Et encore désolé

— Ну, Куникудзуши! Я взяла тебя с собой, чтобы ты мне помогал с выбором! — топает ногой Сёгун, хмуря свои бровки. — Я не хотел этого, — зевает Скара. — И вообще, где твои подружки? Как их там зовут... — Ты вовсе не интересуешься моей жизнью! — отводит взгляд девушка. — Е Лань и Сара скоро придут. — «Скоро» для твоих подруг — понятие растяжимое. Даже слишком. Они были в одном из салонов, и ждали, пока придут подруги Сёгун. Девушка никак не могла угомониться. Всё ходила и ходила по идеально чистой до блеска плитке, пока Скар скучающе наблюдал за сестрой или читал вывески. — Приве-е-е-ет! — наконец-то к ним подходят две темноволосые девушки, что выглядели явно старше своего возраста. — Ну наконец-то, девочки, — улыбается Сёгун. — А это...? — одна из них косится в сторону парня. — Скарамучча. Старший брат вашей подруги, — он встаёт со своего места, восхитительно улыбаясь. — Ах, точно! Сёгун рассказывала про тебя, — кивает она. — Я Е Лань, а это Сара. — Привет, — сдержанно здоровается Сара. — Давайте поскорее уже выберем мне дизайн ногтей! — привлекает к себе внимание Сёгун. Когда все садятся, Скарамучча указывает кивком на различные журналы. Девушки схватывают намёк и берут в руки некоторые из журналов. Глянцевые страницы ярко переливаются на свету, пока их перебирают аккуратные руки девушек. — А какой ты бы хотела? — начинает Сара. — Я хочу цвета сладкого винограда, форма миндаль, — надувает щёки она. «Нельзя было просто сказать тёмно-фиолетовые ногти?» — громко вздыхает парень, кося взгляд на сестру. — Тогда так и скажешь мастеру. В чём проблема? — наконец заговаривает Скара. — Не доверяю я мастерам тут... Хоть убейте. — Как скажешь, — он в шутку встаёт с места. — Я пошутила, Куникудзуши! — Ох, не называй меня так уже... Сара и Е Лань обмениваются непонимающими взглядами, но молчат. — Вот такие? — Е Лань показывает фото ногтей на телефоне. — Да-да-да!!! — радостно пищит девушка. — Тогда я тебе скину фотку. — Спасибочки, Лань, — довольно улыбается Сёгун, направляясь в другое помещение. — Она тут впервые? — обращается Сара к парню. — Да. Ей до этого личный мастер всё делал, но что-то взбрело в голову ей пойти в салон. — Удивительно. — Ой-ой, я вам такое расскажу! — резко начинает Е Лань. — Интересно, — ухмыляется Скар, меняя позу на более вальяжную. — На днях зашла в своё любимое кафе, где знаю каждого из персонала до частых клиентов, и увидела там такую прекрасную даму! — Лань увлечённо начинает искать что-то в телефоне. — Я так хотела подойти к ней, познакомиться, но она своей превосходностью ввела меня в ступор, — делает паузу, разворачивая экран телефона к Скарамучче и Саре. Глаза Скара моментально раскрываются, а брови тянутся выше. На фото была его новая классная руководительница. Шэнь Хэ. Мисс Шэнь Хэ. — Правда красивая? — спрашивает Е Лань. — Я тогда всё таки решилась и сделала ей комплимент! Она правда не улыбнулась, и не отреагировала, а сказала, что похвала ей не к чему... А на просьбу дать номер — ответила отказом. — Ты... — парень не знает что и говорить. — ...Знаешь сколько ей лет? — Не-а. — Да она моя учительница! — восклицает он. Девушки удивлённо смотрят на того. Вот у Е Лань сейчас, кажется, челюсть упадёт ниже плинтуса... — Учительница!? — неверяще вскрикивает она. — Вот же угораздило тебя, на взрослую тётю запасть, — саркастически выдаёт Сара, подавляя смешки. — Она выглядит всё равно так ахуительно, что я теряю дар речи! — она поворачивается снова в сторону Скарамуччи. — Скарамучча, Куникудзуши, как тебя там называть... Помоги, прошу... — она поднимает руки в молящем жесте. — Что? Чем? — успокоившись, спрашивает он. — Просто найди её номер, адрес, что она любит, её прошлое... — Я не буду сталкерить свою учительницу! — парень начинает верещать, перебивая чужие просьбы. — Но... — Я не какой-то конченный маленький мальчик влюбившийся в свою учительницу! — парень складывает руки на груди, прикрывая глаза. — Тем более мне не нравятся девушки. Так что, это будет ещё тупее выглядеть. — О-о... И кто же тебе нравится? — лукаво улыбается Лань. — А вот это уже не ваше дело, — холодно отвечает он. Пауза. Что-то вспоминает. — Маленькие ещё. — Эй! Он показушно начинает дразниться, показывая Е Лань язык. — Предлагаю нормально перейти к делу, — заговаривает Сара. — Да-да, точно. Так что, Скарамучча? — Я могу только найти её номер и передать какую-то записку. Всё. — Отлично! — Лань достаёт из сумочки небольшой блокнот, вырывая оттуда аккуратный лист бумаги. Она быстренько что-то выписывает там, передавая листок Скарамучче. Парень раскрывает бумажку, проверяя текст на адекватность. — А-ну, не читай! — резко встаёт со своего места та, наклоняясь вперёд. — Всё ради проверки. Мало ли, что ты там написала. — Ладно.

— *** —

Следующим по плану было покупкой пару вещей. Что-то вроде новых туфлей, платьев, юбок, кофточек, бижутерии. — Сёгун, мы пойдём кое-куда. Хотим глянуть что-то, скоро будем, — быстро проговаривает Лань, уходя под руку с Сарой. Сёгун лишь отмахивается рукой, словно от назойливых насекомых. — Гляди, — девушка прикладывает к себе одно из платьев. — Как тебе? — На тебе всё прекрасно выглядит. — Не льсти, коротышка. — О Господи... — А это? — она повторяет то же движение, но уже с другим платьем. — Первое лучше, — сестра кивает, беря по пути в примерочную первую вещь. — Постой. Я вот хотел спросить... — Неужели сам Куникудзуши спрашивает что-то у своей любимицы сестрёнки? — охает Сёгун. — Не начинай! В общем, как можно будет привлечь внимание чьё-то? Просто внимание. — Ха? Внимание? Понравился кто-то? Он недовольно смотрит на сестру исподлобья. — Хорошо, поняла... Ну, можно одеваться ярче, можно больше делать комплиментов, говорить с ним или ней. — С такими-то советами он скорее меня пошлёт, чем пойдёт на контакт. — Так всё таки он? Ну... Можно попробовать забрать у него что-то за чем он будет бегать. Работает на все сто! — Сёгун уходит в примерочную, оставляя Скарамуччу наедине. Забрать что-то за чем будет бегать? Странно звучит. Чересчур. Пассивная агрессия так и блещет с него в виде громких вздохов и дерганными движениями рук. Не нравится ему это. Начинает снова раздражаться по пустякам. Как бы снова не вернуться в начальную точку. К старту. Парень достаёт телефон, быстро набирая сообщение подруге.

Скарамучча – куда можно пойти лечиться не в физическом плане? | 17:06

Лайла – это называется поход к психологу или психотерапевту. | 17:07

Скарамучча – спасибо, мне не туда. | 17:07 – был там уже. | 17:07

Лайла – сходи в церковь? | 17:08

Скарамучча – серьёзно? | 17:09 – исповедоваться мне незачем. | 17:09

Лайла – придурок, там не только исповедуются. | 17:09

Скарамучча – зачем мне тогда туда? | 17:10

Лайла – у меня там подруга работает. | 17:10 – можешь пойти к ней. скажешь, что от меня, я привела. | 17:10 Пойти в церковь? Сама по себе идея ничего так. Ведь там не пойдут звонить его матери и обеспокоенно охать в трубку телефона, рассказывая о том, как у её сыночка всё плачевно с психикой. Что известно всем и так.

Скарамучча – я подумаю. | 17:13

Лайла – [координаты] | 17:15 – там церковь. подругу звать Барбара. | 17:15 – удачи. | 17:16

Скарамучча – спасибо. | 17:16

Парень открывает карту, рассматривая то самое место. Старая церковь Святой Маргарет. Выглядит прямо, как с обложки страшного хоррор сериала. Тем не менее, что-то привлекает в этой архитектуре. Может просто потому, что Скар любитель всякого старья? Начиная от вещей, заканчивая зданиями в маленьких городках Британии. Но, назвать это старьём затруднительно. Старьё — звучит грубо и дряхло. Скорее — старинная архитектура, наиболее приближенная к готическому стилю. Вот только чисто из-за красивой церкви идти он туда ещё не думал. Что-то останавливало. Возможно, виной этому всему была его глупая черта, справляться со своими проблемами самому, а не искать того, кому можно излить душу, выговориться, а затем бросить. Если уж и изливать душу, то ни в коем случае не покидать. Излить душу — понятие многообразное. Для каждого оно своё. Так вышло, что всё это время Скарамучча просто пялился в уже чёрный экран телефона, даже не моргая, пока перед ним щёлкала пальцами сестра. Он резко дёргается, словно просыпается от кошмара, и начинает моргать. Глаза слезятся из-за того, что успели уже подсохнуть. — У тебя всё нормально? — Будто тебя это волнует. — Скарамучча, — а вот это уже удар поддых. Сёгун так не называет его обычно. — Я в курсе всех событий, что ты пережил, я просто хочу помочь. — Тебе мама рассказала? — Не важно, Скарамучча, я... — Нет! Это важно! — повышает голос он, перебивая младшую. — Почему я раньше не знал, что она рассказала? И как много же? — Она рассказала многое, если не всё... — девушка неловко переминается с ноги на ногу. — Шикарно! И в конце наверняка добавила пожалеть меня, как маленького ребёночка, и относиться ко мне, как к потенциальному психически больному человеку, всё так? — Скарамучча, я просто хочу помочь. — Не нужна мне эта помощь, я сам справляюсь! — Если бы справлялся, то сейчас бы не нападал на меня с криками, — твёрдо проговаривает Сёгун, от чего парень замолкает, анализируя слова. Теперь-то, вариант сходить в церковь вовсе не кажется глупым. А может, даже лучше снова посетить психотерапевта. Скарамучче казалось, что подобные всплески уже стали редкостью с того случая. Всё же было нормально, некоторое время... Он следил за словами, поведением, манерой речи, действиями. Осознание. Кажется, он перестаёт это контролировать. Парень пятится назад. — Куникудзуши? — Я пойду... — он отворачивается, ускоряя шаг. — Вернись домой не позже восьми. Как так получилось? — Всё будет хорошо, — прикрикивает она вслед убегающему брату. Всё будет хорошо. Нет, не будет. К чему весь этот оптимизм? Раз он пришёл к подобному, спустя все многочисленные походы к врачам и месяцами нахождения в психиатрической больнице. Парень выбегает из торгового центра, направляясь в никуда прямо по тротуару. Он виляет среди усталых прохожих, что, вероятно, возвращались домой после тяжёлого дня. Скара мигом глядит на свои часы: время около шести вечера. На улице уже были сумерки, а по практически пустым улицам одиноко бежал парень. Но начиная задыхаться, он снижает темп до обычной ходьбы. Скарамучча оглядывается по сторонам. Прекрасно! Он заблудился. Глупый Скарамучча. Убежал так далеко по улицам на эмоциях, а теперь не знает как найти дорогу обратно. Глупый. Он поправляет ручку сумки, натягивая обратно на плечо. Снова оглядываясь по сторонам, виднеются лишь незнакомые улицы, дома, деревья, кусты. Людей не было, как и шума. Точно. Только сейчас Скара замечает, что этот район погружен в гробовую тишину. Похоже на сцену из ужастиков. Скарамучча ни капли не удивится, если именно в этот момент за ним погонится странный чувак с топором в руках. Если не с чем-то покрупнее. Скар замечает неподалеку парк. Он в спешке направляется в ту сторону, придерживая свою сумку. Через пару минут парень ступал уже по мокрому асфальту парка. Некоторые его улочки освещали фонари своим тусклым светом. Ни единой души. Что не так? Ветер начинает завывать где-то выше, колыхая верхушки деревьев и параллельно насвистывая мелодию. Парень идёт оглядываясь по сторонам. Каждый раз, глядя в одну сторону, в противоположной он видит странные тени. «Неплохо, Скарамучча. Теперь тебя преследуют ещё и галлюцинации! — раздражённо топает Скар. — Изгони уже своё бурное воображение и найди дорогу домой». Честно признаться... было немного жутко. Но он полностью игнорирует это чувство. Не время для страха. Парень прошёл в самую глубь парка и вальяжно уселся на одну из лавочек у реки. Раз не может найти выход сам, то придётся искать по картам. Он достаёт из сумки пачку сигарет, беря оттуда одну. Некоторое мгновение, и изо рта вылетает лёгкий дым. Скара глядит прямо в небо. Оно было цвета сапфира, полуночного-синего. Оно было цвета глаз Скарамуччи. Парень облегчённо выдыхает дым, вспоминая что-то. Ему многие говорили, что дым сигарет так ужасен. Любой другой бы перестал уже дышать, увидев на горизонте хоть небольшое облачко дыма. Говорили также, как сильно вредит курение. Ему нравилось вредить себе. Это был как отдельный вид селфхарма. Скара берёт в руки телефон, пытаясь найти по картам, где он находится. Парк Абби? Где-то он уже видел это место... Парень хмурится думая об этом, и стряхивает пепел с сигареты. Точно. Это в десяти минутах от церкви Святой Маргарет. Не хотел идти в церковь, а ноги сами привели. В воздухе чувствуется дымка иронии.

Этот парк вполне может стать его любимым местом. Если б, конечно, не внутренняя тревожность из-за бурной фантазии.

— *** —

Казуха презирает свои сны. Особенно, когда всё начинается максимально безобидно. В прошлом кошмаре шёл заливной ливень, из-за которого он словно в действительности промок до каждой нитки. Сейчас же, была тишина, от которой аж в ушах звенело. Каэдэхара не привык к полнейшей тишине. Он ожидал, что подобная тишина настигнет его только в гробу. Парень лишь сейчас замечает, что стоит всё это время среди фиолетовой травы у горы. Это были цветки лаванды. С самой вершины доносится приятный звук. Казуха вслушивается, и узнаёт звучание флейты. Ноты второй и третьей октавы воссоздавали притягательную мелодию. Он смотрит выше, понимая, что источник звука наверняка был наверху, а это значило одно. Ему нужно туда. Склон горы достаточно крутой, будет затруднительно подняться, но парень начинает действовать. Он, пошатываясь, ступает, делая первый шаг. Земля осыпается падая в самый низ в цветы. Казуха вздыхает, продолжая подыматься, придерживаясь за грунт. Так себе опора, но другой нет. Через пару долгих и мучительных минут, парень уже на верхушке. Каэдэхара падает вперёд, прямо на локти, тяжело дыша после небольшой нагрузки. Он не был готов к тому, что во снах также придётся трудиться и прикладывать какие-то усилия. Он смотрит вниз. Снова эти цветы лаванды. Казуха поднимает выше взгляд, оглядывая местность. Приблизительно в пяти метрах от него росла ива, а на её самой толстой ветке висела качель. Музыка никак не прекращалась. Каэдэхара встаёт с земли, отряхиваясь от остатков земли. На качели, отстраненно от всего мира, сидел мальчик, на вид ему лет 7-8. Казуха подходит ближе, подмечая что-то знакомое в этом человеке. Волосы. — Восхитительно играешь, — делает комплимент тому Каэдэхара.

Первое правило осознаных снов — не говорить с людьми из сна.

Мальчик останавливается, тем самым завершая мелодию. Некоторое время он медлит, а затем поднимает руку на уровне груди. Казуха хмурится, не совсем соображая, что тот хочет сделать, но пристально продолжает наблюдать. Мальчик поворачивает руку налево, указывая пальцем в сторону. Каэдэхара опускает взгляд, а затем вполоборота смотрит туда же, куда указывала детская рука. Не так уж и далеко стоял летний домик.

Второе правило осознаных снов — не идти туда, куда вам указывают люди из сна.

Но все два правила он многократно нарушает уже который раз.

Парень поворачивается обратно, ожидая увидеть снова незнакомого мальчика, но, не его, не дерева уже не было. Как след простыл. Он легко пожимает плечами, понимая, что другого выхода нет. И начинает медлительно шагать к домику. Подходя к небольшому зданию он замечает, что то было в японском традиционном стиле. Чаще всего, в наше время, такие домики строят для отдыха в тёплую пору где-нибудь за городом. Казуха подходит к двери. Что дальше? Он стучит три раза, но проведя в ожидании наверное больше пяти минут, всё становится ясно. Никто не откроет. Парень толкает от себя и на себя дверь. Заперто. Ну лезть-то он не станет. Абсурд. Позади снова слышится мелодия. Правда, вовсе не флейты, а уже скрипки. По коже пробегается табун мурашек. Музыка напрягала. Каэдэхара резко оборачивается, глядя на таинственного музыканта, коим вновь "неожиданно" оказался мальчик. На лице была словно белая маска, что полностью закрывала настоящий образ того. Но, как ни крути — игра была превосходной. Звук стихает, а смычок опускается вниз. Играющий также опустил голову вниз. Тишина. Еле слышное фырканье, после которого слышится смех. Сладкий смех... Неплохой вариант подойти сорвать маску, чтобы узнать кто за ней. Как только Казуха делает шаг, мальчик исчезает, как пепел на ветру. Но смех не прекращался. Он ничего не понимает. Кажется он сходит с ума. Каэдэхара оборачивается обратно к домику. Тотальное оцепенение. В метре от него стоял Скарамучча, убрав руки за спину. Тот молча глядел сквозь глаза. — Какого... — Снег пробуждает слёзы, Казуха. А Казуха словно в прострации. Он начинает кашлять, силуэт Скара давно уже пропал, а перед ним было горящее здание. Огонь полностью охватил домик. «Что за чертовщина тут происходит» — истерично пролетает в мыслях Каэдэхары, перед тем, как полная картина будто бы разваливается по частям. Словно скульптуры эпохи Возрождения. Дальше всё, как кадры из фильма: Река, та самая ива, чьё-то тело в крови у дерева. Он протягивает руку перед собой в пустоту. А на бледную ладонь начинают падать миниатюрные снежинки. «Снег пробуждает слёзы, Казуха». Парень одними кончиками пальцев касается своей мокрой щеки. Слёзы...? — Снег... — Казуха завороженно наблюдает за уже крупными хлопьями снега, что летели на землю. А по щекам всё катились и катились горячие слёзы.

— *** —

Каэдэхара чуть не падает со стула, тяжело глотая воздух. Он расплывается на месте, глядя в потолок, стараясь окончательно переварить сон. Это точно был сон? Казуха встаёт со стула, начиная лениво разминать шею. Вот же ж неудобное местечко он выбрал для сна. Точнее, его организм. Парень оглядывает стол, подмечая на нём открытый блокнот. О, лучше бы он этого не видел. Хотя бы сейчас. Изумительный набросок портрета Скарамуччи. Каэдэхара моргает всматриваясь в этот взгляд. Глаза... Ах, эти хитрые, непредсказуемые глаза... Острые черты лица, как у куклы, а губы растянуты в нахальной ухмылке. Как это вообще возможно, если они всего один раз общались?! — Твою мать... — парень ударяет кулаком по столу прямо у блокнота. Он бесшумно топает в ванную, чтобы не разбудить опекунш. Ему стоит умыться. Смыть сонливость и, желательно, всё лицо и эмоции полностью. Было бы неплохо. Казуха томно глядит в зеркало на свои синяки, пока футболка впитывает капли воды. Он заглядывает себе в душу, но не видит её. Ему хотелось бы прочувствовать эту вселенную глубже, понять её возможности, но он даже не знает, какая у него душа. Что уж тут говорить-то? Глаза начинают болеть, а периферийным зрением он замечает различные тени и силуэты. Он привык к этому. Это как его личные компаньоны по жизни. Они просто есть. Просто наблюдают. Просто существуют. Рядом. Они рядом. Каэдэхара не замечает, как взгляд самовольно приковал себя к лезвию на бритве. Только не делай этого. Худая рука трясётся, но медленно тянется вперёд. Нет. Лезвие легко сжимают пальцы, а разум затуманен. Парень надавливает на вторую руку, наблюдая за тем, как там появляется немного заметная бледная полоса. Он отрывается от своего занятия, всматриваясь в свою руку. Из-за недостатка сна, перед ним словно летают тёмных цветов пятна из-за которых он ничего не видит. Это как темнеет в глазах, но не полностью. Всё равно дискомфортно. Казуха два раза проводит лезвием по руке, а из маленьких ран начинают течь маленькие капли крови. Лезвие откидывается в мусор, как уже ненужная детская игрушка. Он нежно проводит по руке пальцем, размазывая капли крови по коже. Это красиво.

Come on, it's a silly dream Dreaming of the imagery unfound The view sits nice from that cloud And if you want a piece of my thoughts There's a coin worth flipping Why don't you toss?