И вот, громадный, горблюсь в окне, плавлю лбом стекло окошечное. Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная? Откуда большая у тела такого: должно быть, маленький, смирный любёночек. Она шарахается автомобильных гудков. Любит звоночки коночек.
В. Маяковский - Облако в штанах
Снег дурацкий, быстротающий, мокрый. Слишком уж глупая выдалась зима в этом году — середина декабря, а ни одного стоящего снегопада. Кошмарно. Бин хлюпает раскрасневшимся носом, пытаясь укрыться от сырой мороси, летящей в лицо. Начавшая закручиваться в спиральки челка постепенно покрывалась инеем с момента выхода из автобуса. Голые ветви с редкими островками ледяного крошева понуро свисают над мокрой черной землей. Холод пробирается до самых костей, не спасают ни джинсы, ни пушистые внутренности. Из этого холодного боя не выйти живьем или хотя бы не промочив ног. Телефон пиликает уведомлением, заставляя Чанбина ругнуться под нос и посмотреть по сторонам в поиске какого-нибудь минимаркета или кафе. Район был жилым, старым, утыканный домами конца двадцатого века, но добраться хотя бы до одного подъезда представлялось той ещё проблемой, поэтому ничего, кроме блеклого ларька под взгляд не подвернулось. Поспешив к нему, Бин все-таки угодил модным кроссовком в холодную лужу. Сил злостно шипеть уже не оставалось, поэтому Чанбин, каждым миллиметром своей околевшей поверхности ступни чувствуя мерзкую снежно-водяную жижу при хождении, продолжил путь. Справа, через гигантскую лужу, под местами раскрошившимся, но вполне сносным подъездным козырьком, кто-то сидел. Лицо его подсвечивалось слабым светом от экрана телефона, но даже его черт не было видно. Даже здесь Бин слышал, что со стороны этого человека доносятся мотивы, схожие с поп-роком. Чанбин хотел было окликнуть незнакомца или подойти ближе, чтобы удостовериться, что всев порядке и он не заблудился, но все еще сомневался в том, что сумеет докричаться, и что кроссовки смогут выдержать такое количество водных процедур. Под узким краем крыши было не многим лучше, чем под открытым небом, но можно не так сильно намочить экран. Писала мама. Спрашивала придёт ли он на ужин обратно и куда вообще убежал, а отвечать совсем не хотелось — прямо как в подростковые годы. Бин постучал в маленькое окошко и торопливо справился у сонной бабули о точном адресе своего местонахождения. Получив не слишком внятный ответ, он открыл диалог с человеком, которого последнее время в жизни Со становилось все больше и больше. Они виделись дома у общих друзей и знакомых, жили рядом, вместе ходили в спортзал. Хорошая почва для создания крепких дружеских отношений. SeoBin 20:47: к тебе можно? LeeKnow 20:47: жду. Вызвать такси с трудом, но получается. Водитель какой-то сонный, хмурый, молчаливый, но так даже лучше получается молчаливо греться под прекрасные песни Sia. Ногам все так же холодно и мокро, поэтому Бин заранее пишет Минхо об этом, получая емкие эмодзи смеющихся котов, а видя их, с цыканьем закатывает глаза. У Хо в прихожей всегда как в маленьком приюте — стены кофейного оттенка, невысокий столик, на который обычно ставятся сумки и пакеты, домик-когтеточка, какие-то погрызанные мячи и мышки. Неизменно на пороге встречает Дори — у него с Чанбином отношения наладились самыми первыми, даже с Минхо все было дольше. В квартире немного душно, пахнет жареной в специях свининой и луком. Создается ощущение долгожданного и родного дома, вплоть до момента, когда в него поочередно прилетают тапки откуда-то со стороны кухни. Минхо как всегда хорошо выглядит — футболка с коротким рукавом, серые спортивки, старый, потемневший фартук — у Бина в шкафу уже лежит прекрасный подарок Ли на Рождество, поэтому он смотрит на старьё с превосходством. Хо опускает тарелку с аппетитной пищей прямо перед только что вышедшим из душа Чанбином, уходит ненадолго — запустить стирку, — а когда возвращается, садится напротив. В этот раз они не виделись долго — около полутора месяцев. Со занимался переоформлением издательства и улаживал проблемы с контрактами — некоторых авторов хорошо финансировали, хотя прибыли от них не было никакой, а у многих была задолженность по готовности рукописей — тем самым, многие договоры оказались расторгнуты, что лишь радовало. Свинина оказалась вкусной — как и всегда, впрочем, овощи в меру солеными, а соус идеальным. Иногда Чанбин удивлялся, как готовящий словно бог Ли Минхо посмел спустить свое искусство в домашнее хозяйство и поступить на факультет юриспруденции. Ли никогда не отвечал на вопросы подобного характера внятно, лишь увиливая и мастерски переводя тему, поэтому все знакомые придумали себе свою отговорку. А Бину и придумывать не хотелось. — Как там твой вервульф? Не съехал пока? — сочное мясо просто восхитительно тает на языке, заставляя Чанбина влюбленно вздыхать и посылать Минхо мысленные молитвы и признания в любви до гроба. — Ага, как же, — Минхо встает, чтобы заварить себе чаю, параллельно кивая в сторону входа. — Съедет он. Это я скоро съеду. Крыша поедет и пиши-пропало, — Бин хрюкает смешком и закашливается, получая злорадный взгляд в ответ. Хорошо, что Минхо не ведьма, иначе бы Чанбин стопроцентно не смог бы прокашляться, да так бы и помер с куском свинины в горле. — Так в чем тогда проблема? Разве он тебе как-то мешает? — вилка покачивается над аппетитным перцем, прицеливаясь. — В том-то и дело, что нет. Он не пьяница, не наркоман, даже не грязнуля. Он не водит сюда девушек, не раскидывает свои вещи, а если что-то и оставляет на общей территории, то по первой же моей претензии убирает, — матчу Минхо пьет раздосадованно вздыхая, нервно подергивая ногой. — Он хороший. Очень хороший, Чанбин, но мне мешает жить тот факт, что я видел его член. В этот раз Бин почти умирает от кашля. День тогда выдался нелёгкий. Заработавшийся в собственный выходной Минхо отписался Чану, чтобы тот не ждал его к ужину, получив краткое «Ок!» в ответ. Бан Чан действительно оказался лучшим соседом на свете — осознавал важность разделения труда и разграничивания пространства, знал когда сгладить напряженное молчание злого Ли — мужчина всегда был ворчуном по утрам, а теперь у него появился домашний юморист. Шутки Чана начались с кенгуру — однажды, он поведал Минхо, что в Австралии все дети вместо велосипедов пользуются ими, и что эти сумчатые живут у них в гаражах и питаются сеном. Сонный кошатник на все слова согласно кивал с полузакрытыми глазами, пережевывая собственноручно приготовленный омлет, а потом резко замер, распахнув в удивлении глаза. — Крис, твою мать, я же повелся. Ужинали они также вместе — Хо готовил, а Чан приводил кухню в порядок. Это действительно был самый стабильный и лучший сосед в его жизни, пока Минхо — только что разувшийся, гладящий живот мурлычащего Дори, — не увидел в нескольких метрах от себя своего прекрасного, вежливого и тактичного соседа, вышедшего из ванной в чем мать родила. Новоиспеченный ню модель не заметил пришествия Минхо — Ли увидел массивные наушники Чана, которыми тот закрепил волосы вместо ободка, как и поблескивающие мощные бедра и крепкий торс. Минхо заметил все прелести Бан Чана чётко и без преуменьшений — последнее время зрение хромало и пришлось заказать очки, которые, по счастливой случайности, он забрал прямо по пути домой и увидел столь прекрасную картину уже в них. То ли вселенная издевалась над открытым новым экспериментам мужчиной, то ли пыталась свети его таким образом в могилу — непонятно, но поймав себя на мысли о чужих мускулистых бёдрах ночью в душе, Минхо осознал, что влип по уши. — Было бы еще не так оскорбительно, если бы он не был в полтора раза больше чем мой, — Чанбин скорбно вздохнул, доедая остатки мяса и отодвигая от себя тарелку. В этом доме всегда происходило какое-то дерьмо, не поддающееся логической оценке. — Не знаю, — Бин зевнул, задумчиво почесывая шею. — Если тебе так принципиально, то можешь обговорить это, заставить выплатить штраф за моральный ущерб, сделать комплимент или предложить показать свой для равновесия во Вселенной. Когда ему в лицо прилетает полотенце, это даже не оскорбительно — скорее забавно. Телефон Минхо пиликает сообщением, поэтому он небрежно достает его из кармана спортивок, краем глаза просматривая сообщения и цокая. Чанбин сбрасывает полотенце на стол, обращает взор на Минхо и ждет. Зрачки бегают по строчкам, кажется, сообщение большое. Ли кусает губу, хмурится и на секунду встречается взглядом с заинтересованным другом. — Ну, что там? Хо поджимает губы, возвращая гаджет в карман и молча смотрит на друга. — Хван зовет к себе на празднование Рождества и советует взять одного из моих друзей. — Оу. Ну, надеюсь вы с Бомджуном хорошо повеселитесь. Чанбин знал, что он не единственный друг Минхо. Не лучший и не самый надежный. Чанбину не было смысла рассказывать о своих отношениях или влюбленностям — этот человек всегда относился к подобному с сомнением и непониманием. Даже когда в старшей школе он встречался с какой-то девчонкой — не самой фигуристой и привлекательной, но сообразительной и с хорошим чувством юмора, — он осознавал, что никакого воодушевления или бесконечной страсти не чувствовал. Суджин была обыкновенной в его глазах. Хорошей, умной и надежной, — но обыкновенной. Даже когда они разбежались, то остались друзьями, потому что ее точка зрения на этот счет была схожей с чанбиновой, разве что она действительно любила романтику, пусть это и проявилось отчетливо в отношениях после Бина. Он не чувствовал себя оскорбленным или ущемленным, скорее просто не ощутил особой разницы. Их отношения были чем-то вроде двух женившихся друзей, уставших от грызущих мозг предков. Пусть это было и не так, но посыл оставался единым. — Эм, я хотел бы позвать тебя, если ты не против. И даже не потому, что Бомджун будет праздновать с семьей, — Минхо вздохнул, замечая озадаченный взгляд и складывая руки на груди. — Просто хочу отпраздновать его с тобой. — Это… мило. Я, может быть, даже не стану сегодня еще раз шутить про член твоего соседа. — Со Чанбин, почему ты все еще сидишь на моей кухне, а не валяешься в луже на улице за свой бесстыжий язык?