Монохром

      Неброское темно-синее платье оттягивало вешалку в шкафу. Такемичи повесила его в самый дальний угол — с глаз долой, подальше.       Разумеется, носить платья для нее было не в новинку. И конечно же, это происходило в те моменты жизни, когда окружающие ее люди считали, что она девушка. — Волосы, что ли, отрастить, — с тоской размышляла Такемичи, отдирая с щеки уже не нужный пластырь. Царапина почти зажила, стала едва заметной, не бросающейся в глаза.       Проведя по ней пальцем, Такемичи едва удержалась от того, чтобы не свести к переносице брови. На душе было примерзко, и не хотелось совсем ничего делать. Но внимания требовали слишком многие вещи. На кону — множество жизней и судеб. Такемичи не имела права проявить малодушие в такой не подходящий момент.       Внизу во дворе ее дожидался Чифую. Сидел на детских качелях, зажав согнутыми локтями цепи и сунув руки в карманы форменной куртки, он легонько отталкивался ногами от земли, в ожидании.       Прохожие огибали его по широкой дуге; мамаши с колясками недовольно косились, шушукаясь между собой, кого может поджидать этот криминальный элемент в их таком хорошем, благополучном районе.       А еще припаркованный неподалеку мотоцикл вызывал у окружающих сильную степень беспокойства.       Поэтому было бы неприлично, да и просто опасно, заставлять Мацуно ждать дольше, и Такемичи поспешила спуститься к нему.       Приветствовал ее Чифую легким кивком и прищуром. Окинул с ног до головы, будто ища что-то, понятное только ему одному.       Еще обижается, — решила Такемичи. А может, просто устал от окружающих его негативных эманаций, в виде соседей Такемичи. — Ну что, пойдем? — бросил он дежурное. — Ага, — кивнула Такемичи.       Майки лично потребовал присутствия Такемичи на внеочередном собрании. И отрядил Чифую ее сопроводить к храму. Чтобы не потерялась где-то по дороге, как она уже поступала не раз за тот промежуток времени, когда Сано случайно выяснил всю ее «нелицеприятную» подноготную.       Такемичи не хотелось никуда идти. Тем более на собрание байкерской банды. Тем более, когда вопрос с ее преследователем так и не разрешился.       Такемичи была уверена, что виноват Кисаки, но почему-то Майки уперся, не желая признавать правоту всех ее доводов. Дракен, как не сложно было догадаться, занял его сторону. И Такемичи осталась в меньшинстве.       А что касалось Чифую, то он, кажется, и вовсе не имел мнения на этот счет.       Кисаки жил в престижном районе Акихабары — именно туда переехали его родители, когда еще Тетта учился в начальной школе. Но все выигранные деньги быстро растратились и уже к моменту поступления Кисаки в старшую школу, семья перебралась обратно на окраину.       В один из дней, Такемичи набралась решимости и, взяв в поддержку Аккуна, отправилась искать дом своего врага. И даже нашла. Благо, адрес раздобыл для нее Наото. Целый день они наблюдали за домом, но Кисаки так и не появился. Зато Такемичи удалось познакомиться с его отцом. В подпитии, он возвращался домой, выглядел неряшливо и очень плохо. Такемичи могла бы дать ему лет шестьдесят, но на самом деле ему было лишь немного за сорок. Вот, что с людьми делает дешевое пойло. — Сынка моего караулите? — быстро понял что к чему мужчина, видя, кажется, только характерные прически, по которым без труда смог опознать в Такемичи и Ацуши хулиганов. — Ну-ну, ждите-ждите. — Он не появляется дома? — осторожно уточнила Такемичи. — Не появляется, — хмыкнул мужчина. — Да пусть только объявится, неблагодарный гаденыш, да я его… да я ему устрою! Мать там плачет, места себе не находит… Вот же вырастили бандита…       Может, действительно Кисаки забрался к ней тогда, но это почти невозможно доказать. У него, безусловно, был мотив, но как проверить, что в квартире у Ханагаки побывал именно он?       Сам Тетта почти нигде не мелькал, и по слухам часто мотался в Йокогаму. Такемичи пыталась найти информацию, что могло так заинтересовать неприятеля в пригороде, но ничего толком не нашла.       Наото тоже не смог найти ничего примечательного. В то время в городе было сразу несколько банд, и те попеременно отбирали у соперников лидерство. Кто именно из них мог заинтересовать Кисаки, точно нельзя было сказать.       Но совершенно очевидно, что Такемичи надо усилить бдительность и всегда держать ухо востро. Жаль, законы Японии запрещали носить при себе огнестрельное оружие. В первый раз она пожалела, что не была гражданкой Америки. Но даже если предположить, что она все же решится нарушить закон — собственная безопасность была для нее приоритетнее уголовного преследования — где достать оружие?       Все эти вопросы не раз прокручивались у Такемичи в голове; всплыли они там и сейчас, пока они с Чифую добирались до места сбора: разные варианты действий и их возможные последствия никак не хотели превращаться в более-менее четкий план. По правде сказать, она никогда не была сильна в планировании — жизнь всегда была до банального размеренной и скучной, может, поэтому на ее совести и оказалась смерть Кейске Баджи?       Пускать все на самотек — было преступной ошибкой, и она не могла позволить себе сидеть, сложа руки, и ждать, что проблема решится сама собой.       Поднявшись по ступеням, и заняв место во главе кучкующегося с левой стороны первого отряда, Такемичи окинула взглядом собравшихся, отмечая про себя наличие новых лиц.       Тосва разрасталась с умопомрачительной скоростью. После присоединения Мёбиуса, Вальхаллы и части Драконов, в их рядах было почти пятьсот человек. А это уже тянуло на организацию. В Тосве была четкая иерархия, правила и наказания за их несоблюдение. Определенной цели у «Токийской Свастики», правда, не было, но то было лишь вопросом времени. Пока все они только школьники, главная цель — завоевание авторитета и наращивание влияния среди точно таких же банд-подростков. Но в будущем, когда школьные годы останутся позади, а банда останется нераспущенной, Тосва вполне могла стать организацией якудза.       Разумеется, полиция, и так присматривающаяся к их банде, не могла этого не понимать.       Оставалось гадать, когда же по их души нагрянут стражи закона. Настолько сильно разросшуюся банду уже попросту нельзя было игнорировать.       Но вот в сопровождении Дракена, появился Майки. Все, как по команде, поклонились, приветствуя своего лидера. По этому живому коридору, Манджиро прошел, горделиво вскинув голову и напустив на себя важный вид.       Правда, от Такемичи не скрылась его бледность и появившиеся под глазами синяки от недосыпа. Она проводила его настороженным взглядом, отыскивая в его виде, позе и даже тоне голоса другие косвенные намеки, позволяющие ей окончательно убедиться, что с Сано точно не все в порядке.       Причиной сбора было своеобразное подведение итогов. Третий отряд, некогда возглавляемый Кисаки, претерпел сильные изменения с момента основания Тосвы: сначала в нем были люди, лично отобранные Па-чином, затем, когда командование принял на себя Кисаки, то отряд стал состоять из примкнувших к Свастонам мёбиусцов, а потом и вальхалловцев. Теперь же, когда третий отряд вновь стал обезглавленным, там шла борьба за власть. К счастью, не между собой — каждый хотел отличиться, заслужив уважения Майки, проявить себя.       Целью сбора стали недобитки «Драконов», не пожелавшие присоединяться к Тосве и становиться под командование Такемичи Ханагаки. Во время такой «охоты» за недовольными, всплыло название «Поднебесье», под крылышко которой и убежал Кисаки.       Такемичи это ни о чем не говорило. Она впервые слышала название такой банды, и все, что она знала о ней на сегодняшний день, это то, что она базировалась в Йокогаме.       Собственно, именно этой информацией Майки и поделился со всеми, и дал задание разузнать о Поднебесной как можно больше.       Новый соперник за главенство в Токио, безусловно, всех воодушевил. Значит, еще не всех перебили. Значит, еще остались те, кому надо набить морду и отвоевать права «держать» район.       Такемичи новость совершенно не обрадовала, и ненадолго ставший цветной мир, вновь разъелся темными, тревожными пятнами. — Майки, — позвала она Сано после собрания. Он, вместе с Кеном, направлялся к своему байку, но остановился и повернулся к Такемичи, окинув ее удивленным взглядом. — Чего тебе? — беззлобно откликнулся он. — Ты ведь знаешь о Поднебесной больше, чем говоришь, — уверенно произнесла Такемичи.       Майки чуть приметно нахмурился. — И с чего ты только это взяла? — поинтересовался он.       Хотел сойти за дурачка? Нет, это не сработало. За все время их знакомства, Такемичи безошибочно научилась определять, когда Майки лукавил, а когда шутил, серьезным тоном грозясь убить кого-то. — Майки… — требовательно произнесла она.       Манджиро в ответ устало вздохнул. — Приходи завтра утром ко мне. Поговорим, — сказал он. После чего, не удосужившись попрощаться, сел на байк и завел мотор. — До завтра, Такемучи, — попрощался и за него, и за себя Дракен.       Они оба уехали, оставляя Такемичи одну на темной парковке.

***

      Утро выдалось солнечным и даже где-то приятным. Такемичи тщательно расчесала волосы, собрав отросшие пряди в пучок на макушке, вместо своего приевшегося хаера.       Ей понравилось то, что она увидела в зеркале, а потому впервые за много недель улыбнулась своему отражению. — Точно, надо отрастить волосы, — уверенно кивнула самой себе Такемичи. Открыв шкаф в поисках свежей футболки, взгляд сам собой упал на купленное недавно с Эмой платье.       Платье приковывало, перетягивало все внимание от других вещей на себя. «Надень меня!» — будто велело оно. — «Ну же, выбери меня!»       Почему, собственно, нет? — решила Такемичи, протягивая руку к вешалке и, не давая себе время передумать, захлопнула дверцу шкафа.       Майки и так знает, кто она такая. Она идет к нему, в его дом. В конце концов, именно с его сестрой они выбирали этот наряд.       Одного платья Такемичи показалось мало. Хотелось, действительно хотелось, почувствовать себя снова в своей тарелке, ощутить себя девушкой, а не пацаном, к которому мало кто относился серьезно. Ей нужно, необходимо сделать перерыв. А заодно, представ перед Майки в таком нетипичном для себя образе, это, возможно, сможет натолкнуть его на размышления, что Такемичи необходимо подыскивать замену. Пора бы. С нее уже хватит всех этих приключений. Она не могла остаться в этом времени навсегда, поэтому начать жить заново — не ее вариант. Именно поэтому ей стоит подумать и о себе, о собственном будущем, в котором хотелось жить, если не счастливо, то по крайней мере не горбатиться на лекарства до конца своей жизни.       Из тумбочки матери она достала косметичку, нашла в ней пудру, карандаш для глаз и почти высохшую тушь. Что ж, это определенно поднимет ей настроение. Да, день действительно обещал быть прекрасным.       Добравшись до дома семьи Сано, Такемичи уверенной, легкой походкой направилась к входной двери и нажала на дверной звонок.       Все должно было быть хорошо, пройти, как по разыгранным нотам: без сучка, без задоринки, но, как жаль, что в это уравнение хорошего дня, затесалась досадная, неизвестная переменная.       Удивленным «иксом», застывшим на пороге, оказался Дракен, открывший перед Такемичи дверь.       Он окинул ее хмурым взглядом, вполне способным напугать лично незнакомого с ним человека. — Вам кого? — грубовато спросил он.       А Такемичи будто вросла ногами в пол. Ловила ртом воздух, безуспешно пытаясь выдавить из себя хоть самый задушливый звук.       Все пропало, — в панике думала она, в то время как ее похолодевшие пальцы нервно дрожали.       Но в один миг напряжение отпустило, и она с весельем поняла, что Дракен ее не узнал. — Я к Манджиро-куну, — честно сказала она, специально назвав его настоящим именем. Она надеялась, что окончательно отвела от себя все подозрения, как про себя молилась: она хотела, чтобы Дракен просто ушел и дальнейшей неловкости можно было бы избежать.       Своим заявлением она заставила Рюгуджи, мягко говоря, сильно удивиться.       Такемичи так и не выяснила, встречался ли Майки с девушками, и насколько в этом вопросе был осведомлен сам Кен. Судя по его натуральному удивлению — не знал или, что вероятнее, никогда не интересовался этой стороной жизни своего лучшего друга. — Хм… он не говорил, что ждет кого-то в гости, — пробормотал Дракен.       Да, он не говорил, что пригласит на утреннюю планерку еще и тебя, — мрачно подумала Такемичи. — Эй, — послышалось из-за его широкой спины, — кто там, Кенчик? — Девка какая-то к тебе пришла, — оповестил недовольным тоном Дракен, отступая в сторону и открывая дверь пошире, чтобы и Майки смог увидеть, кого с утра принесла нелегкая.       Он выглядел комично в широкой, растянутой футболке, растрепанными после сна распущенными волосами и с надкусанным бутербродом, который как раз пережевывал.       Такемичи невольно улыбнулась, видя Майки такого по-домашнему растрепанного и еще немного сонного. После сна люди, обычно, выползали из-под одеяла мягкими и очень теплыми: Такемичи подумала, что и Майки должен был быть сейчас таким же — теплым, уютным и...       Ужас, пришедший за этими мыслями, заставил Такемичи рухнуть с небес на землю. Фантазия, где она обнимает Манджиро Сано, словно любимого плюшевого мишку, помахала ей ручкой, перед тем, как нажать на рычаг люка, отправляющего Такемичи в бездну стыда и раскаяния.       Но мгновение уже сильно растянулось, а ее никто не спешил привычно приветствовать и приглашать в дом.       Такемичи подняла взгляд, посмотрев на Сано растерянно и слегка вопрошающе. И поняла, что он тоже ее не узнает.       Зато узнала Эма, появившаяся в коридоре как раз в тот момент, когда пауза становилась попросту неприличной. — О, Такемичи-чан, привет. Я же говорила, что тебе пойдет это платье! — радостно прощебетала она. — Та… такемучи? — неуверенно переспросил Дракен и выглядел так, будто отказывался верить своим глазам. — Ага, — с тяжелым вздохом, покорно сдаваясь судьбе, подтвердила она.       Ханагаки с отстраненным весельем наблюдала бешено меняющиеся эмоции в его глазах и будто читала чужие мысли: Дракен судорожно перебирал в уме сон ли это, бред, а может, тупая шутка? Их тюфяк Такемичи кому-то проспорил, а может, напился в стельку, раз не побоялся заявиться сюда в таком виде? — Прости, — зачем-то виновато развела она руками. — Но я девушка. Так уж вышло.       Правда вылетела из ее рта на удивление легко. Настолько легко, что Такемичи недоумевала, почему раньше так долго это скрывала. Но, по правде сказать, чье мнение действительно ее волновало больше всего — был Майки. А он, так уж вышло, знал, кто она есть и принял это как данность, ни разу не заострив внимания на том, что она так долго всех обманывала. — В смысле… девушка? — тихим, каким-то упавшим голосом переспросил Рюгуджи. — Йоу, Такемучи, — отмер Майки. — Ты выглядишь… м… — Круто она выглядит! Красиво! — не преминула вставить в эту трагикомедию свою лепту Эма. — Не, — почесал макушку Майки, не поняв эмоционального посыла сестры, — странно.       Странно? Она все утро крутилась перед зеркалом, раз за разом стирая неудавшуюся темную линию подводки с век, нервничала, хотела выглядеть хорошо, красиво… А Майки удостоил ее всего лишь оценкой «странно»? — Ну да, странно, — начала раздражаться Такемичи. — Девушки иногда надевают платья и красятся. Ты не знал, Манджиро-кун? Так вот теперь будешь в курсе!       А ведь действительно, для кого она так вырядилась? Для чего? Обычно, девушки в этом возрасте красятся и красиво одеваются, чтобы понравится парню. У Такемичи такой цели, разумеется, не было, да и ее шестнадцать лет давным-давно минули, но подобное замечание в свой адрес все равно сильно расстроило, поколебав ее настроение.       Она уверенно прошла в дом, на ходу скинув с ног кеды и кидая у входа пальто. — Ты че злишься-то? — не понял Майки ее раздражения. — Я сюда пришла, потому что вчера ты сам меня позвал. Поговорить, — напомнила Такемичи, сумев взять себя в руки. Обижаться на чужую бестактность? Нет, она не будет. Как она сама заметила, она здесь именно ради обсуждения возникшей проблемы с Поднебесной. — Так все это время ты… — все пытался сжиться с мыслью Дракен. Он безуспешно пытался примириться с тем фактом, что Такемичи Ханагаки была никаким не парнем. И все это время, будучи девушкой, огребала в драках по самое не хочу. Да и от Тосвы частенько получала обидные затрещины.       Дракен сам, на прошлой только неделе, дал ей подзатыльник. — Да-да, все это время у меня были сиськи и не было члена, — грубо буркнула Такемичи. — Уж прости, что так получилось. — Да как вообще, блять, так получилось? — вскричал Дракен. Он было ринулся на нее, чтобы как обычно, схватить за грудки, но замер на пол дороги, осознав, что такое отношение к женщинам недопустимо. Сжал кулаки и уставился на Такемичи полного негодующего огня взглядом. — Вы приняли меня за парня при первой встрече, а у меня не было возможности убедить вас в обратном, — хмуро пояснила она. — Не было возможности?! — совсем рассвирепел Дракен. — Чего кричите, молодежь? — высунулся в коридор дед Сано.       Все растерянно замерли, как по команде обратив внимание на новое действующее лицо.       Такемичи впервые видела Мансаку Сано в живую, но, разумеется, как и все приближенные к Манджиро, была наслышана о нем. Бывший чемпион страны в смешанных единоборствах; на пенсии старик открыл свое додзё. И именно с дохода от этой частной школы семья и жила.       Низенький, морщинистый, дед Майки не производил впечатление грозного человека с тяжелым характером. И Такемичи подумалось, что такая оценка была дана этому старику сквозь подростковую призму восприятия. Ведь все, что она знала о нем, было со слов его внуков и их близких друзей.       Мансаку с добродушным прищуром окинул Такемичи заинтересованным взглядом и улыбнулся. — А… Ты, должно быть, девушка моего непутевого внука? Внученька про тебя рассказывала.       Чего-чего Эма про нее рассказывала? Быстрый взгляд в сторону виновницы подобных беспочвенных инсинуаций не дал никаких результатов. Эма рассеянно пожала плечами и мило улыбнулась. Когда она так улыбалась, на нее попросту невозможно было злиться всерьез. Такемичи и не думала обижаться на эту глупость, которую зачем-то Эма приняла за правду. Но теперь поползут слухи, а этого хотелось бы избежать. — Э… нет, я девушка, но не его… — пробормотала Такемичи первый пришедший на ум бред. — Как так не его? О ком ты тогда говорила, внученька? — обратился он к Эме.       По тону, по выражению лица старика, Такемичи поняла, что вопрос этот был животрепещущим и беспокоил Мансаку-сана.       Ханагаки попыталась поставить себя на его место: старший внук погиб, а младший еще не стал совершеннолетним, но при этом уже умудрился заработать дурную репутацию, которая при чуть большем усердии, закроет ему двери в приличное общество в будущем. Мансаку стар, неизвестно, сколько еще он продержится, чтобы продолжать содержать внуков. А тут Эма, «обрадовала» дедушку новостью, что у горе-внука появилась подружка. Принять во внимании, какой образ жизни вел Майки, не сложно догадаться, что Мансаку опасался, что какая-нибудь новая подружка Манджиро в один далеко не радостный день принесет в подоле еще одного внучка́. И где тогда достать деньги? Как выкручиваться?       Такемичи было жаль старика. Но еще больше ей было жаль себя, что, даже проживая жизнь подростка, ее разум оставался по-взрослому циничен и прагматичен.       Как бы ей хотелось обидеться на безразличие Майки к ее внешнему виду и безразличие к ней и ее чувствам в частности, ведь внутри юной школьницы Такемичи Ханагаки жили чувства к этому эгоистичному мальчишке, которые тот в упор не замечал — тут, как говорится, сам Ками велел играть в обидки. Как бы ей хотелось накричать на Дракена, высказав ему все, что накипело за эти месяцы, не опасаясь получить за это крепкую оплеуху.       Но как взрослый человек, она понимала, что не должна принимать это на свой счет, и Такемичи не принимала, но все равно внутри засела обида, робко царапающая ее по ребрам.       Очень хотелось, чтобы на нее взглянули по-новому, разглядели в ней нечто особенное, что до этого она старательно прятала от чужих глаз.       Хотелось, чтобы Манджиро увидел ее и сказал, что она на самом-то деле очень даже красивая девушка.       Нет! Это были мысли шестнадцатилетней Такемичи, которая почему-то решила, что влюблена в этого хулигана. Это отголоски ее чувств, ее эмоций и только что рухнувших надежд.       Что ответила деду Эма, Такемичи не расслышала. Не слушала, вернее сказать.       Она прошла дальше по коридору, остановившись прямо напротив Майки.       Тот чуть приподнял подбородок, взглянув на нее, явно ожидая, что она скажет. — Поднебесная, — тихо напомнила Такемичи, решив вернуться к первоначальному плану — отвоевать у судьбы прекрасное будущее для всех. — Ты обещал мне все рассказать. — Я еще даже не позавтракал! — возмутился Майки и потряс перед ее носом надкусанным бутербродом, как бы подтверждая свои слова. — Сейчас десять утра, — напомнила Такемичи. — Да, рано, — горестно вздохнул Майки, — но кто ж знал, что Кенчик так рано припрется меня будить.       Такемичи удивленно вскинула бровь. Рано? В это время уже давно кипела жизнь, люди работали, студенты учились. И плевать, что было воскресенье.       Но это было лишним напоминанием, что о Майки она, в общем-то, ничего толком не знала. Еще никогда Такемичи не видела его в домашней обстановке, не знала, каков он в кругу своих родных.       И он позволил ей узнать. Эта мысль заставила ее вздрогнуть и удивленно округлить глаза. Разумеется, Майки принял это на свой счет. — Короче, поболтай пока с Эмой, а я доем и приду в гараж. — Гараж? — не поняла плана Такемичи. — Мой брат там живет, — пояснила за него Эма.       Такемичи заторможенно кивнула, давая понять, что информацию поняла, приняла и с планом дальнейших действий согласна.       Майки ушел на кухню. А Дракен, прежде чем последовать за командиром, еще раз одарил Такемичи нечитаемым, тяжелым взглядом. Она лишь развела руками в ответ и виновато улыбнулась. Видимо, сегодня придется говорить не только о Поднебесной. Дракен точно докопается до всех подробностей: зачем, почему она всех обманывала.