***
Гарри, сжимавший пузырек в руке, оказался перед домом Гермионы, когда юношей снова овладели сомнения. Поначалу даже не поняв, что он делает здесь, а не возле «Норы», где должны была оказаться девушка, Гарри на несколько мгновений замер, но потом решительно двинулся к дому, хотя точно знал, что родители Гермионы, скорей всего, не здесь. Он не успел дойти всего несколько шагов, как дверь распахнулась. — Пошла вон! Ты нам не дочь! — раздался женский крик, и на улицу выпала самая лучшая девушка на свете, причем у юноши возникло ощущение, что ее толкнули — Гермиона буквально выпала, упав на колени. — Будь ты проклята! — к женскому присоединился мужской голос. — Как проклят тот день, когда мы взяли тебя из приюта! Чтобы духу твоего здесь больше не было! Ни твоего, ни этих твоих! — М-мама… П-папа… — заикаясь, проговорила девушка, ее лицо было в слезах, когда Гарри кинулся к ней. — Будь ты проклята! — неслось по улице, а абсолютно белая Гермиона, не понимая, кто ее пытается поднять с колен, упала в обморок. Пока она была в обмороке, Гарри, не соображая, что делает, влил в рот девушки зелье и привел ее затем в себя Энервейтом. В первый момент Гермиона дернулась в его руках, но потом заглянула в зеленые глаза, полные искренней тревоги, и горько расплакалась. Она ничего не могла сказать, только плакала, намертво вцепившись в юношу. — Не плачь, родная, — Гарри сам не понял, как выскочило это слово, произносимое доселе только про себя. — Что случилось? — Я… при-при-пришла… Ве-вещи… — пыталась объяснить заикающаяся девушка. — А там они… М-меня н-не зна-знают… И я па-память… И Финитой еще… — на лице поднявшей голову Гермионы были видны следы… Ее, похоже, ударили, и не раз. — Тише, тише, — успокаивал ее Гарри, моментально озверев. — Может быть, их заколдовали? — Я… Фи-финитой… И зе-зелье… А они… они… — разрыдалась девушка пуще прежнего. — Нужно проверить, пойдем, — попросил юноша, двигаясь к дому. В конце концов Гарри взял ее на руки, поэтому дверь открыл ногой. Война многому научила юношу, поэтому Грейнджеры ничего не успели сделать, просто упав там, где стояли. Гарри уложил плачущую девушку на диван, промыл обнаруженный на столике стакан и наполнил его водой из палочки. Состояние родителей Гермионы его не интересовало, потому что для юноши всегда главной была она и только она. Наконец девушка начала успокаиваться, только по-прежнему заикалась. Подумав о том, чтобы наложить сонные чары, Гарри передумал, связав и затем приведя в порядок мужчину. Настроив себя на то, что перед ним Пожиратель, юноша вздохнул. — Ты будешь говорить правду, — он направил жалящее в очень чувствительное место, отчего мистер Грейнджер вскрикнул. — Или тебе будет очень больно. — Что тебе надо, сволочь? — сквозь зубы спросил мужчина. — Почему вы раньше любили Гермиону, а теперь ненавидите? — поинтересовался Гарри. — Мы взяли ее из приюта… — начал мужчина, но получил еще одно жалящее и замолчал. — За ваше убийство положен только штраф, — спокойно проинформировал его юноша. Гермиона за его спиной никак себя не проявляла. — Даже если я вас кусками нарежу. Меня интересует правда. — Эту… — начал мистер Грейнджер, но еще одно жалящее убедило его сменить риторику. — Ее принес такой рыжий в черном плаще, что-то сделал, и дальше все было в розовом каком-то тумане. Это хуже изнасилования! — вдруг закричал мужчина. — Им-пе-рио… — по слогам произнес Гарри, понимая, что тут есть какая-то тайна. — Он что-то сказал вам? — истеричные крики юноша игнорировал. — Он сказал, что эта… станет украшением семьи, когда придет время, — произнес мужчина. — Тварь! Тварь! Будь ты про… — тут он подавился словами и упал на пол без движения. — Мы очнулись… — неожиданно спокойно произнесла получившая возможность говорить миссис Грейнджер. — Вспомнили… Много чего вспомнили… Лучше бы меня изнасиловали… — пока женщина не смотрела на Гермиону, она говорила спокойно, но стоило ей поднять взгляд, и… — Ты! Это ты во всем виновата! — закричала она, дергаясь в путах. — Из-за тебя я не буду иметь детей! — Агрессия после Империо, странная какая-то… — констатировал юноша, посмотрев на Гермиону. Девушка сидела, приоткрыв рот, и была будто не здесь. — Но почему, ведь ты на них похожа? С этой загадкой стоило бы разобраться, но, к сожалению, время утекало. Через час Гарри должен был исчезнуть, возможно, с Гермионой, если она согласится, конечно. Поэтому юноша занялся девушкой, пытаясь добиться от нее членораздельной речи. Гермиона находилась в ступоре, ее мир только что рухнул, и, если бы не Гарри, то идти сразу стало бы некуда. — Гермиона, ты пойдешь со мной? — спросил ее юноша, затаив дыхание, ведь от ответа девушки зависело очень многое. — Д-да… — будто находясь не здесь, медленно произнесла Гермиона. Ее глаза были будто неживыми — глядящими в никуда, девушка была очень бледной, поэтому Гарри задействовал порт-ключ раньше времени, обняв девушку и успев только бросить Фините во взрослых людей, семьей Гермионы, как оказалось, не являвшихся. Через мгновение они оказались на лесной полянке. Гарри только и успел перехватить девушку на руки, иначе она упала бы. Юноша медленно пошел к «избушке», из которой вышел волхв. Увидев выражение лица юноши, мужчина быстро подошел к ним, нахмурившись. Что-то ему совсем не понравилось. Что странно, Гарри даже не подумал, что поступил неправильно, когда влил нейтрализатор в Гермиону без спросу. Впрочем, Евлампий что-то подобное и ожидал, лишь вздохнув. — Быстро в дом, — скомандовал он. — Ты не видишь, что с ней совсем плохо? — Вижу, — юноше стало отчего-то страшно за Гермиону. — Что с ней? — Сейчас разберемся, — волхв, разумеется, такое состояние в своей жизни уже видел, поэтому не паниковал, зато Гарри… — Разденешь ее. — Но… — начал что-то говорить юноша, но сразу же замолчал под взглядом Евлампия, волхв действительно знал лучше, поэтому Гарри подчинился. Гермиона совсем не реагировала на то, что с ней делали. Девушка мелко дрожала, а ее разум заполняли картины, образы, слова и признания, которых, она была уверена, ранее не слышала. Но вся жизнь Гермионы проходила перед ее глазами, заставляя сейчас иначе воспринимать всю свою жизнь. От этого девушка дрожала, цепляясь за Гарри, казавшегося ей кем-то очень важным и надежным. — Смотри, Гарри, видишь? — Евлампий провел руками по обнаженной коже девушки, указывая на странные шрамы. — Вот так ее ломали, а вы ничего и не видели. — То есть нейтрализатор сделал плохо? — ошарашенно вытаращился юноша. — Не сделал он плохо, — вздохнул волхв. — Помнишь, что я с тобой делал, когда ты сюда попал? — Помню, — уверенно кивнул Гарри, начиная массировать девушку. Им впереди предстояли долгие разговоры, процедуры, даже, возможно, ритуал, призванный вернуть девушке себя саму. Под нежными руками, будто бы ласково гладившими ее, Гермиона расслаблялась, погружаясь в какое-то теплое марево, пока, наконец, не уснула, чтобы проснуться через четыре часа уже в состоянии воспринимать окружающую реальность, ибо волхв свое дело знал хорошо. Даже очень.Часть 1
8 декабря 2023 г. в 13:07
Поцелуй Джинни отдавал горечью. В первый момент Гарри подумал, что это горечь утраты — ведь столько детей погибло. Они все равно были детьми, хоть и считали себя взрослыми. Вдруг захотелось простого человеческого тепла, как в детстве — чтобы обняли, погладили, чтобы родной голос произнес теплое слово, вот только не было у Гарри Поттера родных, только всеобъемлющее чувство вины. Поэтому поцелуй отдавал горечью. Он ходил, разговаривал, улыбался, но будто умер где-то внутри. Жизнь как-то внезапно потеряла смысл — Волдеморта больше не было, а он… Когда-то давно Гарри считал, что нужен Гермионе, но сейчас, видя счастливое лицо той, что еще в палатке, совсем недавно и так давно, хотела остаться с ним, юноша просто не мог оставаться среди этих людей. Хотелось уехать далеко-далеко… или умереть.
В каком-то тумане Гарри написал Краму, прося совета. Почему именно ему? А больше было просто некому — англичане чествовали героя, французы… Гарри тяжело вздохнул. Виктор не ответил, он приехал. Болгарин долго смотрел в будто умершие глаза совсем еще пацана, ничего хорошего в жизни не видевшего, а потом дал совет. Один-единственный, но он был так к месту… «Если ты не можешь найти тепло для себя, найди его для других». Можно было бы стать учителем, но чему может научить пацан? Или полицейским, аврором, защищать людей, но… Что же эти самые авроры не защитили тех, кому недавно открыли Мемориал?
Оставаться в Британии было выше его сил, поэтому Гарри решил исчезнуть, раствориться, чтобы его больше не было, вот только покончить с собой не поднималась рука. Юноша шел по оживленной улице какого-то города, даже сам не понимая, какого, когда его остановил старик. Мужчина выглядел трехсотлетним, но его глаза были молоды. Молодые глаза старика против старых, погасших — юноши.
— Ты потерял себя, — произнес этот старик. — Себя и свою любовь.
— Моя любовь счастлива с другим, — грустно улыбнулся Гарри. — Только вот понял я, что она моя любовь, слишком поздно.
— Не мое это дело, — произнес этот мужчина, — и кабы не просьба старого друга, оставил бы я тебя.
— Просьба? — удивился Гарри. — Какая просьба?
— Ты пойдешь со мной, — поставил его в известность так и не представившийся старик. — Я дам тебе язык, пригашу память и позволю начать жизнь заново. До тех пор, пока твоя покровительница не решит, что ты готов.
— Покровительница? — юноша совсем ничего не понимал, но мужчина протянул руку, коснувшись Гарри, и окружающая местность мгновенно изменилась. Вокруг шумели деревья, на небольшой поляне стоял деревянный дом, только потом юноша узнал, что это называется «избушка». — Где мы?! — поразился Гарри, хотя на самом деле ему было все равно, что старик видел.
— Будешь звать меня Евлампием, — произнес этот старик, преображаясь. Перед юношей, одетый в белое одеяние стоял высокий мужчина с длинной белой бородой, при этом совсем не походя на Дамблдора.
Только потом Гарри узнал, что оказался в России, впрочем, юноше это название не говорило ничего. Евлампий оказался волхвом, объяснив Гарри про семью, из которой исходит юноша, и о Покровительнице тоже рассказал, поразив Гарри в самое сердце. Но душа юноши плакала, потому ему предстояло много разговоров с волхвом, отлично понявшим, что произошло. Постепенно Гарри оживал, пряча свои эмоции, да и общение помогало. Выбор перед волхвом стоял довольно сложный, но суть озвученной ему просьбы он помнил всегда — мальчик должен набраться ума.
Гуляя по улицам разных городов, Гарри присматривался и прислушивался. Здесь была совсем другая жизнь, отличавшаяся от Британии. Иногда накатывала неясная тоска, а иногда… Пришел день, когда русский волхв поставил перед Гарри фиал с каким-то зельем. Теперь выбор был за потомком Смерти.
— Что это? — спросил Гарри, рассматривая искристое содержимое.
— Это нейтрализатор, — объяснил ему мужчина. — Полностью нейтрализует все зелья, чары подчинения, часть ритуалов. Ты можешь дать его своей Гермионе, чтобы узнать, что она думает на самом деле, или же оставить все, как есть.
— Вы считаете, она может быть под подчинением? — удивился Гарри. — Но это же Уизли, они никогда…
— Подумай и прими решение, — произнес Евлампий. — Послезавтра станет поздно.
— Почему? — спросил юноша, но сразу же понял, почему, тяжело вздохнув.
— У вас будет час, — проговорил волхв. — Зелье действует мгновенно, но у вас будет всего лишь час, чтобы принять решение. Думай.
Гарри задумался. Перед глазами пролетали картины его жизни, в которых было только одно светлое пятно, одна-единственная, неповторимая и… Юноша вскочил. Он должен попробовать! Просто обязан!