим рыком резко нагнал его и с силой прижал дверь ладонью. Быстро повернув защелку замка, он схватил Чимина за плечи и припечатал к ближайшей стене.
— Что Вы делаете? — растерялся тот, стараясь отпихнуть от себя слишком сильные руки полынного альфы.
— Молчи! — рыкнул тот. — Хочешь получить своего сопляка, тогда отработай, — лицо директора исказилось, голос был грубым, низким, а запах пульсировал нарастающими горькими волнами.
— Отпустите меня! — громко сказал омега.
Стараясь не впадать в панику, он пытался отнять от своего бока грубо сжимающую его ладонь альфы. Тот не реагировал, а лишь больше распалялся и, навалившись всем телом, громко сопел и прижимался губами к шее омеги. Его не остановило даже наличие свежей метки и мягкого запаха другого альфы. Грубо оттягивая белый воротничок школьной рубашки, он шарил губами по ключице, скрёб бородой нежную кожу, больно втягивал ее небольшие участки, оставляя темные засосы, и всё сильнее прижимал парня к стене, лишая возможности хоть как-то высвободиться.
— От-пус-тите! — снова громко потребовал Чимин. Альфа зажал ему рот одной рукой, а второй стал расстегивать свой ремень. Вместо членораздельных слов из его горла вылетал только низкий рык и частое хриплое дыхание.
Поняв, что слова тут не помогут, омега пытался быстро сообразить, что делать. В голове мелькали приемы борьбы, которые он изучал в детстве. Но все они требовали хоть какого-то пространства для манёвра, а он сейчас был тесно прижал к каменной стене. Безысходность, бессилие, полная беспомощность - вот что у него было в достатке.
Альфа агрессивным движением рванул ремень из шлёвок. Бляшка клацнула о кафельный пол.
Звук расстегивающейся молнии.
Чужая рука на омежьей ширинке. Под брюками. Горячая, шершавая, инородная. Вот она уже настойчиво пробирается к прижатой к стене ягодице, сминая всё на ходу…
Но Чимин был не согласен на такое обращение. Он не даст себя изнасиловать. Ни за что.
Отбросив остатки сомнений, он вложил все силы и злость в один рывок и обрушил страшный удар коленом прямо в пах буйного альфы, сразу же - еще один чуть выше. Тот вскрикнул и попятился, согнувшись пополам.
— Ты… — взвыл он, хватаясь за край стола.
Чимин быстро повернул замок и открыл дверь.
— Что с Вами? — оказавшись в относительной безопасности в дверном проеме, спросил он. Омега уже не первый день знал этого человека и не понимал, почему спокойный и строгий директор превратился в этого неуравновешенного монстра.
— Гон, — прокряхтел тот, всё еще держась за промежность, — из-за возраста его цикл меняется, — голос принимал привычное звучание. Альфа возвращался в нормальное состояние. — И начинается слишком спонтанно. А тут ты и этот твой запах…
— Вы не имели права прикасаться ко мне, — резко сказал Чимин ледяным тоном. Его нещадно трясло, но голова трезво оценивала ситуацию.
— Ты не понимаешь, — покачал головой очухавшийся мужчина, — когда приходит гон, мы не подвластны сами себе. Мы не контролируем свои действия.
— Это не оправдание! Так бы все альфы кидались на прохожих, прикрываясь подобной чушью.
— Я же сказал, дело в возрасте. Это самый трудный период. Мне очень жаль, — он отошел за стол и с трудом присел, — не рассказывай никому, пожалуйста. — Директор достал какие-то таблетки и выпил сразу две. — Я не опасен для ребят. Это можно контролировать. Просто ты появился неожиданно.
Чимин смерил мужчину внимательным взглядом. Ему было жаль его, но учащенный пульс и отвратительное ощущение чужих рук на своем теле перевешивали в сторону злости. Ему очень захотелось помыться.
— Думаю Вы знаете, — начал он, стараясь чтобы голос звучал спокойно, — что мой отец—юрист в кабинете прокурора. Сейчас я, как порядочный омега, должен бы бежать к нему и показывать следы, которые Вы оставили на мне, — он оттянул воротник, демонстрируя покрасневшую область вокруг двух некрасивых засосов.
— Не нужно этого делать, — попросил мужчина, — я не смог сдержаться. Этого не повториться.
— Я не стану, — согласился Чимин. Он чувствовал, что успокаивается и начинает думать более расчетливо. Он пришел сюда с конкретной целью. Нужно довести дело до конца, — если Вы разрешите нам взять ребенка.
— Я уже разрешил, — закивал альфа, — пусть Мин напишет…
— Вы не поняли, — холодно дробя слова, прервал его омега, — завтра Юнги уйдет отсюда с лучшим в мире рекомендательным письмом. И забирает с собой Чонгука. По документам ребенок будет числиться у Вас до положенного срока, но жить будет с нами. Я не позволю, чтобы наш сын жил под одной крышей с таким человеком, — он выразительно окинул взглядом собеседника, — Вы согласны?
— Но как я могу быть уверен в хорошем обращении? В случае чего, это ведь уголовное дело…
— Это тоже, — Чимин приподнял край рубашки, показывая темные следы от пальцев на своем боку. — В нашем доме ему будет гораздо безопаснее чем здесь.
— Ладно, — сказал директор. Он потер потный лоб дрожащей рукой. — А теперь уходи. Живо.
— Мы точно договорились? — нахмурился Чимин.
— Да! — выпалил альфа. Внутри него опять что-то заклокотало, поэтому он вцепился в край стола и крикнул омеге: — Пошел вон!
Закрыв за собой дверь, парень быстро направился в сторону лестницы. Рык и грохот в кабинете директора возвестили, что лекарства на альфу еще не подействовали.
Чимину было жаль его, но только отчасти. И он не сомневался в верности своего внезапного решения. Чонгуку действительно с ними будет лучше.
Пока спускался по лестнице, омега поправил рубашку и брюки. Проходя мимо дежурного, он приподнял воротничок и постарался придать лицу беззаботный вид. Тому было откровенно наплевать.
Оказавшись на улице, Чимин выдохнул и только тут осознал, как легко отделался от этой ужасной ситуации. А через минуту пришло еще одно осознание. Что скажет и сделает Юнги, когда узнает об этом? Нельзя говорить ему сразу. Ни в коем случае. Он может наломать дров. А им это сейчас ни к чему. Нужно поскорее увести друга подальше, а уже там всё рассказать.
— Заждался нас, папуля? — раздался сзади писклявый вариант голоса Юнги. Он как-то раз заявил, что читает мысли малыша и просто передает всё вслух. Эта милая дурашливость очень нравилась Чимину, и он каждый раз подыгрывал своим альфам, делая вид что разговаривает с сыном, как со взрослым.
— Еще как заждался, Гуки, — ответил он, любуясь радостной улыбкой малыша. Тот, узнав омегу, тянул ручки и дрыгал ножками от нетерпения.
— Хочу к тебе, — передал он через отца, — дай мне скорее обслюнявить твою красивую одежду и куснуть тебя за ухо.
— Куснуть? — удивился Чимин.
— Да, — радостно сказал Юнги своим голосом, — глянь сюда! Видишь вот эту белую точку на нижней десне? Ни за что не догадаешься, что это такое!
— Чонгукии! — радостно воскликнул омега, беря ребенка на руки, — да ты уже зубастый! Настоящий альфа!
Мальчик ткнулся личиком в щеку Чимина и пару раз громко втянув воздух, чихнул и заплакал.
— Что это с ним? — удивился Юнги, забирая его обратно, — Вы же друзья-не разлей вода.
Чимин знал в чем дело, поэтому поторопил старшего:
— Пойдемте прогуляемся до нашего дома, — сказал он, выкатывая пустую коляску на дорожку. Пак намеренно старался держаться подальше от альфы, чтобы тот не учуял полынь на своей коже, — теперь нам можно покидать территорию.
— Ты договорился? — обрадовался Юнги. Он покачивал на руках всё еще хныкающего Гуки.
— Да, — проглотив ком неприятного молчания, ответил Чимин, — договорился.
Они прошли с четверть пути. Чонгук, лежа в коляске, пытался жевать свои пальцы на ногах, Юнги рассказывал что-то о работе и предстоящем банкете на сотню персон, а Чимин кивал и боялся поднять глаза. Он чувствовал, как груз случившегося с каждым шагом становится всё тяжелее. Он настолько ушел в переживания, что не слышал последних слов друга:
— А потом я подам этот торт и станцую на столе молодоженов в одном белье.
Омега выдал короткое «мм» и кивнул.
— Что с тобой? — Дернул его за локоть Юнги. — Где-то летаешь. Если не интересно, я могу помолчать. Только скажи.
— Директор Канг хотел меня изнасиловать, — тихо сказал Чимин, резко остановившись.
— Что? — не расслышал Мин. К чему обманываться, всё он расслышал. Кровь бросилась в лицо, сердце поднялось куда-то к горлу.
— Я попросил отпустить Гуки на завтра, — стал быстро рассказывать омега, — и он почти сразу разрешил. Я поблагодарил и собрался уходить. А он вдруг как накинется… Это всё из-за гона.
— Что он сделал с тобой? — с трудом сдерживая ярость, спросил Юнги. Он скользил взглядом по омеге, выискивая признаки нанесенного вреда.
— Почти ничего. Я смог отбиться, — поспешил успокоить его Чимин, — ударил в пах. От боли он сразу пришел в себя и отпустил меня.
— Что? Что он успел с тобой сделать? — прорычал альфа, сжимая дрожащие кулаки.
Чимин расстегнул воротник и показал следы на ключице. Потом приподнял край рубашки. Прежде красные отпечатки на боку стали синеватыми.
— Я убью его, — выпалил Юнги и повернулся, чтобы бежать обратно в приют.
— Стой, — громко сказал Чимин, — выслушай меня до конца. А только потом решай, что делать.
Он рассказал об их уговоре с директором. О том, что с завтрашнего дня они могут жить все вместе и больше не переступать порог детского дома.
— Но я не могу это так оставить, — Юнги указал взглядом на синяки, — он должен ответить.
— Он был не в себе, — покачал головой омега, — а когда понял, что натворил-сильно раскаивался. Думаю, он сам себя накажет по всей строгости.
— Этого не достаточно! — со злостью процедил Мин.
— Знаешь, что хуже всего? — после недолгой паузы со слезами в голосе спросил омега. Он не мог больше сдерживать накатившее разочарование.
— Что я во время не пришел на помощь? Знаю, я виноват…
— Нет, — Чимин смотрел ему в глаза мокрым от обиды взглядом, — то, что сейчас ты думаешь о мести, а не обо мне, — не жалеешь и не касаешься меня, будто я какой-то заразный. Тебе важно только дать сдачи, а всё остальное что? Думаешь, от этого всё остальное само пройдет? — Он дотронулся до своей шеи, — я испугался. Мне было больно. Противно и… ты должен сейчас же позаботиться обо мне, а свою месть засунь куда подальше! Она ничем не поможет ни мне, ни тебе, ни нашему будущему.
— Прости Чимини, — кинулся к нему альфа, — я такой дурак. Последний идиот, — он обнял любимого за плечи, крепко прижал к себе и стал гладить ладонями по спине. До обоняния альфы донесся чужой запах горькой полыни. Вот почему Гуки заплакал. Ему на инстинктивном уровне этот запах стал противен. — Пожалуйста, прости меня. Да, вот так, поплачь малыш.
Чимин уткнулся лицом в шею друга и отпустил всё напряжение, которое до этого держал в узде. Слезы хлынули горячим потоком. Юнги целовал его в волосы и нашептывал успокаивающие слова, — тебе очень больно?
Омега покачал головой. Шмыгнул носом и поднял голову.
— Мне тошно и гадко. Гораздо хуже, чем тогда возле школы. Помнишь почти три года назад? — он всхлипнул и посмотрел на альфу. Лицо Юнги опять исказилось гневом.
— Зря ты не дал мне оторвать им руки на следующий день!
— Сломанного носа и пальцев им хватило, — возразил Чимин, — но тогда я знал, что они всё это делают для смеха. Что не посмеют ничего такого… по-настоящему ужасного.
— А сегодня? — Юнги сдерживал внутри себя такой бешеный гнев, которого хватило бы на то, чтобы разнести в щепки небольшой лес. Но деревья ни в чем не виноваты. Виноват полынный альфа, и он поплатится за это.
— Сегодня я понимал, что всё реально. Оно неотвратимо вот-вот случится и я ничего не могу поделать. Я был абсолютно беспомощным, — слезы снова стали душить его.
— Ну всё-всё, — попытался успокоить его Мин. — Всё уже позади. Ты справился. Смог сам за себя постоять! Я так горжусь тобой, Чимини! Ты самый лучший во всем мире.
Из-за длительной остановки в коляске заворочался Чонгук. Он уже наелся своих вкусных ножек и готов был перейти к более сытному обеду.
— Пойдем домой, — предложил Чимин, утирая глаза.
— Не скажем родителям? — спросил Юнги.
— Конечно нет. Не стоит портить маме праздник, — ответил Пак, — и кстати, мы ведь не придумали, что ей подарим. С этими экзаменами всё вылетело из головы, — он еще раз шмыгнул носом и наклонился за ребенком. — Иди ко мне. Надеюсь, я немного проветрился и ты не станешь больше плакать, мой маленький привереда.
— Давай оставим его с родителями на пару часов, а сами поищем подарок? — предложил Юнги, глядя на Чонгука в заботливых руках омеги.
«Эти руки, — подумал он, — и правда созданы для того, чтобы держать детей. Бесконечно нежные, но очень сильные. Как и сам Чимин.»
— Чего так смотришь? — спросил тот, поймав задумчивый взгляд альфы.
— Хотел предложить кое-что, — отозвался Мин с легкой улыбкой. Он чувствовал, что гнев на время отступает. — Но потом вспомнил, что ты уже много раз говорил мне это.
— Не понимаю, — улыбнулся в ответ омега. Гуки уютно устроился на руках и тихонько пощипывал его большой палец.
— Давай родим много-много детей, — попросил Мин, обнимая своих любимых.
— Дошло наконец-то? — Чимин положил голову ему на плечо и серьезно добавил: — только для начала поменяем подгузник этому.
***
Вернувшись в приют за пять минут до отбоя, Юнги получил от дежурного папку с документами.
— Директор передал, — сказал тот безразлично.
— А сам он здесь?
— Выходные взял. По всем вопросам к старшему воспитателю.
— У меня вопросы личного характера, — пробубнил Мин. Дежурный ничего не услышал.
Сунув папку подмышку, он поудобней перехватил спящего Чонгука и ушел в их комнату на втором этаже. Он уже решил,
что сделает утром, когда съедет из этой дыры. Быстро устроив младшего в кроватке, альфа сразу же лег спать.
Утром намерения Юнги ничуть не изменились. Поэтому он, сразу после утренних процедур, пошел к главному воспитателю.
— Мне нужно срочно увидеться с директором, — сказал он с порога.
— У него выходной по состоянию здоровья, — ответил мужчина, перебирая какие-то бумаги на столе, — что у тебя?
— Я сегодня ухожу, — Мин постарался выдавить из себя улыбку, прикинуться счастливым. — Хотел лично поблагодарить господина Канга за всё, что он для меня сделал. И Вам, спасибо, — он глубоко поклонился, — что присматривали за мной все эти годы.
Воспитатель удивленно уставился на посетителя. Но потом самодовольно улыбнулся и кивнул.
— Рад, что хоть кто-то ценит нашу заботу, — сказал он. — А директор придет только через пару дней. Можешь заглянуть потом.
— Я собирался уехать на всё лето с семьей моего друга, — соврал Юнги. — Сегодня последний шанс. Не хотелось бы быть не вежливым.
— Ну что ты от меня-то хочешь? — уже чуть раздраженно спросил мужчина. — Напиши записку.
— А может Вы дадите адрес, а я зайду к нему домой и скажу всё лично? — попросил Мин, мило, но внимательно глядя в глаза напротив.
— Вообще-то это личная информация, — засомневался воспитатель, — но раз ты просто хочешь поблагодарить... ладно.
Получив адрес, Юнги еще раз поклонился и пошел за Чонгуком.
Собрав сумку со своими и детскими вещами, он закинул ее в нижний отсек коляски. Попрощавшись с некоторыми парнями, с кем он более или менее ладил, Юнги взял малыша на руки и вышел из этого серого здания. Свежий утренний ветерок сметал с плеч альфы остатки этой прилипшей серости. Солнце грело лицо. Впереди был новый этап жизни. Только нужно доделать последнее дело.
Покачивая коляску, Юнги постучал в дверь небольшого домика. Ребенок засыпал, сунув в рот большой пальчик.
— Что ты здесь делаешь? — глухо спросил директор, открыв дверь. Он был бледным, помятым, глаза провалились в темные круги. От него пахло горьковато-кислой полынью.
— Думаю, Вы знаете, — Мин, оставив коляску на крыльце, переступил порог, — я пришел поблагодарить Вас за всё.
Мужчина удивленно вскинул бровь. Он раскаивался во вчерашней своей слабости и ждал упреков, ругани, чего угодно, только не благодарности.
— Да не за что, — осторожно ответил он.
— Я получил документы, — продолжил Юнги, — Ваш отзыв обо мне просто замечательный, спасибо! Чем же я его заслужил?
— Ну, ты... — замялся директор, — хорошо вёл себя и был примерным учеником…
— А может я такой хороший член общества только потому, что привёл своего омегу, чтобы Вы полапали его задницу? Как она Вам, кстати? Правда классная? Такая упругая. А вкус его кожи Вам тоже понравился? — Юнги не двигаясь стоял в дверном проёме, но из-за нарастающего голоса опешившему директору казалось, что тот наступает на него. — Жаль, что Вы не заметили метку, пока оставляли засосы на его шее. Иначе смогли бы предвидеть это, — он резко сделал шаг вперед, замахнулся и с силой ударил мужчину по лицу. Еле устояв на ногах, директор схватился на скулу и вытаращился на бывшего воспитанника.
— Я же объяснил ему, — жалким голосом начал он, — что это невозможно контролировать. Гон в моем возрасте — это тяжелое испытание. Ты не понимаешь, потому что не пережил еще ни одного.
— Да, — кивнул Мин, — вижу, что Вам приходится тяжело. И только поэтому Вы так легко отделались.
— А как твой омега? — Отнимая руку от лица, спросил мужчина. Огромный красный след растекался от глаза по всей скуле до самого уха. — Не слишком травмирован? Я правда не хотел…
Молча смерив взглядом хозяина дома, Юнги развернулся и вышел.
На душе было паршиво, но всё-таки уже гораздо легче.
Чонгук крепко спал.
Впереди был прекрасный день — выходной, переезд, праздник Лиа.
«Надо купить цветов» — подумал альфа и направился в ближайшую цветочную лавку.
***
— Я не смог удержаться и всё рассказал маме, — радостно выпалил Чимин, встречая Минов. Он взял букет гербер и быстро отнес его на кухню.
— Всё? — Юнги уставился на друга. У него перед глазами до сих пор стояло изможденное лицо директора.
— Про то, что вы с Гуки переезжаете к нам, — пояснил омега, — и она с утра сделала уже столько всякого… иди скорее в родительскую спальню.
Чимин взял Чонгука на руки. Тот покряхтел и продолжил спать, чувствуя себя в полной безопасности в окружении медово-розмаринового аромата.
Мебель из своей спальни родители уже перевезли, поэтому комната в последние дни пустовала. Но теперь ее пол был застелен пушистым ковром с космическими картинками, возле стены стоял большой удобный комод из светлого дерева, а рядом полноценная детская кроватка из того же материала. Она была застелена светло-зеленым бельем и готова к приему своего обитателя. После малюсенькой старинной приютской люльки, из которой Чонгук уже почти вырос, эта кроватка казалась огромной.
— Вот это да! — произнес Юнги, осматривая преобразившуюся комнату.
— Мы можем перенести сюда мою, то есть нашу, кровать и жить в одной комнате, — тихо сказал Чимин, довольно улыбаясь, — или приучать малыша спать отдельно. Говорят, сначала это трудно, но в итоге гораздо лучше для всех.
— Пусть это будет только его комната, — решил Юнги. Он поправил тонкую подушечку. Омега положил на нее ребенка и замер, любуясь исполняющейся мечтой. Мин приблизился, обнял и очень ласково погладил широкой ладонью живот Чимина со словами: — надеюсь ему не долго придется жить тут одному.
— Когда ты так делаешь и говоришь, — отозвался тот, чуть дыша, — у меня ноги подгибаются. Так что держи меня крепче.
— Хорошо, — но вместо укрепления объятий, он просто поднял омегу на руки и поцеловал со всей нежностью, на какую был способен. Чимин обвил его шею руками, чувствуя, как тают остатки сомнений и растворяются все пережитые сложности. Теперь они будут вместе и справятся со всем на свете.
Продолжая целоваться, они прикрыли дверь и устроились на полу посреди комнаты, прямо на мягком ковре со звездами. Пальцы переплелись, утопая в высоком ворсе по бокам от лица омеги. Солнце, пробиваясь сквозь шторы тонким лучом, скользило по волосам и иногда заглядывало во влюбленные глаза.
— Я сомневаюсь, Чимини, — признался Юнги, немного отстранившись от поцелуя.
— В чем?
— В том, что достоин всего этого, — он продолжал смотреть в глубокие карие глаза напротив, в которых сейчас плескались солнечные блики и его собственное отражение, — что достоин
тебя.
— Как бы там ни было, — улыбнувшись, ответил омега, — деваться тебе уже некуда.
