«Джаз как убийство — вы играете с намерением что-то совершить» — Дюк Эллингтон, пианист.
С 1918 по 1919 в Новом Орлеане орудовал серийный убийца, которого прозвали «Дровосек». Он использовал топор в качестве орудия убийства; двенадцать жертв, из которых шесть погибли. Из писем в газетах говорилось, что жертвами преступника были итальянцы-иммигранты или итало-американцы, что привело многих к убеждению, что преступления были этнически мотивированы. Газеты писали, что, возможно, к совершению убийств причастна мафия, несмотря на отсутствие доказательств. Он убивал беременных женщин и детей, в большинстве случаев оставлял мать с ребёнком на руках. Многие люди в штате Луизиана боялись убийцу. После ещё череды нападений миф о том, что Дровосек убивает итальянцев, пропал. Дровосек, казалось, был вдохновлён преступлениями Джека Потрошителя. Он писал ядовитые письма в городские газеты, в которых намекал на будущие убийства и утверждал, что он не человек, а демон из ада. Кроме этого, существовала теория, что Дровосек совершает убийства с целью пропаганды джазовой музыки, о чём свидетельствует письмо, приписываемое убийце, в котором он заявил, что пощадит жизни тех, у кого играет джаз в домах. Жители массово начинали включать джаз у себя дома с надеждой, что убийца пощадит их… 19 марта 1919 года во всех заведениях было слишком много людей, в городе постоянно играл джаз, ведь перед этим 13 марта 1919 года в газеты пришло письмо, где Дровосек говорил о своём новом нападении, также убийца сказал, что если в домах будет играть джаз, то он никого не убьёт. Горожане были слишком перепуганы, поэтому выполнили условия, и в тот день никто не умер. Донна прекрасно знал историю своего города, хоть псих не родился и не вырос в Новом Орлеане, но нужно было знать место, куда ты переехал. Ублюдок изучал город, дышал им и наслаждался каждой минутой и секундой своего пребывания в нём. Парень был хорошо осведомлён о том, что Новый Орлеан был важным портовым городом во времена войны за независимость США. Порт города был слишком важным и служил как для поставки провизии и оружия, так и для контрабанды. Речные протоки Миссисипи, которые проходили около Орлеана, давали преимущество во многих сферах. Псих также хорошо знал историю своей семьи, династии, что вселяла страх и правила Европой, тьмой, хаосом и кровью. Как говорилось среди лордов и графов, «за бессмертную династию Вальтери! И пусть тьма покроет мир, ведь династия Тенебрис непорочна и непоколебима». В мафии был босс, его консилеры и подчинённые, но у династии, которая боролась против «тупых мафиози», был король, королева, кронпринц и кронпринцесса, графиня и лорды. Закон гласил:Смерти династия неподвластна, тьма в душах и в теле, чистая кровь и хаос в сердце. 1. Оскорбления правящей монархии карается смертью. 2. Нарушения приказа карается смертью. 3. Лорд не может жениться на принцессе без платы кровавой дани и благословения, разрешения короля. 4. Макабр — священный танец, который династия исполняет раз в двадцать лет во имя своей власти. 5. Клятва: «Во имя тьмы, хаоса и крови. За династию Вальтери» обязана звучать постоянно, особенно во время всех церемоний.
Псих нарушил пятый закон, второй и первый. По-хорошему, его бы запытали до смерти, но впервые в истории король Мираксес даровал помилование члену семьи и изгнал ублюдка из Англии. Такова плата за ошибки…***
Новый Орлеан. Французский квартал. 7:00. 2021. Донна целовал принцессу страстно и мокро, будто он умирал от жажды в пустыне, а племянница была глотком воды. Нарушение ещё одного закона грозило смертью, но сейчас его интересовало только одно — получить желаемое. Боль в теле не утихала, но оторваться парень не мог. Мысли крутились разные, и одна из них была чётче всех остальных: «Макабр… он скоро начнётся. Если тронешь её сейчас — попадёшь под угрозу». Здравый смысл, которым псих пользовался чаще всего, был прав. Хоть и нехотя, ублюдок оторвался от Ареи. Девушка непонимающе посмотрела на дядю и нахмурила брови. В чём проблема? Всё же шло хорошо… — В чём дело? — немного возмущённо процедила Арея. — Была б ты другой, я бы и глазом не моргнул. Трахнул тебя и тем самым оскорбил честь твоего отца-кретина, но ты та, кого я уважаю. Прости, Арея, но иди-ка ты на хуй! — вспылил псих и оттолкнул девушку, не сильно, но этого хватило, чтобы восстановить личные границы. — Как грубо… — поджав губы, ответила Тенебрис. — Не говори мне, что испугался моего отца. — Только идиот, такой, как Драко Малфой, не будет бояться Мираксеса Вальтери. Как видишь, я не идиот. — Ты же хочешь меня… — Голос звучал монотонно, и рукой девушка коснулась спины дяди, который успел от неё отвернуться. — Хочу, — честно ответил Донна. — А может быть, я хочу власть, которую можно получить через тебя. — Парень сделал паузу, будто думает, затем продолжил: — Однозначно. Я хочу власти, Арея, а ты — как дополнение. — Не поверишь, но я тоже хочу власти. А с тобой я получу её быстрее, — сложив руки на груди, пояснила Тенебрис. — Дорогая племянница, я не делюсь своими игрушками. Да, ты меня возбуждаешь, я хочу тебя, но если я стану принцем-консортом, ты власть не получишь. — Он играл со своей интонацией: то она становилось писклявой, то более серьёзной. Хороший ход для того, чтобы сбить противника с толку. — Хм, но им можно стать, только женившись на мне, а я, дорогой дядя, не пальцем деланная. — Я знаю. Ты вся в своего отца, его маленькая тень, — фыркнул Донна. — Впрочем, ещё есть три года, чтобы ты обдумал моё предложение. Я приехала сказать, ну и, конечно, навестить тебя, что отец приказал разобраться с мафией в Нью-Йорке, — с ядовитой ухмылкой произнесла Арея. Она любила своего брата, но и дядя привлекал. Вот бедная девочка металась, за кого хочет выйти замуж, а её прекрасный папа отправил дочку на деловые переговоры. Так сказать: учить уму-разуму. — Я не выполняю приказов, — огрызнулся псих. Парень не тупая болванка — всё, чего он достиг, было сделано непосильным трудом. Мираксес не помогал, и ублюдку пришлось учиться жить без подачек короля. — Я обдумаю предложение, а сейчас располагайся в этой квартире. Завтра вали обратно в Англию к папаше. И да, мой сын — законнорождённый. — Не вижу тату на левой руке, что свидетельствует о заключении брака по законам династии, — холодно заметила девушка. — Я женился не по традициям династии. Я в целом ничего общего с ней не хочу иметь. Понятно? — Предельно, — язвительным голосом ответила Тенебрис. — Прекрасно. А теперь хорошей ночи, Арея, знай: твой дядя тебя переваривает, но это до поры до времени, — бросил псих и как можно скорее удалился с помещения. Донна был зол. Как он мог поддаться искушению? Единственное, в чём сходились взгляды психа и короля, — вся мафия обязана сдохнуть, желательно, долгой и мучительной смертью. Ублюдок направился к себе домой, нужно было отдохнуть и прийти в себя, а ещё лучше — убить много людей, тогда точно его попустит. Арея, как и следовало ожидать, на следующий день уехала из города и вернулась в Лондон к папочке и мамочке. Чем и порадовала Донну.***
Новый Орлеан. Три дня спустя. 2021. В не слишком уютной и обжитой квартире на третьем этаже в стиле лофт жил цербер. Его жилище было в коричневых оттенках со вставками красного, сделанного под старинность кирпича; на потолке были чёрные трубы, лампы, свисающие на проводах в цвет труб. Потолок был сделан под голый бетон, а кухня соединена с гостиной. Место, где парень творил свои кулинарные шедевры, было выполнено в таком же стиле: вставки из светлого дерева в шкафчиках, чёрный рукомойник, перед которым был мрамор такого же цвета, и столешница; сверху были серые полки с посудой, а прям над ними — такие же, только с прозрачными дверками; под ними была подсветка, а с правой стороны — большая стена, где была духовка такого же цвета, как и рукомойник, — в целом вся бытовая техника была такой. От стены в левую сторону шла барная стойка — обеденный стол цвета мокрого асфальта, над которой светили три лампы матового чёрного расцвета с золотыми вставками посередине; стулья были светло-серого цвета с металлическими ножками. Гостиная была огромной, занимала больше всего пространства, стиль был такой же: огромная кирпичная стена, с левой стороны которой стояла плазма на журнальном столике, выполненном из дерева с тёмными лакированными вставками. Пол в жилище был из светлого паркета, диван стоял напротив и был тёмно-серого оттенка; перед ним лежал ковёр в виде шкуры животного цвета, как и вставки; журнальный столик с металлическими ножками, а посередине — окно на всю стену, под которым стоял высокий стол с такими же ножками, как и у журнального; с левой стороны стоял торшер, а сверху висели на проводах лампы. Все вечера проходили совершенно одинаково: Блейз приходил к себе домой, раздевался, после шёл в душ, затем ужинал. Иногда, если оставались силы, он играл в приставку. Детская забава на первый взгляд, но для Забини это был единственный способ отойти от пыток и насилия. Блейз курил электронные сигареты, у него уже была коллекция… Парень обожал энергетики и даже электронки покупал со вкусом энергетика. В списке фаворитов были Monster и RedBull. Хотя второй он любил больше. Блейз обожал Новый Орлеан за всё, но ничто и никогда не заменит ему Италию… Жаркое солнце, море, нормальную правильную пиццу, его виноградники. Наверное, единственное место в этом мире, где Забини был по-настоящему счастлив, — это Неаполь. Там он родился. Там был его настоящий дом. Блейз, как всегда, сел на диван, включил телек, перед этим приготовив пасту. Ну, ничего не предвещало беды, как вдруг в дверь постучали. — Сука… — протянул раздражённо Забини. — Кого там принесло?.. — Парень встал с дивана, и, матеря всё и всех, он открыл чёртову дверь. — Какого хуя, Гринграсс? — Оу, не «привет»? Не «прости, Дафна, что я мудозвон, что бросил тебя одну на задании?» Ты не ахуел, Забини? — Не-а, свали на хуй, я кушаю, — Блейз улыбнулся и попытался закрыть дверь, но девушка поставила ногу и не дала этого сделать. — Забини, я из-за тебя могла умереть! — она перешла на крик; всё, чего сейчас Дафна хотела, — это надрать задницу этому уёбку. — Жаль, что ты жива, я как-нибудь это переживу, а теперь всего хорошего, а хотя нет, плохого! — Парень снова попытался захлопнуть дверь, но Гринграсс не дала. — Ты, мелкая сука, убрала ногу, — фыркнул Забини. Так, в этом мире есть только две вещи, за которые Блейз мог убить: первая — это когда прерывали его святой сон, вторая — это не давали доесть пасту, которую он ещё и сам приготовил. — Нет! Забини, нам нужно поговорить… — Ага, в следующей жизни. Всего плохого, Гринграсс. Дафна не стала церемониться дальше, ворвалась в квартиру, наплевав на всё. Бестия злилась не на шутку, её бросили в самый ответственный момент, когда жизнь девушки была на волоске от смерти. Блейз, поняв, что с этой чокнутой бесполезно бороться, пропустил Гринграсс в гостиную. — Ну? Чего тебе нужно? — недовольно поинтересовался парень, ему было не очень-то приятно находиться с Бестией в одном помещении. Блейз уже, грешным делом, понадеялся, что девушка отстала от него, но, видимо, Забини ошибался. — Первое, я чуть не погибла. Второе, какого хрена ты меня бросил? — продолжала возмущаться Дафна. — А что, неприятно? — наигранно удивился Блейз. — А я-то думал… Для тебя бросать товарищей в трудную минуту — это норма. Вот и решил так же сделать… — Сарказма в голосе было слишком много. — Ты слышал о четырёх золотых шансах? — подняв бровь, поинтересовалась девушка. — А ты слышала о том, что взрослые люди сами решают свои проблемы, а не натравляют психопатов? — Ах, так тебя задело, что Льюис за меня теперь… Ладно, это и правда интересно, — усмехнулась Дафна. Ей нравились методы Валазки: то, как её Лунатик измывался над цербером, как поручал ему работу, которая могла стоить жизни. — Как ты его назвала? — моргнув несколько раз, удивился Забини. — Ты в курсе, что последний, кто его так называл, умер? А вернее, того бедолагу скормили пираньям, — сложив руки на груди, спросил Блейз. — Мне это не грозит, а вот тебе — да. Ты тронул его женщину, — ядовито процедила Гринграсс. — Так ты теперь спишь с Лунатиком? Ой, не знал. Впрочем, мне-то какое дело? — К твоему сведению, Льюис вытащил меня, но ты не переживай, я ничего не сказала о том, кто меня бросил, — усмехнулась Бестия и подошла к парню немного ближе. — Какая ты великодушная сука, мисс Гринграсс, я удивлён, — фыркнул Забини. Итальянцу было сложно привыкнуть, что Дафна имела право называть Лунатика вторым именем. А ещё поверить, что они теперь «пара». — Да, я такая. А ты идиот! Итальянская псина, которая не может забыть обиды, подобно мелкой девчонке. О, да, ещё перестать бегать за подстилкой детектива. — Холод в голосе и полная решимость в глазах — таковой была на самом деле Дафна Гринграсс. Холодной сукой, которая готова была пойти по трупам, но получить своё. — Убирайся вон! — не выдержав, взорвался цербер. Он мог вытерпеть многое, но правду о себе терпеть было не так легко, как пытки. — Ухожу, но знай — от правды не уйти, — бросила девушка и быстрым шагом, цокая своими каблуками, удалилась из квартиры. Блейз после того, как входная дверь захлопнулась, схватил бутылку виски и бросил со всей силы в стену, та с грохотом разбилась, осколки разлетелись по всем сторонам, собственно, как и капли напитка. На что парень надеялся? Глупо полагать, что Гермиона не переспит с Малфоем, и что этот мужчина не украдёт её сердце. Забини пора выйти из своего эскапизма и принять действительность. Как бы сложно это ни было, но время настало. Либо ты тонешь, либо ищешь плотину, которая сможет тебя спасти.Жизнь — трагедия для того, кто чувствует. И комедия для того… кто мыслит. Эван Лазар.
Парень также имел в своём арсенале психического здоровья дисфорию, а она изрядно портила жизнь, к тому же и без всех расстройств у Цербера ничего не клеилось ни на суперклей, ни на скотч, даже ни на, мать вашу, изоленту. Выдохнув, Блейз достал электронку и сел в углу курить, параллельно захватил перед этим бутылку спиртного. Таких, как он, больше нет, ведь чтобы стать или хотя бы приблизиться к уровню Забини, нужно было сперва пострадать от унижений, пройти уроки жизни на улице, попасть к безумному психопату, обратиться к психологу — латентному психу, потом убить родную мать, найти любовь, потерять её, а под конец сидеть и мучаться от мыслей: «а где я проебался?» Наверное, самое тупое, что всё это время Блейза бесило поведение Дафны: девушка перестала обращать на него внимание, вечно крутилась около Джерома, а тот целовал её, лапал и всё по кругу. Они даже пошли вместе убивать, а такой факт в целом взрывал мозг не на шутку. Чем дальше крутилась вся эта Санта-Барбара, тем больше ахуевал бедный Цербер. Гермиона практически перестала отвечать на смс, звонки и в целом пропала с радаров, будто бы Телони никогда и не было в жизни парня, а ему она была нужна. Больше всего поражал Донна и его резкий заскок под названием «Делай всё, что захочешь, но не говори мне об убийствах». Да блядь. Как такой отбитый ублюдок, как псих, мог такое сказать? Больше всего пугало, что он скучал по выходкам Бестии. По тому, как она улыбалась, лезла к нему. В такие моменты Блейз чувствовал себя кому-то нужным, а теперь даже этого не было. Мир будто прокричал: «Остановите планету! Я сойду!» Забини никогда не везло в покере, будто у всех был флеш-рояль, а Цербер один сидел с парой. Наверное, Блейз поступил как и мир — прокричал остановить планету, чтобы Забини сошёл и больше не вернулся. Паста, стоящая на журнальном столике, остыла, настроение испарилось будто по волшебству, а разум затуманил алкоголь. В дверь снова постучали, и на ватных ногах парень поднялся и, будто в тетрисе, пошёл открывать, только уже без мата. Солевой никотин и виски — убойная комбинация, которая может вынести с первых минут, а если и на душе хреново — то секунд. За дверьми стоял псих, и, наверное, впервые Блейз был рад видеть бывшего психолога-любовника. Донна, почувствовав амбре, которое исходило от правой руки, мягко говоря, был в шоке. Ублюдку не нужно было долго разбираться, он сразу всё понял, молча вошёл и, взяв Забини за руку, потащил к дивану. Усадив Цербера на него, псих решился начать что-то говорить. — Ты ебанный алкаш! — смеясь, прокричал псих. — Сладкий, ты где так набрался? — Я стёкл, как трезвышко, — покачиваясь, словно лист на ветру, заявил Блейз. Ещё немного и он упадёт и уснёт на неудобной мебели. — Я вижу, зайчик-алкашик, иди проспись, идиотина… — сняв маску, заявил Донна. Псих рассчитывал выпить с правой рукой, но Цербер справился и без него. Встреча с племянницей выбила убийцу с колеи. Это было похоже на наркотическую зависимость, однажды ему дали попробовать, подсадили, а потом забрали и отказались давать новую дозу. Донна отрицал любые мысли о возможной любви к юной принцессе. Смысла просто не было в этих чувствах, ведь никто не позволит психу жениться на Арее. Как гласил закон — лорд не может брать в жёны принцессу без разрешения короля, а Мираксес — та ещё тварь. Как только Его Высочество узнает об этих порочных желаниях — Вальтери лично пристрелит его, как последнюю псину. Замкнутый порочный круг. Впрочем, ничего нового, всё, как всегда, на своих местах и в лучших традициях.Норма — это иллюзия. Что норма для паука — хаос для мухи. Мортиша Аддамс.
Нормальная жизнь была за гранью реальности. Столь отдалённая и недоступная. Донна крутился в водовороте событий и сам создавал его. План для парня был священен, ведь на кону стояло слишком много, впрочем, этот факт давно известен. Как говорится, «хочешь что-то сделать хорошо — сделай это сам». Сейчас же ублюдку предстояло привести Цербера в порядок, иначе многое могло пойти под откос. Вздохнув, псих подошёл к дивану и, взяв Блейза под руки, поволок в ванную комнату, которая была в тёмно-коричневых оттенках с золотыми вкраплениями; ванны там не было, только застеклённый душ, умывальник и небольшое зеркало. Типичная квартира холостяка, которому скоро тридцатка, хотя в Америке такой возраст считался нормой, но у каждого своё восприятие. Для некоторых людей отсутствие брака в тридцать лет являлось чуть ли не трагедией, это в преимуществе касалось женщин, нежели мужчин. Хотя не имеет никакого значения, во сколько лет выйти замуж и создать семью. Псих женился только из чувства собственности, его жена была приближена к идеалам убийцы, а зачать наследника, который продолжит кровавое дело отца, было целью Донны. Запихнув Забини под струю холодной воды, парень начал приводить того в более сносное состояние. Психу было нужно, чтобы каждая из его марионеток была в норме, ведь как по-другому играть с ними, дёргая за ниточки? Оставив Цербера, псих пошёл на кухню и взял бутылку минералки, чтобы промыть желудок, а затем вернулся. Он заставлял Блейза пить, пока тот не начал блевать. Картина не из приятных, но… А как по-другому? Волшебных палочек нет, чтобы стать феей и сказать: «Абракадабра!» — и всё само прошло. Через долгих два часа Цербер уже сидел на диване, интоксикация организма была устранена, а ясность ума наполовину вернулась, хоть Блейз жутко хотел спать, но при психе не смог бы этого сделать. Как ни крути, но расслабиться при серийном убийце не так-то просто. Только Донна хотел начать спрашивать парня, что к чему, у ублюдка затрезвонил телефон, и он был вынужден поднять трубку, иначе от него не отстали бы. В телефоне прозвучал голос Бестии, которая явно была чем-то обеспокоена. Диалог был коротким и по существу, начался с фразы: «давай по делу» и закончился: «ок, я понял». Вздохнув, Донна посмотрел на Цербера, который явно не понимал: а что, чёрт возьми, он здесь делает? — Что-то случилось? — выдавил из себя Цербер и прищурился, голова раскалывалась, а настроя на диалог или дело не было. — Случилось, — коротко ответил псих и двумя пальцами взялся за переносицу, при этом закрыв глаза. — Что? — поморщившись от боли, ещё сильнее поинтересовался Блейз. Парню хотелось спать, он мечтал о подушке и хоть каком-то сне, ведь второго в жизни Забини практически не было. — Если я скажу, что меня выбила из строя девушка, ты поверишь? — довольно нервно спросил Донна. Признавать этот факт было очень унизительно, но деваться было некуда. — Ты ебанулся? Что за дичь ты несёшь? — забыв, кто перед ним, выпалил Блейз, и от своего голоса в висках закололо. — Если бы, — покачав головой, ответил псих. Ублюдку хотелось, чтобы это была всего лишь шутка, но, к сожалению убийцы, это было не так. — Поздравляю. Что мне ещё сказать? — потерев шею, произнёс Блейз. Церберу откровенно было всё равно на ситуацию, что сложилась у Донны. — Спасибо. Ты такой милый, — фыркнул псих и закатил глаза. Как ни странно, но такой Забини ему нравился больше: не запуганный, настоящий, живой и откровенный. — Так зачем ты здесь? — без особого на то интереса, даже пофигистически поинтересовался Блейз. — Ну, ты как бы… моя правая рука. И наверное, единственный человек, который не раздует из этого драму, — честно заметил Донна, поджав губы. Раньше псих не считал Цербера за человека, но сложившаяся ситуация кардинально изменила ход событий. — Ну да, мне откровенно насрать, — дёрнув уголком рта и отведя взгляд в сторону, заявил парень. — Это хорошо. Значит, я смогу получить независимую точку зрения. — Забей хуй и живи себе дальше. Честно говоря, от женщин одни ебанные проблемы. А ты — Донна или кто ты там? Серийный ублюдок? Неуравновешенная скотина? Короче говоря, тебя много как называют, — посмотрев на психа, выдал всё, что думал Забини. Парень действительно уверовал в себя, раз так открыто говорил о таком. — Ты стал скотом? — вскинув бровью, задал вопрос Донна и сложил руки на груди. — Нет. Просто нахуя мне сейчас притворяться? Ты всё равно узнаешь, когда я врать буду. Так в чём смысл? — пожав плечами и вскинув руками от груди, поинтересовался Цербер. — Логично, — вздыхая, протянул псих; ему всё больше и больше нравилась такая откровенность. Он точно старел, или это снова был ретроградный Меркурий, или что там сейчас модно говорить? — Ага. Более чем. — Забини несколько раз моргнул, чтобы зрение стало чётче. Цербер, будучи всё ещё пьян, не боялся говорить, говоря откровенно. Парня достало вечное ощущение ужаса перед кем-либо, его взял пофигизм: убьют — значит, убьют, ничего не поделать. Хотелось послать всё к чертям собачьим и прокричать во весь голос: «Я в домике, блядь!» Четыре года давали о себе знать, Блейз забыл, что такое чувствовать и всегда прятать эмоции, блокируя их. В работе с такими индивидуумами, как псих, так было проще всего. Такое поведение вредило психике, ведь мы все должны проживать будь то боль или радость, но в случае с Цербером всё было значительно сложнее. Парень даже хотел в какой-то момент сбежать в Италию и плевать, что там у него бы ничего не было, там Блейз хотя бы чувствовал себя дома и был в иллюзорной безопасности. Всё в жизни — это иллюзия на что-то, такова правда, от которой не сбежать. Наутро, возможно, он будет жалеть, но это будет потом, а сейчас не грех и жизнью рисковать. — Логично, логично… — саркастически заметил Цербер. Блейзу нечего было терять. Пусть Донна его убьёт, перережет глотку или снимет кожу — плевать. Всё, что мог, он уже потерял. — Тебе нужно проспаться, — подойдя к дивану ближе, заметил псих. Забини на этих словах просто лёг и отключился, усталость и головная боль вперемешку с алкоголем дала своё. Донна сел рядом, поглощённый в свои личные проблемы. На телефон пришло смс от Ареи. Заноза в заднице: Дядя, у меня есть надежда, что у тебя всё хорошо. Задумайся, ты многое потеряешь, если отвергнешь моё предложение. Псих ничего не стал отвечать. Смысла не было, у него уже были жена и сын. С ублюдка хватит семейных уз, Донна никогда не был семейным человеком и не станет…***
Утро. Новый Орлеан. Квартира Забини. Просыпаться с похмелья — самое дерьмовое, что может быть, а в случае Блейза, который помнил их разговор с ублюдком, ещё и очень опасно для жизни. Чёрт, как он только мог? Зачем говорил всё, что думал? На пьяную голову всё казалось таким безобидным и не особо важным, а сейчас мир вернулся на круги своя, Земля не сошла с орбиты, а Цербер не перестал быть правой рукой серийного убийцы. Блядство. И как теперь выкручиваться? Что говорить? Оправдываться? Мысли в голове танцевали чунга-чангу, а адекватных ответов не было. Когда парень повернулся, его надежда разлетелась вдребезги. Это был не сон… Ну всё, можно смело звонить в похоронное бюро и заказывать гроб. Псих продолжал спать, будто иорданец в колыбели, не боясь ничего и никого. Блейз на свой страх и риск решился тыкнуть в ублюдка указательным пальцем в попытке разбудить. — Ты бесстрашный, что ли, меня так будить? — сонно протянул псих, не открывая глаз, сон такого, как он, всегда был чутким на случай опасности. Цербер застыл от страха: откуда Блейзу было знать, что у Донны так? — Прости, — сглотнул парень и отстранился. — В следующий раз я тебе кишки выпущу… — огрызнулся ублюдок и перевернулся на другую сторону. Вот и всё встало на свои места, будто никогда перемен и не было. Время снова возвращаться в суровую действительность и принимать последствия своих действий. Забини осторожно встал и направился на кухню, Цербер пытался максимально не шуметь, дабы не злить психа ещё больше.***
Новый Орлеан. 7:40. Отель. 2021. Гермиона лениво потянулась, ещё одно унылое утро и такой же день. Певица так и не виделась с Донной после того случая, он будто испарился, не отвечал на звонки или сообщения, игнорировал её. На первый взгляд так себя ведут после расставания, но не все и не всегда. Грейнджер и сама так же делала по отношению к Блейзу, Телони после случая с детективом решила наконец-то попытаться забыть бывшего парня. Жизнь должна продолжаться, нужно двигаться вперёд, отпустить прошлое, чтобы появилось место для чего-то нового. Их взаимодействия с Драко всё так же были чисто деловыми — никаких излишеств, только по делу. Ей нравилось, что всё так шло, не было необходимости улучшать то, что никак не клеилось. Заставив встать себя с кровати, подойти к туалетному столику, на котором лежал ежедневник, и посмотреть планы, девушка закатила глаза. Сегодня должен быть закрытый концерт, на котором она обязана выступить. Гермиона хотела этого, ведь так певица смогла бы привлечь внимание спонсора или продюсера и получить возможность уехать из города куда подальше, но действительность заключалась в том, что псих её бы никуда не отпустил, ибо план. Грейнджер готовилась к мероприятию заранее: заказала платье в пол изумрудного цвета с перьями, корсет которого был расшит камнями Сваровски. Та ночь и встреча с Лунатиком изменила её восприятие мира в кардинально другую сторону, заставив пересмотреть всё. Такие перемены шли на пользу, Гермиона начала больше ценить себя и свой комфорт, возможно, так влиял на неё ещё и детектив со своим любимым заскоком в голове: Мисс Грейнджер, я всё, конечно, понимаю, но имейте совесть! Соблюдайте субординацию! В любом случае Малфой начал всё-таки следить за безопасностью Телони, мужчина не стал её защитником, но время от времени бурчал и вечно тыкал в то, что «нужно думать о своей защите, а не гулять по городу направо и налево». В чём-то Гермиона соглашалась, а в большинстве случаев хотелось послать детектива куда подальше со словами: Я всё, конечно, понимаю, но вы достали меня! Одним словом — ничего не изменилось. «Стабильность — залог успеха», как говорится. Собравшись с мыслями, Телони решила спуститься на завтрак, есть по утрам особо не хотелось, но здоровье гробить тоже такая себе перспектива. Как обычно, детектив сидел за столиком номер семь, что-то печатая на ноутбуке и попивая кофе. Гермиона повернулась в сторону Джека, который натирал до блеска бокалы; бармен на удивление был не пьян. Как оказалось, этот старый алкаш мог быть трезвенником. Грейнджер, попросив Джека передать на кухню, чтобы ей приготовили яйцо пашот и смузи из ягод, направилась в сторону Малфоя, как обычно, с натянутой улыбкой. — Не помешаю? — поинтересовалась девушка. — Помешаете, — холодно буркнул детектив, мужчине совершенно не хотелось видеть около себя никого, в особенности певицу. — Ладно. Вы сможете меня сопроводить на выступление? — Гермиона решила сразу говорить по существу. Девушке в целом было всё равно, пойдёт с ней коп или нет, ведь она туда полетит через окно, если будет нужно. — Когда? — всё ещё не обращая никакого внимания на Телони, спросил Драко. Он продолжал что-то печатать. — Сегодня вечером. — Хорошо. Будьте так добры, уйдите из пространства, — ледяным тоном бросил детектив. Гермиона закатила глаза и молча ушла, так было постоянно, будто негласный кодекс или договор между ними. Малфой всегда грубил, а Грейнджер вместо колкого ответа уходила, хотя мысленно певица материла Драко всеми возможными словами. Она села за другой столик, подальше от детектива, и вскоре ей принесли завтрак, с которым Гермиона быстро закончила и удалилась в свою комнату. Телони была зла, певице хотелось заставить Малфоя ползать у своих ног, просто как месть за все унижения и колкие слова в свою сторону, но девушка быстро отбросила подобные мысли. Вместо них, Гермиона начала повторять слова песни и распеваться, а ещё проверила состояние платья, — было важно, чтобы всё прошло идеально. Драко всё это время мониторил любую информацию о девушке, искал всё, за что можно было зацепиться, но каждый раз ничего такого не находилось. Детектив всё ещё сомневался в честности Грейнджер, но та встреча показывала, что певица не имеет никакого отношения к Донне или Лунатику. Интуиция затихла, тем самым ещё больше заставляя напрячься. Закрыв ноутбук, Драко встал и потянулся. Решив пойти в свою комнату, он забрал устройство, что было довольно логично, ведь там со вчерашнего дня были улики по делу психа. Малфоя всё ещё не отпускали слова Джерома, чёртов Валазки со своими вбросами информации. Малфой поднялся к себе и рухнул в постель, он действительно устал от города, той жизни, что протекала в Новом Орлеане, от того, что не мог поймать кретина, который называл себя Донна. Жажда мести в груди как-то начала утихать, чем ещё больше раздражала Драко. Он не мог сдаться, не мог просто так упорхать из города, бросив всё. Это не в его стиле. Детектив привык доводить каждое дело до конца, и последняя пуля для головы психа мирно и тихо лежала среди вещей, ожидая своего звёздного времени. Малфой давно решил — он не отдаст Донну для правосудия, а застрелит того, как последнюю скотину.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 12:56. 2021. Донна и Цербер прибыли на свои «рабочие места», психу хотелось скрыться в своём подвале, а Забини — у себя в кабинете. Каждый был на своей волне, не желая говорить ни с кем, но наличие Джерома, Дафны и Пэнси явно мешало планам парней. Как же хорошо быть отшельником, уйти куда-то далеко от людей и не появляться. Никто тебя не трогает, у тебя нет обязательств, и ты ничего никому не должен. Идеально. Ублюдок добрался к подвалу, где на полу были капли крови, а с левой стороны в углу висели два тела, подвешенные за ноги; они были без голов. Запах трупного разложения стал таким родным и знакомым, что это было уже как самая сладкая амброзия… Блаженство. Хоть здесь его никто не трогал, но, как обычно, хочешь насмешить судьбу — расскажи ей о своих планах. Так и сейчас к Донне спустилась сестра. — Доброго, брат, нам нужно поговорить, — недовольно произнесла Бестия, подходя к психу. — Слушаю, — не очень охотно выдавил из себя ублюдок. — Что с тобой? Я волнуюсь… — обеспокоенно спросила Дафна и взяла лицо брата в ладони, заставляя посмотреть на неё. — Ничего, — огрызнулся парень, подняв бровь. — Я, возможно, не психолог, но знаю, когда ты пытаешься что-то скрыть. — Бестия, не лезь. Ясно? — повысив тон, процедил псих; глаза опасно блеснули. — Ясно, — сдавленно протянула она и отошла. — Прости, не буду мешать, — опустив взгляд, пробубнила Дафна и направилась к выходу. Когда Донна остановил её, девушка медленно обернулась. — Не думай о таком, — не из чего заявил псих, держа сестру за локоть. — Не думать о чём? — спросила непонимающе Гринграсс. — Каждый раз, когда я прошу тебя не лезть в мои проблемы, ты думаешь, что не нужна мне, вспоминаешь о том, что не нужно, — мягким голосом пояснил Донна. — Допустим, — поджав губы, произнесла девушка. — Ты моя сестра, и всегда ею будешь, — кивнув, заверил ублюдок. — Есть вещи, в которые я не хочу никого посвящать. Я сам со всем разберусь. — Я и не думала лезть, просто волнуюсь. И имею на это право! — быстро добавила Дафна, зная, что брат, как квалифицированный психолог, не сможет ничего отрицать, а вот как серийный убийца — вполне. — Да, а я сейчас имею право побыть в одиночестве, — отпустив Гринграсс, произнёс псих серьёзным тоном. — Хорошо.***
Новый Орлеан. Отель. 14:27. 2021. В комнате Гермионы играла музыка, а на кровати певицы сидела Пэнси, которая допивала третий коктейль. Девушки не виделись слишком долго, и тем для разговоров было очень много, а с чего начать, они не знали. Грейнджер вышла из ванной комнаты, пока её подруга листала ленту инстаграма, впрочем, Паркинсон не особо была активна в социальных сетях, но твиттер был исключением, — там Мотылёк часто писала различные вбросы, которые набирали много репостов. Когда певица закончила со всеми своими делами, а вернее, преодолела лень и побывала второй раз в душе, она села на кровать рядом с Паркинсон, и подруга оторвалась от смартфона. — Как тебе Новый Орлеан? — поинтересовалась Гермиона, заложив ногу на ногу. — Париж лучше, но здесь есть работа, — со своим акцентом ответила Пэнси. Ей хотелось домой, но Донна ясно дал понять, что этому не бывать, по крайней мере, сейчас. — Какая? — Нужно взломать одного детектива, — буднично ответила Паркинсон, для Пэнси кого-то хакнуть стало как стиль жизни, без которого невозможно было жить. Мотыльку нравилась её работа, она дышала ею. — Кажется, я даже знаю, какого… — устало протянула певица. Драко Малфоя в её жизни стало слишком много, и если честно, этот факт приносил больше дискомфорта, чем какой-либо другой. — Мне говорила Дафна, что ты должна соблазнить этого детектива, она мне даже фотки показывала. Довольно симпатичный молодой мужчина. Сколько ему лет? — игриво поинтересовалась Пэнси и одарила подругу коварной улыбкой. — Не говори мне о красоте, он совершенно не в моём вкусе, — фыркнула Гермиона, закатив глаза. — Ну да, он же не итальянец и его имя не Блейз Забини. Cher,, пора отпустить прошлое, — взяв подругу за руку, произнесла Пэнси. Она желала Телони только счастья, а с Цербером певица бы ничего не добилась. Это была игра в одни ворота без шансов на победу. — Я знаю. Просто детектив — это не тот человек. — Autres temps, autres mœurs. Cher, присмотревшись, ты поймёшь, что мир не крутится около одного ручного пса Донны. Только смотри, чтобы поздно не было, — мягким бархатистым голосом заметила Паркинсон. — Какой смысл в детективе? Он всё равно умрёт, — пожав плечами, заметила Гермиона. — Я говорю не о Драко Малфое, а о другом мужчине, который сможет украсть твоё сердце, и при виде него в твоём животе снова запорхают бабочки, — серьёзно заметила Паркинсон. — Ладно, — вздохнула Грейнджер и отвела взгляд в сторону окна. — Какие у тебя планы? — невзначай спросила Паркинсон. — Сегодня концерт, на который я очень хотела и хочу попасть. — Ты там будешь выступать? — отпивая коктейль, расспрашивала девушка. — Да. — В голосе слышалось волнение, и по рукам пробежали мурашки. — Merveilleux! — воскликнула Пэнси. — Показывай наряд, — заявила она и требовательно посмотрела на Гермиону. — Пэнси, прошу, не сейчас. Я вся на нервах, и если честно, не хочу лишний раз доставать платье. Оно мне и так трудно досталось, — тяжело вздохнув, протянула певица. Наряд действительно дался Гермионе с боем, причём пострадало её лицо и тело, ведь Дафна била со всей силы. — Хорошо, — понимающе согласилась француженка. Паркинсон была осведомлена о поступке Бестии, она всячески не одобряла такие действия, но кто девушку станет слушать? Никто. И это было чересчур очевидно. Подруги переключились на другие темы, диалог пошёл значительно лучше и в некоторых моментах проще. Пэнси рассказывала о прелестях жизни в Европе, а Гермиона внимательно слушала. Певица задавалась вопросом: может, переехать, когда всё закончится, в Норвегию? Да, Телони не особо любила холод, но красоты этой страны тянули её, будто под гипнозом… Девушки разошлись ближе к вечеру, хорошо проведя время друг с другом.***
Новый Орлеан. Отель. 19:45. 2021. Времени к закрытому концерту оставалось всё меньше и меньше, Грейнджер в спешке собиралась, когда детектив делал всё максимально лениво и без особого желания. Драко не ожидал от этого вечера ничего особенного; мужчина уже ждал Телони около лестницы, как вдруг серые глаза расширились от удивления. Гермиона спустилась в своём изумрудном платье, расшитым камнями Сваровски, по левое плечо были перья, а глубокое декольте идеально подчёркивало грудь; вечерний макияж состоял из теней с блёстками и красной помады. Жемчужные серёжки и колье, белые перчатки по локоть и элегантные закрытые шпильки светло-кремового цвета с серебряной лозой, которая оплетала каблук. Длинные волосы были красиво уложены, и Малфой поймал себя на мысли о сексе с певицей, отчего Драко передёрнуло. Девушка действительно была слишком красива, но в который раз напомнив себе о рабочей этике и что с этой дамочкой секс на одну ночь плохо закончится, мужчина, как истинный джентльмен, подал Телони руку, которую она приняла с улыбкой. Чёрный брючный костюм детектива идеально сочетался с таким шикарным нарядом Гермионы, даже лаковые туфли перекликались с её. Роковая женщина… — Хорошо выглядите, — скупо заметил Драко и отвёл глаза от декольте. — Спасибо. — Глаза блистали, и сердце бешено стучало в груди, дышать с каждой секундой становилось всё труднее от волнения. Гермиона споткнулась, и крепкие мужские руки поймали её за талию, тем самым не давая упасть. — Оу… — мимо воли вырвалось, и девушка залилась красками. — Осторожней, — довольно холодно бросил Драко и поставил Телони на ноги. — Пойдёмте? — хмыкнув, спросил мужчина, на что певица кивнула. Путь к месту проведения мероприятия был не долгим, всего пятнадцать минут на такси. Подъехав к заведению под названием «Картер», ещё со входных дверей стало понятно — место для богачей. Всюду была позолота, красный бархат, и мебель была из чёрного дуба, но интерьер не выглядел вычурно, не было чувства, что всё как-то слишком. Пройдя в главный зал, где по логике и должен быть концерт, Драко внимательно осмотрелся: высокие потолки с росписью, большая люстра с камнями золотого цвета, большая сцена, как в театре, столики перед ней, на которых стояли лампы с тусклым светом, сзади был большой бар — атмосфера роскоши и некой опасности. Было ощущение, что в таком месте не только концерты проходили, но и был бордель. Детектив выбрал столик под номером семь, впрочем, как обычно. Гермиона побежала за кулисы готовиться, певица жутко нервничала, руки дрожали, и в голову лезли не самые приятные мысли. Ей необходимо собраться и выступить как нужно, главное — чтобы всё прошло хорошо. Таким было единственное желание Телони. Малфою принёс меню один из официантов, зрительный зал понемногу начал заполняться. Гости были разные, но все в дорогих костюмах и со спутницами, скорее всего, это были любовницы. Драко не слишком обращал внимания на окружающих, детектив определился с выбором напитка, как вдруг услышал знакомый низкий голос. — Я сяду с тобой. — Это был не вопрос, а констатация факта. Джером, который решил развеяться и пришёл посмотреть на куклу психа, сел рядом с Драко. Малфой не успел ничего сказать, промолчал. Как-то не было смысла возмущаться, всё равно его бы никто не слушал, особенно Лунатик. — Не знал, что ты будешь здесь, — грубо бросил детектив и отстранился от психопата, насколько это было возможно. Валазки улыбнулся, в глазах Лунатика Драко был как маленький ребёнок. — Драко, я тоже человек, у которого бывают и другие увлечения, кроме убийств, — спокойно пояснил Джером. Странно от такого человека такое слышать, будто тебе вешают лапшу на уши и заставляют верить в откровенную ложь. — Сделаю вид, что поверил, — холодно фыркнул Драко и сложил руки на груди. — Из тебя хреновый актёр и лжец, — заметил Джером. — Это к чему? — вскинув бровью, поинтересовался Малфой. — Ко всему. Это обычная констатация факта. Драко решил больше не продолжать диалог, в котором не было смысла от слова совсем. Детективу не хотелось проводить время с психопатом, о зверствах которого ходили уже легенды, а вот самому Валазки было плевать, он прекрасно понимал, как бывшему подчинённому его компания не очень-то приятна, впрочем, моральный дискомфорт также был в числе любимых у Лунатика, только если он работал не в его сторону. Зал окончательно заполнился людьми, и на сцену вышел ведущий — парень лет двадцати пяти, возможно, старше, как заметил Малфой у себя в уме, — он что-то распинался, но детектив не слушал, мужчине хотелось как можно скорее уйти. Джером сел, откинувшись на спинку стула, заложив ногу на ногу. Много девушек обращали на Лунатика своё внимание, как и на Драко. Оба мужчин стали причиной шёпота и хихиканья, будто среди школьников оказались. Никто из них не обращал внимания, Джером краем уха услышал похвалу в сторону своего чёрного смокинга и трости с рукояткой в виде дракона. Психопат усмехнулся, до чего же присутствующие дамы были падкие на дорогие вещи. Лунатику не нравились меркантильные женщины, но каждый хочет лучшей жизни, и поэтому осуждения таких леди у Валазки не было. Артисты выступали один за другим, некоторых публика принимала довольно горячо, а других не очень. Посреди концерта в зал тихо зашёл мужчина в фиолетовой маске, он прошёл к столику под номером семь и тихонько сел рядом с Джеромом. — Простите, опоздал, — с наигранным сожалением протянул псих, как всегда, голос был искажён. — Где ты был? — недовольно прошептал Лунатик. Драко молча наблюдал за всей картиной, детективу хотелось смеяться от абсурда данной ситуации. Что за бред здесь творится? Малфой сжал кулаки и пытался не потерять лицо. Сидеть за одним столом с ублюдком, который убил твоих родителей, который надругался над твоими личными границами и упорно издевается над тобой, говоря: «Вот он я, давай схвати меня… А, точно, ты же не можешь, малыш». Мерзость. Тошнота от такой компании подступила к горлу, и злость охватывала разум и тело Драко с бешеной скоростью, но у него не было оружия: пули, что детектив заказал, будут готовы не скоро, а чтобы купить пистолет, нужно было разрешение, которое так удачно украл Донна. — Я расчленял тело, — положив руку на грудь, пояснил ублюдок. Сожаления в голосе не было — только нотки наслаждения. — Я не виноват, что та женщина была слишком габаритной. — Понятно, — холодно буркнул Валазки, не обращая внимания на преемника, смотря только на сцену. Малфой сжал челюсти, ещё немного и мужчина устроит драку, настолько его выводило то, как о жизнях невинных людей говорил Донна. Сделав глубокий вдох и выдох, Драко обдумал последствия такого поступка: Лунатик среагирует моментально, детектив даже не успеет добраться к психу. Присутствие двух монстров за столиком заставляло не только сгорать от ненависти, но и напрягаться от страха до предела сильно. Через ещё двоих артистов на сцену вышла и сама Телони; свет был направлен на девушку, а корсет платья заблистал на весь зал. Гермиона нежно коснулась серебряного микрофона, музыканты сзади начали играть на инструментах, и Грейнджер начала исполнять кавер на песню Ruelle — Monsters. — Тебе негде прятаться. — Голос звучал идеально, с нотками сексуальности, и попадал в каждую ноту, даже во взгляде певицы читалось настроение песни. — Я чувствую себя злодейкой, мною движет голод. — Она окинула весь зал и не подала никаких эмоций, когда увидела детектива в компании со своим боссом и Лунатиком. — Потому что я иду, чтобы съесть тебя заживо, а-а-а-оу. Твоё сердце — барабан, о-о-о-о-о. Гонка только началась, о-о-о-о-о. Монстры поселились в твоей голове. В словах было слишком много правдивости, реальности, в которой оказался Драко, ведь монстры действительно открыли на него охоту, а детектив — на них. Игра на выживание началась, и победитель заберёт себе всё, главный приз — жизнь. Малфой жаждал больше всего в мире получить жизнь Донны, вернее, отнять её самым жестоким способом. Детектив сделал себе очередную мысленную пометку: не попасться в ловушку любой ценой, но мужчина не учёл одного маленького нюанса — он уже в ней. Всё в Новом Орлеане было для него опасным, особенно девушка, которую Драко решил защитить. Телони могла стать смертью Малфоя или же спасением, но игральные кости брошены, и не было никаких гарантий на второй вариант развития событий. Это как ставка в казино: сыграет или же нет, девяносто девять к одному, проигрышный вариант, но такой заманчивый. Сидеть около двух королей убийств и не иметь возможности прикончить — пытка. Малфою лучше оставаться таким умным, если он хочет выжить. Гермиона была поглощена своим выступлением, отдавалась ему каждой клеточкой своего тела, в груди горела страсть к музыке, а голос звучал подобно райским ангелам. На сцене девушка чувствовала себя гораздо уверенней, чем в жизни. Это её территория, она на ней королева, и никто не сможет отнять этого. Музыканты играли последние аккорды, и девушка вложила в последние ноты всю бурю чувств, которую испытывала. Опустив голову, Гермиона слышала аплодисменты, мурашки по коже пробежались, и, положив руку на грудь, Грейнджер поклонилась, а после ушла со сцены. Детектив молча встал из-за столика и направился за кулисы, чтобы как можно быстрее убраться прочь из заведения. Певица на удивление не была против, а наоборот, сама же предложила первая, поэтому они вызвали такси и уехали.***
Новый Орлеан. Штаб-квартира. 04:20. 2021. Вернувшись на базу, психопат, не сказав ни слова, удалился с поля зрения. В уме Валазки засел план действий, ему не хотелось больше подавлять в себе это желание. Злость бушевала в душе подобно урагану, а это было недобрым предзнаменованием. Разозлить Лунатика значило одно — подписать смертный приговор. Никто в жизни не видел, как его внутреннее чудовище просачивается на свет, вернее, никто не выживал после такого. Сейчас же Джером впервые за шестнадцать лет взял в руки Трис, и ничего хорошего это не обещало. Психопат посмотрел в зеркало, там он видел старую версию себя: ещё человеческую — до войны, до приступов, до кошмара, что так изрядно поглотил мужчину. Стоя в чёрном костюме с бронежилетом, в руках — со снайперской винтовкой. Ледяные синие глаза и мёртвый взгляд. Валазки молча покинул квартиру и направился к отелю. Дорога заняла мало времени, свет луны освещал кровавый путь, а амуниция отдавала знакомой тяжестью, возвращая Льюиса в самые тёмные времена жизни. Оказавшись напротив здания, Лунатик глазами нашёл нужное окно. Усмехнувшись, он развернулся и направился к зданию напротив, где абсолютно беззвучно поднялся на крышу и, заняв удобную позицию, ждал. Джером как никто другой умел это делать, когда была необходимость. Вскоре там появился силуэт девушки, а ещё через мгновение мужчина зарядил оружие, посмотрел в прицел и, сделав глубокий выдох, выстрелил. Пуля вылетела мгновенно, пробила стекло и попала в цель. Девушка упала на пол, а психопат так же беззвучно покинул крышу, как и пришёл. Джермани Льюис Валазки — бывший командир роты, военный и человек чести — превратился в чудовище, которое убивало не за деньги или определённый мотив, а просто так, ради удовольствия. Лунатик вошёл в отель и посмотрел на Джека, бедный бармен задрожал. — Где Телони? — ледяным тоном спросил психопат. — Я проведу вас… — дрожащим голосом протянул Джек и быстро повёл Джерома к комнате певицы. Валазки отравлял здание своей аурой смерти, от него веяло загробной жизнью. Джек спешно провёл Лунатика к комнате и также спешно убежал прочь от греха подальше. Льюис открыл дверь и вошёл… — Ну здравствуйте, Гермиона, пройдёмся? — ледяным тоном протянул Валазки.В джазе только девушки.