***
Приснившийся Гермионе сон был необычен. Она видела лишь серое марево, а в полутьме был слышен только плач и какие-то неразборчивые слова. Девушка некоторое время прислушивалась, пытаясь что-то разобрать, и отмечая, что голос девочки ей знаком, а потом не выдержала. — Кто ты? — спросила Гермиона. — Что с тобой? Почему ничего не видно? — плач моментально стих. — Я… я… я… я слепая калека… — и девочка, выдав это, снова горько разрыдалась. В этот миг девушка почувствовала, что может двигаться. Она почти наощупь нашла ребенка, обнимая его, отчего девочка заплакала еще горше. Некоторое время Гермиона просто гладила и обнимала ребенка, но вот затем начала осторожно расспрашивать. Она уже поняла, что ей напомнил голос девочки, поэтому ожидала душераздирающих подробностей. Особенно после заявления о «калеке». — Я Гермиона… — прошептал ребенок. — Мне сказали, что родители от меня отказались, но я не верю, их, должно быть, заколдовали… — Расскажи, что случилось, — попросила старшая версия Гермионы. — Тебе сколько лет? Когда это с тобой случилось? — Мне тринадцать… кажется… — младшая была не уверена в своих словах, что уже о многом говорило целителю. — Я училась в Хогвартсе, это школа такая. — Я знаю школу волшебства Хогвартс, — вздохнула девушка, вспоминая все то, что было когда-то. — Ты, судя по возрасту, на втором курсе? — Когда Гарри меня закрыл от тролля на первом курсе, — заговорила Гермиона-младшая. — Он сгорел и стал сквибом. Профессор МакГонагалл очень сильно сердилась, а потом меня вызвали к директору и… не помню, только боль… — Гарри стал сквибом… — задумчиво проговорила ее старшая версия. — Его выкинули к родственникам? — Наверное, я не знаю, — девочка длинно всхлипнула, готовясь опять заплакать. — Все лето я болела, у меня были судороги, руки и ноги подергивались, а еще я иногда падала в обморок. Доктор сказал, что это эпилепсия и мне нельзя в школу, но меня не спросили, а потом… В школе меня вызывала к себе декан, а после этого я как-то оказывалась в своей комнате и не могла ходить. Это проходило, кажется… — Тебя что, били? — удивилась Гермиона-старшая. — Нельзя же! — Не знаю, — всхлипнула младшая. — Только ходилось все тяжелее, и все дрожало, а еще… — тут она прошептала такое, что у девушки волосы почти встали дыбом. Она очень хорошо поняла, что это значит. — А потом был василиск? — догадалась Гермиона-старшая. — Когда меня оживили… я… я… я… — Гермиона-младшая опять заплакала. Сквозь плач пробивались фразы, объяснявшие, что случилось. Медленно, не торопясь, Гермиона собирала картину воедино, и вот что у нее получилось: получив мандрагоровое зелье, Гермиона внезапно обнаружила, что почти не видит, только марево перед глазами и все. Еще очень плохо двигались ноги, да так, что девочка с большим трудом дошла до гостиной, но там ее поджидала МакГонагалл с кем-то еще. Гермиона-младшая запомнила только сильную боль, такую сильную, что потеряла сознание, а очнулась уже «здесь». Где это «здесь», она не знает, хотя тут тоже бывает очень больно и почти постоянно. — Спаси меня… пожалуйста… — прошептала младшая девочка. — Или убей. На этом сон Гермионы-старшей завершился. Вскочив, она заметалась по спальне, не сразу вспомнив об одежде, но была поймана своим Гарри. Тот факт, что с Гермионой не все хорошо, юноша отметил сразу же, дав ей для начала немного успокоиться в его объятьях. — Что случилось? — поинтересовался юноша. — Сон… Там… — Гермиона начала рассказывать все, что запомнила, а запомнила она многое. — Значит, девочке мстили за то, что герой стал сквибом, а его, возможно, вообще убили, — задумчиво проговорил Гарри. — Да, судя по всему, ее много круциатили, — кивнула девушка. — Раз в результате магглы поставили эпилепсию. А вот с василиском я не поняла. — Тебе зелье на втором курсе было высшего качества дано, — объяснил юноша. — Подруга героя, потому что, а этой тебе, как ты понимаешь… — То есть «побочка магглорожденных», — до Гермионы дошло — недавно же совсем разбирали. — А с прямохождением? — Какой-то из вариантов насилия, затем удалили память, сама она не помнит, а вот тело, да после Круцио… — пожал плечами Гарри. — Пошли к наставнику, будем просить детям помочь. — Думаешь, это возможно? — поинтересовалась девушка. — В смысле, помочь. — Не попробуем, не узнаем, — хмыкнул юноша, протягивая ей элемент нижнего белья. Девушка ойкнула, споро натягивая его на себя.Часть 4
11 декабря 2023 г. в 07:00
Защита у целителей, разумеется, была. Узнав подробности, Гарри тоже заулыбался, ибо вред им причинить тоже было нельзя. Но перед тем, как стать целителем, предстояло очень много работы, поэтому Евлампий послал молодых людей в медицинский университет не-магов, снабдив, разумеется, зельями для лучшего запоминания.
Учиться, неожиданно для Гарри, оказалось интересно. Маггловская медицинская наука отвечала на многие вопросы, давала понимание того, как устроен человек и почему в его теле все взаимосвязано. Зная, что им предстоит, Гермиона и Гарри выбрали педиатрию, и вот тут уже начались сюрпризы.
— Получается, что мой страх МакГонагалл не мог быть спровоцирован только опасностью отчисления… — проговорила девушка, вчитываясь в учебник курса возрастной психиатрии. — Что-то должно было быть, поддерживающее этот страх.
— Да, либо тебя били дома, либо… — юноша запнулся, пораженный догадкой. — В школе? Но…
— Могло быть, — кивнула Гермиона. — Особенно, дома могло быть, а психика блокировала воспоминания.
— М-да… Тогда у меня вопрос очень простой, — задумчиво произнес Гарри. — Я-то как умудрился выжить?
— Заодно и узнаем… — хихикнула девушка.
По прошествии трех лет молодые люди уже вполне свободно ориентировались в медицине, у них начиналась практика. И вот тогда Евлампий подключил целителей. Были эти целители не из тех, к кому привыкли молодые люди, а какие-то очень специальные.
— Диагностические чары накладываются движением ладони так, чтобы дистальная… — объяснял преподаватель, на что Гермиона, разумеется, сразу же поинтересовалась:
— А палочка? — спросила она целителя.
— Палочка? — удивился он. — Какая палочка?
— Ну, волшебная, — попыталась объяснить уже что-то понявшая девушка.
— Ах, вот какая палочка! — ответил, улыбнувшись тот. — Ну, можете в зубах поковырять…
Этот ответ, в общем-то, закрыл все вопросы. У русских палочка в ходу не была, кроме так называемой «березовой каши», но, по мнению профессоров, для Гермионы и Гарри подобное воспитание сильно запоздало, о чем им и высказались, заставив девушку обильно покраснеть. Тем не менее, обучение шло вместе с маггловским, заставляя напрягать все свои силы, чтобы не отстать.
С детьми, несмотря на острое желание оных, Гермиона и Гарри решили погодить. Они были уже взрослыми людьми, понимавшими, что учеба и малыши, которым много, что нужно, не совместимы. Поэтому Гермиона скрепя сердце согласилась с доводами Евлампия, потому что Гарри в этом вопросе своего мнения не имел.
Так протянулось время, началась клиническая практика. В свои двадцать три молодые люди уже были готовы к свершениям и просто нарабатывали опыт, а вот Евлампий… Он мрачнел день ото дня, считая неправильным задуманное. Но на богов у него возможности влиять не было, как и на Великие Силы. Впрочем, один вариант у волхва был, и именно его он и использовал.
— Жалуйся, — предложила появившаяся перед ним женщина.
— Дети пережили многое, обрели профессию, будущее, но стали взрослыми, — попытался объяснить Евлампий. — Нельзя их обратно в детей.
— Что ты предлагаешь? — ответившая ему сила на самом деле просто изображала женщину для комфорта общения, раз уж этот короткоживущий сумел до нее достучаться.
— Я не знаю… — покачал головой волхв.
— Ладно, — кивнула очень хорошо известная всем сила. — Я услышала тебя.
Будут ли какие-то последствия этого ритуала или нет, Евлампий себе и не представлял, а вот Судьба, с которой он и сумел поговорить, просто отдала происходящее на волю Мироздания, позволив детям услышать других. Если у кого-нибудь хватит силы духа их дозваться…
Ничего этого ни Гермиона, ни Гарри, разумеется, не знали. Они прилежно учились, двигались на практику, получая огромное удовольствие от работы с детьми. Пожалуй, и Гермиона, и Гарри нашли себя — им было просто приятно работать с детьми. И с малышами, и с теми, кто постарше.
— Девочка, девять лет, отказ нижних конечностей, причина не установлена, — доложила медсестра. Профессор с улыбкой взглянул на практикантов.
— Ну, кто рискнет первым? — поинтересовался он.
— Разрешите? — двинулась Гермиона вперед, учитель поощряюще кивнул.
— Гарри? — поинтересовалась девушка.
— А кто у нас тут такой напуганный лежит? — поинтересовался юноша, очень ласково улыбнувшись ребенку.
Профессор жестом заткнул открывшего уже было рот студента. Он видел то, чего не видели еще молодые начинающие коллеги. Имея гигантский опыт, пожилой убеленный сединами человек видел талант. Гермиона незаметно накладывала чары, а Гарри забалтывал ребенка, щекоткой определяя границы чувствительности. Спустя минут пять ребенок уже улыбался.
Гермиона очень осторожно, на пару с Гарри, перевернула уже не возражавшую против этого девочку, раскрыв больничную рубашку, чтобы жестом показать профессору пораженное место. Учитель посерьезнел — ситуация была нехорошей, и почему ее не обнаружили коллеги, ему стало совершенно непонятно.
— Прошу внимания, — привлек он внимание студентов. — Несмотря на то, что у нас с вами курс психиатрии, мы всегда можем столкнуться с невнимательностью коллег.
— Перелом двух позвонков, — показал Гарри, поглаживая ребенка. — Сильно испугалась, отсюда и психиатрическая симптоматика.
— Браво, коллега, — профессор поаплодировал студентам, заставив Поттеров смутиться.
Конечно же, «да» Гермиона сказала Гарри еще на втором курсе, поэтому они уже вполне официально были Поттерами, хотя здесь у них фамилия была на русский лад переделана, дабы не оставлять следов. Так проходило время, самое счастливое их время, по мнению обоих, но впереди Поттеров ждали испытания, хотя они и не подозревали, какие именно.
— Наставник, — давно привыкнув обращаться к Евлампию именно так, Гарри пришел к нему незадолго до защиты диплома. — А после защиты нас немедленно перебросят, или…
— Сие никому не ведомо, — покачал головой волхв.
Гермионе приключаться не хотелось. Не хотелось это и Гарри, но их, похоже, никто особо не спрашивал, ибо слишком важны оказались некоему миру Поттеры.